ИНТЕРВЬЮ

генерал-майора Александра Владимирова

Диалоги о военной реформе

Господа «пиджаки»  -  хватит кошмарить Армию!

Товарищи офицеры  -  прекратите заниматься пессимизмом!

Вопрос – уважаемый Александр Иванович, когда мы искали человека, который мог бы профессионально и прямо рассказать российской общественности о военной реформе, то практически все, к кому мы обращались, сказали, что это Вы, так как Вы и есть «Отец» военной реформы еще в Советском Союзе. Это правда?

А. Владимиров  -  Сказать, что я «отец» военной реформы нельзя, так как никакой реформы не было. Поэтому, с одной стороны - раз ничего не родилось, то и «отца» быть не может, правда, при этом совершенно точно известны «отцы» уничтожения Советского Союза и его Армии.

С другой  -  это все же правда, потому что я действительно был первым, кто в 1986 году написал большую работу о военной реформе «Размышление общевойскового командира», и будучи командиром 35 мотострелковой дивизии Группы Советских войск в Германии, предложил основные направления реформы Вооруженных Сил СССР.

Надо сказать, что положения этой работы сегодня так же актуальны как и двадцать лет назад.

Эта работа, несмотря на нежелание Министра обороны СССР маршала Советского Союза Дмитрия Язова, была опубликована в 1988 году в журнале «Военная мысль» № 10.   

Она вызвала дискуссию в армии и обществе в течение двух лет, пристальное внимание власти к моей личности, затем мое откомандирование «для поправки духа» во Вьетнам, и последующее увольнение «по состоянию здоровья». Никто ничего делать не стал, и все закончилось «демократическим крахом» нации.

Надо сказать, что потом я пытался организовать военную реформу с более значительных высот чем 28 Общевойсковая армия БВО, с высот Помощника Министра обороны СССР по военной реформе, это после путча 1991 года, и с высоты Администрации Президента Б. Ельцина, и…  -  все безрезультатно, так как это делать никто, то есть высшая власть в стране и армии, не хотел, а мне и моим коллегам делать не давал, поэтому мы сегодня и имеем, то что имеем.

Вопрос  - Александр Иванович, сегодня вся страна и особенно Вооруженные силы говорят о новых инициативах Министра обороны Анатолия Сердюкова по радикальной реформе Российской армии.

Российское общество обсуждает вопросы: сокращение армии на сотни тысяч человек, в том числе сокращение сотен тысяч офицеров и прапорщиков(?); куда делась армейская собственность, стоимостью в триллионы рублей(?); не будут ли разворованы триллионы бюджетных рублей, то есть денег российских налогоплательщиков(?), и что будет с Россией и армией в результате реформы(?)»; как реально бороться с коррупцией в Министерстве обороны и так далее…

Особенно активизировались всякого рода «правозащитники» и «независимые военные эксперты», которые вовсю рассуждают на темы, например, «сокращение 200 генералов в армии это много или мало(?)», и которые уже предсказывают полный развал армии и России.

Но у нас есть к Вам абсолютно профессиональные вопросы, прямо касающиеся существа предлагаемых реформ, ответы на которые нам никто не мог дать.

А. Владимиров  -  Конечно, я готов ответить на все вопросы уважаемого издания, тем более, что могу это сделать абсолютно открыто и компетентно, так как сам являюсь военным профессионалом, служащим своей родине с детства.

-          Вы суворовец?

-      Да, я во многих поколениях армейский офицер, учился в Московском суворовском военном училище семь лет с 1956 по 1963 год, служил в пехоте всю свою жизнь и сегодня являюсь руководителем Московского и Общероссийского объединений суворовских, нахимовских и кадетских организаций, и вице-президентом Коллегии военных экспертов.

Позволю себе заметить, что вопросы, которые волнуют российское общество, абсолютно правомерны, они волнуют и нас - профессионалов, так как нам виднее, чем может кончиться для России очередная неудачная военная реформа.

Но сначала позвольте мне сказать несколько слов по поводу «правозащитников».

Я помню 1991 год, когда разного рода «демократы – правозащитники», которые сами никогда не служили и в жизни ничего хорошего для нации своими руками не сделали - набросились на армию с целью ее уничтожения, власть им потворствовала и Армия едва устояла.

Их деятельность закончилась распадом всех силовых структур страны, изгнанием из армии профессионалов и победой «лояльных», а каждый новый состав Министерства обороны приступал к собственному  «реформированию армии», и только ухудшал общее состояние дел. Кстати, Министр обороны Сергей Борисович Иванов и его начальник Генштаба официально объявили военную реформу в России счастливо и успешно завершенной.

Сегодня, когда Россия становится сильной, и хочет иметь достойную своего величия Армию, опять из мглы демократии Запада идет нашествие тех же «правозащитников» и с теми же целями

Я убежден, что Армия России есть единственная, настоящая и самая мощная правозащитная организация страны, которая самим фактом своего существования и могущества постоянно, днем и ночью обеспечивает  право каждого гражданина России на существование, мир и достойную жизнь, обеспечивает право государства на национальную безопасность и гарантирует его суверенное существование и уважение в мире.

Только Армия вырабатывает свой основной продукт «безопасность», без которого не может существовать нация и за этот продукт общество должно платить.

Будет могучей и успешной Российская армия, будет могучей, успешной и исторически вечной великая Россия.

Именно с этим упованием на Армию и связана озабоченность российского общества предполагаемыми реформами.

Вопрос -   Александр Иванович, а что Вы скажете о военной реформе Анатолия Сердюкова, и вообще, нужна ли она нам сегодня?

Ответ. Военная реформа безусловно необходима и по нескольким основаниям.

Во-первых. Российская армия деградирует уже двадцать лет, каждый очередной Министр обороны ее неудачно реформирует и сегодня боевая способность армии иллюзорна, чего Россия себе позволить не может.

Поэтому сегодня имеется воля государственной власти военную реформу провести.

Во-вторых. Наша победоносная пятидневная война в Осетии показала, что нормально, то есть успешно воевать могут только солдаты, сержанты, ротные и батальонные командиры, которые собственно эту войну и выиграли.

Все органы управления выше бригады, включая 58 Армию, Штаб округа и, особенно Генеральный штаб оказались в полном провале. Кроме того, оказалось, что в области вооружений - нам воевать нечем, и все это осталось на уровне второй мировой войны.

В-третьих. Наконец у России есть деньги на военную реформу.

В-четвертых. Существует «окно безопасности» в 5-7 лет, когда на нас еще никто нападать не решиться, поскольку еще будет могуч наш стратегический ядерный потенциал. Именно за этот период мы обязаны сделать нашу армию современной, престижной и непобедимой.

-          А если не успеем?

-   Тогда полная «труба», мы будем обречены на геостратегическое поражение  и будем вечно ведомыми нашими геополитическими противниками, так как в нашем мире имеет значение только и исключительно грубая вооруженная сила.

-          Так может быть Президент и Председатель правительства страны не знают об этом или им некогда, ведь разразился экономический кризис, а это очень серьезно, надо бизнес сохранить и страну спасать (?!).

-         Экономический кризис это конечно серьезно и опасно, но крах Армии - это для России смертельно, так как может статься, что и спасать будет некого.

      Я думаю, что все всё знают, но только «приблизительно и утешительно», и это пока устраивает власть, так как проводить военную реформу самое прямое и самое ответственное ее дело, но делать эту работу многим просто страшно, армии они боятся, ее не знают, знать не хотят и поэтому верят, что кто-то сделает эту работу за них, вот и нашли «мальчиков и девочек Сердюкова».

     Надо не на кризис кивать, а страну спасать, так как даже с кризисной экономикой и таким же бизнесом Россия как держава выживет, а без Армии  - нет.

Вопрос  -  Александр Иванович, давайте вернемся непосредственно к военной реформе.

-          У меня к Вам один короткий вопрос: в чем смысл
замены дивизий на бригады? Что такое вообще бригада? Чем она будет
отличаться от дивизии? В чем тут фишка? Мы понимаем, что заход из далека, наверное от США, но ответа пока нет, да и надо знать, что по этому поводу делается у нас.

Ответ. – Короткого ответа не получится. Вообще пытаться коротко отвечать на сложные вопросы нельзя, так  как это будет просто профанацией, как нельзя искать простые решения, вроде повального сокращения всего, что имеется в армии, так как это путь к краху.

Я бы ответил на этот вопрос несколько шире, то есть считаю важным рассказать хотя бы о бригаде, о предлагаемой новой трехзвенной системе военного управления, лозунге о «частях постоянной боевой готовности», радикальном сокращении офицерского корпуса и стратегических резервах Вооруженных Сил..

Я считаю, что переход с четырехзвенной системы управления (полк-дивизия-армия-округ) на трехзвенную систему (бригада-группировка войск-округ) является ничем не оправданным и, в целом, ошибочным решением.

Переход на трехзвенную систему военного управления не улучшит управляемость войск, но существенно снизит их боевую способность, уничтожит профессиональную мотивацию военной службы и нарушит вековые традиции военного строительства России.

В целом, неоправданность этих решений заключается в нескольких серьезных профессиональных моментах, существа которых, на наш взгляд, не понимают сами предлагающие эти самые новшества.

Во-первых.

Например, нам никто не объяснил, чем бригада лучше дивизии и какого состава бригада имеется в виду? Почему? Потому что, бригада США и бригада в Российской армии абсолютно разные по задачам, структуре и смыслу.

Например, в армии США, с которой мы пытаемся копировать этот опыт, дивизии существуют и являются основными боевыми тактическими оперативными соединениями, из состава которых и комплектуются бригады на каждый конкретный бой в каждой конкретной войне.

Кстати, когда «гражданский» министр обороны США Дональд Рамсфельд захотел уничтожить дивизии как таковые и оставить в войсках одни мобильные бригады, ну точно как у нас сегодня, его просто и тихо «ушли», так как посчитали, что разного рода «ираки» Америке еще предстоят, а для победоносных войн нужны именно дивизии, а не «рамсфельды».

В штате каждой дивизии армии США существуют три штаба бригад, полностью готовых и готовящихся к управлению войсками в бою. Командует бригадой бригадный (однозвездный) - генерал. При получении задачи на бой, командир дивизии (двухзвездный генерал), определяет - какая бригада и каким боевым составом будет выполнять поставленную боевую задачу. При этом сама дивизия состоит из набора нескольких (до полутора десятков) самостоятельных тактических боевых единиц (мотопехотые и танковые батальоны, артиллерийские и противовоздушные дивизионы, разведывательные, инженерные и другие батальоны и части войскового тыла, и так далее), каждый из которых является самостоятельной частью со своим знаменем и ими , как правило, командуют полковники.

Все бригады в армии США формируются из набора этих батальонов,
согласно конкретной боевой задачи на время конкретной боевой операции. Вот тогда, когда бригада формируется на время боя из готовых элементов, она практически
не имеет войскового хозяйства своего и становится крайне мобильной
боевой организацией, поскольку все, что ей нужно подвозить для боя -
горючее, боеприпасы, еду и так далее - все дается ей со складов дивизии и группировки.
         Наша же бригада подразумевает просто уродливо разросшийся полк, в
котором будет много батальонов, в котором будет много солдат и такой же
увеличивающийся войсковой тыл. Поэтому бригада в той форме, в которой
пытаются сделать у нас, не будет нисколько ни мобильнее, ни боевитее, ни
боеспособнее существующего полка нормальной штатной численности, скажем,
военного времени. Она будет формироваться как увеличенный полк, и отсюда
ее мобильность и боевые качества будут нисколько не лучше.

Представляется, что в Минобороны модели А. Сердюкова просто никто не слышал, что в войсках существует войсковое хозяйство, и что с ним делать не знает.

Но зато Тыл Вооруженных сил уже успешно трансформируется в разного рода холдинги, например «Оборонсервис», что вообще выглядит как новая откровенная кормушка, для спешно снимающих погоны тыловиков, и, вместе с триллионной собственностью армии, акционируется, притом, что на войска и трудовые коллективы, то есть на тех, кто реально служит, воюет и трудится наплевать всем.

Общая стоимость активов, которые могут быть переданы на баланс ОАО «Оборонсервис», по словам представителей Минобороны, является «военной тайной» и их будут оценивать не по рыночной, а по балансовой стоимости, но, например, в апреле этого Минобороны  провело первый аукцион по распродаже военного имущества и заработало 3 млрд. 745 млн. рублей и судьба их неизвестна.

Во-вторых.

Сам факт, что у нас планируется бригаду не делать генеральской
должностью, уничтожает любую профессиональную мотивацию офицеров к служебному росту.
           Поскольку, если не будет дивизий (дивизионных генералов) и если не будет бригадных генералов, то где же и откуда появляются у нас генералы?

И оказывается, что они в принципе могут появиться в группировке войск, то есть в третьем этом самом звене.

А интересно, каким же образом будут выращиваться генералы для этого звена?   

Получается некая преступная и дурная последовательность: если у нас уничтожается звено дивизии, тот тем самым у нас уничтожается звено, готовящее  командный состав оперативного уровня; если у нас уничтожаются армии, то уничтожается орган (уровень), способный выращивать высший командный состав стратегического уровня.

Таким образом, у нас высший командный состав Вооруженных сил ниоткуда не берется и он как бы случайно появляется в конце непонятно какой службы и за непонятно какие заслуги, не пройдя все эти основные командные звенья (полк-дивизия-армия-округ), каждое из которых является обязательным этапом профессионального мужания и подготовки высших офицеров страны. Именно так образовался слой современных военачальников никогда не видевших живого солдата, ничем и никем не командовавших, и боящихся начальника более чем нарушения закона.

Поэтому у нас некому принимать ответственные решения, так как принимать их опасно для карьеры, да и легче жить, подчиняясь прихотям или становясь частью бизнеса «власть предержащих».

Мы считаем, что профессиональная деградация Российской армии началась с того момента, когда начался негативный кадровый отбор, то есть, когда на высшие должности в Вооруженных Силах стали назначаться не заслуженные профессионалы, а лояльные бездари, выросшие не из ответственных командиров единоначальников, а из безответственных порученцев и помощников. Наверное, именно такие военачальники и предложили или согласились с такой реформой.

В-третьих.

Планируемое уничтожение полков, дивизий и армий, которые
доказали свою эффективность в течение столетий, связано с тем, что наше высшее государственное и военное руководство не понимает специфики России, ее Армии и военной службы.

В России изначально полк  формировался как полковая семья офицеров, солдат, воинских коллективов и гарнизонов, и у нас исторические полковые и дивизионные боевые традиции насчитывают сотни и сотни лет.

В то же время любые бригады, сформированные из отдельных батальонов, не имеющих родства и традиций в истории, немедленно уничтожают любую историческую традицию и преемственность армии России в целом. Это неизменно ведет к утрате исторических боевых традиций, потере духа, потере самосознания, гордости, патриотизма и так далее, и, в конечном счете  -  к поражению в войне.

Кроме того, чтобы «успеть на войну», например, на Дальнем востоке, войска там уже должны быть, а не доставляться туда с началом боевых действий, это стратегическая аксиома.

Вопрос. - А что это за структура оперативного командирования над бригадой?

Ответ. - Это оперативное командование, то есть практически та же армия, но не имеющая ни преемственности, ни своих войск, и формируемая для выполнения конкретных оперативных задач в любом районе действий.

Что такое оперативное командование на примере Америки.

Оперативное командование в Америке определяется и считается очень просто.    

Когда принимается политическое решение о создании очередного командования на ТВД, например, в районе Каспийского моря, тогда (там есть специальные программы), можно нажать кнопку компьютера и тут же компьютер выдает состав группировки до
единицы, то есть -  до солдата, офицера, прапорщика, патрона, формы одежды, единицы оружия, комплекта боеприпасов и так далее. Эти группировки уже разработаны в мирное время и специально для данной конкретной группировки создается оперативное командование.  

В мирное время это только офицеры и генералы, которые этой
группировкой должны командовать на период боевых действий.

         - А так у них ничего?

- У них вообще ничего нет, кроме компьютеров, полномочий и боевой задачи.

Но когда принято политическое решение на создание новой группировки, делается расчет ее задач и создается ее структура, например как это сделали США в Ираке или Афганистане.

И после этого, по мере необходимости, согласно графика выполнения политического решения и плана войны, средствами стратегических перевозок Соединенных Штатах Америки по воздуху и морем туда, то есть в выбранный район подаются боевые части, полностью готовые к бою.

Чаще всего, эти группировки формируются не только из частей регулярной армии, но и из контингентов Национальной гвардии и Подготовленного резерва, которые являются самостоятельными  и полноправными компонентами (составными частями) национальных вооруженных сил США.

- А у нас как будет?

-   Никто не знает, как будет у нас, так как пока получается форменная несуразность.   

            Оперативное командование образуется не понятно как, из кого, когда и зачем, и комплектуется набором  (россыпью) бригад, которые дислоцируются по всей стране и потом как-то и чем-то перебрасываются  на театр военных действий, а что дальше никто ни объяснить, ни понять не может.

Но в отличие от армии США, Российская армия не будет воевать в Африке, в Америке, в Восточной или Южной Азии, она будет воевать почти исключительно на собственной территории, поэтому обязана иметь стационарные региональные группировки войск, что уже давно создано в виде военных округов, но теперь именно они подлежат невнятной реконструкции.

Вопрос. - А что Вы скажете о «частях постоянной боевой готовности»?

Ответ. - Нам представляется, что здесь произошла смысловая ошибка, чреватая стратегической трагедией. Переход военной организации страны исключительно на «части постоянной боевой готовности», то есть, части способные начать и вести боевые действия «немедленно по сигналу», приведет к тому, что государство будет обречено начинать и заканчивать войну составом войск мирного времени, что с точки зрения стратегии и теории войны является очевидной глупостью или преступной стратегической ошибкой.

Дело в том, что армия мирного времени  выполнив задачу начального периода войны  -  обеспечить переход страны на режим военного времени и отмобилизование армии военного времени, то есть той армии, которая и должна победоносно завершить войну  -  как правило, гибнет. Но развертывание армии военного времени возможно только на базе частей и баз сокращенного состава, и только при наличии готового резерва офицерского корпуса.

Другими словами победоносная армия военного времени формируется из народного хозяйства, то есть, из нации. Но именно эту стратегическую возможность (и необходимость) практически исключает декларированное решение иметь в составе Вооруженных Сил только части постоянной готовности, а все части сокращенного состава уничтожить.

 Таким образом, у нас уничтожается база мобилизационной подготовки, и база
мобилизационного развертывания армии военного времени, то есть мы заранее готовимся не вести или проиграть войну.

Вопрос. - Ну и как мы будем воевать и где же наши резервы?

Ответ. - Сегодня мы вообще не способны воевать даже относительно долго, а резервов у нас нет.

 В отличие от армии США в нашей армии сейчас не существует ни Организованного резерва, ни Национальной гвардии, которые были бы составными частями вооруженных сил и являлись бы стратегическим резервом.

В США каждый вид вооруженных сил имеет свой Организованный резерв, состоящий из штатных частей и подразделений. Этот резерв функционирует в мирное время в качестве штатных частей (учебных баз) для подготовки и переподготовки своего основного персонала, то есть, летчиков, моряков и так далее.

Это что значит? Это значит, что офицеры и специалисты видов вооруженных сил  уходят на гражданку, но раз в год, по договору с армией, они в течение месяца тренируются в составе своих резервных частей и частей Национальной гвардии, сформированных в эскадрильи, батальоны, бригады, корабли, или эскадры на флоте, и так далее. Они там работают, а государство им за это время платит, и по войне они целыми соединениями уходят на войну.

Государство специально платит этим военнослужащим и офицерам запаса, за их постоянную подготовку к действиям. В военное время эти части составляют часть группировок войск и воюют как штатные соединения армии. Сегодня в войнах США участвуют около 200 тысяч организованных резервистов и национальных гвардейцев.

Отсутствие подготовленных стратегических резервов Видов вооруженных сил, при практическом отсутствии их мобилизационной компоненты и средств стратегического межтеатрового маневра силами и средствами, исключает возможность для России вести успешную войну любого масштаба и уровня даже на собственной территории.

Эта горькая правда практически не оставляет нам возможности не предпринимать энергичных мер для устранения этой нашей объективной стратегической ущербности.

Крайне важно, чтобы наша высшая власть поняла, что армия России и армия США не могут быть идентичными по структуре, так как они предназначены для решения совершенно разных стратегических задач.

Америка всегда будет вести агрессивную войну на чужих территориях с использованием своих вооруженных сил экспедиционного плана, при обеспечении безопасности своей национальной территории двумя океанами, дружественными соседями и своей армией. Именно отсюда исходят все эти районы ПРО в Японии и Европе и «войны в заливе», и Америка иначе жить не может и не будет.

У России совершенно другая историческая и военная судьба  -  мы будем серьезно воевать только на своей собственной территории, при огромных пустых незащищенных пространствах и границах, и в условиях всегда враждебного окружения.

Поэтому у нас задача  обеспечить готовые группировки войск на театрах войны в пределах своих границ, и обеспечить стратегическую уязвимость национальной территории США.

-          Так может быть имеет смысл создать такой Организованный резерв?

-   Конечно. Видите, такая мысль появилась у Вас практически сразу, но, к сожалению мы предлагаем сделать это уже 15 лет, и всем Министрам обороны, но все бестолку, так как похоже, что в Генеральном Штабе и Министерстве обороны уже не осталось людей способных понять о чем вообще идет речь.

          Сегодня есть уникальная возможность создать Организованный резерв Вооруженных Сил Российской Федерации, использовать для этого все 300 тысяч сокращаемых офицеров и прапорщиков, и не использовать эту возможность государство не имеет право.

         Вопрос. - А что Вы скажете об уничтожении института прапорщиков?

         Ответ. - То же самое с прапорщиками  - полная ерунда. Потому что, уничтожая один институт младших командиров, он ничем не заменяется, но именно младшие командиры есть костяк армии.

        Уничтожение института прапорщиков есть уничтожение не «персонажей анекдотов», а уничтожение основного слоя технических специалистов, который способен, а по войне и предназначен занимать офицерские должности.

        Создать современную армию без квалифицированных специалистов невозможно.

        Кстати, в армии США такой похожий институт существует, и называется warrant officers, переведем это как «подофицеры».

- Они хотят сделать их старшинами и сержантами за те же деньги.
          - Хотеть не вредно, но это сделать быстро и качественно невозможно.

Замена прапорщиков на сержантов контрактников невозможна уже потому, что этих самых «контрактников» в войсках практически не существует, и никто из прапорщиков служащих сегодня не захочет ухудшать свой общественный статус, и у нас опять получится «как всегда».

 В Америке в любой дивизии на плацу есть три портрета - командир дивизии, начальник штаба дивизии и дивизионный сержант.

 В армии США существует профессиональная сержантская вертикаль от роты до Пентагона. Это самостоятельная профессиональная военная вертикаль, в рамках которой можно сделать карьеру по сержантской линии. В рамках этой сержантской вертикали решаются все вопросы службы, быта, размещения, зарплат, лечения, образования, поступления в офицерские училища или курсы, вопросы социальных гарантий всего сержантского сословия.

Надо сказать, что именно сержанты и подофицеры командуют расчетами, отделениями и взводами, боевыми частями и обучают войска, курсантов военных училищ и даже офицеров своей боевой специальности, например – проводят занятия по строевой, физической, инженерной, медицинской, химической подготовке и так далее.

И это самое уважаемое военное сословие в Америке. Когда я там как-то рассказал Рамсфельду, что я в конце суворовского училища окончил полковую сержантскую школу и получил квалификацию сержанта, он сказал: «я с тобой, Александр,  пойду в любой бой и на любое дело».

-     С кем вы разговаривали?

-          С будущим министром обороны США  Дональдом Рамсфельдом.

Вопрос. - Александр Иванович, что же будет с офицерским корпусом России?

        Ответ. - Вы знаете, это огромная и отдельная тема, но для России эта тема вечная и главная, так как, в конечном счете, Отечество защищали и спасали своими жизнями только российские солдаты и офицеры.

Конечно российское общество уважает и ценит своих офицеров, и особенно это проявлялось после всех наших Великих Отечественных войн.

Правда потом получалось, что в мирное время их лучшие моральные и деловые качества оказывались не востребованными государством, так как в результате войн на фронте погибали лучшие, а к власти приходили в тылу выжившие, для которых главным была лояльность.

Конечно прекрасно, что сегодня решено дать офицерам квартиры и достойное денежное содержание, чего, кстати, российские офицеры, исторически не имели никогда.

 Опасным может быть то, что пока мы строим эти квартиры и ищем деньги  -  не останется людей способных этих офицеров научить профессионально и победоносно воевать. То есть, поголовно сокращая офицерский состав мы опять будем огульно увольнять самых опытных, знающих, профессиональных и неуступчивых, а оставлять «молодых и до денег рьяных».

Поверьте, что увольнять боевого офицера в 50-55 лет, боевого генерала в 60  - преступно, так как уходят всегда лучшие, а на их место почему-то всегда приходят бездари и негативный кадровый отбор продолжается.

Вопрос. - Так надо уволить 200 генералов  или нет?

Ответ. - Ответ не может быть простым.

Во-первых. Надо понимать, что генерал это не персонаж для анекдотов, не должность или мальчик для битья и не мишень для правозащитников.

Генералы составляют высший командный состав нации. Без генералов не могут существовать вооруженные силы. Без генералов не велась и не выигрывалась ни одна война, и чем профессиональнее были генералы, тем меньшей кровью давалась победа.

Генерал Вооруженных сил России, это лучшее, что способно произвести наше государство и общество, и это квинтэссенция всех лучших боевых, организационных, моральных качеств, общей культуры и стратегических талантов.

Генерал, это прежде всего человек, который: изначально выбрал своею судьбою служение своему Отечеству на воинском поприще; принял воинскую Присягу; получил специальное профессиональное образование; доказал собственный профессионализм, то есть свою способность эффективно управлять большими массами людей, техники и средств; своим трудом, то есть своею долгой и беспорочной службой сделал в Армии карьеру, чем и заслужил это высокое воинское звание.

Более того, знаю по себе, чтобы стать генералом, надо всю жизнь «тянуть лямку», делом доказывая себе и другим, что ты лучший. В этом жестком конкурсе достойных побеждают совсем не все  -  генералами становятся единицы и, как правило  -  лучшие.

 Генерал, это всегда государственник и патриот России, так как в служении ей и есть весь смысл его жизни.

Генерал, это, прежде всего  -  олицетворение высшей государственной власти, человек который командуя единоначально, обязан лично принимать решения и отдавать приказы своим подчиненным, в том числе и те, выполнение которых связано с неизбежностью их гибели и требовать их выполнения во имя выполнения поставленной задачи, в любых условиях обстановки.

Генерал, это человек умеющий организовывать и управлять, то есть менеджер высшей квалификации, которая постепенно приобреталась многолетним опытом практического руководства воинскими коллективами, от нескольких десятков солдат и сержантов, до многих десятков и сотен тысяч подчиненных ему людей.

 Генерал, это человек конкретного дела, ежедневно, кроме вопросов боевой готовности и боевой подготовки, решающий вопросы жизнеобеспечения своих войск. По собственному опыту знаю, что решение вопросов экономического и хозяйственного планов занимают до 80 % времени командиров всех уровней, так как личный состав надо размещать, обогревать, в любых условиях кормить три раза в день, лечить, развлекать и так далее, что в нынешнюю рыночную эпоху  -  непросто.

Генерал, это настоящий военный профессионал, то есть специалист по управлению насилием. Это значит, что только генералы Вооруженных Сил (специально обученные, способные организовывать и управлять боевыми действиями  в операциях общевойскового масштаба, то есть теми, в которых применяются различные виды вооруженных сил и рода войск)  -  являются подлинными военными профессионалами, тогда как другие генералы - безусловно, тоже являются профессионалами, но в своих профессиональных, невоенных сферах.  

Генерал, это человек решительный и ответственный, он, как единоначальник  - всегда и лично отвечает за качество и последствия принимаемых им решений.

Генерал, это человек закона и права, ибо только так он может и должен руководить людьми.

Генерал, это человек дисциплины и субординации, так как без этих базовых начал не может существовать Армия. 

Генерал, это член государственной корпорации, которая называется Армией и подчиняется ее внутренней этике.

Генерал, это всегда член коллектива, и того, которым имеет честь командовать, и того, в состав которого входит его соединение.

Генерал, это человек хорошо образованный. Чтобы стать генералом, он, в ходе службы, получает два – три высших образования. 

Генерал не может быть «свадебным».  Кстати, «при царях», которые, как правило, были полковниками, быть «произведенным в адмиралы», можно было только тогда, когда морской офицер «выплывал» свой «адмиральский ценз», командуя боевым кораблем, а армейский офицер мог стать генералом, только командуя дивизией.

Генерал должен быть личностью, быть всесторонне развитым человеком, уметь работать с людьми, воспитывать их личным примером и всегда «иметь честь».

Все вышеперечисленное, является не исчерпывающим списком генеральских (офицерских) достоинств, но имманентно присущими, базовым качествами и требованиями к генералам Армии, без которых «генерала» быть не может.

К сожалению, так бывает не всегда и мы не наблюдаем этих качеств у многих наших чинов государственной власти, поэтому и имеем то, что имеем.

Надо хорошо понимать, что генералы берутся только из офицеров. Это значит, что вся система национального военного профессионального образования, от суворовского военного училища и до академии Генерального штабы, и сама система прохождения военной службы офицерами России должны воспитывать и отбирать их таким образом, что бы из лучших офицеров производились лучшие генералы.

Во-вторых. Устанавливать численность генералов в процентном отношении к количеству солдат или офицеров, или равняясь на какой-то зарубежный опыт  -  полная некомпетентность, чушь и вредительство.

В-третьих. Нормальная численность генералов зависит только:

от задач армии, а значит от ее структуры и количества штатных генеральских должностей в ней;

от масштаба и целесообразности военных представительских функций и педагогических задач.

Например, нельзя, исключительно в целях экономии, делать должность Начальника суворовского училища не генеральской (сейчас, это полковник), так как для сотен мальчишек-суворовцев, Начальник училища, это – Батя, и наглядный пример удачной, заслуженной и славной военной судьбы к чему надо стремиться, и так далее.

В-четвертых. Экономить на генералах надо везде где можно, включая МВД, МЧС, Прокуратуру, Таможню, Юстицию и так далее, но только не в Армии, то есть не в войсках, так как их совокупная служебная нагрузка не сопоставима.

Так что много у нас генералов или их не хватает, надо внимательно разбираться и обдуманно и не мелочно решать.

Главное не в том, сколько у нас генералов, а в том, за какие заслуги они получают свое звание.

Вопрос. - Наверное, теперь самое время задать вопрос о военном профессиональном образовании. Есть информация, что сокращаются 65 военных училищ, останется только несколько военных академий и появятся какие-то учебные центры, сформированные по территориальному признаку, и так далее, в общем слухи самые невероятные.

Ответ. – В общем, все что Вы говорите где-то близко к тексту, и, позвольте я буду говорить не о количестве сокращаемый или передислоцируемых ВВУЗов, а о сути самой реформы военного профессионального образования.

Я считаю, что военное профессиональное образование, это практически самое главное звено военной реформы, которое, при его правильном исполнении, способно дать Российской армии новое победительное качество.

Эта реформа задумана широко и революционно, и я хорошо знаю все возражения против нее: в основном это протесты против выведения академий из городов, в частности из Москвы, и возможность потери «военных научных школ».

Сейчас я скажу вещь «крамольную», но, ответственно заявляю Вам, что в России и армии всегда были блестяще образованные офицеры и генералы, но не было качественного профессионального военного образования. Сейчас не место спорить об этом, уж поверьте мне как отличнику всех лучших военных училищ и военных академий Советской армии.

Сегодня положение многократно хуже чем в Советское время, так как мир и военное дело изменилось,  а наша национальная военная мысль мертва: советская военная мысль  - закончилась, а российской военной мысли просто нет.

Конечно, у нас остались прикладные военные научные школы, например, в авиации, у инженеров, химиков и ракетчиков, и так далее, но сегодня даже эти вещи должны иметь не ведомственно-видовую, а национальную принадлежность и иметь другие, федеральные масштабы.

Кроме того, основные фонды военных училищ настолько стары, что не соответствуют никаким современным требованиям для нормальной учебы и жизни своих воспитанников, просто все сгнило и нам нужна новая инфраструктура профессионального военного образования.

Я считаю, что училища и академии надо из больших городов, особенно из Москвы выводить, так как все мегаполисы это рассадник нравственной заразы. Конечно, выводить училища и академии надо не в поле, а на новую современную инфраструктуру, и это дело необходимое, но и не скорое, и это должны понимать все. Все разговоры о том, что «преподаватели не поедут из Москвы». Это от лукавого, так как сейчас в училищах в основном преподают и командуют нигде серьезно не служившие их выпускники, которые и научить толком никого не могут, зато имеют в Москве квартиры.

Конечно, мы обязаны создать в новых местах дислокации училищ и учебных центров прекрасные условия для жизни и деятельности профессорско-преподавательского состава.

Планируемые учебные центры должны обеспечивать подготовку и переподготовку офицерского состава видов вооруженных сил, например всех родов войск, кто ведет общевойсковой бой на суше, и это правильное направление.

Важно также, что будут появляться вертикали военного профессионального образования формирующие командный состав Армии. Например, суворовские училища, высшие военные училища и венные академии будут иметь видовую дифференциацию, которая позволит готовить офицера с детства.

Так Родина готовила, например, меня и офицеров моего первого послевоенного поколения, с десяти лет воспитывая нас в Чести, Доблести, Добре и Красоте.

Здесь также важно, чтобы суворовские военные училища, к нашему счастью уже переведенные приказом Анатолия Сердюкова на 7-летний цикл обучения (кстати этого, несмотря на наши постоянные просьбы и требования, не сделал ни один «военный министр»), давали бы своим воспитанникам  не только качественное среднее образование и кадетское воспитание, но и давали бы им начальную профессиональную военную подготовку, например, по выпуску, квалификацию сержанта  -  командира отделения или заместителя командира мотострелкового взвода. Это позволило бы выпускникам поступать сразу на второй курс соответствующего военного училища без экзаменов и формировало бы настоящую военную профессиональную корпорацию российских офицеров.

Конечно, для этого нужны другие образовательные стандарты, другие офицеры воспитатели, другая учебная база и другие требования к училищам, но все это уже можно делать.

Но самое важное  -  нам нужны принципиально другие учебные программы, планы и сами подходы к профессиональному военному образованию, и, конечно, разработанная государственная идеологий военной службы и этика офицерского корпуса Армии.

Это значит, что должны быть разработаны новые профессиональные образовательные стандарты и созданы современные условия для обучения, а у нас практически ни в одном ВВУЗе нет Интернета!

Надо сказать, что руководство Вооруженных сил эти задачи понимает, мы им помогаем  и, надеюсь, все будет сделано правильно.

Я думаю, что в целом и, в конечном счете, все устроится, и реформа будет проведена максимально эффективно и безболезненно.

Но самое главное в том, что наша высшая власть должна понять, что офицеры это целая государственная патриотическая и профессиональная корпорация, и унижать офицеров недоверием, невниманием и собственным воинствующим непрофессионализмом нельзя, а власть это делает ежедневно.

        Хочу просто напомнить нашей государственной власти и нашему российскому обществу, что исторически «униженные и оскорбленные» были способны только на бунт, но войну не выигрывали никогда.

        Зачем и кому нужны униженные Армия и офицеры, которые могут только щелкать каблуками и говорить «так точно»,  но воевать не способны(?), ответ прост  - только нашим врагам.

       Надо в мирное время терпеливо, профессионально и любовно выращивать национальный офицерский корпус, так как если начнется война, а она очевидно России еще предстоит, офицеров и генералов способных победить не будет, и взять их будет неоткуда.

       Сегодня этим важнейшим делом в России не занимается никто.

        Вопрос. - Кто же идеолог этой реформы?

Ответ. - Самое главное, что никто не знает, откуда эта «мысль» пришла, и кто автор всего этого.

         У нас даже нет новой, осмысленной и принятой Военной доктрины, которая одна только и дает сумму официальных задач Вооруженных Сил России, которые и являются основой любых структурных и штатных изменений.

         Сегодня в Минобороны и Генштабе Военную доктрину России даже физически некому написать, просто нет стратегических умов и Генштаб давно уже не «мозг армии», а нечто другое, поэтому и делается все по принципу «палец-пол-потолок».

Самое опасное в том, что сегодня никто ничего толком об этих решениях не знает, и только ссылаются на какой-то новый «перспективный облик Вооруженных Сил», при совершенно непонятной его «перспективности». Но все может кончиться крахом, за который опять никто ответственности не понесет, и авторов «проекта» опять передвинут, например «спасать олимпиаду в Сочи» или в другое место. 

Более того, эти решения и планы, которые принимались без серьезного обсуждения, сегодня практически так же не обсуждаются нигде. Например, это не обсуждается ни в Академии военных наук, а Совет безопасности России вообще молчит.

Все мучаются слухами и утечками, а Генштаб  и Минобороны молчат «как рыба об лед», наверное потому, что сказать нечего, а объяснить происходящее профессионалам невозможно, да и делать это некому, и создается впечатление, что авторы реформ просто не понимают существа слов, которыми оперируют, а Армию уже лихорадит.

Вопрос. -   У Вас есть своя информация, или все какие-то слухи?

Говорят, гарвардские мальчики приехали из института переходной
экономики, так называется эта гайдаровская структура?

          Ответ. – Вот то, о чем я сейчас  говорю об этом...

          Я не знаю про этих мальчиков. Я знаю, что в 90-х годах «рабочие контакты» Начальника Генштаба Анатолия Квашнина с «мальчиками гайдара» привели к предательской сдаче наших военных баз  на Кубе (Лурдес) и во Вьетнаме (Камрань),  и что ни один из серьезных военных экспертов и аналитиков к этой работе не привлекался.

Но сегодня в Генштабе и Миноборны буквально не с кем разговаривать.

В основном никто ничего не знает, а те, кто знают или не понимают ничего, или просто молчат в страхе собственного увольнения, а в это время «мальчики и девочки Сердюкова», называют офицеров «зелеными человечками» и решают собственные экономические проблемы. Такова реальность.

Я уверен, что Президент России Дмитрий Медведев едва ли представляет себе к чему может привести поголовное оторговление Российской армии, так как на наших глазах негативно меняется мотивация воинской службы, уничтожается ее нравственный государственный патриотический служебный стержень. Без чего армия не нужна и даже опасна, так как армия, состоящая из торговцев никогда ничего не выигрывала.

Кроме того, мне представляется важным, чтобы Президент и Председатель правительства понимали, что экономика и бизнес в России могут процветать только и исключительно в атмосфере безопасности, основу которой дает мощная армия страны.

Вопрос. - А что Вы, Александр Иванович можете сказать насчет массовой распродажи военной собственности?

     Ответ. - Могу сказать только то, что распродажа военной собственности сегодня идет, идет масштабно и для общественности тайно. Поскольку правду просто никто не говорит, то  все это будит всякие, может быть и ложные, но  страшные слухи, вроде того, что главное здание Генштаба продается банку ВТБ-24(???), и для этого главные управления Генштаба – оперативное и мобилизационное, практически изгнаны со своих рабочих мест и переселены, что есть правда, а Начальник Генштаба ничего не может и не хочет объяснить даже своим офицерам.

        Но, самое страшное, что сама манера проведения этих распродаж носит явный привкус самодурства и коррупционной преступности, что, естественно нервирует армейскую общественность.

       Конечно, эта массовая распродажа не должна быть главным делом Министерства обороны, так как деньги у государства есть, но фактически это единственное чем эффективно занимается команда А. Сердюкова.

        Самое тревожное в этом деле то, что совершенно непонятно почему, кому, как, по каким ценам и за что продается имущество на триллионы рублей, что от этого выигрывает Армия и государство и где эти деньги вообще.

         Представляется, что если затребовать хотя бы перечень проданной ими собственности армии, то список будет огромным, суммы колоссальными, покупатели неизвестными, а последствия ужасными.

         Окажется, что мы присутствуем при второй фазе преступной приватизации госсобственности, но уже даже и без ваучеров, которые, кстати, большинство офицеров вообще не получали, я, например, не получил.

        Страшно подумать, что это может оказаться правдой.

        Все это не имеет никакого отношения к военной реформе, и это уже дело Главной прокуратуры и Счетной палаты, а они, похоже, ждут какой-то команды, но ждать когда проявится новая плеяда олигархов от Минобороны нельзя.

        Даже странно, что еще нет ни одного депутатского запроса по этому поводу, а многочисленные выступления в прессе с информацией о фактах явно криминальных, остаются без ответа.

         Надо сказать, что откровенное замалчивание этой проблемы уменьшает уверенность российской общественности и особенно офицерского корпуса России в чистоте помыслов высшей государственной власти и ее государственной дееспособности.

       Мы надеемся, что сейчас, с наделением Парламента России контрольными функциями антикоррупционная работа в Минобороны активно начнется.

          Вопрос. – А что Вы думаете относительно запрещения критики реформы, которое идет прямо от А. Сердюкова и Генштаба?

         Ответ. -  Я этого не знаю. Но если это так, то это все плохо. Это самая распространенная ошибка людей, которые не уверены в своей компетентности и правоте.   

          Практически это их комплекс неполноценности, который был тем фактором, на котором, кстати, исторически заканчивались неудачей все желания и попытки реформирования армии России.

          Но этот комплекс страшен тем, что его носители, а это, как правило, сами министры и начальники, просто считают своими «врагами»  всех тех, кто критикует их действия, прямо указывает на возможные ошибки или говорит, как надо сделать - так комплекс неполноценности одного человека или одной группы чиновников может обернуться трагедией державы, так как не ищутся и не исправляются ошибки, а ищутся и наказываются честные, знающие и смелые люди, и побеждает воинствующая и низкая серость.

         Здесь есть еще одна опасность.  Лев Гумилев, наш великий ученый, сказал, что народы начинают исчезать из истории тогда, когда пассионарии, то есть,  люди творческие, смелые, организаторы и лидеры, и которые гибнут первыми в революциях и войнах  - начинают выдавливаться из государственных структур, армии и власти, другой категорией, вернее типом личностей  -  субпассионариями или шкурниками.

       Мы это видим сейчас почти во всем мире, поэтому и в мире дела идут хуже, а у нас уже некому служить в армии и защищать Родину не за деньги, а власть не видит причины национальных неудач в своей плохой работе, а ищет «крайних». Практически так закатились все великие империи, в том числе и СССР.

         Вопрос. -  Так что делать?

Ответ. -  Сначала главные выводы

Мы считаем, что сделана главная ошибка, которую наша высшая государственная власть делает постоянно  -  реформа армии доверена самому военному ведомству, а в нем исключительно дилетантам, и ведется абсолютно волюнтаристически и бесконтрольно.

Именно эта стратегическая ошибка не дала России возможности создать современную армию, а ее сегодняшнее продолжение может вообще с армией покончить.

Самое бестолковое дело заниматься структурными изменениями и голым сокращением войск, так как качество Армии зависит только и исключительно от общего благожелательного и требовательного внимания нации и власти к Армии, от качества офицерского корпуса и корпуса младших командиров, а так же качества национальной военной мысли и технологического уровня вооружения.

       Президент России как Верховный Главнокомандующий должен заниматься военной реформой лично. Он обязан выслушать военных профессионалов, знать мнение войск и независимых военных экспертов и принимать решение по военной реформе взвешенно.

       Отвечать перед  нацией за неудачу военной реформы будет нести не Анатолий Сердюков, а высшая государственная власть страны, то есть лично Дмитрий Медведев и лично Владимир Путин, и они должны это знать.

В целом

1.      Проведение военной реформы необходимо, армия к реформам готова и их ждет, так как ее существующее положение ужасно.

     Но офицерский корпус ничего толком о реформе не знает, а являть собою 

     «болвана в старом польском преферансе» считает ниже своей чести.

     Тем не менее, офицеры искренне хотят помочь Министру обороны провести

     реформу полно и эффективно, но требуют в ее проведении разума и       

     профессионализма, уважения к себе, к традициям Российской армии и ее этике.

2.      Проведение радикальной военной реформы поспешно, то есть без Военной доктрины, ясного и известного офицерскому корпусу плана, эксперимента, путем обвального сокращения профессиональной основы Армии офицеров и прапорщиков, а также путем распродажи военной собственности преступно, неизбежно приведет к развалу армии и утрате Россией возможности нормально и безопасно развиваться.

3.      Все мероприятия реформы и все сокращения должны улучшать боевую способность Вооруженных сил России, а не ухудшать условия жизни, службы и профессиональной деятельности войск и офицерского корпуса.

4.      Процессом военной реформы необходимо управлять. Это значит, что, в том числе, необходимо иметь обратную связь государства и войск. Другими словами, необходимо создать аналог Комитета народного контроля, который был бы уполномочен реагировать на информацию о ходе реформ и борьбе с коррупцией непосредственно из воинских частей и производственных коллективов. Без задействования творческого потенциала российской общественности и ее контроля за ходом реформ, мы рискуем остаться, в буквальном смысле, у «разбитого корыта».

5.      Если  все оставить как есть, то будут впустую потрачены огромные деньги, но армии нового высшего качества Россия не получит и наше поражение будет неизбежно.

Это значит, что уже через 3-5 лет армия России как реальная глобальная и даже региональная боевая сила исчезнет, и она будет способна проводить только отдельные антитеррористические операции, миротворствовать и «пугать население оставшейся ядерной мощью», что вряд ли является целью объявленной очередной военной реформы.

А еще через 5-7 лет, Россия останется беззащитной перед лицом агрессии любого рода.

Это значит, что Россия сама себе проиграет четвертую мировую войну, чего ждут и на что надеются наши геополитические противники.

6.      Военная реформа должна стать основным Национальным проектом  России и за нее должен отвечать лично Верховный Главнокомандующий  Вооруженными силами Президент России Дмитрий Анатольевич Медведев.

         Необходимо:

Во-первых. Хватит кошмарить армию. Нельзя унижать офицеров, тупо молчать и делать вид, что ничего не происходит, и что все идет правильно.

Необходимо начать открытое и гласное обсуждение предлагаемых реформ, успокоить общественность и офицерский корпус, не бояться критики и собственной некомпетентности, надо честно разбираться с проблемой и вносить необходимые поправки в решения по реформе и соответствующие планы.

Во-вторых. Вывести войска из рынка и заставить их не сокращаться и любой ценой выживать, а заниматься профессиональной боевой подготовкой.

В-третьих. Спасти офицерский корпус и изменить систему прохождения службы и систему профессионального военного образования.

В-четвертых. Никого не увольнять, не создавая условий и возможностей социальной адаптации, и максимально использовать возможности самого процесса сокращения численности армии.

В-пятых. Начать борьбу с коррупцией с Министерства обороны и Военной прокуратуры, так как их роль и значение в период фундаментальных реформ, скрытности мероприятий и масштабов задействованности огромных масс населения России и бюджетных средств  -  становится определяющим, а желающих, под шум реформы «отпилить себе маленький свечной заводик» найдется много.

В-шестых. Создать государственный Центр стратегического анализа, который бы имел возможности и компетенцию анализировать стратегическую обстановку, создавать  проекты независимых стратегических документов национального масштаба, делать стратегические обобщения, давать профессиональные ответы на сложные вопросы национального и военного строительства, мог бы заставить заработать нашу национальную военную мысль.

Этот Центр может быть подчиненным непосредственно Министру обороны, чтобы говорить ему правду, или быть подчиненным Президенту России и войти в качестве самостоятельной структуры в состав Совета Безопасности Российской Федерации.

В-седьмых. В Правительстве России должен быть создан специальный орган для проведения военной реформы, который должен возглавлять лично Председатель Правительства.

В-восьмых. Парламент России должен создать специальную комиссию по военной реформе, контролировать ее ход и заниматься этой проблемой в ежедневном режиме.

В-девятых. Совет Безопасности Российской Федерации должен специально заниматься вопросами военной реформы как своим главным делом обеспечения национальной безопасности России.

В-десятых. Счетная палата России должна уже заниматься финансовыми потоками и структурными преобразованиями в Минобороны и не ждать когда денег на реформу уже не останется.

Этот перечень безусловно не исчерпывающий, но абсолютно необходимый, так как без организации и проведения военной реформы именно в таком ключе, о ее успехе можно просто забыть.

Есть еще одна серьезная опасность. Может случиться так,  как было последние двадцать лет всегда.

Допустим, тревоги и чаяния армии дойдут до Президента и он потребует ответа на эти и другие вопросы  от Министра обороны.

 Министр обороны с Начальником Генерального штаба придут и скажут, что все нормально, все посчитано правильно, все решения продуманы, а все вопросы задают «некомпетентные неудачники, которые не понимают величия и глубины Вашего гениального замысла военной реформы, товарищ Верховный Главнокомандующий, и они нам мешают», я сам слышал такие речи не раз.

После этого Президент успокаивается, продолжает верить Минобороны и Генштабу, никто ничего не меняет и дурь возрастает: всех кто против – увольняют, полемика в армии и обществе задавливается, все режется по живому, никто ни за что не отвечает, а тем временем воровство продолжается и состояние Российской армии ухудшается. Так все и шло последние двадцать лет.

Объявленная военная реформа, безусловно, революционна и жизненно необходима России, а значит, потери и жертвы в ней практически неизбежны.

Наша общая задача сделать так, чтобы она была проведена максимально эффективно, а для судеб сотен тысяч военнослужащих максимально безболезненно.

Задача гражданского общества и состоит в том, чтобы заставить власть слушать и слышать его голос и не допустить в реформе катастрофического «самотека», когда ее ошибки не исправляются, а тиражируются.

         Вопрос. - Александр Иванович, Ваш боевой путь идет от командира взвода?

         Ответ. – Мой боевой путь идет от суворовца, я горжусь своей службой Родине и своим боевым путем, он  прям, чист и славен, каким и должен быть путь потомственного русского офицера.

           Я закончил Московское суворовское военное училище, Московское высшее общевойсковое командное училище, Военную академию имени М. В. Фрунзе, Военную Академию Генерального штаба, и все это с отличием или с медалью.

           Я имел честь командовать: мотострелковым взводом четыре года – 30 солдат; мотострелковой ротой два года - 100 человек; мотострелковым батальоном 3 года - 500 человек; отдельной частью Укрепленным районом 2 года – 800 человек, мотострелковым полком  2 года - 2200 человек; штабом мотострелковой дивизии 3 года – 6000 человек (все это на Дальнем Востоке); 35 мотострелковой дивизией в ГСВГ 4 года – 15000 человек; штабом 28 Общевойсковой армии в Белоруссии 4 года – почти 50000 человек; один год командовал группировкой не наших войск в еще более ненашей стране; работал помощником Министра обороны СССР маршала авиации Евгения Ивановича Шапошникова по военной реформе.

          К несчастью всех этих славных и могучих полков, дивизий и армий уже нет, как нет Вооруженных сил великого Советского Союза и великого победоносного советского военного стиля.

         Если мы хотим создать великую Россию, мы обязаны все это воссоздавать, но уже в новом качестве. Но тех, кто знает, как это все делать, с каждым днем становится все меньше, и грядущее сокращение, возможно, добьет и последних.

       Вопрос. -   Говорят, что Вы чуть ли не советником Ельцина были или это слухи?

       Ответ. - Это правда. Я руководил департаментом проблем вооруженных сил и
военно-промышленного комплекса в аналитическом управлении Администрации Президента России и несколько лет был членом его экспертного совета, и в этом качестве участвовал в разработке практически всех доктринальных документов в области обороны и национальной безопасности Российской Федерации с 1991 по 2001 год.

Вопрос. - Не хотите ли Вы, Александр Иванович, сказать что-нибудь офицерам Российской армии?

         Ответ. - Почту за честь. Я желаю офицерскому корпусу России оптимизма, здоровья, терпения и удачи, чтобы выдержать то счастье, которое неизбежно нас всех настигнет вместе с реформой.

         Когда я имел честь командовать 35 мотострелковой дивизией в Германии, мой Командующий 20 ОА генерал-лейтенант Альберт Макашов на Военном совете армии сказал нетленную фразу: «Товарищи офицеры, прекратите заниматься пессимизмом!».

         Он был прав, нельзя отчаиваться, никогда. Надо делать что должно и понимать, что только нашими стараниями все будет хорошо, и тогда  -  на нашей улице будет праздник!

-  Спасибо, Александр Иванович.