 |
К моему большому сожалению и с глубокой грустью на душе,
окольным путём, узнал сегодня о кончине дорогого Васи, моего друга,
бравого кадета и человека который всю свою жизнь душой и сердцем
был предан нашей родине России. Если бы я только был оповещён вовремя
я бы представлял наше Объединение на похоронах и стоя почётно у
гроба бы отдал последнюю честь нашему дорогому другу. Борис Чумаков |
ДОВЕЛОСЬ ПООБЩАТЬСЯ С ИНТЕРЕСНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ.
ВАСИЛИЕМ МИХАЙЛОВИЧЕМ РОТОВЫМ
Michael_Spivak / Михаил Спивак Газета "Перекрёсток Виннипег" Jan. 31 2013
На пороге нас приветливо встретил хозяин квартиры, улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. Надо сказать, несмотря на возраст, - Василию Михайловичу уже 85 лет, - рука у него крепкая. Профессор Манитобского университета В. М. Ротов - личность в Виннипеге известная и уважаемая. Человек непростой судьбы, рожденный во Франции в семье белогвардейского офицера. Он пережил годы Второй Мировой войны, оккупацию. Затем приехал в Канаду и долгие годы посвятил градостроительству.
МС: Василий Михайлович, расскажите о себе, о своих родителях, откуда Вы родом.
ВМ: Родился я в Париже в 1927 году. Мой отец Михаил Михайлович был офицером лейб-гвардии казачьего полка. Мама, Тамара Васильевна Ерандакова, из семьи офицера - мой дед в 1914-15 годах был начальником военной контрразведки. Мама училась в Смольном институте. После гражданской войны, когда большевики окончательно взяли власть, родители покинули Россию. Мама уехала с Белым движением сначала в Константинополь, а потом - в Париж. Отец вместе со своим казачьим полком на последнем пароходе отплыл из Крыма в Сербию и оттуда перебрался во Францию. Там офицеры старались держаться вместе, собирались, устраивали выступления, спектакли. Отец организовал казачий хор. Вот на одном из таких выступлений мама увидела его и подошла. Интересно, что родители знакомы были еще по Новочеркасску, но отец маму не узнал, потому что тогда она была еще совсем девочкой - на 10 лет моложе. Они разговорились и стали встречаться, потом поженились.
МС: Как в фильмах показывают: офицеры в форме, дамы в дорогих платьях и с украшениями, роскошные приёмы во дворцах?
ВМ: Ничего даже близко похожего. Никаких дворцов и балов. Жили мы очень бедно. Отец тяжело работал - на железной дороге чистил фонари. Даже такую работу найти было сложно, а платили за нее гроши… Расскажу случай. Мама была беременна мной, вот-вот рожать, а денег на госпиталь или на частную медицинскую помощь нет. Положение отчаянное. Родители не знают, что делать. И вдруг - такое бывает только в сказках - стук в дверь. На пороге стоит еврейский молодой человек, адвокат. Называет мамину девичью фамилию: "Вы Ерандакова? Я вас. повсюду искал; мне нужно вернуть долг. Что я могу для вас сделать?" Выяснилось, что мамин отец одно время был начальником киевской жандармерии, и когда начались еврейские погромы, семья этого молодого человека попала в беду, а мой дед со своими казаками не позволил совершиться убийству, остановили погром. Эту историю молодому человеку рассказал его отец и завещал вернуть долг чести. Появился он очень кстати. Родители объяснили ему сложную ситуацию с беременностью мамы и . отсутствием средств. Адвокат обещал помочь. Маму по его рекомендации устроили в еврейский госпиталь. Там я родился. Мама была смуглая девушка, поэтому лишних вопросов не возникало. Вроде как приняли там за свою, и когда на свет появился мальчик, - то есть я - пришел раввин делать обрезание.
МС: И?..
ВМ: Ну, под каким-то благовидным предлогом отказались. Вроде как дома сделают.
МС: Бывает ведь такое. Ваш дед, сам того не подозревая, спас своего будущего внука и, возможно, дочь.
ВМ: Выходит, что так.
МС: Каким было Ваше детство? Ощущали себя чужим во Франции или она стала для Вас родиной?
ВМ: Возможно взрослые себя чувствовали чужими, а я родился там, вырос среди французских детей. Я ходил с ними в школу, изучал те же дисциплины. И в то же время, меня воспитывали в русском духе, дома говорили по-русски. Франция стала для меня как бы "полуродиной". Чувствовал я себя там хорошо.
МС: Поговорим о кадетском корпусе. Это было учебное заведение или военная организация? Вы носили гражданскую одежду или форму?
ВМ: Вопрос сложный. Французские законы тех лет запрещали присутствие на своей территории иностранных войск, поэтому официально мы не могли объявить себя военной структурой. Следовало быть очень осторожными, тем более что тогда во Франции было правительство с левым уклоном, то есть коалиция социалистов и коммунистов. По своему содержанию корпус можно сравнить с военным училищем, но формально мы назывались лицеем. Мы проходили всю школьную французскую программу и добавочно - русскую. До появления корпуса в Париже создавались кадетские корпуса в Сербии. Потом произошло их объединение, вследствие чего освободился педагогический состав. Стараниями председателя Общевоинского союза генерала Кутепова, - которого потом похитили большевики, - открылся кадетский корпус под Парижем. Вызвали генерала Римского-Корсакова - он стал директором. Там собралось около сотни мальчишек или чуть больше. Требовалась дисциплина. За стенами . корпуса мы одевались, как французские ученики школ-интернатов - в шинели и фуражки, а заходя внутрь помещения, мы надевали форму. Детей принимали на учебу с 8 лет, чтобы годам к 16 уже вырастить из мальчика гражданина и патриота. Воспитывали нас по Платоновским принципам честности, чести и верности Родине.
МС: Простите, о какой Родине Вы сейчас говорите - не Советский Союз ведь? А Российской Империи в те годы уже не существовало.
ВМ: Всё так, но принципы воспитания остались. Было такое мнение, что большевизм долго не задержится, и нужны молодые подготовленные кадры, которые сохранят традиции и возглавят российскую армию. Нас более или менее обучали обращению со стрелковым оружием, хотя стрелять мы не могли. . Занимались строевой подготовкой и фехтованием. Заканчивал обучение я в звании "вице-унтер-офицера", так тогда назывался командир взвода. Но для французского правительства, конечно, наши звания ничего не значили. Учился я в корпусе с 1941 года, а до этого жил в русском интернате тоже с полувоенным уклоном. Существовало несколько таких заведений. Дело в том, что в эмиграции семьи распадались; масса несчастных семей из-за нарушенных социальных устоев. Поэтому многие русские дети жили в интернатах. Нас кормили и возили во французскую школу. И раз в неделю мы посвящали русскому обучению: география, закон божий, история, правописание.
МС: Как изменилась жизнь кадет с началом Второй Мировой войны?
ВМ: Большинство из нас были французскими подданными, поэтому попали под общий призыв в армию, кто подходил по возрасту. Меня тоже призвали, но . после войны, потому что я моложе. С 1940 года Франция оказалась под немецкой оккупацией, и тогда среди старшего поколения произошел раскол в русской эмиграции. Кто-то стал сотрудничать с немцами, надеясь, что те помогут избавить Россию от большевиков. Они собирались продолжить гражданскую войну. Другие считали, что воевать против своего народа недозволительно. Много споров было... А кадетский корпус существовал, кажется, до 1962 года. Его немцы не тронули.
МС: Как немцы относились к вам, после начала войны с Советским Союзом? Может быть, тогда начались гонения на русских эмигрантов?
ВМ: Нет, они нас не замечали. Отдельная группа русских эмигрантов создала комитет по сотрудничеству с немцами, и под этим соусом немцы к нам не лезли. Возможно, были отдельные инциденты, но в целом проблем не возникало.
МС: Расскажите, как сложилась Ваша жизнь после окончания войны?
ВМ: Меня призвали на службу во французскую оккупационную администрацию в Австрии. По возвращении я продолжил служить в вооруженных силах Франции и демобилизовался в звании сержанта. Работу во Франции тогда было трудно найти... Мама с отцом к тому времени расстались, и отец уехал в Канаду за полтора года до этого. В Европе его ничто не держало. К тому же оставалось неясным, случится оккупация Европы Советским Союзом или нет. Сейчас легко судить, а в те годы наверняка нельзя было знать. После смерти матери я решил перебраться к отцу в феврале 1951 года. Многие тогда уехали из разорённой Европы. В . Виннипеге сначала занимался землемерием, а потом работал чертежником. Всё-таки, у меня была кое-какая техническая подготовка. Потом встретил свою жену Алину. Она мне сказала, что хватит штаны протирать, пора за ум браться и отправила меня в университет (смеётся). Это было в 1960 году. Выучился я на гражданского инженера в 1964 году. Затем брал курсы, чтобы . получить диплом магистра по градостроительству, и работал при городском правительстве инженером по городскому хозяйству. Заведовал постройкой дорог, канализаций - муниципальной собственностью. Через некоторое время я поступил на работу при манитобском правительстве: ездил по городам провинции, как консультант. Потом меня пригласили в университет Манитобы. Там я преподавал 26 лет и там же стал профессором.
МС: Давайте мы вернёмся к кадетскому корпусу. Прошло столько лет, вы поддерживаете связи со своими однокашниками, если так можно выразиться?
ВМ: Что любопытно, в начале 90-х годов, когда СССР распался, мы поехали в Москву. Да, как раз попали туда на ГКЧП… Примерно в те годы началось интересное общение бывших суворовцев, нахимовцев и кадет из Югославии и Франции. Выяснилось, что если отбросить политику, то мы думаем одинаково, воспитаны в духе одних ценностей, те же идеалы. Мы и они с детского возраста воспитывались для служения Родине. Это главное. И примерно лет 10 назад мы решили объединиться в одну всемирную структуру. Первыми стали возрождаться 1-й, затем 2-й Донские корпуса. Зарубежные кадеты им помогали с учебной программой и финансово. Постепенно набирали обороты, и сейчас уже 150 корпусов восстановлены.
МС: В каком Вы звании среди кадет, и под каким лозунгом эта организация существует?
ВМ: У меня генеральское звание, только не в кадетской организации - там нет генералов, - а в рядах казачества. Имеются и награды за заслуги перед кадетским движением. В Москве генерал Владимиров мне вручил орден. А девиз российских кадет сейчас: "Жизнь Родине. Честь никому!"
МС: Спасибо, Василий Михайлович, за интересный рассказ!