А. Владимиров КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ РОССИИ.(гл.1).

ВЛАДИМИРОВ
Александр Иванович

КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ РОССИИ.
ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ.

ГЛАВА 1.
ТЕОРИЯ ВОЙНЫ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ БАЗА ФОРМИРОВАНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ

Предваряя изложение результатов проведенного исследования по данной тематике хотелось бы обратиться к двум ее главным (ключевым) словам: во-первых, это - "теория войны"; и, во-вторых, "методологическая база".

Во-первых. В качестве методологической базы формирования национальной стратегии выбрана именно теория войны. Логика разъяснения такого выбора заключается в следующем.

Если проследить историю развития человечества, и попробовать оценить ее в парадигме (то есть в базовой концептуальной схеме) "война" - "мир", то не трудно убедиться, что других состояний своего бытия человеческая цивилизация практически и не знала.

Если, в этой парадигме, погрузиться в анализ истории человечества еще глубже, то несложно убедиться и в том, что если "война" - "начиналась" и к ней (к войне) "специально готовились", то "мир" - "наступал", как результат (и "дар небес") и его "воспринимали", то есть - к нему (к миру) специально не готовились.

На практике это значит, что "война", как специальноподготавливаемое и особое состояние государства (общества и личности), исторически имеет свою собственную теорию, а значит и собственную методологию подготовки и ведения, в то время как "мир" своей общей теории не имеет. Этот вывод справедлив для всех времен, всех государств, всех народов и цивилизаций, так как в истории своей воевали все.

Кроме того, "мир" и "война" являются качественно разными состояниями социума, а, значит, имеют (должны иметь по определению) разные целеполагания, разные парадигмы и системы координат бытия, и разные алгоритмы функционирования государства.

Примером умелого использование "теории войны" как базовой стратегической методологии, а так же успешным примером ее применения для перевода страны в новое качество, и использования в национальных интересах нового качества "состояния войны" являются США. После терактов 11 сентября 2001 года, США официально объявили о том, что находятся в "состоянии войны" и успешно пользуются возможностями, предоставляемыми государству этим состоянием. Пользуясь тем, что напуганное реальной террористической угрозой американское общество готово идти на существенные жертвы во имя собственной безопасности, США уже: ограничивают некоторые "неотъемлемые демократические свободы" населения; создают Министерство внутренней безопасности (почти полный аналог Министерства государственной безопасности СССР), объединяющее ("для победы в войне с терроризмом") экономические, информационные и оперативные ресурсы всех силовых ведомств и самого государства; присвоили себе монопольное право определять и уничтожать любое государство, обвиненное ими самими в "поддержке международного терроризма и угрозе национальным интересам США"; их вооруженные силы провели две успешных стратегических операции в Афганистане и Ираке, завершившиеся их военной победой и сменой правящих режимов; создают систему континентальной противоракетной обороны; произвольно трактуют и меняют международное право, в зависимости от своих национальных интересов так далее.

Появляющееся, в результате этой концентрации средств и усилий государства, новое качество американского могущества, немедленно трансформируется в "глобальную осведомленность", в "стратегическую сеть географически распределенного силового влияния США в мире", и в другие новые конкурентные преимущества государства, имеющие стратегическое значение.

В этом плане, важнейшим фактором стратегического значения, дающим США с каждым днем все большие преимущества, является неготовность наших национальных политических элит понять (и нежелание признать), что США ведут войну и против них, и что весь "остальной" мир (а Россия, практически всегда) есть для них только противник, а мы знаем, что "если противник не сдается, то его уничтожают".

Практическая непрерывность войны выявляет категорический императив преобладания военной мобилизационной компоненты развития государства и мобилизационно-регулирующих государственных практик.

Именно поэтому, в ходе проведения исследования предполагается опираться на уже имеющийся и отработанный веками войн, общеметодологический и собственно военный (но, как мы убедимся ниже - не собственно вооруженный) научный аппарат.

Во-вторых, "методологической базой" исследований, так же будут общенаучные трактовки таких понятий как "метод" и "методология" , которые мы будем преломлять в свете философии войны, ее общей теории и здравого смысла профессионала.

В целом, это значит, что если в качестве научных основ национальной стратегии мы видим - "теорию войны", то в качестве методологии ее формирования, предполагается использовать общие методы военных наук.

Для раскрытия этой темы предлагается использовать рабочую гипотезу, имеющую следующий общеметодологический аспект.

Прежде всего, Россия должна определиться со своей национальной стратегией, так как только стратегия, понимаемая как теория, практика и искусство управления государством, способна вобрать в себя и сформулировать ее национальные цели, а так же руководить их реализацией и национальным бытием.

Поэтому, этот раздел представляется как система тезисов, определяющих логический ряд выявления обоснований и последовательности разработки основ национальной стратегии России.

Это значит, что перед тем, как формировать национальную стратегию надо оценить (определить) - современное внешнее и внутреннее положение, состояние России как страны, цивилизации и суперэтноса, ее место и роль мире, а так же состояние России как государства, то есть как системы обеспечивающей реализацию национальной стратегии.

Другими словами, нам необходимы как системный подход к проблеме, так и определенные методологические основы ее анализа, с учетом того, что Россия существует в состоянии глобальных взаимосвязей, где все связано со всем.

При этом, надо помнить, что разработка стратегии включает в себя следующую обязательную логику действий: выявление субъекта (объекта) стратегии и определение его базового предназначения; оценку стратегической обстановки и определение основных стратегических позиций сторон; определение замысла и принятие стратегических решений; производство стратегического расчета времени; решение комплекса проблем стратегического управления и обеспечения стратегических действий. Остановимся на тезисах раскрывающих существо только некоторых частей этой логики.

Первым главным действием является - оценка стратегической обстановки.

Всю совокупность главных вопросов оценки стратегической обстановки можно разделить на пять групп.

1. Основные вопросы определяющие (прямо и непосредственно влияющие на формирование) параметры и аспекты национальной стратегии.

Внешняя составляющая. а) Что представляет собою современный мир как социальная система и система цивилизаций. Отсюда, необходимость цивилизационного, геополитического и этногенного подходов при оценке общей стратегической обстановки. Современное состояние мира, основные тенденции мирового развития и их динамика. б) Оценка стратегической планетарной обстановки в парадигме "Мир - Война". Система внешних угроз существованию России цивилизационного плана. в) Выявление применяемых к России геополитических технологий как новых операционных средств войны.
Внутренняя составляющая. а) Роль "места и роли" страны в мире. Место России в мире как государства, суперэтноса и цивилизации и его влияние на внутреннее состояние страны. б) Оценка современного состояния России как геополитического образования, государства, суперэтноса и особой цивилизации. Уровень и тенденции собственного влияния России на свое развитие, место и роль в мире. в) Система внутренних угроз существованию России.

Оценка обстановки должна привести к определению общего стратегического замысла и принятию решения. Надо решить - кто мы, какова конечная историческая цель нашего национального бытия, предназначения и развития; чего нам надо, зачем, куда и как нам идти; чего мы хотим от мира и от себя; что у нас есть и чего не хватает, для того чтобы идти вперед и развиваться; кто и на каком этапе является нашим стратегическим партнером, союзником, противником или врагом и так далее.
Отсюда - необходимость национальной стратегии России как теории, практики и искусства управления государством. Это значит, что необходим анализ и формирование теоретических аспектов проблемы, то есть определить: что есть "национальная стратегия"; чем она определяется; какова общая структура национальной стратегии; дать современное прочтение базовых категорий национальной стратегии как теории управления государством, например, таких как "Мир" и "Война"; представить национальную стратегию как систему ее частных стратегий; определиться с идеологией самой стратегии, и т. д.
В основу стратегического расчета времени необходимо положить: выявление основных тенденций планетарного развития и их конкретное влияние на историческое будущее России: оценку стратегических замыслов и действий основных геополитических игроков-оппонентов России, с учетом предвидения последствий воздействия на наше государство новых операционных средств войны.
Все это должно позволить нам сформулировать, в конечном итоге, национальную стратегию России как теорию управления державой, принять базовые стратегические решения во всех сферах бытия России, сформулировать выводы и рекомендации для практики и организации стратегического управления. Они должны касаться таких сфер как; структура власти; система стратегического управления; методология и принципы принятия стратегических решений и так далее, вплоть до структуры общества и его представительства во власти, и должностных обязанностей государственных служащих от Президента - до дворника.

Если мы не поставим себе эти вопросы и не ответим на них честно и сами, то мы всегда будем натыкаться на отсутствие общих основ управления державой, и будем обречены на то, что каждое министерство (и даже каждый крупный чиновник или олигарх) будет проводить свою собственную внешнюю и внутреннюю политику, несовпадающую с целями национального развития и с предпочтениями народов России.

Другими словами, мы будем обречены, существовать в условиях вечного переходного периода "из ниоткуда - в никуда, через ничего", и быть вечно ведомыми нашими цивилизационными врагами, исполнять чужую волю и постепенно исчезать из истории.

Таков, в целом, теоретический и конкретный методологический ряд рассуждений, которым предполагается следовать в рамках данного исследования.

Важнейшим и принципиально новым аспектом исследования, мы считаем - отход от традиционных трактовок понятий "стратегия" и "война", и перевод этих понятий с уровня собственно вооруженной борьбы, на более высокий уровень обобщения, с формированием соответствующих теоретических основ.

1.1 Основные категории общей теории войны как источника теории национальной стратегии.

По мнению многих геополитиков и политологов, историков и философов, людей военных и гражданских, война, как одно из проявлений бытия социума, есть явление вечное. Войны всегда сопровождали развитие нашей цивилизации, а вся ее история - есть почти одна непрекращающаяся война, которая как двигала прогресс человечества, так и препятствовала ему.

Выдающийся военный теоретик и русский военный философ (боевой генерал Русской армии и первый начальник Академии генштаба Красной армии) Андрей Снесарев, в своем лекционном курсе "Философия войны" отмечает: "…война явление сложное, трудновыяснимое, нелегко поддающееся как нравственному, так и научному критериям…" "Если от пережитого и все еще переживаемого нами состояния непрерывной войны вы обернетесь к прошлому, то увидите, что война является постоянной и неизменной спутницей человечества, и не только с того далекого момента, когда оно себя помнит, но бесконечно раньше начала общечеловеческой культурной жизни". "…судя по тем следам, которые оставило после себя человечество каждого из этих периодов, оно воевало всегда, воевало неослабно и упорно; воевало по тем же законам необходимости, по которым оно питалось, плодилось, поднималось вверх по тяжким ступеням прогресса..."… "И правда, история ответит вам на некоторые вопросы, связанные с войной, как-то: подтвердит ее постоянство, укажет на характер ее эволюции, свяжет войну с другими факторами истории, может быть, намекнет на ее неизбежность, но далеко не исчерпает ее сложного содержания.

Но если люди постоянно воевали, если они воюют по сегодняшний день, то государства должны включать это грозное явление в круг своего и разумения, и видения, должны учитывать - уже по соображениям жизненной осторожности - ее неизбежность, а отсюда - создавать ряд мер политических, финансовых, административных и т.д., вытекающих из того могучего гнета, который налагает война на современные государства. От прошлого к настоящему вы увидите, что война властвует над народной жизнью и укладом государства, владеет церковью и школой, поглощает огромную долю народного труда, словом, ведет государство определенным путем. Перед вами картина нового понимания войны, понимания под углом государственным. Объяснение войны было бы односторонним, если бы было опущено ее государственное толкование и значение" . В том же труде А. Снесарев приводит глубокое высказывание Лассаля: "разум есть содержание истории, однако формой ее вечно остается насилие", что, по нашему мнению, и есть война.

Этот тезис прямо содержится в трактовке понятия "война", которую дает выдающийся военный философ и классик военной мысли К. Клаузевиц, он утверждает следующее: "Итак, война - это акт насилия , имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю" . Заметим, что в этой формулировке К. Клаузевица нет ничего "вооруженного", это значит, что в ней уже содержится зерно общефилософского, а не собственно военного осмысления войны.

Необходимо отметить, что исчерпывающее определение "войны" является сегодня самостоятельной и сложной научной задачей. Например, даже в докладе Министра обороны РФ "Актуальные задачи развития Вооруженных Сил Российской Федерации" , при формулировании существа военных конфликтов и войн, общее определение войны было упущено.

В настоящее время, понятия "война" применяется для обозначения противоборства во многих сферах существования человечества. Мы постоянно слышим о "торговых войнах", "войнах экономических", или "войнах информационных".

Мы считаем, что эта тенденция не случайна, так как только термином "война" и можно определить крайнюю степень ожесточения отношений разных субъектов геополитических взаимодействий, действующих в одной сфере, но с диаметрально разными целями. Именно это ожесточение и диктует им некий категорический военный императив действий по преодолению сопротивления противника и достижению своих целей в этом противоборстве.

В фундаментальном труде отделения военной истории и права РАЕН "Военная история России" научная задача определения "войны" имеет следующее наполнение. Во-первых, война признается историческим явлением; во-вторых, социально-политическим явлением; в-третьих - формой функционирования и развития общества.

В нем прямо констатируется следующее "…война - неотъемлемая сторона истории человечества, ибо она (война) как социально-политическое явление имеет несколько ипостасей. Она - и вооруженное противоборство, и состояние общества, и способ регулирования отношений между государством и социальными силами, и способ разрешения споров, противоречий между ними. Это означает, что войны выполняют в истории человечества определенные функции, за которую оно платит очень дорогую цену".

Все это говорит о том, что осмысление феномена войны научной мыслью и обществом идет постоянно и нам остается только внести в эту работу свою лепту.

Таким образом, можно констатировать, что войны во многом сформировали и историю, и культуру, и современное бытие человечества, а значит, являются его (бытия) частью.

Проведенные исследования позволяют предположить, что эти тезисы могут быть объяснены следующей логикой рассуждений.

Человечество, выполняя свою главную функцию - жить, выработало и методологию (и философию) своего бытия. Одной из важнейших составляющих этой философии, является желание жить лучше и постоянно стремиться к позитивному изменению имеющегося общественного статуса (роли).

В человеческой истории эта философия всегда сказывалась борьбой между людьми и их союзами, а также государствами и их союзами за их, таким образом, сформулированные, "интересы", что на практике приводило к почти перманентной (непрекращающейся) войне. Так война стала частью бытия человечества, частью "большого ритма" этого бытия . Чтобы побеждать в этих войнах, человечество выработало наиболее эффективные алгоритмы их ведения, открыло объективные законы войны и довело умение воевать до уровня "военного искусства". Квинтэссенцией военного искусства стали стратегии как самые продвинутые (для своего времени, конкретных условий театра войны и ее целей) технологии достижения победы в войне.

Так человечество и просуществовало, воюя до сегодняшнего времени, подразумевая, притом, под понятием "война", почти всегда и только, собственно вооруженную борьбу, то есть столкновение людей, государств и их армий, сопровождающуюся физическим разрушением страны и смертоубийством противника, захватом его территории, ресурсов и населения (которое тоже было сведено до уровня ресурса рабочей силы), и таким образом, усиление общественной (международной, мировой) роли победившей стороны.

Таким образом, "стратегия" связана с войной не только фактом своего появления, но и наличием специального методологического аппарата разработки и применения, а также наличием совершенно определенных законов войны, которые и диктуют стратегии ее собственные алгоритмы.

Как известно, со времени К. Клаузевица (а в России, с подачи В. Ленина), война всегда трактовалась только как "…продолжение государственной политики иными средствами", и подразумевалась только как собственно вооруженная борьба. Аксиоматичность этой тезы (несмотря на то, что эта формула скорее фиксирует соотношение политики и войны, чем дает формулировку самой войне) никогда не оспаривалась военной и политической теорией, хотя более глубокое погружение в ее смысловую семантику показывает, что сама эта "аксиома" имеет снижающее (упрощающее) значение, как для понятия "политика", так и для понятия "война", так как обедняет оба понятия и обе сферы социального бытия.

Надо отметить, что эта коллизия понималась нашими исследователями. Так, современный военный ученый В.Барынькин рассматривает эту коллизию в своих трудах, но и он, в конечном счете, считает войну - собственно вооруженной формой политики, такой же позиции придерживается и А. Кокошин .

А.Свечин считал, что политика в войне (которая понималась им как особое общественное явление) стала самостоятельным фронтом самой войны, и ее роль не ограничивается целеуказаниями для стратегии, так как и стратегия уже переросла рамки теории "вождения войск на театре войны" .

В.Цымбурский отмечает эволюцию взглядов полководцев на войну так: "Взгляды военачальников на отношения между стратегией и политикой, характерные для этого цикла, можно представить следующей шкалою. Клаузевиц превозносит "грандиозную и мощную" политику, которая порождала бы такую же войну. Для Мольтке-старшего политика чаще всего связывает и стесняет стратегию, - однако же, стратегия "лучше всего работает в руку политики, для целей последней" тем, что "направляет свои стремления лишь на самую высокую цель, которую вообще только можно достигнуть при имеющихся средствах". Стало быть, стратегия в некоторых обстоятельствах лучше политики ощущает подлинные ее интересы. И, наконец, как бы на противоположном от Клаузевица конце шкалы предстает Э. Людендорф с мнением о политике как продолжении тотальной войны, ее инструменте".

Таким образом, если у К. Клаузевица война есть инструмент (средство) политики, то мы (вслед за Людендорфом) считаем, что политика есть инструмент войны, как и ее главное средство - вооруженная борьба.

Российский военный философ А. Снесарев, являющийся и сегодня самым тонким и глубоким исследователем сути войны, в итоге своих изысканий сделал три важных вывода о войне как реальности человеческой истории, которые и сегодня остаются неоспоримыми: 1. По своему содержанию война стала всеохватывающим, всепроникающим и глубоко драматическим явлением в жизни народов и остается неизбежным на обозримую перспективу; 2. Войны свидетельствуют о больших и опасных недостатках в организации человеческих обществ и бессилии человеческого разума; 3. Решение вопроса о будущем ("грядущем") войны - положительное или отрицательное - остается пока вопросом веры, а не научно доказанным фактом.

Таким образом, установившегося понимания войны как явления бытия пока еще нет.

Поэтому, представляется крайне важным определить дать свои (современные и адекватные ответы на вопросы): "Что есть война? Что есть состояние войны? Идет ли она сейчас, и как это делается?". Очевидно, что, только получив ответы на эти вопросы можно начать формулировать национальную Стратегию.

Базовые подходы к современной философии и теории войн, были сформулированы автором, опираясь на ряд положений, изложенных в других источниках.

В XX веке, особенно много работ, посвященных теме войны, появлялось после крупных войн. Исследователи пытались осмыслить их итоги и спрогнозировать возможный облик будущих войн, с тем, чтобы их государства смогли наилучшим образом подготовиться к ним. Как правило, в полной мере это не удавалось никогда, так как очередная новая война успешно опрокидывала опыт предыдущей.

Тем не менее, те государства, которые уделяли этой проблеме большее внимание и пытались реализовать выводы собственных экспертов в своей государственной практике, почти всегда оказывались в лучшей ситуации и, как правило, выходили из войн в лучшем, чем другие состоянии.

Сегодня, тема предвидения облика будущих войн особенно актуальна, так как общеизвестно, что современные средства войны способны покончить с земной цивилизацией вообще.

В эпоху "после Клаузевица", то есть сегодня, в современных и доступных нам источниках содержится множество картин и моделей войн будущего, каждая из которых по-своему интересна.

Но из всего их числа наиболее значимыми и абсолютно стратегическими, нам представляются работы С.Хантингтона "Столкновение цивилизаций" (которая представляет собой блестящий пример глубокого стратегического предвидения), а также творчество русской военной эмиграции, которое у нас практически абсолютно не известно.

Этот смысловой ряд можно продолжать бесконечно, поэтому, нам представляется важным высказать следующее утверждение (рабочую гипотезу): война многообразна и многолика, она может пониматься и как фактор и часть цикла бытия человечества, и как фактор (вооруженное, военное средство) политики.

Мы знаем, что война как средство или даже форма политики, действительно имеет своей основной сферой собственно вооруженную борьбу (собственно военные действия), которая, в свою очередь, имеет систему своих законов, свою философию, свое военное искусство, свою стратегию и иерархию собственных высших определенностей. Война, понимаемая как вооруженная борьба, имеет свою глубокую (древнюю) историю и достаточно полный набор атрибутов научного аппарата. К настоящему времени законы такой войны, как самостоятельная часть военной науки, представляют достаточно полно разработанными, о чем, например, говорят работы российского военного ученого С.Тюшкевича , правда, эти знания сегодня не востребуются государством.

В то же время, нам представляется очевидным, что и война , понимаемая как часть бытия человечества, должна иметь свой масштаб, свою философию, свои законы, свое военное искусство и свою собственную стратегию, которую мы определили как теорию, практику и искусство управления государством, и свою иерархию высших определенностей.

Именно это понимание, войны, ее философию и ее стратегию мы рассматриваем в настоящем исследовании, не касаясь собственно военной (вооруженной) ее формы. Таким образом, мы не отменяем и не ревизуем Клаузевица, мы переводим сам предмет войны на более высокий уровень обобщений.

К сожалению, современная политическая (военная) наука практически не разрабатывает философские аспекты войны, как цивилизационного явления, поэтому у нас так скудны и стратегические разработки, поэтому у России и нет национальной стратегии как искусства управления государством. За рамками анализа остаются главные вопросы "что такое война?", "нужна ли война человечеству?", "случайны ли войны вообще?", "что делают войны?", "не являются ли войны проявлением чего-то большего, чем достаточно очевидные непосредственные причины их начала?".

Очевидно, что это вопросы даже не военно-стратегического, а скорее философского уровня и их можно продолжать и продолжать формулировать, но нам представляется так же очевидным, что на них уже нельзя не отвечать.

Вариант ответов на эти вопросы, сформулированный на основании проведенных исследований, предлагается предварить следующими базисными тезисами предлагаемой рабочей гипотезы :

бытие цивилизации - есть ее естественное развитие в ритме "война - мир", притом, что каждая из фаз этого "большого ритма" имеет собственную философию и собственную специфику, но, в то же время, единый объект приложения - собственно ее бытие;

главная задача цивилизации - есть выживание человечества как вида и его развитие;

главная задача государства, - есть его выживание и развитие как субъекта и части цивилизации;

если выживание и развитие цивилизации подразумевает, в первую очередь, поиск новых ресурсов обеспечивающих ее жизнеспособность и лучшее управление их распределением, то выживание и развитие государств, кроме этого, подразумевает поиск и нахождение таких собственного места, роли и статуса в системе государств и в цивилизации, которые обеспечивали бы лучшие условия его выживания и относительно суверенное развитие.

Таким образом, выстраивается следующая логическая цепь или последовательность высших определенностей любого государства и тем более державы: выживание зависит от жизнеспособности; жизнеспособность - от наличия ресурсов (доступа к ним) и качества управления государством, и ресурсными потоками; все вышеперечисленное напрямую зависит от места, роли и статуса государства в мире, в регионе и в цивилизации. Совершенно очевидна и диалектическая связь всех этих составляющих и при обратной последовательности их произнесения.

Важное место в связи с этим занимает как сам вопрос: "что делает мир, как состояние цивилизации или государства во времени без войны?" (или "что кует мирное время?"), как фаза цивилизационного цикла "мир - война", так и ответы на него.

Результаты проведенных исследований позволяют определить состояние мира (мирного времени), как состояние накопления национальных, государственных, цивилизационных и всех других потенциалов, в ходе которого создаются предпосылки для улучшения качества государства и, практически одновременно, поиска новой (другой) роли государства в системе сложившихся мировых отношений и формирования претензии на улучшение места, роли и имеющегося статуса.

Поскольку эти места, роли и статусы государств уже достаточно жестко определены существующим, то есть когда-то сформированным, мировым порядком и желающих его радикально менять, как правило, не много, а если они и есть, то их потенциал по сравнению с прежними победителями, которые и контролируют мир, как правило, незначителен, то его новый облик и архитектура может быть изменена (по опыту предшествующего развития цивилизации) только путем "преодоления" этого "нежелания", путем перевода состояния мира в состояние войны и через нее.

Это значит, что мир формирует потенциал перемен и это его работа и его "дело", а война реализует потенциал перемен, перераспределяет его и это ее "работа" и ее "дело".

Таким образом, вся логика таких рассуждений позволяет предложить следующее определение войны как части цивилизационного ритма "мир - война" и одной из форм цивилизационного бытия: "война" - есть способ структуризации, то есть способ перехода к новой модели архитектуры мира и управления им, способ перераспределения старых и получения (завоевания) новых мест, ролей и статусов государств.

При таком уровне обобщения, представляется не принципиальными, как сами сферы, масштабы, способы, методы и технологии войн, так и арсенал задействованных в них средств, так как любое изменение установившегося порядка и ролей любых субъектов любых взаимоотношений - есть война, а вооруженная борьба, это только ее частное проявление и ее специфическая форма.

Таким образом, война - такое же естественное состояние цивилизации, как и мир, так как является только фазой цикла ее бытия, неким итогом мира и процедурой становления его новой архитектуры, смены существующих парадигм, ролей и ресурсов, в том числе и ресурсов глобального (регионального, государственного) управления.

Война и мир - есть только этапы бытия человечества (и державы), где собственно война, как борьба за новую роль и статус - это время, превышающее время мира, хотя собственно мир (мирное время), длительнее времени собственно вооруженной борьбы (являющейся только одной из форм военных действий), и по своей сути, есть только "фаза передышки" в войне.

В связи с этим предлагается сформулированный автором следующий парадокс: "Философия и цель мира - есть война, а философией и целью войны - является мир ".

Если считать, что сам прогресс - это результат дееспособного управления системой (цивилизацией, государством), то война - это или плохое управление (война от отчаяния), или это исправление недостатков управления, или - навязывание и закрепление ролей, как часть управления. В любом случае, война выступает как процесс и форма самоуправления системы, как ее корректор.

В связи с этим, "философия войны", - это часть философии бытия цивилизации (государства, государственного строительства и так далее), это, прежде всего, философия их подготовки к борьбе и достижению, или освоению новой для нее (них) роли. Философия войны должна также определять и ее базовые цели.

Очевидно, что цивилизация, как и любая другая метасистема, может более или менее комфортно существовать только в состоянии относительного динамического равновесия. Также очевидно, что накопление мирным временем "потенциала перемен" не может не повлечь определенных "рассогласований" в ней и вызвать ее дисбаланс. Поэтому, важной целью войны является нахождение и статуирование качественно нового равновесного состояния системы или внесение определенности в механизмы (архитектуру) ее функционирования, или устранение дестабилизирующих факторов.

Базовые цели войны, по определению, должны совпадать с национальными интересами державы и быть стратегически и нравственно посильными для нее.

Цели войны должны быть не столько справедливыми (в том числе и в связи со средствами ее ведения, а так же в связи с явной субъективностью самого понятия "справедливость", хотя очевидная справедливость войны всегда является основой согласия в обществе по поводу ее ведения), сколько целесообразными и в целом представлять из себя (или выглядеть как) проект (или его предложение) более эффективного (справедливого) "послевоенного" управления миром (государством), в котором "достойное место найдется всем". В частности, принцип "выгоды войны", это главный принцип поиска и привлечения стратегических союзников и формирования необходимых их коалиций.

Философия и стратегия войны должны также предвидеть и результаты войны, победы и поражения. При этом уровень предвидения должен быть таков, что бы можно было определять и рекомендовать политикам, какой из результатов и в какое время наиболее выгоден для реализации конечных целей государства.

В связи с этим, автором предлагается следующая иерархия философии, геополитики, стратегии, собственно национальной политики, армии и вооруженной борьбы:

философия - определяет поле ролей государства и национальных предпочтений, а так же формулирует главные из них в качестве общих базовых целей, парадигмы развития;

геополитика - выявляет их взаимосвязи и пространственно-политическую соотнесенность, а вместе со стратегией - выявляет театры войны и состав возможных противников и союзников;

стратегия - указывает направления и цели войны, а также определяет базовый алгоритм действий государства и управляет войной;

политика - переводит этот алгоритм в идеологию и практическую деятельность институтов государства;

Армия - подкрепляет эти действия своим наличием, готовностью и решимостью, а при необходимости - реализует право государства (его претензии) на новую роль в мире, путем достижения победы в собственно вооруженной борьбе и удерживает его (государство) в его новом статусе.

Именно такая иерархия понятий, представляется нам крайне важной, так как существует (по нашему мнению, ошибочное) представление о том, что политика (и политики) вырабатывает и руководит стратегией, в то время как политика только преследует цели национальной стратегии, реализуя их в своей реальной государственной практике.

Конечно, политика (как и экономика) может вносить свои коррективы в стратегию. Но вся история человечества убедительно свидетельствует о том, что государства становились великими державами только тогда и только те, которые неизменно, всегда, везде и упорно преследовали цели своей национальной стратегии, и добивались их реализации. В частности, так действовали все мировые империи, которые были самыми успешными (универсальными) государствами в человеческой истории.

Такая, прописанная философией войны, иерархия понятий и является принципиальной схемой механизма принятия любых важнейших государственных решений. Справедливость приведенных аргументов представляется очевидной, так как при замене слова "армия" словом "экономика" или "общество", или любым другим, общий алгоритм принятия решений, а значит и управления государством остается (должен оставаться) незыблемым.

Понимание этого важно еще и потому, что любая "безопасность" (национальная, экономическая, военная и так далее), в конечном счете, это проблема эффективности управления, основой которого является принятие решения.

Таким образом, получается, что естественное состояние цивилизации (государства), - это сплошная перманентная война и если древние мыслители завещали нам мудрость "помни о войне", то сегодня, современной и вполне корректной мудростью можно считать тезис "помни о мире".

В целом:

война и мир - есть только этапы (циклы и ритмы) бытия человечества (и державы);

мир - есть способ исполнения ролей, сформированных последней войной, он формирует потенциал перемен, и это его работа и его "дело";

война - есть способ структуризации, то есть способ перехода к новой модели архитектуры мира и управления им, способ перераспределения старых и получения (завоевания) новых мест, ролей и статусов государств. Война перераспределяет роли и статусы ее участников, она реализует потенциал перемен, перераспределяет его, и это ее "работа" и ее "дело".

Война - это социальный процесс, характеризующийся целенаправленной борьбой субъектов геополитики за утверждение их победившей части в новой роли и статусе (за подтверждение старых), и за возможность формирования ими новой картины мира и последующее управление им. Собственно вооруженная борьба - только крайняя, предельно насильственная форма войны.

Цель мировой войны - не уничтожение противника, а силовое перераспределение ролевых функций государств.

Масштабы войны (война тотальная или ограниченная) и ее ожесточенность зависят исключительно от решительности политических целей сторон.

Война всегда заканчивается не миром, а победой одной из сторон (в то время как военный конфликт может быть урегулирован, то есть "снят", так как победа в нем необязательна).

Ведь даже якобы очевидный и вроде бы обоюдоприемлемый компромисс, есть только следствие победы и милости победителя, так как один из законов войны говорит о том, что побежденному врагу (правда, только тому, с которым планируется дальнейшее совместное с победителем существование) надо всегда давать возможность не "потерять лицо" окончательно, то есть - не загонять его в угол до такой степени, после чего ему не остается ничего другого, как вести войну дальше, любыми средствами, и "умереть с честью". Правда, в теории возможен и такой вариант, когда война может иссякнуть, как бы сама собой, по израсходованию ее ресурсов, но это может означать только этап временного перемирия в ее вооруженной фазе.

Именно поэтому, необходимо четко определиться с трактовкой такой базовой категории военного искусства и национальной стратегии, как "победа в войне".

"Победа в войне".

Сейчас, важность рассмотрения этой проблемы заключается в том, что без даже теоретической определенности в этом вопросе, нельзя сформулировать ответ на абсолютно доктринальный вопрос: "Чего мы хотим от нашей Армии, как от боевой силы, если и когда она будет применена?".

Трактовать категорию "победы" можно многообразно. Военный энциклопедический словарь толкует категорию военной победы - как боевой успех, нанесение поражения войскам противника, достижение целей, поставленных на бой, операцию, войну в целом.

Мы разделяем общую трактовку категории "победа" данную В.Цымбурским, который писал: "На самом деле победа как "достижение целей в борьбе вопреки сопротивлению другой стороны" не может "не быть целью войны" по самому смыслу понятия победы - причем смыслу инвариантному, лежащему глубже всех исторически изменчивых истолкований" .

С высоты философии войны, победа в войне - есть (тот самый) момент истины, который:

- фиксирует реализацию потенциала перемен мирного времени, как реализацию заявок (претензий) на новую роль, место и статус победившей стороны;

- означает фиксацию (правовое закрепление или закрепление постфактум) перехода в новое качество старой системы взаимоотношений и ролей участников войны (или подтверждает старый статус сторон);

- определяет начало периода мирного времени;

- закрепляет результаты и опыт войны в праве и отношениях сторон;

- дает импульс, прогрессу мирного времени, задавая ему новые сферы и направления освоения и развития.

Стороны сМИРяются с итогами войны и это - победа, даже если проигравшая сторона еще способна на сопротивление, но "ничтожность" которого уже не учитывается в новом раскладе сил и ролей.

Таким образом, победу можно рассматривать как результат боевого взаимодействия или другого открытого (скрытого) столкновения, когда одна сторона берет верх над другой. Здесь она выступает как способ перераспределения результатов (эффектов) между участниками конфликта.

В этом случае, цель победы - установление новых либо восстановление старых взаимоотношений между участниками, изменение или сохранение статус-кво.

Победа может трактоваться и как результат, окупающий расходы на его достижение.

Результат, измеряемый в чисто стоимостном выражении (например, возможности получения определенной выгоды от компенсаций, контрибуций или репараций) получаемых непосредственно от побежденного, или в форме "стратегических эффектов", как варианте "отложенной выгоды", получаемый от эксплуатации политически и геоэкономически оформленных результатов победы.

Перефразируя известное, к сожалению, только немногим специалистам, высказывание русского военного ученого и эмигранта А.Зальфа, сформулировавшего основной закон вооруженной борьбы, можно сказать, что - "в войне побеждает та сторона, которая раньше произвела такое количества полезной военной работы (в том числе и боевой работы), которое необходимо, чтобы сломить моральное и материальное сопротивление противника и заставить его подчиниться нашей воле" .

Желая достичь победы, каждая сторона должна четко понимать свою роль, задачи и возможности не только в войне, но и в период до и после войны, то есть в период мирного времени, времени более протяженного, чем время вооруженной борьбы самой войны.

При этом всегда явно или неявно существует и третья сторона - союзник или посредник, который, как правило, и пожинает ее плоды, то есть выгоду и результаты наступившего перераспределения сфер влияния, получение возможности влияния на обе стороны в собственных интересах и т.д.

При этом мир здесь понимается, как только способ и условие исполнения ролей установившихся в результате итогов войны.

Победа касается победителя, побежденного и союзника (посредника), как результат действий трех сторон, как фактор устранения неопределенности, которая была до победы.

При этом важно понимать, что для определения "победы", как категории реализованного военного успеха, необходимы: конфликт сторон; противник, как объект военного воздействия; эталон - критерий победы, то есть ее цель и данность, наличие которой позволяет однозначно определить ее как успех одной из сторон; а также, фактическое, юридическое и (или) политическое закрепление этого успеха.

Эталоны победы могут быть также разнообразны - это и "лишение противника воли к сопротивлению, и обеспечение мира на наших условиях"; это и "сокрушение" и "уничтожение" противника; это и "разрушение заявки противника на победу" и так далее.

Таким образом, сейчас у нас может быть несколько вариантов эталона победы, и только решение высшего политического руководства государства может и должно определить, какой из них соответствует нашим интересам и возможностям в конкретной исторической обстановке, как один из основных базовых доктринальных пунктов национальной Стратегии и военной политики.

Важным является понимание того, что если эталоном победы на уровне тактики - всегда является сокрушение (уничтожение) противника, на уровне оперативного искусства - это практически всегда собственно военный успех, то на уровне стратегии, то есть на уровне не столько собственно военном, сколько на уровне государственных взаимодействий, победа может иметь и другой эталон, чем сокрушение противника и лишение его возможности сопротивляться.

В целом, тактический и оперативный уровни боевого столкновения сторон не призваны менять их политический статус, в то время как победа на стратегическом уровне всегда предполагает достижение общеполитических целей.

При этом победитель получает все, а побежденный получает шанс своего национального выживания, сохранившись в новой роли, в роли и качестве объекта эксплуатации и территории освоения.

История человечества подтверждает, что победитель в войне всегда считает ресурсы побежденного своей военной, а значит и бесплатной, добычей, а сам факт победы в войне, как бы, априори, подразумевает право на бесплатную эксплуатацию населения и ресурсов побежденного.

В результате войны:

победители - будут единолично управлять всем миром (регионом), то есть всеми его связями, пользоваться всеми его ресурсами, и выстраивать по своему произволу нужную им мировую архитектуру, закрепляя на века свою победу (себя, в этом статусе и возможностях), созданием соответствующей системы международного права;

побежденные - будут управляться победителями, станут частью обеспечивающей подсистемы нового глобального управления и будут расплачиваться своими национальными интересами, ресурсами, территорией, историческим прошлым, культурой и будущим.

Состояние современной войны - это состояние перманентной, непрекращающейся, управляемой "смуты", навязываемой сильнейшими остальному миру и противной стороне.

Признаки войны - это постоянные и перманентные изменения состояния суверенитетов и потенциалов сторон, в ходе которых обнаруживается, что одна из них явно утрачивает национальный (государственный) суверенитет и теряет свой (совокупный) потенциал (сдает свои позиции), а другая - явно наращивает свой.

Сроки войны уже не определяются официальной (признанной мировым сообществом) фиксацией победы, как это случилось, например, после подписания Акта о безоговорочной капитуляции Германии в 1945 году, или в результате подписания Беловежских соглашений в 1991 году (которые можно считать Актом о безоговорочной капитуляции СССР как стороны проигравшей третью мировую - "холодную" войну). В идущей сегодня мировой войне сроки не определяются потому, что сама война имеет перманентный (постоянно идущий) характер.

Нам представляется важным внести, в представленную выше логику и теорию, некоторые выводы из цивилизационного (ценностного) анализа войн и военных конфликтов XX века, и особенно агрессивных войн Запада-США "против всех" последнего десятилетия. Они заключаются в следующем.

Результаты анализа показывают, что в современных условиях борьба геополитических проектов, а в них соперничество национальных (цивилизационных) ценностей уже не носит комплиментарный (взаимноуважительный) характер, а имеет вид войны. В современной войне ее объектом становится не столько собственно вооруженная или экономическая составляющие государства, сколько его национальные ценности, так как только они и делают нацию и государство тем, чем они есть в истории человечества. Их изменение и есть главная задача войны.

В этом плане, роль собственно военной, то есть вооруженной силы (главным образом агрессора) сводится к выполнению следующих базовых задач:

- сдерживание агрессии, или оказание психологического давления на потенциального противника путем прямого (взаимного) запугивания демонстрацией мощи и возможностей прямого (ответного) насилия;

- уничтожение инфраструктуры сопротивления объекта войны (агрессии), то есть физическое (локальное или тотальное) уничтожение государствообразующей национальной инфраструктуры: система власти, вооруженные силы, экономика, информационная и коммуникативная сферы, и системы их внутренних инфраструктур;

- обеспечение силовой поддержки послевоенного (оккупационного) управления, то есть - утверждение модели и новой роли (статуса) побежденной стороны;

- обеспечение насильственного закрепления (навязывания) новой модели существования побежденного.

У побежденной стороны (то есть у объекта агрессии) последним оплотом национального самосохранения является исторические духовные ценности нации, национальные вооруженные силы и национально ориентированное (то есть патриотически-настроенное) население, не приемлющее прямое или косвенное разрушение (смену) своих цивилизационных (ценностных) основ.

Главным "призом" войны является расширение не столько геополитического и экономического "ресурсного поля", сколько расширение комплиментарного (дружественного) ценностного ареала победителя, так как только взаимная комплиментарность наций (то есть дружественная совместимость ценностных основ их бытия) дает тот благожелательный (благоприятный) внутренний и внешний климат их международного (взаимного) сосуществования, и является лучшей гарантией от взаимных агрессий, что, в свою очередь, улучшает шансы нации на историческое выживание, а в обратном случае - ухудшает их.

Другими словами, главный "приз" войны, это - насильственно измененный войною национальный менталитет побежденной стороны. Если этого не происходит, то есть побежденная нация не сдается, то первоначальный и явный успех победителя (кажимая победа) всегда настолько исторически временен и зыбок, что ответ (реванш побежденного) неизбежен. Это означает, что война за изменение национальных ценностей (в том случае, если цели войны достигаются путем насильственного изменения национальных ценностей) всегда кончается окончательным (историческим) поражением агрессора-инициатора войны.

В связи с этим, можно сделать следующий вывод - так как результатом войны может быть только поражение или только победа, то, несмотря на то, что любая война, в конечном счете, не бессмысленна, но она только тогда имеет свою необходимую для нас роль, если она заканчивается нашей победой.

А. Щербатов писал: "При современных условиях международной борьбы победа остается за той боевой силой, за которой имеется общенародная решимость победить, во что бы то ни стало и каких бы это ни стоило жертв. Создать в русском народе такое настроение легко, так как государственное начало всегда брало верх над личными интересами, но нужно, чтобы в народном сознании было бы ясное представление о задачах борьбы, и на что именно требуются от него жертвы".

Цена войны и победы в ней прямо зависят от нашего понимания того, что победа - это спасение нации, и ее будущее, а поражение - это рабство и гибель (как минимум) русской цивилизации.

Очевидно, что для этого Россия обязана иметь свою, определяемую ее национальной государственной идеей, национальную и прагматичную Стратегию, которая исключала бы повторение наших исторических ошибок.

Таким образом. В разделе проанализированы основные положения и категории общей теории войны, рассматриваемой в качестве части цикла бытия человечества, дано их определение и уточнено их содержание.

По мнению автора, это позволяет рассматривать теорию войны в качестве методологической базы формирования национальной стратегии России, понимаемой как теория, практика и искусство управления государством.

1.2 Геополитические технологии как новые операционные средства войны.

Многие отечественные и зарубежные аналитики считают, что СССР проиграл "холодную"- третью мировую войну. С этим вполне можно согласиться и, более того, проведенные исследования позволяют сделать вывод, что мировая война (война мирного времени) идет и сегодня.

Как показывают исследования, сегодня эта война идет одновременно на нескольких театрах войны, на нескольких уровнях и стратегических направлениях, и ее ведут несколько стратегических игроков.

Подтверждением этого являются следующие факторы:

- война ведется инициативным порядком США со всем "остальным миром" и с Россией в том числе;

- основным театром войны является континент Евразия, на котором и развертывают основные стратегические сюжеты ее инициаторы;

- противная сторона - "остальной мир" пытается противодействовать экспансии-агрессии США, делая попытки переноса военных действий на национальные территории США и стран Западной Европы;

- стратегическая инициатива, а также подавляющее преимущество во всех сферах войны и технологии ее ведения находится в руках США;

- война ведется одновременно на уровнях цивилизаций (стран), государств и отдельных этносов, а так же комплексно, во всех сферах жизнедеятельности субъектов этих уровней;

- основными театрами военных действий и стратегическими направлениями ведущейся США войны являются: Российско-славянское и Арабско-мусульманское. Китайское стратегическое направление войны пока что резервируется в качестве вспомогательного.

Очевидно, что в соответствии с этими направлениями определены и главные противники на театрах военных действий, это Россия, мусульманский мир и Китай, то есть практически все те субъекты современных геополитических взаимодействий, которые обладают ресурсной самодостаточностью, или способны предложить и реализовать собственный геополитический (цивилизационный) проект.

Определены приоритеты и алгоритмы принимаемых решений, планов и действий от уровня стратегий, до уровня тактики; а также система причин, поводов, политических и экономических практик, применяемых избирательно, в соответствии с главными задачами на конкретном театре, и в соответствии с индивидуальными особенностями противников.

Важной особенностью современного этапа войны, является попытки каждого из главных противников США противостоять их экспансии-агрессии самостоятельно, не делая очевидных попыток к взаимосодействию в поисках адекватных ответов. Именно этим обстоятельством во многом можно объяснить сегодняшний относительный, но несомненный успех действий США.

Следует признать, что Россия сегодня испытывает последствия своего поражения в "холодной" войне. Мы сегодня расплачиваемся своими национальными интересами (территорией, национальными ресурсам, национальным потенциалом, моральным унижением) и резким падением международного авторитета, роли и статуса сверхдержавы за поражение в этой войне, и вероятно, мы еще сами не знаем окончательной цены их победы.

Но, зная нашу генетическую российскую способность "восставать из пепла", победителям будет мало того, чего они достигли, свалив равного по силе противника - СССР, и его исчезновения с арены истории. Наши противники, по всей видимости, будут стремиться к тому, чтобы Россия никогда бы и впредь не смогла "восстать из пепла". Этот значит, что должна исчезнуть цивилизационная, национальная, культурная и экономическая база России, и ее военная мощь.

Вместе с тем, необходимо отметить, что все существующие глобальные геополитические проекты (Американский фундаментально либеральный, Исламский радикальный и Китайский шовинистический) несут в себе свои собственные цели, свои идеи, свои системы ценностей и свою систему управления миром. При этом каждый из них рассматривает Россию только и исключительно в качестве набора "ресурсосодержащих пространств подлежащих освоению".

Сравнительный анализ всех этих целей и, особенно, технологий и методов реализации, заложенных в этих проектах целей, то первоначально может показаться, что американский геоцентризм - не самая для нас худшая модель управления и наша возможная историческая судьба.

Следует отметить, что именно к такой мысли усиленно подталкивается наш народ, и что эта идея уже "овладела нашими руководящими массами". Но это есть стратегическая ошибка, по сути своей такая же страшная, как и приятие, Россией любой другой навязанной ей цивилизационной модели существования.

Следует отметить, что стремление Запада (США) к закреплению за ним навечно роли и статуса "единственного управляющего миром", привело к образованию, практически на всех континентах, зон цивилизационных напряжений, а "столкновение цивилизаций" уже сейчас проявляется в жестоких межэтнических и религиозных конфликтах, которые, в тенденции, могут привести и к самоубийственным цивилизационным войнам.

Реальность такова, что либеральному фундаментализму Запада, противостоит фундаментализм Востока (радикального ислама), который не видит другого выхода, кроме разрушения Западной цивилизации как главного источника планетарной дестабилизации.

Именно поэтому эта "борьба сверхзадач" (этих фундаментализмов) будет долго (если не вечно) питать социальной энергией эту вечную войну.

Геополитические технологии.

Для того чтобы американоцентричный глобализм стал "вечным", а так же, в целях подготовки мировой "инфраструктуры" к захвату, к миру и к России целенаправленно применяются геополитические стратегии и (политические, экономические, культурологические и так далее) технологии, как новые операционные средства мировой войны.

Геополитические технологии - есть: системные средства глобального управления; совокупность согласованных прямых и не прямых действий различного масштаба, применяемых геополитическим агрессором к своему геополитическому противнику с целью его ликвидации в качестве соперника и равнопорядкового субъекта планетарных геополитических взаимодействий , вплоть до полной дезинтеграции его государственности.

Геополитические технологии применяются во всех сферах существования и функционирования противника как государства (цивилизации, суперэтноса, нации и так далее) в качестве новых (избирательных и "гуманных") операционных средств войны.

Они применяются в интересах и с целями: достижения состояния постепенного, но нарастающего (вплоть до лавинообразного) разрушения самобытности и национальной самодостаточности объекта применения; изменения образа жизни, ментальности и ценностных ориентаций нации; утраты контроля над основными сферами, определяющими государственную (национальную) суверенность и способность принимать и реализовывать национально ориентированные (развивающие) решения; получения стратегических эффектов однозначно снижающих общенациональный (государственный) потенциал противника и его способность к сопротивлению; обеспечения безропотного восприятия противником своего нового низкого статуса, роли и выгодной агрессору модели послевоенного управления.

Эффективность геополитических технологий определяется тем, что они опираются на объективные геополитические реалии:

- геополитические технологии опираются на объективные геополитические реалии, к которым, в первую очередь, относится исторический динамизм развития "морских" цивилизаций, которым удалось выстроить эффективную для них "торгово-коммерческую" модель собственного существования и взаимодействия с "остальным" миром;

- эти технологии опираются на опережающее распознавание объективных тенденций мирового развития;

- они осуществляются на базе достигнутого "атлантизмом" реального подавляющего экономического, технологического, военного и информационного превосходства;

- эти технологии существуют не сами по себе, а разрабатываются и осуществляются с целью гарантированной реализации главной сверх задачи Запада - установление и поддержание собственного мирового господства;

- для их реализации, в рамках "атлантического сообщества" существует определенное распределение ролей между государствами входящими в него, их общими структурами и государствами стремящимися стать его членами;

- процесс реализации геополитических технологий не спонтанен, а управляем США.

Главным принципом их осуществления является прямая и открытая эшелонированная экспансия, осуществлением которой, США сеют в мире неверие в возможность альтернативы их вечному лидерству.

Это особенно важно в связи с нашим печальным национальным опытом последних тридцати лет, который подтверждает, что государство, не догадывающееся об этих стратегиях и технологиях, и не распознающее признаки их применения относительно себя - обречено на поражение.

Подтверждением этому служит внутреннее содержание и основная направленность геополитических технологий, с помощью которых США решают свои геополитические задачи, а так же их конкретное проявление и результаты.

Конкретное проявление и результаты применяемых Западом геополитических технологий, как показывают проведенные исследования, проявляются в основных сферах государственного бытия, в соответствующих признаках и следующим образом:

- в глобализации и виртуализации экономики, при жестком контроле основных ресурсных зон и потоков;

- в экспансивной геоэкономике, как геополитике потоков (ресурсов, товаров, финансов, миграционных и т. д.), контролируемых Западом, которые "регулируют" состояние национальных экономик гораздо беспощаднее, чем любая самая "директивная" или "административная", не рыночная, система управления;

- в размывании национальных государственных суверенитетов;

- в дроблении пространства, в том числе и политического, подлежащего освоению;

- в поддержании состояния "управляемой смуты" в государствах подлежащих освоению и в их ареалах;

- в поддержании глобальной военно-политической напряженности, путем тотальной или выборочной дестабилизации, через систему управляемых национальных и локальных кризисов, а также в создании и активизации точек и зон цивилизационных напряжений, инициируемых в регионах вне собственной территории США, и осуществляемых как на территориях "оппонентов", так и на национальных территориях "союзников";

- в инициации (и навязывании) милитаризма, как способа изматывания национальных экономик гонкой вооружений;

- в прямом экономическом удушении ("удушении поцелуем" - закабалении помощью) и виртуализации национальных экономик, а также практически в насильственном принуждении к их переходу на рыночную модель функционирования, вне зависимости от исторических традиций и национальных возможностей;

- в размывании культурного пространства и национальных ценностей, через виртуализацию культурной жизни, ее "вестернизацию", насильственное насаждение абстрактных "либеральных ценностей" и культивирование комплексов "национальной неполноценности";

- в контроле поведения национальных элит (в том числе и путем их прямого подкупа или смещения, развращением "сладостями жизни", "международным признанием", компроматом и так далее);

- в контроле глобального информационного пространства и так далее.

Проведенные исследования показывают, что главными технологиями войны мирного времени являются: стратегия "организованного хаоса"; технология "террора"; технология "свободы и прав человека".

Стратегия "организованного хаоса".

Что касается стратегии "организованного хаоса", следует отметить, что США, реализуя собственный геополитический проект под лозунгом "Американская мечта всем", с помощью политических, экономических и культурологических технологий, практически уже близки к завершению создания, для этого, единой финансовой, информационной и силовой сферы.

Сейчас, наряду с реализацией задачи подавления "последних очагов национального сопротивления, они инициировали и внедряют в мир свои главные операционные средства:

во-первых, превращают отношения купли-продажи во всеохватывающую и тотальную систему, и единственную мировую базовую ценность;

во-вторых, осуществляют дистанцирование местных элит от собственного народа и подчинение их мировой финансовой власти;

в-третьих, они, постфактум, дезавуируют права народов, в том числе их право выступать в качестве полноправного политического суверена и в качестве единственного легитимного источника власти.

Проведенные исследования позволяют сделать вывод о том, что в рамках этой общей стратегии наиболее "удачной" и эффективной технологией войны относительно России, является системная стратегия "организованного хаоса".

Следует отметить, что хаос, опасность и воля случайности - являются естественными состояниями, атрибутами и особенностью любой войны. Стратегия "организованного хаоса" является системной стратегией войны, приводящей к утрате способности и воли нации к сопротивлению агрессору.

Стратегия "организованного хаоса" применима к "осваиваемым" объектам разного уровня. Она эффективна, как относительно государств, так и относительно держав и цивилизаций. Обоснованность данного вывода можно подтвердить следующими примерами.

Применение стратегии "организованного хаоса" к державам и цивилизациям (примерно равным по силам и возможностям геополитическим игрокам).

Основным содержанием этой стратегии в данном случае может являться - внесение деструктивных помех в бытие объекта применения как организованной общности и системы исторически сложившихся отношений (в систему управления и власти), и его последующая дезинтеграция. Или наиболее продвинутый вид данной технологии - перерождение элементов системы, и ее подсистем, путем изменения смысла и знака их функционирования.

Цель - лишить противника не только воли к сопротивлению, но и ментально переродить его с тем, чтобы он воспринимал свою новую роль "осваиваемого пространства и ресурса", с радостью и энтузиазмом.

Все это достигается путем тотальной дестабилизации и деструктуризации национального бытия, превращения нации в "первичный бульон атомизированных индивидуумов", готовых "ради успеха" на любые действия, то есть - в полностью подконтрольную и позитивно к оккупации настроенную массу.

Для реализации этого предусматривается решить три основные задачи:

первая - внести изменения в структуру, приоритеты и шкалу базовых национальных ценностей;

вторая - обеспечить "распад связи времен", то есть сделать очевидным разрыв поколений;

третья - сделать жизнь в стране невыносимой, одновременно соблазняя ее население набором "ценностей иноземного быта", якобы доступных при другом политическом режиме.

Относительно технологий изменения систем (подсистем) в таких метасистемах, как "цивилизация", "страна" и "государство", следует отметить, что решение таких задач, как внесение изменений и перерождение системы базовых национальных ценностей; распад связи времен; снятие мотивации нации к сопротивлению и лишение нации исторической памяти, касающихся, прежде всего сферы культуры и исторической национальной традиции бытия- происходит в парадигме перерождения национальной культуры и радикального изменения образа жизни нации. Это значит, что главным объектом атаки в данном случае является национальная культура и само национальное сознание "осваиваемого" народа.

Данное направление воздействия и методология его применения являются самыми изуверскими во всем спектре технологий и новейших операционных средств войны, поскольку стиранию и перерождению подлежит как раз все то, что и делает нацию - именно этой нацией, народ - этим народом, а цивилизацию (эту особую и высшую форму человеческой общности)- цивилизацией.

Основной технологией изменения знака национальной культуры, является придание всем явления жизни и культуры товарной (отчуждаемой, меновой) формы, что приводит к превращению всех былых национальных святынь и ценностей - в прозаический товар.

Александр Панарин, в этой связи, указывает: "До сих пор культуры были дуалистическими: наряду с тем, что продается и покупается на рынке, они содержали неотчуждаемый фонд ценностей личного и коллективного назначения. Во всякой здоровой культуре непродажными считались любовь и вдохновение, истина и красота. Также непродажными выступали и испытанные коллективные ценности: родной язык и священная земля предков, национальная территория и национальные интересы, гражданский и воинский долг". Все это объявляется "устаревшим хламом, мешающим достижению подлинной свободы личности". Все исторические традиции и сама история народа (объекта осваивания) подвергается осмеянию, оглуплению и иронической интерпретации.

Нации настойчиво внушается, что вся ее прежняя жизнь была глупой ошибкой, чередой нелепостей и исторических неудач, и что надо учиться жить заново и по образцам и лекалам "исторически доказавшим их высокую эффективность", а ее тысячелетняя культура есть только проявление этих заблуждений, и она, в ее национальном виде, уже больше не только не нужна, но и прямо вредна, так как "замедляет движение нации к лучшей жизни".

Более того, внутреннее самоопределение человека относительно своего прошлого, истории своего народа и морали заменяются навязываемым безальтернативным выбором массового стереотипа индивидуального и общественного сознания, и стереотипа образа жизни, как "успеха во имя владения благами потребления", что объявляется единственной и универсальной целью существования, и которые дает только "великий и могучий Рынок".

Именно Рынок объявляется новой и универсальной ценностью, автоматически "снимающей" все прошлые и уже не обязательные универсалии предыдущего человеческого опыта.

Необязательность и недостоверность общих универсалий и истин, выработанных опытом тысячелетий человеческого общежития, приведет, неизбежно, к обесценению общечеловеческой морали и обозначит утрату моральной легитимности права и власти.

Исчезновение этих универсалий неизбежно приведет к тому, что, среди прочих, исчезает и не востребуется и "моральный долг" (так как морально только то, что выгодно), что только конституирует всеобщий эгоцентризм. Главными ценностями жизни выводятся ценности индивидуального выживания. Все это неизбежно искажает историческую перспективу, как этносов, так и цивилизаций, включая Человечество, поскольку просто "снимает" вопрос об их необходимости.

Главными технологиями по дезавуированию прав народов внутри собственной страны, в том числе их права выступать в качестве полноправного политического суверена и в качестве единственного легитимного источника власти, являются:

- насильственная (принудительная) люмпенизация населения;

- "кланирование" политической жизни страны;

- всемогущество "административного ресурса власти", при котором воля народа ей просто неинтересна, так как она может производить необходимый ей результат.

Относительно методологии перерождения цивилизации, страны и государства как собственно метасистем, проведенные исследования показывают, что именно здесь решаются задачи изменения существа и перерождения самих этих систем, чем достигается эффект раскола общества, криминализации государства и самой государственности.

Во всякой метасистеме есть несколько подсистем, важнейшими из которых являются системы управления, обеспечения, исполнения и коррекции (хотя последние две можно рассматривать в качестве подсистем системы управления).

Система управления, под которой подразумевается высший уровень государственного управления, это Президент страны, его администрация и президентская вертикаль федеральной власти. Эта система должна формировать цели, определять ориентиры, приоритеты, критерии и стратегии развития, разрабатывать основы идеологии государства и базовые алгоритмы его функционирования. Практически это штаб государства и его мозг.

Система обеспечения - это все то, что принято называть народным хозяйством, а так же ее подсистемы (контуры), связанные с социальной сферой государства (культурой, образованием, здравоохранением, социальным обеспечением, сферой публичной политики и так далее).

Система исполнения - это вертикаль и структуры исполнительной власти от Правительства до муниципалитета. Вся оперативная работа по планированию (проектированию) и реализации конкретных задач и этапов развития

Система корректировки - это силовые структуры государства, обеспечивающие его безопасность, и, прежде всего Армия.

Применяемые технологии предусматривают их разбалансировку или перерождение. Важнейшим методом внедрения технологии "организованного хаоса" и предтечей ее эффективности, является снятие у нации, и ее элит, знания и ощущения ведущейся против страны войны.

Хаотизацию системы высшего управления предусматривается осуществлять: путем изменения приоритетов государственного целеполагания; депрофессионализацией и недееспособностью ее аппаратов; созданием атмосферы полной бесконтрольности и личной безответственности ее членов, а так же возможностью любого, с их стороны, произвола относительно любых граждан и структур государства. Абсолютная власть развращает абсолютно, а очевидная временность сегодняшней властной "вседозволенности" делает ее участников ненасытными преступниками.

Хаотизацию системы исполнения предполагается достичь теми же методами на всех уровнях, но кроме них, могут также применяться методы подмены исполнения национальных целей и задач, обсуждением и выполнением функциональных задач всех ветвей власти. Втягиванием всех структур (через подручные СМИ и "прикормленных специалистов") в бесконечность обсуждений проблем самой власти, всего населения страны, достигается полная неразбериха в головах населения и непонимание им того, чем действительно должна заниматься власть и что население может и обязано от нее требовать. Следует отметить, что таким образом в государстве создается атмосфера полного отчуждение населения от власти, так как "правды и управы найти нельзя нигде".

Технология хаотизации системы обеспечения предполагает:

в экономике - изгнание из основных ее отраслей обязательной социальной составляющей, а также - создание обстановки, в которой национальное развитие является невыгодным, а честный производительный труд невозможным и непрестижным делом;

в социальной сфере - недоступностью основных конституционно гарантированных прав для абсолютного большинства населения государства;

в сфере культуры - насильственной "вестернизацией" и изменением (сломом) национальных святынь, ценностей и исторических корней, уничтожением самобытности и насильственным внедрением (в формах психологической войны) ценностей индивидуального выживания и культивированием их примата над ценностями коллективного существования;

в сфере публичной политики - полным размыванием всего политического спектра, невозможностью появления новых ярких политических лидеров, явной (в прямом смысле) продажностью и зависимостью от власти всех официально существующих политических сил в стране, невозможностью организации нормального политического процесса, и так далее.

Хаотизация общественной жизни, может использоваться в качестве внутренней и внешней отдушины или парового клапана системы при ее, скажем, "пассионарном перегреве".

Так, например, США "выпускают" общее недовольство своими претензиями на абсолютную власть над миром через "организованный хаос" антиглобалистов и "зеленых", а государства Европы, выпускают свой внутренний "пар" - через футбольных фанатов, "скин хедов", националистов, и так далее, организуя и финансируя их деятельность.

Проведенные исследования показывают, что кроме задач "выпускания пара", эти технологии решают еще одну, античеловечную по своему замыслу, задачу - они делают население и, особенно молодежь, изначально неспособным к любым формам социальной мобилизации, от добросовестной работы на предприятии, до добросовестной службы в армии.

Хаотизация системы корректировки может достигаться прямым сращиванием силовых структур с организованной преступностью, преступной государственной кадровой политикой (выдвижением лояльных бездарей), полным идеологическим развратом самих органов безопасности и правопорядка, а так же нежеланием власти реформировать силовые структуры государства и установить над ними дееспособный гражданский контроль.

В целом, анализ современного состояния России, где сегодня нет "ни новых слов, ни идей, ни людей", а все существующее оценивается населением, как дурной спектакль - есть результат с одной стороны - применения к нам современных технологий "войны в условиях мира", а с другой - практически полная бездеятельность наших государственных, социальных и иных цивилизационных структур.

Основным средством достижения успеха технологий "войны в условиях мира", ведущейся в современных условиях против России, являются наши национальные руководящие элиты, а методом - их перерождение.

Перерождение национальных элит начинается с перерождения национальных лидеров.

Это перерождение осуществляется всегда одними и теми же приемами: официальными почестями и международным признанием; гарантией личной (и семьи) безопасности и безопасности вкладов и собственности за рубежом; вводом "искушаемого" в суперэлитные "клубы избранных"; постоянным напоминанием "нетленности его личного вклада в историю"; убеждением его в том, что этом уровне, национальные интересы державы уже не главное, так как его предназначение "участвовать в повелевании миром" и так далее.

В свою очередь, перерожденные национальные лидеры приводят к власти людей лично им преданных и способных ради близости "к телу", своей карьеры и персонального богатства на любое преступление против государства и общества. Именно этим обеспечивается преемственность перерожденной власти, полная безопасность и комфортное бытие ее "ветеранов".

Более того, в стране ведется подготовка молодежи, то есть будущих руководящих кадров, которым уже со школьной скамьи внушается мысль о "вредности человеческого (любого социального) фактора для организации эффективного производства и прибыльности высокоорганизованных производств", чем намеренно искажается главная цель экономики как подсистемы обеспечения жизни людей.

Поскольку эта политика проводится одновременно во всех основных системах государства (в том числе и в структурах безопасности, правопорядка и Армии), то скоро начинает работать негативный кадровый отбор (то есть, когда худшие подбирают и выдвигают худших), ситуация приобретает настолько необратимый характер, что нравственность становится признаком ущербности, а в стране формируется полностью криминальная государственность.

Современный российский философ Александр Панарин, так резюмирует итоги такого "подбора и расстановки кадров": "Чем более отвергаемой и ненавистной для собственного народа является данная элита, тем сильнее ее зависимость от внешних покровителей и тем на большие уступки им она готова. Закон глобальной "отстраненности" от местных интересов в корне меняет и привычные горизонты внутренней политики. Классическая картина рисует нам действия элит, так или иначе связанных со своим народом, зависящим от него и учитывающих его запросы. С этой точки зрения социальная политика нынешней элиты кажется театром абсурда".

Проведенные исследования наглядно показывают, что именно отсюда, то есть от перерождения национальных элит, и от перерождения генетики государствообразующих и управляющих систем и является все то, что мы имеем сегодня в стране.

Основным оружием войны, ведущейся против России в современных условиях, является информация, а средством его доставки - перерожденные национальные средства массовой информации.

Практически ежедневно мы видим, слышим и читаем о примерах, подтверждающих правоту этого тезиса, так как сказанное, и говоримое сегодня, о СМИ, уже превратилось в трюизм, то есть - в навязчивую и очевидную банальность - наши национальные СМИ - есть их оружие против нас, и это устраивает нашу власть.

Дальнейший алгоритм технологии организованного хаоса таков: отчуждение населения от власти нарастает, и, со временем, оно уже само жаждет перемен, "сильной руки", и так далее; и тут народу указывают - "кто виноват", и "что и как нужно делать", а также помогают делать именно то, что нужно нашим "цивилизационным оппонентам".

Применение стратегии "организованного хаоса" на уровне государства.

Детальный анализ развития ситуации на территории бывшей Югославии, от первоначальных попыток ее "замирения", до прямой агрессии НАТО, "сдачи" Милошевича, и суда над ним, позволяет достаточно полно выявить в этих событиях методологию реализации технологии "организованного хаоса" ("управляемого кризиса"), применяемую Западом (США) для решения своих стратегических задач в регионе.

При этом технология "организованного хаоса" регионального уровня, а также уровня внутригосударственных (этнических и религиозных) конфликтов включает: объединение разрозненных политических сил, выступающих против существующего легитимного правительства; создание объединенного руководства оппозицией и поиск (назначение) лояльного национально лидера (их группы); разработка выгодной для субъекта управления (агрессора) системы корпоративных взглядов на будущее страны; формирование стратегических, оперативных и тактических целей оппозиции; разработка программы, обосновывающей деятельность оппозиции и обещающей населению "осваиваемой" страны улучшение условий жизни после свержения существующего правительства; разработка организационных и оперативных методов работы оппозиции; перевод "оппозиции" в активное "сопротивление" и прямое руководство этим процессом; подрыв уверенности лидеров государства в своих силах и в лояльности (преданности) силовых структур государственному руководству; завоевание поддержки ведущих и референтных (влиятельных и популярных в народе) групп"; расширение международной поддержки оппозиции, при одновременной изоляции существующего легитимного правительства от дипломатической, экономической и, особенно, от военной помощи других государств; запугивание или "перекупка" руководящих элит возможных зарубежных союзников; открытая подготовка к военной агрессии; открытая дестабилизация обстановки в стране, поощрение мародерства, терроризма, убийство популярных людей, провокация кровавых межэтнических столкновений, организация голода, остановка работы транспорта и банков и так далее, с целью посеять панику среди населения страны и усилить его недоверие к существующей государственной власти; организация смены власти путем военного мятежа, "демократических выборов" или другим путем; поддержание в государстве противоречий с целью недопущения стабилизации обстановки и утраты контроля над действиями марионеточного руководства; при необходимости - проведение прямого военного вмешательства и переход к оккупационному управлению государством.

Таким образом отработанная и в Югославии технология "организованного хаоса", доказала свою эффективность и может быть успешно применена теперь практически к любому государству мира, деятельность которого по тем или иным причинам не устраивает западных "политтехнологов".

О технологии "террора".

Многие политики и эксперты называют наше время "веком террора". Проведенные исследования показывают, что данное явление представляется не столь однозначным. Террор как явление "социального изуверства" сопровождает нашу цивилизацию исторически. Он не может быть оправдан ничем, но он реально существует и, очевидно, существовать будет, так как всегда были, есть и будут его основы: несовместимость базовых ценностей бытия различных субъектов социума; насилие как форма их существования; а так же люди готовые пожертвовать жизнью "во имя", и люди, решающие руками смертников вполне прозаические задачи.

Нам представляется, что современный терроризм носит столь очевидно организованный характер еще и потому, что он является специально созданной геополитической технологией, которой с разной долей успешности пользуются, как "противники террора", так и его "необъявленные отцы".

И те, и другие, то есть "отцы" и "враги" (которые, в принципе, могут оказаться одними и теми же людьми и государственными структурами) используют террор как средство силового навязывания миру их собственной модели послевоенного управления им.

В этом плане, наибольшую опасность для мира и России представляют "официальные противники международного терроризма" и вот почему. Не останавливаясь на подробном рассмотрении существа самого явления "терроризм", которому посвящены другие исследовательские работы, следует остановиться на следующих тезисах, подтверждающих эту констатацию.

Во-первых, применение этой технологии способствует изменению стратегического целеполагания России. Прямой иллюстрацией и примером "изменения приоритетов целеполагания" российского руководства (как и настроений мировой общественности), являются последние "инициативы" США, связанные с борьбой с терроризмом и подготовкой "Второй Иракской войны", и их методология подготовки и достижения необходимых им глобальных изменений в парадигме стратегии непрямых действий.

Во-вторых, борьба с терроризмом по определению не может иметь характер всеобщей мировой стратегии, так как сам терроризм есть явление близкое по смыслу и сути к раковой опухоли, которую удаляют хирургической операцией, для спасения главного - жизни больного человека, в нашем случае Человечества. Сознательная подмена смысла бытия - как Смысла Жизни на Смысл борьбы с международным терроризмом, есть сознательный увод Человечества (и общественного мнения) от решения насущных задач выживания Человечества как биологического вида и его переключение на "планетарную помощь" "планетарному лидеру антитеррористической борьбы", то есть - США.

В-третьих, самовольно присвоенное себе Америкой право монопольно определять "оси зла" и "страны изгои", а также ее реальные возможности по ведению вооруженной борьбы в масштабах планеты (при реальной неуязвимости ее национальной территории) привели к разрушению и окончательному краху международного права, а также к возможности ведения США агрессивной политики балансирования на грани войны.

В связи с этим следует отметить, что такое положение дел в мире уже начинает волновать все мировое сообщество, которое, понимая всю конечную катастрофичность сегодняшних геополитических реалий, тем не менее еще не нашло сил средств и способов для их изменения. Вполне реально главными силами в борьбе с "атлантическим беспределом" могут стать крупнейшие континентальные евразийские государства Россия, Германия и Франция, к которым, рано или поздно, примкнут все те государства, которые не захотят становиться придатками "великой Американской атлантической демократической империи".

Тем не менее, нам представляется важным вывод о том, что современный международный терроризм есть явное (может быть и первое) проявление столкновения цивилизаций, в котором сегодня слабейший ("Ислам") использует исламский терроризм как свое самое эффективное "цивилизационное" оружие.

Важным выводом, в связи с этим, является то, что технология "террора" особенно эффективна и разрушительна, когда она применяется в рамках всеобщей стратегии "организованного хаоса".

О технологии "свободы и прав человека".

Нам представляется, что современную эпоху можно назвать (в том числе) эпохой объявленной "политкорректности", то есть временем, когда "святые отцы" из Вашингтона и Европарламента наделили себя правом "абсолютной правоты" в формировании самих принципов строительства и функционирования любых государств и обществ.

При этом самым мощным инструментом прямого вмешательства во внутреннюю жизнь государств, (и, одновременно, поводом для лишения государств их национального и государственного суверенитета, вплоть до применения к ним прямых "гуманитарных вмешательств"), является - технология "свободы и прав человека".

Как утверждают все либеральные демократы всех времен и народов, "свобода" является основным правом человека, основой "демократии" и "венцом" социального развития человечества. Более того, сегодня насаждение "демократии и свободы" в мир силой, является главной глобальной задачей, которую самовольно возложила на себя демократическая империя-США, и именно на этом посыле строится сегодня ее национальная стратегия. Президент США Дж. Буш так определил эту стратегию: "Свобода является безусловной потребностью человеческого достоинства и правом, получаемым каждым человеком при рождении. Сегодня у человечества есть реальная возможность способствовать победе сил свободы над всеми ее врагами. Соединенные Штаты с гордостью принимают на себя ответственность возглавлять осуществление этой великой миссии". "Мы будем расширять зону мира, поощряя свободу и открытые общества на всех континентах" .

В Стратегии национальной безопасности США прямо говорится и о методах "внедрения свободы и прав человека" в мир: "… когда в тех или иных странах появятся устойчивые признаки построения открытого общества, мы поддержим перемены, как сделали это в 1989-91 годах в Центральной и Восточной Европе и в 2000 году в Белграде.

Становление и укрепление демократий в дружественных нам Тайване и Республике Корея, как и смена военных режимов, законно избранными лидерами в Латинской Америке и Африке, являются примерами того, как может идти эволюционное преобразование авторитарных систем в демократические на основе сочетания национальных традиций с принципами, которые мы все ценим. Учитывающая наш исторический опыт и использующая современные возможности стратегия национальной безопасности Соединенных Штатов должна основываться на этих ключевых понятиях и быть направлена на изыскание возможностей для распространения идеалов свободы.

Наши идеалы и принципы будут положены в основу решений нашего правительства, касающихся организации международного сотрудничества, характера и размеров нашей помощи другим странам. Ими будут проникнуты наши заявления и действия в международных организациях. Мы будем: честно и открыто заявлять о нарушениях непреложных условий, обеспечивающих уважение человеческого достоинства, используя для защиты и продвижения идеалов свободы наше право голоса в международных организациях; использовать возможности нашей помощи зарубежным странам для поддержки свободы и тех, кто добивается ее ненасильственными методами, поощряя, таким образом, государства, идущие к демократии, за предпринимаемые ими усилия; рассматривать вопросы свободы и развития демократических институтов в качестве одного из ключевых аспектов наших двусторонних отношений с зарубежными странами, добиваясь взаимопонимания и поддержки со стороны других демократических государств в случае оказания нами давления на правительства, нарушающие права человека; предпринимать дополнительные усилия для защиты свободы совести и религиозных конфессий от вмешательства репрессивных государственных органов. Мы будем отстаивать человеческое достоинство и будем противостоять тем, кто его попирает" .

Как говориться, лучше и не скажешь, тем более, что сегодня весь мир знает и ежедневно наблюдает сам процесс и последствия "американской прививки демократии и свободы" в Косово, Афганистане и Ираке.

Непосредственные последствия такой "прививки" ощущает на себе и "счастливое своей свободой" население России, находящейся в процессе вымирания и "свободы переходного периода от великой державы к стране третьего мира".

Опыт "освобождения" России показывает, что главным средством разрушения государства-нации являются ее руководящие политические элиты, институты гражданского общества и средства массовой информации (небездумно и неслепо, а за деньги и признание) борющиеся за то, чтобы "белый и пушистый западный демократический мир честно и бескорыстно осчастливливал нас своей помощью, мудростью и дружбой", и готовые ради этого счастья, на полное разрушение государства.

Нам представляется важным понимание того факта, за демократической демагогией всегда стоит и действует государственная мощь нашего геополитического соперника и его собственные национальные интересы.

Поскольку в этой работе мы не ставим себе целью подробное рассмотрение этой технологии, то сошлемся на ее оценку такого признанного западного политического авторитета как Маргарет Тэтчер.

Удивительным оказывается то, что М. Тэтчер, высказываясь о необходимости "прав человека" и не отказываясь от них как от основ "свободы", оценивает эту технологию как "разрушающую мировое и национальное право" и "практически уничтожающую демократию".

Она пишет: "…Парадоксально, но чем более грандиозным и широким оказывались замыслы в отношении естественных прав, тем более вероятной была потеря свобод в конце". "… гарантии, которые предоставляют личности обычай, устойчивая традиция и общее право, значительно прочнее "демократических" принципов применяемых демагогами. Не случайно Эдмунд Берк, отец консерватизма, заметил по поводу естественных прав, что "их абстрактная безупречность на практике оборачивается пороком". Он был, как всегда, прав".

В другом месте этой же книги она, комментируя Всеобщую декларацию прав человека (1948 г.), пишет: "Документ, таким образом, есть не что иное, как попытка объять необъятное. Он объявляет массу достойных (как правило) целей "правами" без учета того, что их осуществление зависит от множества обстоятельств и, прежде всего, от готовности одной группы людей принять на себя проблемы другой"; и далее "Ясно одно: люди, ратифицировавшие эти соглашения от имени своих государств, в целом не сознавали, что они тем самым подрывают государственный суверенитет". На наш взгляд, эти оценки Тэтчер адекватны и исчерпывающи.

Технология "свободы и прав человека", делает ставку на все виды "меньшинств" и на "творческую интеллигенцию", как на самую активную и практически всегда "комплексующую" часть общества, действует на политическом противопоставлении меньшинства большинству, и практически подменяет правами человека права народов. Технология играет роль "троянского коня": разлагающе действует на моральное состояние общества, его сплоченность и адекватность восприятия им действительности; постоянно уводит его от обсуждения значимых проблем национального бытия и вопросов выживания, переводя любую общественную дискуссию (и даже деятельность) в плоскость спора о том "что и кто сегодня демократичнее, либеральнее и рыночней"; вносит неразбериху и ошибки в процесс государственного целеполагания и управления.

Мы считаем, что самым мощным инструментом прямого вмешательства во внутреннюю жизнь государств, (и, одновременно, поводом для лишения государств их национального и государственного суверенитета, вплоть до применения к ним прямых "гуманитарных вмешательств") и эффективным средством войны, является современная геополитическая технология "свободы и прав человека".

Мы не можем не замечать политической провокационности самих "технологий", а значит и их достаточной эффективности, особенно тогда, когда они применяются в рамках общей технологии "организованного хаоса".

Финальные результаты стратегии глобальной американоцентричности и новых операционных средств войны.

В ходе проведения исследования были проанализированы различные ситуационные варианты развития Человечества. Наиболее пессимистичным из них является тот, при котором человечество может смириться с тем, что им управляют, таким образом, и в таких целях. Очевидно, что в финале (вернее в апогее) своего развития, американоцентричный глобализм как тоталитарная система экономической власти разделит все человечества не просто, на господ и рабов, а на охотников и их жертв.

При таких условиях Добро и Зло будут измеряться мерой полезности, полезность - товарной стоимостью, что, в свою очередь, заменит прогресс как процесс совершенствования человечества (процесс его приближения к историческим ценностям и морали существования людей, выработанным в ходе эволюции человеческой цивилизации), прогрессом утилитарной пользы.

Кроме того, как точно замечает Александр Панарин, рынок - дело ситуативное и абсолютно не предназначенное для накопления. Другими словами, глобализация рынка и его всеобщность, может привести к тому, что нам, то есть Человечеству - будет просто нечего передавать грядущим поколениям, так как вся "связь времен" будет прямо или косвенно зависеть только от "индекса Доу Джонса".

Это падение и перерождение критериев прогресса может привести к ослаблению цивилизации, обесцениванию титанического труда миллиардов людей на протяжении всей человеческой истории, и вернет его в состояние, даже не варварства, а дикости, причем, дикости, "вооруженной разграбленным арсеналом поверженной цивилизации". И в этом случае, путь человечества может быть обозначен как путь "вперед - в прошлое", правда, это прошлое будет тоже другого качества, так как "просто жить" будет сложнее, а относительно нескольких тысяч лет назад - и нечем.

Таким образом, США готовят остальному миру нечто, сравнимое с гетто, что не может быть оправданным, и, конечно, морально приемлемым, итогом истории Человечества.

Результаты анализа текущих событий позволяют утверждать, что мир никогда не согласится с такой американоцентричной перспективой, при этом самым важным является его желание и воля самому строить свою перспективу и свое будущее. Это значит, что четвертая мировая война "США против остального мира" может длиться долго, но она неизбежно окончится его (мира) победой.

В этой борьбе на стороне России будут не только Китай и мусульманский мир, но, безусловно, и народы Европы, которые уже начинают ощущать на себе последствия внедрения "Американской мечты" в свое национальное бытие.

Как показывают проведенные исследования, для того чтобы противостоять новым операционным средствам войны, надо: во-первых, знать о них; а во-вторых, необходимо своевременно (как минимум - адекватно, а где надо - и упреждая) предпринимать меры противодействия таким технологиям.

Данные технологии "организованного хаоса" хороши не только своей прямой эффективностью, но и тем, что почти идеальны с точки зрения оперативной и стратегической маскировки. Поэтому, зная, что России надо любыми путями продержаться без открытых "вооруженных" войн в течение ближайших тридцати - пятидесяти лет, с тем, что бы иметь время создания своей новой национальной мощи, нам может быть целесообразным открыто демонстрировать этот "организованный хаос" движения в "цивилизованное сообщество".

Демонстрировать с тем, чтобы пользоваться новыми возможностями "своего парня" (даже с оговорками), дать возможность США тратиться на борьбу за первенство в мире, и на сдерживание наших цивилизационных соперников Китая и ислама, которые все равно никуда от нас не делись (и не денутся), и так далее. Правда, в этой, более чем серьезной, игре важно не переиграть, да и вести ее можно доверить только проверенным и однозначно национально ориентированным (и талантливым) игрокам, а их можно вырастить только "в своем коллективе".

Проведенные исследования позволяют констатировать следующее: третья мировая "холодная" война, которую СССР проиграл, без оперативных пауз переросла в четвертую мировую, которую сегодня ведет Запад (США) против России. При этом очень похоже, что эта война уже никогда не кончится, и, по крайней мере, следующая война может и не иметь своего очередного порядкового номера.

В связи с этим отмечаются тенденции к утрате Россией в определенной степени своей суверенности (и выход на новый уровень статус) - в качестве подконтрольной (управляемой) территории.

Нам представляется, что, поскольку этот процесс в России стал уже наблюдаемым, проблема "размывания суверенитета" государства, сейчас является для нас наиболее актуальной.

Суверенитет, как состояние государства имеющего возможности независимого позитивного развития в рамках международного права, "размывается", то есть теряется, тоже в рамках этого права, проходя на этом пути несколько стадий падения.

В первую очередь - это утрата национального контроля над национальным информационным полем и собственными государственными финансами, затем - над ресурсами, а в последующем - над собственной экономикой и управлением своим государством.

Финалом падения является утрата контроля над собственной суверенной государственностью, которая может быть утрачена даже и без потери формального контроля над собственной территорией.

Одновременно с этим, это утрата роли и влияния государства на положение дел в мире, в собственном регионе, в прежних зонах интересов и ответственности, то есть снижение или утрата бывшего статуса государства, который обеспечивал его цивилизационное выживание.

Утрата суверенитета государства начинается с отсутствия стратегической позиции по отношению к собственному суверенитету и национальным интересам, а также, с утраты воли национальных политических элит к легитимному изменению сложившейся ситуации, в связи с их субъективной (личной) не заинтересованностью в национальном развитии.

Для нас такая постановка вопроса важна, прежде всего, для определения того предела (стадии) национального падения, на котором должна сказать свое слово Армия, как гарант суверенности государства.

Конечно, это вопрос больше к нашей политической философии и государственным деятелям, чем к генералам, но, насколько нам известно, такие вопросы к отечественной политической элите и экспертному сообществу еще никто не сформулировал.

Но, если мы твердо не заявляем, что "это мое" и "за этим столбом я начинаю стрелять", мы неизбежно превращаемся в "проходной двор" где "ходят и гадят все кому не лень". Сейчас это наше реальное состояние.

В этой связи напрашивается вопрос. Что же делать нам, России, как противостоять применяемым к нам современным технологиям?

Исторический опыт показывает, что для выживания в современных условиях и дальнейшего развития необходимо, прежде всего, осознать, что Мы - Россия, всегда побеждали только тогда, когда "текущая" война становилась для нас Отечественной.

В связи с этим, война, которую Запад (США) ведет против России, для нас - есть война Отечественная, хотя пока, что российское общество только начинает это осознавать.

Целями этой войны для России является:

- выживание ее как государства и цивилизации, и это ее - первая и основная стратегическая задача;

- возвращение себе роли и статуса одной из ведущих великих держав, что является ее - второй стратегической задачей.

Как известно, состояние войны подразумевает: точное стратегическое планирование; все виды мобилизационных (экономическое, ресурсное и др.) напряжений; жесткое государственное управление, то есть особый режим функционирования государственной власти, что подразумевает жесткую исполнительную вертикаль, особое правовое поле деятельности всех субъектов государства и общества, а так же персональную ответственность руководителей как государственных, так и общественных структур и граждан за их собственные действия; наличие внеэкономического принуждения и ограничение потребления и свобод, и так далее.

Очевидно, что в условиях необъявленной войны или войны "вне вооруженной борьбы", как сейчас, эти аспекты также должны присутствовать в жизни страны, правда, в более скрытых формах.

Кроме того, "хаосу" как воплощенной дезорганизации, может эффективно противостоять только "организация". То есть организованная социальная система, созданная национально ориентированной идеологией и публичной политикой, которая окажется способной формировать своих собственных вождей и свои элиты, а так же свои собственные основы для всех видов политик и социальных практик, включенных в ритмы жизнедеятельности национально (и социально) ориентированного государства.

Любым технологиям разрушения цивилизации и государства, может эффективно противостоять только национально ориентированное самодостаточное (имеющее собственные основы существования) государство, государство, преследующее собственные национальные цели развития, государство, руководимое собственной национальной стратегией, и опирающееся на собственную национальную культуру и ресурсы.

Существует понятие "отложенная выгода", и это определение понятно всем. Проведенные исследования позволяют ввести понятие "отложенная победа" - как квинтэссенция перспектив России.

В том случае, если Россия сумеет сохранить свой национальный суверенитет, то есть свою самобытную культуру, то рано или поздно ее победа в войне с американоцентричным глобализмом будет ей посильна.

1.3 Общие положения и основные категории теории национальной стратегии как искусства управления государством.

Само понятие "стратегия" рождено войною, вышло из войны и непосредственно связано с войною.

Стратегия связана с войною не только фактом своего появления, но и наличием специального методологического аппарата разработки и применения, а также наличием совершенно определенных законов войны, которые и диктуют стратегии ее собственные алгоритмы.

Ранее уже отмечалось, что война может трактоваться и оцениваться по-разному, в связи с разным масштабом и разными сферами ее ведения. Очевидно, что и само понятие стратегии имеет такую же градацию. Одной из устойчивых тенденций в современном развитии национальной политической военной мысли, является все большее проникновение стратегических подходов в государственную гражданскую сферу, и сближение профессионально военного и государственно-политического взглядов (подходов) к проблеме стратегии вообще.

Надо отметить, что в российском национальном экспертном сообществе нарастает понимание необходимости такого расширенного трактования стратегии. Так, например, в своем труде "Стратегическое управление" А. Кокошин вводит понятие "высшая стратегия". Он пишет: "Высшая стратегия - это категория более высокого и многогранного уровня, нежели военная стратегия. Под высшей стратегией можно подразумевать целенаправленную деятельность государства во время войны по наиболее эффективному использованию всех компонентов его мощи для достижения победы. Высшая стратегия включает в себя не только собственное применение военной мощи, вооруженных сил ради победы, но и дипломатию, экономическое принуждение (включая различные формы экономической блокады), разведывательно-диверсионные операции, пропагандистско-психологическое воздействие (на противника, союзников и собственный народ, и его вооруженные силы), мобилизацию в необходимых масштабах и формах национальной промышленности и трудовых ресурсов и т. п."

В объемном и очень интересном труде Института военной истории МО РФ отмечается: "Различают два уровня военной стратегии: стратегию ведения войны в целом и стратегию ведения крупномасштабных операций. Они объединены общим замыслом, но различаются по масштабам, характеру рассматриваемых вопросов, содержанию задач и подходам к их рассмотрению.

Стратегия ведения войны связана с разработкой ее общих проблем, ближайших, последующих и дальнейших политических и стратегических целей, очередности и порядка их достижения, форм и способов подготовки и ведения вооруженной борьбы, определением и осуществлением политического, дипломатического, экономического и собственно стратегического планов войны…"… "На этом уровне вырабатывается общий характер действий в войне, политического и военного маневрирования силами, пути успешного завершения войны. Данная область имеет решающее значение для оценки долгосрочных прогнозов и определения перспектив войны"… "Как в прошлом, так и тем более в настоящее время военная стратегия занимает ведущее, главенствующее место в военном искусстве". Нам представляется, что это профессионально-военное определение стратегии практически адекватно своему государственно-политическому эквиваленту.

Мы считаем, что все применяемые сегодня категории типа "высшая стратегия", "стратегия другого высшего уровня" и так далее, уже содержат, по мнению автора, в себе существо основного определения, а именно - все это, есть Национальная стратегия России, понимаемая как теория, практика и искусство управления государством.

Именно эти подходы предполагается использовать при рассмотрении Национальной стратегии как теории, практики и искусства управления государством, которая, на наш взгляд, должна быть главным звеном в управлении бытием России.

В целом, необходимо констатировать, что само понятие "стратегия", как и весь понятийный аппарат, связанный с этой частью деятельности человека, до сих пор применялся почти исключительно в контексте вооруженной борьбы, то есть в области сугубо специфической, и только в последнее время стал ограниченно применяться и в сфере общегражданских взаимодействий. Например, при обсуждении проблем бытия и взаимодействия государств и других субъектов социума, эти, собственно военные, термины и понятия уже вошли в современный политический обиход, но еще не получили своего достойного "гражданского" наполнения.

Тем не менее, интерес к действительно стратегической проблематике растет и в российском обществе, и в сфере национальной политологии. Примером этому может служить новые публикации в этой сфере.

Эта констатация означает, что в России практически нет такого понятия и такой сферы государственной деятельности, как Национальная Стратегия, понимаемая как теория и искусство управления государством. Но государство как управляющая метасистема, как геополитическое и геоэкономическое образование не может существовать без теории, определяющей основные принципы его бытия. Как правило, любая теория в сфере социума изначально имплицитна, "непроявлена", не зафиксирована официально и является своего рода "неписаным кодексом". Однако с течением времени и по мере развития государственного организма, все острее ощущается необходимость фиксации теории, поскольку это значительно упрощает процесс управления, (что есть основа и предназначение государства) и обеспечивает наследование принятого алгоритма развития. Так теория прорастает в государственную практику, в государственное право, в деятельность общества и его институтов, что, в свою очередь, обеспечивает общую позитивность развития всех сфер бытия социума.

В России не существует официально утвержденных стратегий развития (но есть разговоры о них) ни в одной сфере функционирования государства, не существует и такого предмета при обучении чиновников государственной службы, не существует и их ответственности за успех или провал их деятельности, так как нет критериев качества деятельности и направлений развития самого государства.

Для России этот вывод означает следующее: неразработанность национальной, собственно гражданской государственной стратегии и ее понятийного аппарата, с неизбежностью ведет к невозможности ее сознательного и профессионального применения в реальной политической жизни нации и государства, что негативно сказывается на всех сферах их бытия.

Очевидно, что для того чтобы начать даже просто разговор "о стратегии", необходимо разработать понятийный аппарат этой сферы искусства управления государством.

В последнее время, в России стало модным употреблять термины связанные с понятием "стратегия". Телевидение и печать беспрерывно говорят о "стратегических высотах" в Чечне, наши политики говорят о "стратегии России", а дипломаты - о "стратегическом партнерстве" и об отношениях, имеющих "стратегический характер".

С одной стороны, это абсолютно понятно, так как мы (Россия) уже много лет не имели никакой стратегии ни в чем, и уже всем стало ясно, что без стратегии действительно невозможно никакое позитивное развитие. С другой стороны, "стратегия" понятие строгое и по определению предполагает, что его нельзя упоминать "всуе", так как оно имеет другой масштаб применения.

В целях лучшего понимания сути проблемы, предлагается ответ на вопросы "что есть стратегия и стратегические отношения?", используя, в основном, трактовки Военного Энциклопедического Словаря (который, правда приводит и толкует собственно военное понимание этих понятий, и связанных с ним терминов), а так же собственные формулировки автора, основанные на логике профессионализма и здравого смысла, так как только определившись с пониманием сути этих категорий, возможно вообще говорить о стратегии и стратегических отношениях.

Более того, любая практика (военная, политическая, дипломатическая, научная, экономическая и так далее) показывает, что только однозначная определенность в понимании и применении базовых категорий сфер деятельности дает возможность правильно планировать саму деятельность и эффективно управлять ее процессами.

Исходя из этого, мы предлагаем следующие подходы для формирования основ Национальной стратегии.

Основу Национальной стратегии автор полагает в том общеизвестном тезисе, что в основе всей (и любой) целенаправленной человеческой деятельности (деятельности личности, общества и государства) лежат их потребности и интересы.

Эти потребности и интересы, в общем виде (без раскрытия существа понятий) могут быть сформулированы следующим образом: Главная потребность человека (человечества) - Жизнь (базовый биологический контекст), а его Главный интерес - Достойная жизнь (базовый социальный контекст).

Из этого вытекает следующий основополагающий вывод: вся социальная жизнь человека должна быть направлена на реализацию этих главных потребностей и интересов человека (личности, общества и государства), которые выступают основной целью бытия, а, значит, и основой социального целеполагания.

Применительно к государству как главной обеспечивающей социальной системе, этот тезис имеет вид категорического императива его функционирования.

Этот категорический императив формулируется в Национальной государственной идее России, которая, в свою очередь, является основой и канвой всех основных сюжетов бытия всех субъектов национального социума.

Изложенные в этой Идее Национальные цели достигаются осуществлением Национальной стратегии.

При этом Национальная стратегия одновременно выступает - как теория, практика и искусство управления государством (по достижению национальных целей) и как система частных стратегий (в том числе и как сумма технологий), то есть стратегий преследующих важнейшие стратегические цели в рамках общего стратегического замысла.

Таким образом, по мнению автора, Национальная Стратегия - есть теория, практика и искусство управления государством, опирающееся на собственную теоретическую базу и имеющее собственную методологию практического применения.

Предлагаемые автором теоретические тезисы основываются на следующей главной посылке - все стратегические цели и отношения государств находятся исключительно в сфере их высшего предназначения и бытия. Они таковы.

Национальная Стратегия - есть целенаправленная деятельность государства по управлению бытием нации, в соответствии с осознанным и избранным нацией Путем, обеспечивающим безусловное сохранение и развитие России как государства, суперэтноса и цивилизации.

Национальная Стратегия определяет и реализует совокупность стратегических (базовых) целей, направлений существования и действий государства, обеспечивающих его цивилизационное выживание и развитие, а так же безопасность, развитие и благополучие населения страны.

Национальная стратегия определяется философией бытия нации (ее национальной государственной идеей), оперирует крупными политическими, экономическими и социальными блоками, проводится во внутренней и внешней сферах существования государства и проявляется (в том числе) в области и через систему стратегических отношений государств.

Национальная стратегия России должна замысливаться, планироваться и реализовываться масштабами десятилетий, веков, эпох, цивилизаций и континентов.

Национальная Стратегия должна преследовать такие цели, которые бы вытекали из Национальной государственной идеи России, и, сами по себе служили бы мотивацией к конструктивной деятельности государства, народов и наций по их достижению.

Главным в Стратегии является ее Цель и "высота стратегических мотивов", которые, по определению, должны быть нравственными и олицетворять здравый смысл нации.

Стратегическая цель государства - есть намечаемый результат действий государства стратегического масштаба, достижение которого приводит к коренным позитивным изменениям качества (и международного статуса) самого государства и создает предпосылки успешного (безопасного) национального развития, она достигается проведением системы внутренних и внешних стратегических действий.

Стратегические отношения (враждебные или позитивные) возникают между их субъектами по поводу достижения (единых или национальных) стратегических целей. Они подразумевают активное (а иногда и пассивное, "сдержанное") обоюдное "соприкосновение" государств, выражающееся в прямых или непрямых обоюдных действиях, имеющих стратегический характер, во имя достижения их стратегических целей.

Стратегические отношения могут иметь много ипостасей, лежащих как в собственно военной сфере, так и в гражданской сфере отношений. Они выходят за рамки обычных межгосударственных (международных) контактов и должны иметь вид (и статус) "особых отношений" их субъектов.

Субъектом стратегических отношений могут выступать субъекты международного права масштаба и уровня государств, их коалиций, глобальные (транснациональные) международные организации разного толка и так далее.

Объектом стратегических отношений могут выступать те же образования и их собственные основные внутренние структуры и отношения.

Средством стратегических отношений могут являться государственные, экономические и социальные структуры, и взаимосвязи (политика, армия, население, экономика, наука, культура и так далее) объектов и субъектов стратегических отношений.

Главным в стратегических отношениях и действиях является сам факт их наличия и осуществления, притом, что их пространственная масштабность или количество задействованных в них сил и средств, являются важными, но второстепенными показателями, тогда как главным и сущностным является наличие Стратегической Цели государства, а также государственной воли к стратегическим действиям во имя ее достижения.

Стратегические действия - некая совокупность "согласованных и взаимосвязанных по цели, задачам, месту и времени" внутренних и внешних действий (усилий и акций) государства, проводимых по единому замыслу и плану для достижения стратегических целей государства. Они обеспечиваются его совокупной мощью.

"Стратегическое партнерство", как вид стратегических отношений, есть сотрудничество их субъектов (государств) по достижению стратегических целей. Оно может изначально определяться договорами или (и) формироваться успешной "чередой партнерств", и перерастать в свою высшую форму, в отношения "стратегических союзников".

"Стратегические союзники" (высшая форма стратегических отношений держав) - объединяются общей конечной Стратегической Целью и взаимо-содействуют в ее достижении.

Стратегические союзнические отношения носят, как правило, долговременный характер, предполагают объединение общенациональных потенциалов союзников, предопределяют последовательность (алгоритм, череду), уровень и масштабы конкретно - проектного партнерства, затрагивают практически все поля государственного бытия государств - союзников и формируют качественно другой (более высокий) уровень их ролей, статусов и возможностей.

Следующим и более низшим уровнем взаимоотношения государств является "партнерство."

"Партнерство" вообще, может быть только во взаимодействии и взаимо-со-действии в важных областях и сферах, имеющих взаимный, но достаточно узкий (утилитарный) интерес, например: освоение космоса, фундаментальная наука, экология, освоение ресурсов и так далее. "Партнерство" носит характер взаимовыгодного сотрудничества и имеет конкретно - проектный, и в целом, временный характер. В этом плане, "партнеры" объединяются целью проекта, "соприкасаются" и взаимо-со-действуют в конкретных областях, преследуют совместные цели партнерства, по достижении которых они могут претендовать на совместную (и паритетную) эксплуатацию результатов партнерства (конкретного проекта), даже в условиях несовпадения конечных стратегических целей его участников.

"Партнерство" не меняет в целом установившихся статусов и ролей их участников, но содействует их упрочению.

"Партнерские отношения", даже если они имеют "особый" статус, могут и не перерастать в отношения "стратегических союзников".

"Позитивные" и "негативные" стратегические отношения разделяются (хотя бы понятийно) стратегической нейтральностью, то есть в этой системе можно выделить отношения "стратегического нейтралитета".

Государства (и территории) могут считаться стратегически нейтральными по их собственной заявке и международно-признанному статусу, но, правда, быть такими реально они могут только до тех пор, пока не попадут в сферы (зоны) заявленных интересов других (сильных) субъектов стратегических отношений. Примеров реального и действительного стратегического нейтралитета практически нет, так как даже классический пример Швейцарии при внимательном рассмотрении выявил ее "нейтральность" в качестве необходимого, легального и выгодного нацистам, нашим западным союзникам и самой Швейцарии - мирового места "слива и отмыва", чем, надо сказать прямо, она является и сегодня. Другими словами, сегодня стратегический нейтралитет зависит, главным образом, от невовлеченности государств в стратегии других, так что "стратегическая нейтральность" - дело скорее умозрительное и всегда временное.

Рассматривая проблематику стратегических отношений нельзя не касаться проблем и понятий и другой (негативной) части их спектра, таких как "враг" и "противник", поскольку эти категории исторически доказали свою соотносимость со стратегией.

Кроме того, в негативную часть спектра стратегических отношений следует, по мнению автора, ввести еще одну (как бы переходную от позитивной части) категорию - "оппонент".

Следует отметить, что эти категории относятся к разряду "неприятных", так как с одной стороны в наше, мирное и демократическое время, никакая официальная государственная (и даже военная) власть не рискует назвать прямо "имя" своего государственного и военного врага (например, чтобы "не дразнить зверя" и внешне выглядеть лояльным, американцы называют своих врагов "плохими парнями", "странами изгоями", "проблемными режимами" и так далее, а российское министерство обороны изощрилось еще более, доктринально установив, что у России вообще врагов нет), с другой - все точно знают его государственную принадлежность.

Например, США и НАТО - точно знают, что их враг и противник Россия (и готовят к войне с ней и "за ее наследство" свои вооруженные силы) и в перспективе Китай, а Россия точно знает, что ее прямой враг - агрессивный ислам и потенциальный противник - Китай, а война против США и НАТО возможна к несчастью тоже и главным образом и только из-за прямых провокаций Запада, но не готовится ни к одной из них.

Поиск современных трактовок вышеназванных категорий поставил автора в затруднительное положение, так как такое понятие как "враг" не описан даже в военном энциклопедическом словаре. Тем не менее, исходя из имеющихся вариантов понятий "враг" и "противник", а так же здравого смысла и своего профессионального опыта, автором предлагается следующий вариант трактовки этих категорий.

Несмотря на то, что понятия "враг" и "противник" в обиходе почти синонимы и внутренний смысл обоих слов так или иначе связан с понятиями вреда, противоборства, ущерба, делания зла, уничтожения и так далее, а их диалектика такова, что их можно менять местами в любом контексте, тем не менее они разняться в нескольких важных нюансах, которые особенно значимы (играют) на уровне стратегических отношений, так как способны в целом определять их канву.

"Враг" - это всегда только враг, а "противник" - это определенно и всегда "оппонент", и возможный (потенциальный), и уже определившийся враг. Более того, "враг" почти всегда конкретен и узнаваем, а "противник" - чаще моделен, предполагаем, потенциален и виртуален, хотя возможно даже более (обиходно и в представлениях людей) масштабен.

"Оппонент" - это сегодняшний (по месту, времени и проблеме) оппозиционер, "не - друг и не - враг", скорее не - доброжелатель ("злорадец", но не/или пассивный "зловредец"), снятое (невыявившееся) состояние противника.

В этом контексте достаточно часто встречается и такая категория как "соперник". На наш взгляд, "соперник", это есть - "соблюдающий правила игры противник".

"Противник" - противоборец, противостоятель "мыслящий и действующий противу, противно, вопреки; соперник, состязатель, вредитель, зложелатель; неприятель и враг", но скорее - активный имеющий принципиально иную позицию неприятель, чем официальный враг, хотя мы знаем, что в военной терминологии "противник" это всегда "предназначенный к уничтожению враг".

"Враг" - это, действующий враждебно (во зло нам) официальный и активный, непримиримый антагонист и супостат.

Цели "врага" - уничтожение (устранение) врага (противника - нас), это - уже открытая война.

Цели "противника" - нанесение ущерба снижающего статус противника, это - уже и еще скрытая война.

Цели "оппонента" - недоброжелательное соперничество, это - вообще еще не война.

У "противников" и "оппонентов" могут быть общие временные интересы и местные цели. Они могут даже "партнерствовать" во имя их достижения.

У "врагов" общих интересов и целей нет и быть не может, так как ими уже принято соответствующее решение и уже предпринимаются соответствующие действия, характерные для состояния войны.

В системе стратегических отношений: "врагом" - можно быть и стать; "противником" - можно являться; "оппонентом" - можно считаться.

Таким образом, "Стратегический противник", это противник - преследующий враждебные нам (противоположные) стратегические цели и предпринимающий (сам или с союзниками), во имя их достижения, действия стратегического масштаба, что предполагает безусловное (для этого) обладание им соответствующим набором ресурсов, возможностей и решений.

"Стратегическим противником" России в современных условиях может быть (стать) только другая (враждебная) цивилизация или коалиция государств, которые, при развязывании ими войны, могут быть автоматически переведены в статус ее "стратегических врагов".

Стратегический противник остается таковым даже и в том случае, если он официально (до поры) не признается в этом качестве и существует (как бы) в ипостаси (в снятом состоянии) "стратегического оппонента" (то есть скрытого, несегодняшнего, возможнобудущего противника), в том случае, когда стратегические цели субъектов стратегических отношений ясны, но официально не антагонистичны.

В этом неофициальном статусе, "стратегический оппонент", может существовать (таиться в этом качестве) вплоть до момента выбора им решения - или он наш открытый партнер (союзник), или наш откровенный противник, то есть - враг.

Таким образом, могут быть сформированы смысловые (понятийные) пары: "союзник" - "враг"; "партнер" - "противник"; "оппонент" - "соперник".

Тем не менее, очевидно, что "партнерствовать" всегда лучше чем "враждовать".

Для того чтобы "партнерствовать стратегически" необходимо, в первую очередь, определиться с перспективой развития мира (а так же своего и партнера), с масштабом и перечнем совместно решаемых задач, с вопросами прямого взаимодействия, взаимной информированности, степенью открытости и так далее, а главное - с Целью партнерства.

Проведенные исследования свидетельствуют, что если ложные стратегические цели ("цели национального эгоизма и взаимного противостояния") заменить истинными (к ним относятся "цели цивилизационного развития как цели спасения человеческого рода"), то тогда, существующее разноуровневое и опасное "разносуществование" можно заменить эффективным и реальным Стратегическим партнерством.

Стратегическое партнерство - возможно только при решении глобальных, действительно стратегических задач, задач имеющих целью и определяющих перспективы выживания и развития человеческой цивилизации.

Из всего возможного перечня стратегических задач человечества, которые и должны стать задачами стратегического партнерства великих держав (кроме целого ряда необходимых экологических, экономических и социальных проектов), следует выделить только одну - предотвращение цивилизационных войн и уничтожение их предтечи, мирового насильственного неравенства, терроризма и преступности.

Главное в этом - безусловное преобладание "высоты стратегических мотивов" (нравственность стратегической цели) совместных стратегических действий, которая должна быть обоюдной (иначе это опять может стать "сговором сильных, хищников и врагов по поводу дележа добычи и выгод"), единое понимание тенденций и перспектив развития цивилизации, единые стандарты и подходы к ним, что возможно только на базе "стратегического доверия" рождающегося в ходе стратегического диалога и осуществления совместных проектов ("череды партнерств"), а так же перехода к новой геополитической этике в отношениях великих держав.

Представляется очевидным, что достижение стратегических целей России с наименьшими издержками возможно только в условиях стратегической стабильности.

При этом, под "стратегической стабильностью" мы понимаем - состояние глобальной (региональной) относительной (в том числе и военно-политической) безопасности, как условие и необходимый общий благоприятный фон, и благожелательный (неконфронтационный) "климат" международных и внутренних отношений, способствующий достижению целей стратегии государства.

В этой связи можно утверждать, что основы "стратегической стабильности" России лежат в достижении ею собственной "внутренней стратегической устойчивости", то есть - дееспособности, самодостаточности и эффективности власти, национального хозяйства и Армии, а так же уверенности населения в безусловном превосходстве национальной (Российской) культуры и консолидированности Общества, убежденного в верности выбранного пути и величии своей исторической судьбы.

Обретение внутренней стратегической устойчивости России, является важнейшей задачей обороны государства, системы его "стратегических партнерств" и его национальной стратегии.

Таковы, на взгляд автора, теоретические основы Национальной стратегии России, которой предстоит осуществлять ее в условиях сосуществования с другими государствами, цивилизациями и суперэтносами.

В этом плане, можно определить существо стратегических отношений России и ее главных геополитических партнеров-соперников (памятуя, что "соперник" - это лишь соблюдающий сегодня правила "противник"). Анализ этих отношений позволяет констатировать следующее.

Отношения России с США - односторонние, то есть - они делают, а мы - реагируем. Отношения с Западной Европой - односторонние, они нас учат, судят и "расширяются", а мы уже даже не огрызаемся, и все пытаемся быть, в ущерб себе, политкорректными. Отношения с Китаем, тоже односторонние - мы им "вливаем" наши технологии и оружие, а они нам говорят "спасибо" и … заполняют наши дальневосточные просторы своим населением;

Отношения с мусульманским миром - односторонние - мы "обороняемся, страдаем и терпим", а они наполняют наш европейскую часть и наши города, перерождают наш российский правоверный ислам, выдавливают наш российский суперэтнос из его экологической ниши и его месторазвития, а так же запугивают наше население и власти террором.

Это значит, что все наши Ответы на их Вызовы (в логике А. Тойнби) имели и до сих пор имеют только "ответный "характер, то есть носят характер реакции, а значит, всегда опаздывают и управляются не нами, а теми, кто формирует сами Вызовы. История России говорит о том, что только тогда, когда она могла сформировать свой Ответ, носящий для Запада характер Вызова, ее стратегия была успешной, и "враг нас боялся, а значит уважал". Так было при Петре I, Екатерине II, Николае I, и от Сталина до Брежнева, и тогда наша национальная стратегия была победительной, отвечала нашим национальным и цивилизационным интересам. Конечно, диалектика позволяет выявить корректность и обратного логического ряда: когда национальная стратегия России отвечала ее коренным интересам, то она всегда была победительной, носила характер Вызова, то есть экспансии наших цивилизационных начал, тогда нас боялся и уважал запад, и только тогда Россия занимала в мире, достоянное ее величия, место и роль.

В целом, это значит, что сегодня (если не признавать того, что Россия сейчас, де-факто, является подконтрольной Западу территорией) Россия находится в состоянии стратегической обороны. Военная наука говорит, что стратегическая оборона это сильный вид войны, и она особенно выгодна тогда, когда сил мало. Оборона позволяет: во-первых, малыми силами отбить наступление превосходящих сил противника; во-вторых, дает нам возможность выиграть время для стратегической перегруппировки, накопления и подготовки новых сил и средств (создания других стратегических эшелонов), сосредоточится на своем собственном внутреннем развитии; в-третьих, позволяет сформулировать и сосредоточенно подготовить наш собственный Ответ как Вызов, подготовить и начать наступление, способное решить успех войны.

Но эти положения только тогда будут нести в себе позитивный заряд национального развития (то есть, будут рассматриваться как руководство к действию), когда наше государство и общество осознают себя в состоянии войны и будут ее вести.

Все вышесказанное, позволяет сформулировать некие онтологические и методологические тезисы в области формирования базовых основ национальной стратегии России.

Исследование позволило выявить общенаучную методологическую структуру национальной стратегии России, основными компонентами которой явились:

А. Идеологические внутренние основы Национальной стратегии, в основе которых лежит Национальная государственная Идея России.

Б. Военные основы Национальной стратегии России, которые составляет Общая теория войны, как части цикла планетарного бытия.

В. Общенаучные основы Национальной стратегии России, содержащиеся в Общей теории Национальной стратегии.

Г. Внешние общецивилизационные основы Национальной стратегии России, в существе которых лежат цивилизационные, геополитические и этногенетические подходы к анализу стратегических планетарных взаимодействий.

Исследование так же позволило сформулировать Главный методологический вывод из стратегической оценки обстановки, изложенный в виде Стратегической аксиомы:

- Национальная стратегия России должна быть;

- Национальная стратегия России должна быть единой, так как национальная стратегия мирного времени является основой национальной стратегии государства осуществляемой им в военное время, так как стратегия войны есть только продолжение стратегии мира. Стратегия должна автоматически включать в себя все необходимые расчеты, структуры и механизмы различных состояний державы;

- Национальная стратегия России должна быть непрерывной, всегда обеспечивать и создавать условия для непрерывного развития и достижения базовых целей меняющегося бытия;

- Главное дело текущей политики - профессионально, точно и своевременно выстраивать и организовывать деятельность всех институтов государства и общества таким образом, чтобы результаты их деятельности успешно решали задачи бытия России, в соответствии с целями и направлениями, указанными ее национальной стратегией.

В целом. В разделе рассмотрены и сформулированы общие основы теории национальной стратегии определяемой в качестве искусства управления государством и определены ее основные категории. Представляется, что эти основы, вместе с положениями общей теории войны, могут составить существо научной базы формирования национальной стратегии в ее военно-политическом аспекте.

Выводы по главе.

1. Оценка стратегической планетарной обстановки в парадигме "Мир - Война", позволяет сделать вывод о том, что сегодня Россия находится в состоянии войны. При этом все основные геополитические игроки - Запад-США, Китай и мусульманский мир уже ведут войну, как друг с другом, так и все вместе против России.
Главной целью их войны с Россией являются ресурсы планетарного развития, имеющиеся на ее пространствах.
Главной причиной войны данных геополитических субъектов против России является ее очевидная государственная и военная слабость, а так же стратегическая несостоятельность.
Поскольку мир находится в состоянии перманентной войны, поэтому - представленная "общая теория войн" является корректной методологической основой формирования национальной стратегии России.
"Мир" и "война" являются качественно разными состояниями социума, а, значит, имеют (должны иметь по определению) разные целеполагания, разные системы координат бытия и разные алгоритмы функционирования государства.
Непрерывность войны выявляет категорический императив преобладания военной мобилизационной компоненты развития государства и мобилизационно-регулирующих государственных практик.
Эти выводы является сегодня самыми важными, так как известно, что состояние войны подразумевает: точное стратегическое планирование; все виды мобилизационных (экономическое, ресурсное и др.) напряжений; жесткое государственное управление, то есть особый режим функционирования государственной власти, что подразумевает жесткую исполнительную вертикаль, особое правовое поле деятельности всех субъектов государства и общества, а так же персональную ответственность руководителей как государственных, так и общественных структур и граждан за их собственные действия; наличие внеэкономического принуждения и ограничение потребления и свобод, и так далее.
Геополитические технологии, как новые операционные средства войны, способны решать самостоятельные задачи стратегического уровня и достигать стратегических целей. Например, лишать государство, выбранное в качестве объекта воздействия, национального суверенитета.
Формируемая Национальная Стратегия должна предусматривать применение к "планетарным оппонентам" России тех же технологий, с учетом того, что наши основные западные оппоненты потенциально уязвимей нас в связи с их геополитической и ресурсной несамодостаточностью.
Очевидно, что первым этапом любой Стратегии России должен стать этап "зачистки" национального политического и экономического поля от "агентов влияния" и "чужих цивилизационных плацдармов".
Лучшей стратегией России может стать - экспансия в мир наших цивилизационных начал и формирование собственного геополитического проекта.
При формировании национальной стратегии России, надо иметь в виду следующее: единственной стратегической целью государства является исключительно и только - выживание государства и нашей особой российской цивилизации вообще, и на этом пути у власти не должно возникать сомнений о полноте принимаемых к решению этой задачи мер. Нам представляется очевидным, что для решения задач уровня национального выживания, необходима концентрация всех ресурсов страны, что предполагает необходимость появления оборонной составляющей во всех планах и проектах всех структур всех форм собственности, и во всех сферах жизнедеятельности государства и общества.
Неразработанность национальной, собственно гражданской национальной (государственной) стратегии России, понимаемой как теория, практика и искусство управления государством, ее теории и понятийного аппарата, с неизбежностью ведет к невозможности ее сознательного и профессионального применения в реальной политической жизни нации и государства, что негативно сказывается на всех сферах их бытия.
Национальная стратегия России как теория, практика и искусство управления государством, имеет собственный предмет исследования и собственный понятийный аппарат, а значит, может составлять основу самостоятельной науки и политической практики государства, а так же быть самостоятельным предметом преподавания в системе высшего государственного образования.

КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ РОССИИ. ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ.

ГЛАВА 1. ТЕОРИЯ ВОЙНЫ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ БАЗА ФОРМИРОВАНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ

Далее: ГЛАВА 2. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ И ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОДХОДЫ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ВНЕШНИХ ОСНОВ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ РОССИИ

КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ РОССИИ.
ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ.

ГЛАВА 1.
ТЕОРИЯ ВОЙНЫ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ БАЗА ФОРМИРОВАНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ