НЕ ПО СЛОВАМ СУДИМ. ПО ДЕЛАМ— У демократов в СССР имеется конкретная программа
концепций, легко перечисляемая и легко запоминаемая. Например: многопартийность,
рыночная экономика, парламентаризм. Монархисты же говорят только о царе. Не
кажется ли вам, что этого мало, ввиду сложности сегодняшних проблем? — Прежде всего, необходимо отметить
неточности и предвзятости, заключающиеся в этом вопросе. Во-первых,
монархия в России была установлена демократически самим народом на вече в
Новгороде в 862 году: "Реша сами в себе: поищем
себе князя, иже бы володел нами и судил по праву". (В этой учредительной
Формуле уже имеется первое "конституционное" ограничение: судить по
праву). Затем, после Первого смутного времени, монархия была демократически
единогласно подтверждена ("яко едиными усты вопияху") Великим
Всероссийским Собором, с участием "всего Российского Царства выборных
людей". Наоборот, в начале Второго смутного времени, монархия в России
была "де-факто" (но не "де юре") упразднена
неконституционным и недемократическим образом группой никем не выбранных
самозванцев, без голосования ни населения, ни его представителей. Как было
отмечено в предыдущих ответах, русская монархия была по своей сути народной и
демократической. В большинстве случаев, сегодняшние монархии в мире тоже
демократичны. Во-вторых, перечисляемые в этом вопросе "рыночность, парламентаризм и
многопартийность" отнюдь не являются исключительным достоянием
сегодняшних "демократов" в СССР. Русская монархия была с самого
своего зарождения рыночной системой. Само понятие "города" обозначало
"огораживание" (охранение) рыночной и вечевой площади. Изначальные
Функции русской монархии заключались в охране этого рынка и ведущих к нему
торговых путей и в возглавлении суда на рыночной площади. Само древнерусское
государство было своего рода военно-политической предохранительной оболочкой
великого торгового (рыночного!) "пути из варяг в греки". Народное
хозяйство царской России, вплоть до
Февральского путча, было оптимально рыночным, без капиталистических передержек,
в том числе и без концентрации финансовой власти над экономикой. Что касается
"парламентаризма", то сегодняшние "демократы", забывают
(или, вернее, просто не знают), что сама институция парламента является
монархическим учреждением. Первые в истории парламенты были учреждены
Французской и английской монархией, при Людовике Девятом (1226 - 1270) и при
Генрихе Третьем (1216 - 1270). В России, княжеская власть еще гораздо раньше
этого сосуществовала с народными собраниями (вече) и с советом бывших и
действительных государственных руководителей (старшая дружина, в Новгороде
"господский совет", а затем в Москве "дума"). Со времен
святого Владимира появляется также "освященный собор", состоящий из
митрополита, епископов и других видных представителей Церкви. (В Англии
"господский совет" и "освященный собор" сливаются воедино в
верхней палате парламента, в палате лордов, в духе англиканского слияния церкви
с государством, в противоречие православной идее симфонии). Со временем, все
эти учреждения в России образуют и составляют земский собор. В момент
Февральского переворота в России существовал парламент, к сожалению, не на
русский, а на западноевропейский образец, что и явилось причиной его
беспочвенности и слабости. Февральский переворот самовольно, самозванно и
антидемократически упразднил этот парламент, состоявший в своем большинстве из
партийных интеллигентов, но вряд ли бы он смог так легко разогнать земский
собор, состоящий главным образом из представителей "тяглого" народа.
И, наконец, многопартийность, в сущности, вообще не является предпосылкой ни
демократии, ни республики. Ни в одной демократической республиканской
конституции прошлого века вообще не говорится ничего о партиях. Первые в
истории институционализированные партии появились в монархиях: в Восточной
римской ("византийской") империи (партии "зеленых" и
"синих", зародившиеся на ипподроме, а затем занимавшие определенные
места во время придворных церемоний) и в Англии. В России до Февральского
переворота тоже существовало много партий (в 1906 году был издан "Полный
сборник платформ всех" 16-и тогда существовавших партий). К сожалению,
большинство руководителей этих партий были в негласном заговоре против
российского государства (даже во время войны), как это недавно было подтверждено
авторитетными свидетельствами (например, в посмертно опубликованной статье Б.
Николаевского в журнале "Грани" номер 153). В-третьих, монархисты не "говорят только о
царе". Они тоже всегда выдвигали "легко перечисляемые и легко
запоминаемые" Формулировки своих основных идей. Например: "За веру,
царя и отечество". Или: "Православие,
самодержавие, народность". Или известное выражение К. Аксакова: "Царю
сила власти, народу сила мнения". В наши дни немало подобных выражений
сформулировал И. Л. Солоневич, как, например: "самодержавие
и самоуправление". В заключение, отвечая, по сути на поставленный вопрос,
можно сказать, что идея русской монархии является самой полной и цельной идеей,
содержащей в себе сложную гамму концепций, пригодных для разрешения всех
сегодняшних сложных вопросов, включая в той или иной степени и все концепции,
которыми пытаются пользоваться по отдельности сегодняшние
"демократы". "Наша
Страна" в своем юбилейном двухтысячном номере предложила монархический
проект, состоящий из четырех принципов: "I.
Отделить партию (партии) от государства. 2. Признать право всех граждан быть
хозяевами. 3. Дать превосходство обществу над государством. 4. Установить
независимый суд". Затем, в номере 2025, в статье "Монархическая
альтернатива" было намечено конкретное содержание этих принципов, в
следующих семи пунктах, определяющих наше государство как: христианское
православное государство, соборное государство, правовое государство, земский
строй, союзное государство, государство хозяев-собственников, почвенное и
независимое государство. Эти пункты были уточнены и развиты в "Программе
для России", в номере 2034. —В демократическом лагере, помимо идеи самой
демократии, усиленно склоняется идея либерализма. Почему монархисты против этой
идеи? — В данном случае, снова приходится указывать на
необходимость отличать в политике слово от дела, кажущееся от действительного,
декламируемое от творимого. Сегодняшние "демо-либералы" в СССР часто
ориентируются на Февральский путч, говоря, что он был либерального толка.
Однако, этот путч ликвидировал парламент, отменил земельную реформу Столыпина,
начал выпускать бумажные деньги без покрытия. Если подходить к политике с
научной, а не с идеологической точки зрения, то в связи с этим необходимо
ответить на следующие вопросы: Что было либеральнее, учреждать или упразднять
парламент? Что было либеральнее, проводить земельную реформу, укрепляющую
сельскохозяйственный рынок, путем расширения земельной собственности среди
земледельцев, или же приостанавливать ее? Что было либеральнее, обеспечивать
устойчивость стоимости и обращаемость выпускаемых государством денежных знаков,
или же заниматься их Фальсификацией путем бесконтрольной эмиссии, без покрытия?
От ответов на эти и им подобные вопросы, будет зависеть содержание того
или иного понимания "либерализма". А от этого содержания, в свою
очередь, будет зависеть и отношение к нему монархистов. Если под либерализмом
понимать заговор против действующей конституции, закрытие парламента,
реакционное отношение к земельным реформам, инфляционный выпуск бумажных денег,
то, конечно, монархисты против такого либерализма. А тем паче, если под
либерализмом также понимать и полную ликвидацию всякой дисциплины в
вооруженных силах, вплоть до их развала, тесный союз с социалистами,
принципиальную антирелигиозность и систематический подрыв народной
нравственности. Если же под либерализмом понимать широкую судебную реформу, с
введением гласного суда с присяжными, как это было осуществлено реформой
императора Александра Второго; стремление к миру во всем мире, путем конкретных
инициатив вроде Гаагской мирной конференции, созванной по предложению царя
Николая Второго; полную политическую свободу в рамках нравственного и
законного порядка, без хаоса и без развала; полную экономическую свободу, включая
всеобщее право всех земледельцев быть хозяевами возделываемой ими земли и всех
вообще граждан быть хозяевами в любом экономическом деле; строгую Финансовую
дисциплину государства, обеспечивающую твердую и свободно обращаемую валюту; то
в таком случае — и только в таком случае —монархисты со спокойной совестью
смогут сказать, что они либералы. Для разбора этих вопросов, могут быть два подхода:
идеологическо-риторический и прагматический. Во времена керенщины, идеологически
и риторически было много номинального либерализма Но прагматически, при царе
было гораздо больше реального либерализма. Рубль был рублем, а не керенкой.
Даже на копеечных почтовых марках было написано на обратной стороне, что они
имеют разменную цену денег, так что копейка тоже была копейкой. Керенский же
печатал бумажки в пять и даже в десять тысяч рублей, но их реальная цена
соответствовала реальности прокламируемого им либерализма. Не помогала и
свастика на новых деньгах, вместо русского герба. Один читатель "Нашей
Страны" как-то давно рассказал в редакции, что он в Киеве во время
Февральщины услышал пояснение на этот счет от одного рабочего: "Який ж то
рубль без корон? Це не рубль, а бумажка". Россия даже во время войны
кормила хлебом своих союзников, потому что восемьдесят процентов пахотной земли
в Европейской России и сто процентов пахотной земли в Азиатской России
принадлежали крестьянам. Когда же произошла "либеральная" революция,
первой заботой либерального премьера Англии Ллойд Джорджа было узнать, сможет
ли Россия и дальше поставлять Англии и Франции хлеб. Как видно, киевский
рабочий и английский премьер имели схожее мнение о "либеральности"
наших "либералов". Как показывает практика, в России реальный либерализм
может быть осуществлен только под покровом монархии. (2132,15.6.I99I) |