|
ПРИЛОЖЕНИЕ: ИНТЕРВЬЮ "НАШЕЙ СТРАНЕ"Редакция "Нашей Страны" получила из России от группы читателей письмо, с просьбой ответить в письменной Форме на ряд вопросов. Ввиду того, что заданные нам вопросы и наши ответы могут быть интересными и для других читателей, редакция решила их опубликовать. —Сегодня в нашей стране возникает много разных группировок, которые сами себя называют монархическими. Между этими группировками имеются значительные расхождения во мнениях. Чтобы составить себе правильное мнение о сегодняшних перспективах монархии в России, мы решили обратиться к "Нашей Стране", с рядом вопросов. Первый вопрос: почему такие расхождения между монархистами, и как относится к ним "Наша Страна?" — Во-первых, расхождения между монархистами не являются существенными, а второстепенными. Все монархисты согласны, что монархия вообще самая лучшая Форма верховной власти, а православная и легитимная монархия самая лучшая альтернатива для России. С научной точки зрения можно сказать, что тысячелетний монархический эксперимент в России показал, что монархия создала Россию. Так что, для России является наилучшим то, что ее создало, то есть монархия, а наихудшим то, что ее разрушило и продолжает разрушать, то есть социализм в окружении всех других антимонархических измов. Во-вторых, одновременные многоголосые вариации в нюансах монархических мнений являются как раз отличительным признаком монархической мысли. Партийные идеологии отличаются унисонной стройностью, так как они насилуют всякую свободную мысль, подчиняя ее очередной генеральной партийной линии. Когда же такая жесткая окоченелость доводит до полного интеллектуального (и не только интеллектуального) паралича, тогда проводится очередная реформа или перестройка партийной программы и партийной идеологии. После этого, новая программная вариация снова подвергается оцепенению, до следующей перестройки. Монархическая же мысль постоянно прогрессирует органически, эволюционируя постепенно, в согласии с движением самой истории, с помощью аккорда схожих, но не монотонных, одновременных мнений. "Наша Страна" поэтому и дает место на своих страницах свободному высказыванию мнений, в рамках не только узко монархического, а вообще почвенно-патриотического диапазона. В ней не редко публиковались статьи даже и не монархистов, так как она является русской национальной патриотической газетой. Она лишь против явного или тайного антимонархизма. —Многие возникающие сегодня у нас партии и группировки пишут и публикуют политические программы. Почему "Наша Страна" не имеет своей ясной и четкой программы? — "Наша Страна" не является ни партией, ни партийным органом, а посему и не может иметь схолластической партийной программы. С самого начала ее издания было определено, что она является органом русской монархической мысли. В общем, монархическом диапазоне, "Наша Страна" занимает позиции народной монархии, позиции разработанные в труде "Народная монархия", основателя газеты Ивана Лукьяновича Солоневича. Затем, в течение сорока с лишним лет, монархические позиции газеты беспрестанно уточнялись в статьях на ее страницах. Перечислять их в данном случае невозможно. Однако, по случаю сорокалетия газеты, и в ответ на просьбы из России, были опубликованы "Монархический проект", в номере 2000, от 3 декабря 1988 года, и "Программа для России", в номере 2034, от 29 июля 1989 года Затем, "Программа для России" была перепечатана в мартовском номере 1990 года "Литературного Иркутска". В "Программе" делаются многочисленные ссылки на прежде опубликованные в газете статьи на программные темы. —За какую монархию, самодержавную или конституционную, стоит "Наша Страна"? — Сам по себе так сформулированный вопрос содержит в себе противоречие, делающее невозможным ответить на него однозначно, без одновременного уточнения смысла обоих понятий. Это все равно, если бы нас спросили, какой стул мы предпочитаем, со спинкой, с сиденьем или с ножками. Выбирать в таком случае было бы невозможно, потому что мы хотим стул одновременно и с ножками, и с сиденьем и со спинкой. Вообще, этот вопрос является рутинным повторением уже давно разработанного провокационного вопроса, нарочно сформулированного так, чтобы любой ответ можно было раскритиковать. С научной точки зрения, со времен классиков политической науки, известно, что любое государство имеет какой-то строй. Этот строй и является конституцией, по-гречески "политейей", то есть одним из необходимых элементов государства. Так что, любое государство, строго говоря, является конституционным, разве что за исключением абсолютной тирании (вроде тирании того же Гитлера), каковая — опять же в согласии с классиками — даже и не является в полном смысле слова государством. Другое дело, что конституции бывают разные, в первую очередь писание и не писаные. Например, Англия не имеет писаной конституции, но это не значит, что у нее вообще нет конституции, или что она не является конституционной монархией. Государство Израиль тоже не обладает до сих пор писаной конституцией. Российское Государство обладало конституцией, которая только называлась по-русски "Основные законы". Сама политическая история государств, со всеми их политическими и юридическими прецедентами, образует политический строй, или конституцию, каждой страны. Лишь наново основанные новые государства (как, например, бывшие английские и испанские колонии в Америке) должны были писать с самого начала новую писаную конституцию, из-за отвержения ими политических прецедентов своих метрополий. Если же под выражением "конституционная монархия" понимать "ограниченную монархию", то, например, само определение "православная монархия" обозначает, что наша русская монархия в действительности является таким строем, который на Западе Формально принято называть "конституционной монархией"... с той лишь разницей, что Форма, способ и содержание этих ограничений иного порядка". ("Программа для России"). Кроме того, выражение "народная монархия" тоже указывает на "сочетанность властей", по выражению Л. А. Тихомирова. А любая сочетанность предполагает не только дополнение, но — вследствие этого — и ограничение одних составных частей другими. Ми за православную, самодержавную, народную и соборную монархию. А значит, и за конституционную, так как сочетание самодержавия с православием и с народным и соборным строем в рамках правового государства требует определенных основных законов, сиречь конституции (для тех, кто любит это иностранное слово). — В объявлениях "Нашей Страны" в печатных органах Русского Зарубежья говорится о ее приверженности "самодержавию". Если "Наша Страна" стоит за самодержавие, то встает вопрос, возможно ли вообще самодержавие в наш век, когда эпоха абсолютизма осталась далеко позади? — Опять же в этом вопросе заключено противоречие. Самодержавие ни концептуально, ни исторически не имеет ничего общего с абсолютизмом. Абсолютизм — западноевропейское явление, существовавшее между, периодами Феодализма и либерализма. Самодержавие надо понимать, как один из видов монархической верховной власти, то есть суверенности. Л. А. Тихомиров различает три вида монархий: деспотические (как, например, в древних восточных государствах), абсолютные (как в императорском Риме и во Франции времен Людовика 14-го) и самодержавные, то есть "чистые, истинные монархии". Сегодня еще можно добавить вид символических или номинальных монархий. Исторический характер русской верховной власти был принципиально предопределен с самого начала русского государства, в первой его столице, в Новгороде. Двумя главными Функциями княжеской власти изначала были: верховный суд и верховное военное командование. Верховная власть на войне отличается от всех других властей. Римляне, с их четкой терминологией, называли ее "империум", в отличие от всякой другой власти, называемой "потестас". "Империум" и суд в Риме были Функциями сначала царей, затем преторов ("пред-ходящих"). Эти Функции были вскоре разделены: "империум'' стал Функцией консулов, а суд остался Функцией преторов, Л. А. Тихомиров, в своем труде "Монархическая государственность", обращает однако внимание на то обстоятельство, что эти две Функции верховной власти недостаточны для ее полноценности, так как основным признаком верховной власти является право помилования. В Риме же право помилования принадлежало народу, а не царям и консулам, а посему в Риме верховная власть была принципиально демократической. Кроме того, согласно Л. А. Тихомирову, самодержавная монархическая верховная власть "выражает весь дух, предания, верования и идеалы народа". В России, со времен святого Владимира, православное христианство является содержанием этих верований и идеалов, а сама идея монархии прогрессивно уточняется, как идея единоначалия в соборности. (Слово "монархия" можно перевести не только как "единовластие", но и как "единоначалие"). Иван Грозный впервые употребил титул Самодержца, после завоевания Казани и Астрахани. Это ясно указывает на его значение в смысле "полной независимости", или "независимой суверенности", потому что только после покорения этих двух татарских ханств Россия окончательно преодолела эпоху зависимости от татар. Кроме того, принятие этого титула Иваном Грозным после его венчания на царство и после учреждения им земского собора и самоуправления на местах, раскрывает его истинный смысл. Миропомазание на царство подтверждает принципиальную независимость верховной самодержавной власти от всех чисто человеческих и общественных Факторов (в согласии с природой царства в Древнем Израиле), а учреждение земского собора и самоуправления говорит о противоположности самодержавия абсолютизму. Заявление Ивана Грозного, в своей речи народу на Красной площади в 1550 году, что сам царь является последней судебной инстанцией, подтверждает не только изначальную Функцию русской монархии, но и ее отождествление с Функцией царя, определенной царем Соломоном: "Царь, сидящий на престоле суда, разгоняет очами своими все злое" (Притчи, 20, 8). В заключение, идея русского самодержавия является не только идеей действительной политической независимости, но и независимости идейной. (2119, 25.5.I99I) Читайте следующую главу |