www.kadet.ru - кадет, суворовец, нахимовец

Андрей Ермоленко "Солкин, услышавший зов"
Солкин, услышавший зов

Бывший суворовец, военный журналист и популярный бард однажды бросил все к чертовой матери и отправился к зверям и деревьям

Справка "Н"
Солкин Василий Анатольевич. Родился в 1959 году в Кирове. Окончил Суворовское училище в Свердловске и факультет журналистики Львовского высшего военно-политического училища. С 1980-го - корреспондент газеты ТОФ "Боевая вахта", в 1989-м ушел оттуда в лабораторию экологии и охраны диких животных Института географии ДВО РАН. В 1993 году, оставаясь сотрудником Института географии и председателем Центра защиты дикой природы "Зов тайги", учредил журнал того же названия, редактором которого является по сей день.
- По вашей биографии можно подумать, что вы собирались сделать военную карьеру. А стали редактором журнала о природе. Когда вы почувствовали свой зов тайги?
- Я думаю, что я родился с этим зовом. Просто я его не сразу расслышал, как не сразу прорезается слух. Все мои предыдущие "реинкарнации" были поиском себя, своего места в жизни.
- Эпиграф "Зова тайги" - "Журнал для тех, кто не спешит на Гавайи". Что бы это значило?
- "ЗТ" родился в то время, когда стало возможно ездить за рубеж и появились люди, туда едущие. Мгновенно возникла пресса, ориентированная на человека, которому жуть как захотелось на Кипр или на Канары. А я почему-то загрустил - неужели нашего гражданина приморского ничего больше не интересует, кроме как съездить на Мальту? Отсюда этот эпиграф. Не столько обида за державу, за то, что у нас тоже есть горы, скалы и водопады, сколько простая мысль: человека, живущего в приморской тайге, не очень-то интересует стоимость отеля на экзотических островах. Так что журнал для них - жителей приморской глубинки. Их даже налогоплательщиками назвать нельзя, потому что налоги им платить нечем и не с чего. Житель деревни Николаевка, например, в наследство от ушедшего на пенсию отца может получить разве что должность водомера на реке Милоградовка. Жизнь его зависит от того, сколько орехов он насобирал... Вот в каком смысле наш журнал для тех, кто не спешит на Гавайи.
- Сейчас много пишут о браконьерстве, о том, что богатства тайги хищнически разграбляются...
- Ну, это отдельная большая тема... Когда стоимость честного выстрела превышает финансовые возможности живущих в тайге и тайгой людей, очень сложно говорить о браконьерах. И во времена Тургенева и Некрасова и еще раньше - по сути, всегда - были две охоты: одна - царская, барская, с гончими, для услады и - мужицкая, которая всегда была браконьерская, воровская. С тех пор мало что изменилось. Барство разве что пересело в "Крузеры"...
- Вам не кажется, что охраной нашей российской, приморской природы больше озабочены иностранцы, чем мы сами?
- Охрана природы в том виде, в каком она сегодня существует, - это давно бизнес. Есть такая организация "Гринпис", проводит какие-то акции, активисты приковывают себя цепями. На самом деле тут, кроме героизма и отваги, необходимы гигантские средства. Откуда-то же они берутся. Следовательно, есть и силы, заинтересованные во внедрении более чистых технологий, более щадящего природопользования. Это целый сектор экономики, в котором работают деловые, прагматичные люди. Им просто надо выйти на рынок со своими технологиями, выпихнув оттуда старые, истребляющую природу. Дело вовсе не в том, что одни любят природу, а другие нет. За этим всем стоит нормальный менеджмент. Казалось бы, что американцам до нашего амурского тигра? Но они со школы усвоили, что леса - легкие планеты, а тигр - своеобразная лакмусовая бумажка. Будет жить амурский тигр - будет чем дышать и этому американцу, и его детям. Вот они изо всех сил его и спасают. Для себя. И для нас, конечно.
- Кого в вас сейчас больше - журналиста, защитника природы, охотника, гражданина?
- Во мне, наверное, всего понемногу. Мне удалось побывать за границей, но ни разу не смог себе представить, как бы я там жил. "Я знаю кладбище, где буду похоронен. Я в этом смысле здравый оптимист..." Все что я делаю, я делаю для этого маленького кусочка Дальнего Востока. Так что в этом смысле я гражданин. Охотник? Да, безусловно. Я вообще считаю, что охотник - с точки зрения охраны природы - самый заинтересованный в этом человек. Он единственный пользователь, которому тайга нужна целиком.
Было время, когда мне казалось, что я ушел из официальной журналистики навсегда, но с появлением "ЗТ" понял, что мне от этого уже не отвертеться.
- А что для вас тайга?
- О-о, как бы это сказать словами и коротко? Я знаю тайгу, чувствую ее. Я слышу, как растет трава, по следам могу понять, в каком настроении был тигр. Я хочу, чтобы мой внук пришел и точно так же смог прочитать эту книгу следов, чтобы у него тоже мурашки побежали по спине от "песни любви" изюбров...
Вот эти морозы последние... Мы сидели с Геной Шаликовым в зимовье - 1000 метров над уровнем моря, температура до минус сорока восьми опускалась. И ничего. Функционировали нормально. Дровишек напилили, в печку засунули - и нет у нас проблем. Теоретически наши родственники должны были переживать за нас. А мы слушали радио: энергокризис! катастрофа! Извелись все.
Я не призываю обратно в тайгу. Просто хочется, чтобы люди с гордыней-то своей не носились так сильно. И вообще, далеко ли мы ушли и туда ли? Только еще более стали зависимы от той же природы. И она нам в последнее время все чаще об этом напоминает...

Андрей Ермоленко