Кадетские записки суворовца N***

..."Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести - и больше ничего. Токование - забота природы о сохранении пернатых, ее вешний звон в ушах. Книга - как глухарь на току. Она никого и ничего не слышит, оглушенная собой, себя заслушавшаяся. Без нее духовный род не имел бы продолжения. Он перевелся бы. Ее не было у обезьян. Ее писали. Она росла, набиралась ума, видала виды - и вот она выросла и такова. В том, что ее видно насквозь, виновата не она. Таков уклад духовной вселенной. А недавно думали, что сцены в книге - инсценировки. Это - заблуждение, зачем они ей? Забыли, что единственное, что в нашей власти, это суметь не исказить голоса жизни, звучащего в нас. Неумение найти и сказать правду - недостаток, которого никаким уменьем говорить неправду не покрыть. Книга - живое существо. Она в памяти и в полном рассудке: картины и сцены, - это то, что она вынесла из прошлого, запомнила и не согласна забыть. Ни у какой истинной книги нет первой страницы. Как лесной шум, она зарождается Бог весть где, и растет и катится, будя заповедные дебри, и вдруг, в самый темный, ошеломленный и панический миг, заговаривает всеми вершинами сразу, докатившись"... Слова эти принадлежат Борису Пастернаку, и я хочу с ним полностью согласиться, поскольку сам таким образом свою мысль сформулировать не мог бы.   В чем молодой похвалится, в том стар покается... ( Народная мудрость.)

СЧАСТЛИВЧИКИ

Лето 1956 года. Витька мечтает стать суворовцем. В Ленинграде совсем недавно открылось новое училище, называется Ленинградское дважды Краснознаменное Суворовское офицерское училище имени С.М.Кирова. В Ленинграде почти всё называется имени Кирова: проспект Кировский, самый большой стадион имени Кирова, оперный театр имени Кирова, завод имени Кирова. Правда, есть и кое-что имени Жданова: университет, Дворец пионеров.

Старший витькин брат, Слава, несколько лет назад окончил Суворовское училище в Куйбышеве, и для младшего с самого детского сада мечта стать суворовцем стала постоянной.

Хотя иногда ему хотелось стать нахимовцем, но все-таки у суворовцев форма красивее. Особенно нравятся широкие красные лампасы. Когда Витька, прогуливаясь по Невскому, видит идущего впереди офицера, он пристраивается в нескольких шагах позади и шагает в ногу. Он знает все воинские звания и сразу определяет, кто идет: капитан-лейтенант или просто капитан.

Витькина мама тоже очень хочет, чтобы он стал суворовцем. Живут они очень бедно в коммуналке с длинным коридором и кухней на 20 соседей.

Учится он хорошо, в спортивную школу около Таврического дворца ходит после уроков и даже научился прыгать с бамбуковым шестом через высоко поднятую планку. Но в военкомате маме ответили, что хорошая учеба и спорт - это ещё не всё для того, чтобы стать суворовцем. С большим трудом удалось им пройти через множество преград на пути к училищу.

После комиссии в военкомате мама привела Витьку в суворовское училище, где его включили в группу кандидатов на поступление в ЛДКСОУ. Это была последняя группа из 30 мальчишек, которые в конце августа начали сдавать свои вступительные экзамены по русскому и арифметике.

Командой кандидатов руководил старшина-сверхсрочник, который строем гонял своих подопечных из казармы в столовую, а оттуда в классы на занятия и на экзамены.

Витькины ботинки совсем разъехались из-за ветхости по швам, подметка отвалилась, и он привязал её старым шнурком. Просил мальчишка старшину поменять рваный свой на какой-нибудь целый ботинок, но тот строго так отвечал: "Не положено". А погода стояла дождливая и прохладная.

Через неделю экзамены были сданы. Получил он все четыре пятёрки. На мандатной комиссии начальник училища и надзирающий за приемом генерал Фоминых долго совещались. Витьку выпроводили из кабинета в приёмную, а к генералу вошла мать. Он слышал через дверь, как она горячо убеждала генералов, рассказывая о мальчике.

Открылась дверь, оттуда позвали: "Виктор, зайди". Робко вошёл, стал на ковровую дорожку, а генерал и говорит: "Мы тебя принимаем в суворовцы, но учиться должен только на "отлично", обещаешь?" После короткой паузы ответил, как учила мама: "Так точно, товарищ генерал".

Через несколько дней выдали форму. Правда, это была летняя лагерная форма, а не черная с красными лампасами. Но и простая зеленая гимнастерка, перехваченная кожаным солдатским ремнем, и черные брюки из "чертовой кожи", заправленные в яловые сапоги, не могли бы не понравиться любому мальчишке, выросшему после войны.

Какое-то время до 1 сентября мальчишки могли в форме выходить в огромный сквер перед Воронцовским дворцом, где за старинной кованой оградой размещалось училище. Вот они видят идущего по скверу офицера, быстренько по дорожкам выбегают метров за 20 навстречу ему и переходят на шаг. Проходя мимо, лихо козыряют. И так много раз в день. Они хотят чувствовать себя военными. Они - суворовцы. Бывает, что одному и тому же лейтенанту они успевают откозырять 3-4 раза подряд, пока он быстрым шагом проходит метров 100 от парадного крыльца до выхода на Садовую улицу. Отдали честь, обежали по кустам - и опять навстречу тому же офицеру. Такая была игра - кто больше успеет честь отдать.

Офицеры-воспитатели начали понемногу приучать ребят к строю, собрали в учебные отделения по 25-27 человек, и составились две роты. Одна - самая младшая в училище, пятиклассники, состояла из двух учебных отделений, а другая - 3 учебных отделения, шестиклассники. У младшей, десятой роты, командиром был назначен майор Корсаков Лев Александрович, а у тех, что постарше, 9 рота - майор Соловьев Александр Дмитриевич. Первым предстояло проучиться 6 лет, а последним - 5, потому что выпускным был 10 класс. Это был первый набор в 5 класс на 6 лет.

ПЕРВЫЕ ШАГИ

Суворовские офицерские училища существовали в СССР с начала 50-х годов. Было такое училище в Орджоникидзе (Кавказское СОУ), ныне Владикавказ, а в 1955 г. было создано на базе Ленинградского дважды Краснознаменного пехотного училища им. Кирова, которое находилось в Воронцовском дворце на Садовой улице, в доме 26, где до октябрьского переворота 1917 года находился Его Императорского Величества Пажеский корпус. Здание строили архитекторы Растрелли и Кваренги.

Первыми в ЛДКСОУ появились суворовцы из других училищ (Саратовское и др.), а офицеры-воспитатели и преподаватели прибыли из Новочеркасского, Горьковского, Казанского, Куйбышевского и других суворовских училищ, а также из ленинградского и московского артиллерийских подготовительных училищ (ЛАПУ и МАПУ). Курсанты пехотного училища по численности составляли три роты, которые были в составе батальона. Из курсантов училища была сформирована и рота почетного караула ЛенВО. Начальником училища был участник гражданской войны генерал-майор Добровольский, которого в декабре 1956 года сменил генерал-майор Константин Аркадьевич Лазарев (до революции учился в кадетском корпусе), ставший любимцем суворовцев, за что и звали его за глаза - Костя Лазарев.

По окончании 10 классов в аттестате суворовца делалась запись о том, что такой-то закончил ЛДКСОУ, такая же запись делалась и в дипломе лейтенантов, отучившихся 3 года в качестве курсантов. Получалось, что и лейтенант и выпускник - суворовец закончили одно и то же учебное заведение. Хотя в жизни никому из суворовцев аттестат на руки не выдавали, кроме тех, кто были комиссованы по состоянию здоровья. В 1958 году срок обучения в школе увеличили до 11 лет и выпуск суворовцев не состоялся. В том же году училище разделили и осталось Суворовское военное училище на Садовой, 26, и Высшее общевойсковое командное училище (ВОКУ), которое переехало в новые корпуса в Петродворец. Поначалу ВОКУ было со спортивным "уклоном", за что его прозвали "копытно-балетным".

Для нас, суворовцев младших классов, было очень интересно проникать в курсантские казармы, где мы быстро приобретали новых друзей, которыми обычно были выпускники суворовских училищ.

Курсанты тоже не возражали против такой дружбы, поскольку к малышам приходили родители, или они получали посылки со сладостями, которыми с удовольствием делились со старшими. Маленьких суворовцев курсанты называли "кротами", потом появилось прозвище "щенки". Малышам казалось, что они такие же взрослые, как и их покровители. Мы с удовольствием чистили курсантские карабины Симонова, автоматы Калашникова, пулеметы, винтовки и гранатометы.

Во время торжественных маршей курсанты несли впереди строя знамя Ленинградского пехотного училища с двумя орденскими лентами, а впереди колонны суворовцев у знаменосцев было бархатное знамя Ораниенбаумских пулеметных курсов.

Самая младшая суворовская рота имела номер 10. В 1956 году приняли две роты: в пятый класс и в шестой класс. В декабре того же года было создано Московское СВУ (на базе Горьковского СВУ) и несколько москвичей из 5 и 6 классов перевелись в Москву.

С курсантами было не всегда все просто. Если кто-то из младших проникал к курсантам в казарму, окна которой выходили на улицу Ломоносова, не имея дружеских "связей", то они отлавливали смельчака и делали ему на кровати "салазки". Мальчишку клали на спину, а ноги задирали выше головы, по натянутой заднице лупили голенищем сапога. Я не помню, чтобы кто-нибудь жаловался офицерам-воспитателям, и поэтому полученные "салазки" считались некой разновидностью приключений.

Были среди курсантов и их командиров разные знаменитые личности. Известны были командир батальона и он же командир роты почетного караула майор Трошин с его казарменными афоризмами типа: "От меня до следующего столба 50 метров", старший лейтенант Чернопятов (ставший одним из первых генералов среди суворовцев) - выпускник Тверского СВУ, лучший строевик, старшина курсантской роты Петров и другие.

Выпускник Казанского СВУ Манзуркин Л. написал стихи о Трошине:

С Петровым связаны грустные воспоминания. Это был очень веселый парень, отличный спортсмен, наверное, хороший командир. Перед самым выпуском в 1957 году он заболел лейкемией и умер. Начальник училища генерал К.А.Лазарев привез лейтенантские погоны ему в госпиталь перед самой смертью. Панихида проходила в спортзале, все училище плакало.

Начальник училища часто проводил смотры с пением строевых песен. Курсанты пели залихватскую песню, в которой были такие слова :

И это, между прочим, такой уж важный факт,

Что мы слегка плевали и на Багдадский пакт.

Эх, тумба, тумба, тумба, Париж и Вашингтон ,

НАТО, СЕАТО, коль надо, разобъем!

и т.п.

А в песне "Взвейтесь, соколы, орлами.." половина роты курсантов пела в припеве вместо "...то ли дело под шатрами в поле лагерем стоять..." другие слова: "...то ли дело под кустами бабу голую.....".

Суворовцы пели, в основном, песни революционные или "Учил Суворов в лихих боях держать во славе российский флаг...". Пение всем нравилось и рота-победительница смотра получала переходящий кубок от начальника училища.

Первый раз нас, новобранцев, отпустили в город 4 октября 1956 года. Увольнительных записок не было, а были "личные знаки", круглые алюминиевые жетоны диаметром сантиметров 5, на которых по периметру было написано ЛДКСОУ, а в центре был выбит номер. Жетоны висели в канцелярии роты на общем щите на гвоздиках и выдавались дежурным офицером при выходе из училища в город. Все, кто были в увольнении, записывались дежурным офицером в журнал. Иногда удавалось незаметно "стянуть" личный знак и сбежать в "самоволку". Но самоволки чаще совершались через самый широкий проем в чугунной решетке, отделявшей училище от Садовой улицы. Этот проем замазывали пачкающей черной краской, заматывали проволокой, а поток самовольщиков не убывал.

В город отпускали, если не было двоек, или они были "закрыты" положительной оценкой не ниже "4".

Первое время спальни убирали уборщицы, но классы убирали мы сами. Сверхсрочники, которые были помощниками офицеров-воспитателей, быстро научили нас подшивать чистые подворотнички на гимнастерку, но мы их сами первые полгода не стирали, а меняли на чистые вместе с носовыми платками по банным дням. В баню же училище ходило в будние дни рано утром, часов в 7, раз в неделю, когда в городских банях были санитарные дни. Строем все училище поротно шло километра полтора. Мылись в так называемых общих классах, где стояли металлические скамьи с мраморными досками, а воду набирали из кранов в оцинкованные тазы ("шайки"). Старшина роты привозил на машине мешки с чистым бельем, мочалки и хозяйственное мыло. Во время мытья в бане стоял шум и гам, летали мочалки и кусочки мыла. Но случаев травмирования в бане не было.

Уроки английского языка проходили каждый день в группах по 12-13 человек. Наш первый "англичанин" Семен Юльевич Фирштенберг, который был капитаном I ранга в отставке и до нас преподавал в Военно-морской академии, ставил произношение "вручную". Он тщательно мыл руки, и мизинчиком аккуратно ставил язык на то место, где ему надлежало оказаться для произнесения нужного английского звука. Благодаря такой методике и интеллигентному обращению с нами он получал от нас внимание и послушание. Поставленное таким путем произношение сохранилось у многих на всю жизнь.

Периодически в училище проводились "английские дни". Все команды подавались по-английски, и даже сверхсрочники заучивали несколько фраз, чтобы не смазывать общую картину. Командир роты следил за тем, чтобы суворовцы как можно больше тренировали свои навыки, а особо старательных поощрял альбомом для рисования, коробкой с акварельными красками или доставаемой из кармана карамелькой.

В свободное время после уроков особой популярностью пользовался бильярд, но не привычный, с шарами, а весьма оригинальный. Он представлял собой деревянное квадратное поле на ножках площадью примерно метр на метр с ограничительным бортиком и четырьмя лузами по углам. Вместо шаров использовались шашки, а поверхность фанеры была достаточно гладкой, чтобы шашки заменяли шары. Если не было кия, то играли любой палкой, иногда годился и конец черенка швабры для подметания пола. Полы, кстати, мы натирали с мастикой каждую субботу, отчего простыни были розового цвета, поскольку вечером бегали по полу босиком и ступни становились красными.

В качестве наказания за плохое поведение (не надел салфетку на грудь в столовой, шумел в строю, плохо вел себя на уроке и другие шалости) применялись наряды вне очереди. Это могло быть мытье унитазов в примитивном туалете, внеочередное дневальство по роте с субботы на воскресенье, натирание полов полотерной щеткой, уборка снега или подметание грязи в теплое время во дворе училища, уборка посуды в столовой после обеда или после ужина. Но посуду чаще убирали дежурные.

Первое время дневальный по роте ночью спал, а дежурил сверхсрочник, но в конце 5 класса нас допустили до ночного дежурства. Ночь разбивалась на несколько отрезков по 2-3 часа и дневальные сменяли друг друга. Чтобы не нарваться на дежурного по училищу в спящем состоянии применялись разные уловки. Сядешь на стул, прислонив его спинкой к входной двери, а дежурный обязательно разбудит, при входе толкая её. Успевай только сделать вид, что не спал.

САЛАЗКИ

Сережа подружился с Вадимом в спортзале. Они оба любили играть в баскетбол, помогали друг другу, осваивая гимнастические упражнения на перекладине и на брусьях, соревновались друг с другом, подтягиваясь на шведской стенке. Когда преподаватель географии в качестве практики устроил дежурство на "Метеостанции", где мальчики ежедневно должны были фиксировать в определенное время температуру воздуха, облачность, осадки, друзья попадали в совместное дежурство и часто спорили, определяя степень облачности. Потом стали вместе ходить в кружок географии, на котором смотрели учебные документальные фильмы.

Внизу, под лестницей около спального помещения 10 роты находилась оружейная мастерская. Мальчишки случайно зашли туда из любопытства, мастера не прогнали их, показали большой сундук с разными деталями от пулеметов и карабинов, с шестеренками непонятного назначения и другими интересными для каждого мальчика штучками. Там они впервые увидели, как делают вороненую сталь: деталь накаляли на открытом огне паяльной лампой, а потом резко опускали в банку с машинным маслом.

Любопытство привело их как-то в курсантские казармы, что находились в отдельном здании, а окна казарм смотрели на улицу Ломоносова, служившую дорогой в баню.

Они дождались, когда около входной двери не стало дежурного по роте курсанта и офицеров, которые выгоняли суворовцев из казарм, и пробежали в оружейную комнату, где обычно после обеда "курсачи" чистили свое оружие.

В длинной комнате шириной метра 4 по стенам стояли пирамиды с оружием, посреди комнаты находился длинный стол из толстых досок, на котором лежали груды ветоши и стояли баночки с оружейной смазкой. Несколько человек чистили свои карабины. "Ну что, кроты, хотите помочь?" - спросил, поигрывая бицепсами, невысокий курсант в синей майке, натянутой на мускулистую грудь. "Иди сюда, разбирай".

Сережа робко подошел, Вадим стал позади, смотрел из-за спины. Карабин оказался тяжелым и большим, росту у суворовцев было чуть больше полутора метров.

- Возьми шомпол - подсказал курсант, - намотай тряпочку и почисти ствол.

Вадим стал помогать, вместе они кое - как сделали несколько поступательных движений, работа оказалось не такой простой. Но вдруг каждый из них ощутил в себе какое-то гордое чувство, что вот он такой уже взрослый, сам чистит настоящий карабин, а сейчас и самостоятельно соберет его. Собирать карабин оказалось нелегко. Справились. Курсант похвалил. Вадим взвел затвор, шутя направил на Сережу. Курсант быстро подошел, выхватил оружие из рук, опустил ствол к полу, нажал на спуск, затвор щелкнул.

- Ты что, не знаешь, что метла сама раз в год стреляет? Ни в коем случае не направляй никогда на человека! Тебя как зовут? Сережа и Вадим? Ясно. Вы из какой роты? А наша - вторая. Меня зовут Саня Ткач. Приходите еще, только пораньше, а то нечего будет чистить.

Суворовцы, слегка смущенные своей неудачной шуткой с карабином, пошли на выход. В казарме столкнулись с несколькими курсантами,

- Эй, кроты, давайте-ка на салазках покатаемся.

Сережа и Вадик переглянулись, они не поняли о чем речь. Их схватили за руки и за ноги бросили на ближайшую койку, покрытую синим грубым одеялом. Один из курсантов быстро загнул ноги мальчишки к голове, снял с него сапог из яловой кожи и обеими руками голенищем резко оттянул по натянутой заднице. Попытался вырваться - не получилось. Хотелось заплакать, но гордость не позволяла. Это были "салазки". Известная в училище процедура, через которую прошел каждый суворовец 12-13 лет, который попадался некоторым курсантам в их казарме. Для одних - развлечение, для других - школа.

Получив несколько сильных ударов, Сережка вырвался и побежал из казармы, за ним бежал Вадим, которому тоже досталось. Курсанты громко хохотали вслед.

У выхода столкнулись с офицером.

- А вы что тут делаете? А ну, брысь отсюда? Чтоб я ни одного личного состава в казарме не видел!

Ребята бегом спустились по лестнице, по пути им попался курсант с охапкой дров: в казарме курсантов на ночь топили "голландки", центрального отопления у них не было, не было и горячей воды. У выходных дверей заметили свежую надпись мелом на стене: "Бог создал любовь и дружбу, а черт - караульную службу". Под ней чем-то острым было нацарапано, но слегка замазано известкой: "Бог создал любовь и тишину, а черт - подъем и старшину".

Через неделю суворовцы отыскали Саню Ткача и вместе с ним пришли в оружейную комнату. Теперь они чувствовали себя увереннее: с ними был старший друг. Принесли с собой в качестве угощения пачку печенья. Сами разобрали карабины, сами почистили, сами собрали. Им даже разрешили разобрать и собрать по несколько раз.

В своей роте рассказывали о приключениях. Рассказали и про салазки. Некоторым доставалось раньше и не один раз. Кому-то повезло и удалось вырваться от курсачей.

НЕ ВИЖУ БЕЗ ОЧКОВ

Сидоров не любит строевую подготовку. Он назло капитану Мочалкину размахивает руками не по уставу, сбивается с ноги, а иногда поворачивается кругом через правое плечо. Капитан злится, но Сидоров так искусно изображает неумеху, что нельзя не поверить.

В увольнении же он отмачивает и похлеще фокусы.

Как-то шли мы с ним по Невскому к Эрмитажу. Я старательно козыряю всем встречным офицерам, а Сидоров даже и внимания на них не обращает. Те торопятся и не замечают его хамства.

Но вот навстречу нам идет неторопливо толстый такой майор. Сидоров привычно его игнорирует, но майор обижен и подзывает нас:

- Товарищи суворовцы, - зычно окликает он, - ко мне.

Мы, конечно, подчиняемся, так приучены за пять лет учебы.

- Вы почему не приветствуете офицера по уставу? ,- строго глядя на Сидорова произносит офицер.

Вот здесь Сидоров и показывает свой "коронный" номер. Он лезет в боковой карман шинели, достает старые очки с круглыми стеклами и сильными диоптриями, подносит их к носу, смотрит снизу вверх на офицерские погоны.

- Извините, товарищ подполковник, я вижу плохо. Не заметил Вас.

Офицеру кажется, что он обидел больного ребенка, он смущен. Старается как-то смягчить свою строгость. "Ну, ладно, идите по своим делам". Очки перемещаются обратно в шинель, мы идем дальше, Сидоров доволен своей победой.

В Эрмитаж нас пропускают без билетов, мы идем в зал Рубенса и Пуссена. Потом переходим в Оружейный зал, там где рыцари в латах и чучела лошадей.

К обеду успеваем в училище. Если опоздаешь, не предупредив товарищей, твой обед будет съеден. Вечером в клубе опять крутят старый фильм. Поочередно смотрим "Первые радости", "Они были первыми", "Случай с ефрейтором Кочетковым" и китайские фильмы про войну.

Некоторые в классах готовятся к урокам понедельника.

БАНЯ

Среда - банный день. Всё училище, каждая рота идет отдельной колонной, направляется в одну из городских бань. Обычно это баня на ул. Майорова (Гороховая). Дорога занимает нескорым шагом не более 20 минут. Минут 30 дают на помывку. Подъем в этот день на час раньше. Зарядки нет.

Старшина роты кричит сиплым голосом: "Рота! Для помойки в баню становись!"

Строй идёт по мостовой. Офицер беспокоится о безопасности: как бы машина не наехала на колонну в сумерках. Как и положено по уставу, впереди и позади строя идут "флажковые", в светлое время года они идут с красными флажками и на перекрестках, как заправские регулировщики, останавливают транспорт. Светофор нам не указ!

Зимой же, когда на улице довольно темно, они несут керосиновые лампы с фитилем под стеклянным колпаком, покрашенным красной краской.

Сегодня суворовец Краскин наконец-то идет с фонарем позади строя. Можно идти не в ногу, а это уже какая-то свобода. Да и не толкается никто и ножку не подставляет. Краскин на ходу думает о своем. Позавчера его обидел капитан Федоров. Мама Краскина живет в Анапе. А старший брат учится в ленинградском техникуме, по воскресеньям они вместе гуляют по городу. И вчера мама вызвала по междугородному телефону сына-студента, чтобы обсудить с ним планы на предстоящие каникулы. Старший брат пришел в училище, Краскина вызвали на проходную. Телефонный разговор должен состояться через час, надо спешить. Краскин нашел дежурного офицера в спортзале. Дежурный - капитан Федоров - любимец суворовцев, он так уморительно разыгрывает известные стихотворения Пушкина, что со смеху вся рота покатывается. А в спортзале он такие трудные упражнения на снарядах выделывает, что не каждый гимнаст выполнит.

- Товарищ капитан,- обращается Краскин,- моя мама вызывает по междугородному телефону моего брата, можно я с ним пойду, разговор будет через час.

- Не положено, - сухо отвечает Федоров, - сегодня будни и в увольнение отпустить Вас не могу.

Краскин бледнеет, он пытается объяснить капитану, что ему хочется поговорить с мамой. Федоров не отпускает, он пытается говорить что-то о воинской дисциплине. Краскин сдерживает слезы, поворачивается и выбегает из спортзала на улицу. Теперь он дает волю слезам, никто его не видит. Ему непонятно, почему нельзя поговорить с мамой, ведь она вызывает к телефону в будни впервые. Да и дисциплину он не нарушает. Весь в слезах, он пытается объяснить брату, что выйти не может.

Обида на капитана не проходит, а на следующий день, когда капитан оставил на столе свою фуражку, Краскин пробегает мимо и смачно плюет в нее. Вот тебе!

После этого капитанские розыгрыши ему больше не нравятся.

А капитан так ничего и не понял.

Вот и до бани дошли. Быстро разделись. Старшина-сверхсрочник выдал по обрезку хозяйственного мыла. Он разрезает большой кусок на 10-12 маленьких и выдает каждому вместе с мочалкой, которую берет из общей кучи. Некоторые мочалки сыроваты, они не просохли после прошлой бани.

Общий зал с мраморными лавками уже наполнен мальчишечьим гамом. У крана с водой выстроилась очередь с шайками. Набрав кипятку, все старательно полощут доставшиеся им мочалки: не знаешь ведь, кто мылся ею в прошлый раз и где она валялась? Хочется спать, а некоторые просто моют хозяйственным мылом стриженную наголо голову, выливают на себя таз с теплой водой и бегают по залу. Летают кусочки мыла, иногда по спине шлепнет брошенная кем-нибудь мочалка.

- Товарищи суворовцы! Сейчас буду наказывать нарушителей порядка! - пытается успокоить мальчишек дежурный офицер.

Наступает на некоторое время относительная тишина, но как только майор выходит (жарко в форме), опять начинается шум и гам.

Время на исходе. Народ потихоньку потянулся к выходу в раздевалку. В дверях стоит старшина, он указательным пальцем с нажимом проводит по груди и по спине суворовца. Если на коже остаются катышки жира, значит не помылся. "Кругом марш! Быстро домыться! А что у Вас на ногах? Что Вы за ногти отрастили? Как у орла, хоть по деревьям лазай", - отправляет он грязнулю назад.

Виноватый намыливается и после проверки бросает мокрую мочалку в общую кучу, меняет у каптерщика грязное белье на стираное, вытирается, одевается и выходит в вестибюль.

Там уже сгрудились разгоряченные баней суворовцы и из других рот. Старшие потихоньку курят в углу, сгрудившись в кучку, чтобы было незаметно. За курение можно заработать наряд вне очереди или неувольнение.

Посреди зала висит на стене пульверизатор - автомат. Бросаешь в прорезь монетку, нажимаешь на кнопку и получай в лицо порцию дешевого одеколона. С этим достижением цивилизации быстро управились. Бьешь его по боковой стенке и распыляется в нужном направлении бесплатная порция! Потом научились управлять этой машиной с помощью пружинки из фуражки, как с телефоном-автоматом.

Через 10-15 минут рота выстраивается по команде на улице в колонну и быстрым шагом, сбиваясь с ритма на мост¦ через Фонтанку, возвращается на Садовую.

На первом уроке очень хочется спать.

БУРИМЕ

Сережа Кадров учится хорошо. Ему интересно. Нравится красивая форма, нравятся вкусные булочки на второй завтрак после 3-го урока.

Учителя здесь называют "преподаватель", как в институте. Анна Николаевна Пальмина, строгий преподаватель русского языка, пытается найти новые формы обучения, ведь с пятым классом в этом училище она работает впервые.

Иногда она раздражается на суворовцев, пытающихся сорвать урок. Как-то в сердцах у неё вырывается: "Я не женщина! Я - преподаватель!" с ударением на первом слоге.

Когда-то в другом СВУ она носила военный китель с погонами капитана. При её полной фигуре это не смотрелось и обидная кличка "жаба" пристала к ней навсегда.

Однажды она, договорившись с командованием училища, отправляется с группой "хорошистов" во Дворец пионеров у Аничкового моста на Невском, чтобы принять участие в работе литературного кружка. По этому случаю четверо счастливчиков одеваются в парадные мундиры с восемью большими пуговицами в ряд на пузе, начищают до зеркального блеска бляхи и ботинки, и вместе с Анной Николаевной (не в строю) идут во Дворец, который находится минутах в двадцати хода.

Сережа был здесь ещё до поступления в училище, а вот другие ребята приехали в Ленинград кто из Порхова, кто из Череповца, кто из Москвы. Они поражены красотой дворцовых покоев. Блестящий паркет с узорами, хрустальные люстры, огромные окна, позолота на дверях и стенах. Ведь после войны прошло чуть больше 12 лет, но ничто здесь о ней не напоминает. Есть даже зимний сад.

Занятие литературного кружка ведет молодой поэт. Сегодня он рассказывает своим юным слушателям, сидящим вокруг большого круглого стола, как надо слушать симфоническую музыку. Внимание девочек отвлекается на суворовцев в красивой форме, руководитель умело концентрирует их на теме занятия.

- Симфонический оркестр состоит из струнных, духовых, клавишных, ударных инструментов. Слева сидят скрипки, в центре - духовые, справа - контрабасы и виолончели. Позади располагаются ударные..., - ведет он детей в мир музыки.

На примере симфонической сказки С. Прокофьева "Петя и Волк" поэт рассказывает о музыкальной теме, учит детей слушать музыку. Дети увлечены. Музыку слушают на проигрывателе. Кассетных магнитофонов ещё нет. На дворе 1957 год.

После музыки начинается игра в буриме. Суворовцы ещё не знают, что это такое. Им объясняют. Задается рифма:

...Пикассо, колесо, волка, двустволка...

Через пять минут начинают читать свои варианты. Получается не у всех. Суворовцы стесняются. Анна Николаевна их подбадривает.

У ребят получается очень смешно.

В лесу увидев волка,

Схватился я за колесо.

Пальнула старая двустволка,

Рисуй меня, героя, Пикассо...

Теперь суворовцы уже не разряженные куклы, а просто дети. Всем нравится эта игра. Анна Николаевна не узнает своих учеников: они раскованы, глаза веселые, активны, что на её уроках бывает редко.

Вернулись в училище к концу самоподготовки. На следующий день кто-то из суворовцев бросает, когда близко находится офицер-воспитатель:

- А почему одним можно в будни в город, а другим - нет? Что я - рыжий?

Два или три раза водила Анна Николаевна своих суворовцев во Дворец пионеров. Но из педагогических соображений командир роты не дает "добро" на эти выходы. "Есть программа, вот её и осваивайте. Не надо развращать будущих офицеров. Хороший командир взвода и без буриме обойдется",- резюмирует он свои мысли после беседы с Пальминой.

АНГЛИЙСКИЙ ДЕНЬ

- Товарищи суворовцы! Завтра в нашей роте - английский день. Все команды, которые вы изучили, будете подавать на английском. К офицерам-воспитателям и преподавателям английского языка обращаться только на английском языке. Дежурным по учебным отделениям рапорт всем преподавателям отдавать по-английски, - объявляет перед строем роты майор Корсаков.

За глаза суворовцы зовут его "Шерлок". Прозвище заслужено особым пристрастием к слежке за суворовцами из скрытых позиций. Идет строй роты по двору и вдруг кто-то замечает в подворотне стоит в нише Корсаков и записывает, кто идет не в ногу, разговаривает в строю. Тут же проносится по строю : "Шерлок"!

А во время построений майор объявляет кому наряд вне очереди, кому - неувольнение.

На мизинце левой руки у него длиннейший ноготь. Никто не знает зачем, но пользуется он им редко. То грязь начинает выковыривать во время проверки качества уборки, а то вдруг услышит как кто-то в тишине по команде "смирно" вдруг не выдержит и "пустит газы" и, подняв свой мизинец ногтем вверх, победно восклицает: "Ага! Кто-то пукнул!". Странные у него повадки и его побаиваются за разные сюрпризы из-за угла.

Преподавателям и родителям нравится он своей обходительностью и интеллигентностью. Он закончил университет и владеет английским, хотя никто этого не наблюдал, а теперь он ещё и турецкий язык заочно изучает.

Для многих суворовцев завтрашний день будет днем вынужденного молчания. Они не очень хорошо знают лексику, но требуется не просто отвечать урок, а общаться на языке.

Утром следующего дня старшина поднимает роту: "Company get up!... твою мать, соколики!". Ему трудно запомнить эти проклятые команды, которые без пол-литра не выговоришь. Фронтовику не удалось получить хорошее образование, да и служба не требовала знания больше сотни русских слов вперемежку с административными выражениями. Для сверхсрочников английский день - настоящая пытка. Лучше в окопе отстреливаться, чем с этими сорванцами по - английски говорить. Но приказ есть приказ. "Dress right dress! Attention! Forward march! Right weel march! ..."

На утренней зарядке кому-нибудь из суворовцев поручается отдавать все команды на языке. Его начинают подъелдыкивать товарищи, когда случается ошибиться.

Дежурные на всех уроках докладывают : "Comrade teacher,... All are present and correct. Suvorovite on duty ...."

Перед обедом суворовцы устремляются подальше от казармы, чтобы не вступать в разговоры с офицерами, многие из которых языком владеют. Те же, кто знают язык получше, все-таки 6 класс, наоборот крутятся в районе канцелярии роты, стараясь попасть на глаза ротному, ответить на вопросы. Кого-то Корсаков спрашивает, показывая на стул: "Вот итыз?" Не подавая виду, что он видит явную ошибку, суворовец уверенно отвечает: "This is a chair". Потом вся рота повторяет по углам: "Вот итыз".

Вечером Корсаков перед строем роты подводит итоги дня. "За отличное знание английского языка суворовец Тишкин награждается альбомом для рисования и цветными карандашами". Таких удачливых набирается человек шесть-семь из семидесяти пяти. А днем некоторые получали от офицера-воспитателя по несколько карамелек за хорошие ответы. Самые находчивые раз по пять заходили в канцелярию роты, чтобы задать вопрос-другой на подготовленную тему по-английски.

На вечерней прогулке песни рота поет по-русски. Сны снятся на русском языке. Ротный пытается понять, в чем неуспех английских дней. У суворовцев не пробуждается интерес к предмету, некоторые боятся открыть рот, скованы. Наверное, надо ставить пьесы на английском. "Как Вы считаете, Семён Юльевич,- обращается он к пожилому преподавателю, - не будет ли более интересным для суворовцев поставить пьесу на английском языке?". Семен Юльевич Фирштенберг, бывший капитан I ранга, любит свой предмет и своих детишек. "Да, Лев Александрович, пожалуй, Вы правы. Но нам придется ставить высокие оценки в четверти даже троечникам за участие в пьесе. При такой методике ученик погружается в языковую среду, а это намного эффективнее, чем просто урок. Такая методика не позволяет уделять много времени основной программе с обязательными текстами, которые не всегда разумны. Здесь есть над чем подумать. Все-таки шесть часов в неделю - это большой потенциал. С Вашей помощью попробуем".

На следующее утро дежурит хромой майор Селин. Своим сиплым голосом он будит суворовцев: "Рота, подъем! Две минуты посать и строиться!..."

АЛЛА ЛИ

Суворовцы мало общаются с девочками. Это делает их часто скованными. Поэтому многие предметы ведут в училище женщины, хотя в такой обстановке учительницам приходится нелегко. Проблема не решается ещё и потому, что среди женщин увлеченных учителей не так много: домашние дела требуют большого внимания. В конце 50-х годов приходит новый преподаватель английского языка Алла Михайловна Ли. Она - кореянка. При её участии в ЛДКСОУ начинается новый этап в изучении иностранного языка. Вводится преподавание истории и географии на английском языке в 8-9 классах. Алла прекрасно знает оба предмета, увлеченно ведет свои уроки. Но, к сожалению, те, кто неважно владеет английским, перестают понимать историю и географию.

Месяца через два занятий, которые перемежались с обычными уроками истории и географии, эксперимент прекращают. В эти же годы в училище регулярно проводится конкурс на лучшую ротную стенную газету. И талантливый педагог совершает настоящий переворот в этом деле. "Я научу вас, товарищи суворовцы, делать газету по-американски".

- А как это, по-американски?- спрашивает ехидный Сидоркин.

Долго объяснять Алла не хочет. В ближайшие же дни она приносит несколько больших листов чертежной бумаги. Желающие, а таких находится человек семь, получают каждый отдельные задания: одни склеивают на полу 6 листов ватмана в большую простыню 2х3 листа, другие рисуют большие буквы заголовка SUVOROVITE высотой 30 сантиметров и вырезают их; третьи рисуют фон на простыне: несколько берез, травка, голубое небо с облачками; четвертые вырезают из журналов карикатуры и делают к ним тексты по - английски ( в основном, это Бидструп, Эффель), некоторые рисунки увеличивают и копируют на отдельные листки. А небольшая группа собирает заметки на английском языке с рассказами о жизни роты. Это самое трудное задание, потому что никто не рвется писать что-то да ещё и по-английски. "Лучше я в баскет погоняю часик, чем буду ваши заметки писать",- стандартный ответ на просьбу .

И вот настает минута волшебства. На полу лежит огромный лист с нарисованным весенним фоном. На него сверху клеют буквы заголовка, потом рядами и столбцами клеят заметки и картинки, где-то дописывают на большом листе заголовки, клеят фотографии. Алла на все это глядит со стороны и во-время подсказывает, что делать дальше. Когда все наклеено и подсохло два-три человека встают на стулья и медленно поднимают за длинный край полотно бумаги. Никто не ожидал такого эффекта, всех поражает сходство газеты с большой живописью. Можно глядеть издалека и тогда газета кажется музейной картиной. Алла сдерживает свои эмоции, она педагог, она видит плоды своей работы, на её глазах самые недисциплинированные становятся другими.

На конкурсе ротная газета признается лучшей. У Ли появляются завистники среди преподавателей. Через месяц-другой прекращаются занятия по истории и географии на английском. Троечники не знают ни английского, ни истории, ни географии. А специально совершенствовать отличников признается нецелесообразным: общевойсковой командир обойдется без изысков. Да и выделять кого-то из общей массы непедагогично, рассуждают на педсовете.

Ещё через полгода Алла Ли вынуждена уйти из училища, поскольку её методика не соответствует программе подготовки будущих офицеров. Газету теперь делают только "по-американски". Хлопот у офицеров становится меньше. Всё расставлено по своим местам. Как говорится: хороша и честь и слава, а лучше того каравай сала.

ФУРАЖКА ПОМЯТА

Советские офицеры носили точно такие же фуражки, что и офицеры русской армии начала ХХ века. Единственным отличием становятся пружинки из тонкой упругой стальной ленты, которые позволяют натянуть верх фуражки, как барабан. Суворовцы - пижоны очень любили ослаблять пружинку и примятая сверху фуражка напоминает нечто вроде вороньего гнезда. Среди военных такая фуражка называется нелитературным словом "жопа". Этимология вполне ясная. Пружинку использовали для бесплатного звонка по единственному в училище телефону-автомату, поскольку даже мелочь у многих отсутствовала. В прорезь для монеты она вставляется до упора и звони, сколько душе угодно. Позвонил, вытащил пружинку и в фуражку вставил. Но со временем конструкция телефонов изменилась и эта пружинка перестала быть полезным инструментом.

Офицеры-воспитатели бороться с этим не могли. А фуражка с помятой тульей могла лишь помешать выйти по увольнительной в город, тогда пружинку и натягивали. Вышел за КПП на Садовую, зашел за угол, пружинку отпустил - и вперед. Идет настоящий кадет!

Особая лихость, если удается на парадном марше по Дворцовой площади пройти с ж... на голове.

Но есть в таком фасоне и что-то рациональное. Фуражку с натянутой пружиной сдует с первым же порывом ветра, а вот без пружинки фуражка сидит как влитая. Да и в русской армии не дураки, наверное, были, раз такая форма была!

Через много лет после окончания СВУ я узнавал бывших суворовцев по характерному фасону фуражки.

Случился со мной даже такой случай.

Идем мы как-то с другом по Невскому. Нам по 17 лет, здоровые румяные, фуражки, естественно те, что нам больше по душе, то есть ж... Навстречу идет патруль: офицер и два курсанта-артиллериста. Бросил на нас взгляд, мы небрежно откозыряли, прошли и идем дальше. Вдруг нас нагоняет курсант из патруля. Вызывает к офицеру. Подходим. Доложили, что прибыли по приказанию.

- Товарищи суворовцы! Почему у вас фуражки не по уставу?

Дружок мой с юмором, спрашивает наивно:

- По какому уставу?

Капитан начинает закипать:

- Я Вас не спрашиваю по какому уставу, а почему фуражки не по форме? И не делайте умное лицо, не забывайте, что вы будущий офицер.

В конце концов мы натягиваем пружинки и уходим в сторону Дворцовой. Через 10 метров возвращаем пружинки в расслабленное состояние.

Чего он к нам привязался?

ПЕРВАЯ ГАУПТВАХТА

Летом 1961 года наша 3 рота (9 класс) выехала в Можайский лагерь. Лагерь этот заслуживает подробного описания, что и сделано в отдельном рассказе.

В лагере, находящемся близ Вороньей горы и Дудергофского озера, все ходили в яловых сапогах, но моего размера (45) на складе не оказалось, благодаря чему я всю зиму не ездил на тактические занятия, занимаясь оформлением Ленинской комнаты (я научился писать шрифты акварельной кисточкой, моим учителем был офицер-воспитатель майор В.И.Федосов по прозвищу "пузо"), и теперь в лагере ходил в ботинках, а не в тяжелых сапогах. Это вызывало зависть некоторых моих товарищей и при всяком удобном случае они отпускали неприятные для слуха комплименты в мой адрес.

К этому времени у меня был уже неплохой опыт фотографии, а фотоаппарат "Смена", всегда был со мной, и однажды мне удалось взять в карман шинели эту камеру и снимать во время парада на Дворцовой площади 7 ноября 1960 года.

Александр Дмитриевич Соловьев был нашим командиром роты. Как-то вызвал он меня в канцелярию и поставил задачу: оформить Ленинскую комнату в лагере с использованием моих фотографий из жизни роты.

Снимать так снимать. Пленку он мне купил и я приступил к исполнению творческой задачи. Я благодарен Соловьеву за подобные сверхзадачи. Это позволяло сделать больше, чем полагалось по программе, и давало импульс для появления дополнительных извилин, заставляло напрягаться, коей возможности было лишено множество моих товарищей.

Как показывает опыт лучших современных педагогов, сложные задачи совершенствуют учеников и они раньше начинают самостоятельно мыслить, взрослеют и приобретают жизненный опыт, избавляясь от инфантильности.

За несколько дней в лагере мне удалось отснять пару пленок и ротный, выписав мне увольнительную записку, отправил в Питер домой к маме, чтобы я отпечатал фотографии на домашнем увеличителе. Быстро собравшись, повесил аппарат через плечо и на электричке добрался минут за 40 до Балтийского вокзала. Мама была предупреждена по телефону из лагеря и ждала дома, как я был уверен, с горой напечёных блинов.

Выхожу на перрон, ощущение свободы, правда, вид как у сироты казанской: зеленая гимнастерка, черные мятые брюки из "чертовой кожи" без лампас, фуражка -"ж...а".

И в таком виде меня задерживает патруль. Я знаю, что в кармане увольнительная записка, спокойно начинаю рыться в одежде и искать её. Не нахожу. Не могу понять, где она. Удостоверения у нас никакого не было в то время и патрульные офицеры со злорадством ловили суворовцев, недолюбливая нашу братию. Охватывает меня некоторое волнение, что скажет Соловьев, когда вернусь, да и как быть с заданием.

Патрульный офицер настроен серьезно. Меня берут под белы ручки и сажают в патрульный "газик". Куда-то везут, я расстроен, одно слово - вляпался! Куда же делась увольнительная?

Машина едет на Садовую, проскакиваем мимо училища и едем до гарнизонной гауптвахты, что выходит своими воротами на площадь Искусств с Русским музеем и памятником Пушкину. Такого я и предположить не мог. Хотя одновременно и горжусь таким вниманием, чувствую себя совсем взрослым в свои 16.

Уставший к вечеру дежурный офицер записывает с моих слов мои данные. После заполнения бумаг меня отводят в камеру, сажусь на нары, которые сделаны в виде сцены у стены. В камере просторно, чисто, я один. Я боюсь последствий. Что теперь Соловьев со мной сделает? Кошмар! Дома мама волнуется.

Минут через сорок в камеру вместе с дежурным входит старшина Майстренко. Он подтверждает, что я - суворовец и фамилию мою он знает. Меня передают из рук в руки и мы направляемся в училище пешком. Это минут 10 ходу.

Быстро разобравшись по телефону с Соловьевым, и убедившись, что я не в самоволке, дежурный по училищу отпускает меня домой, и я лечу на трамвае на улицу Белинского.

Скорей, скорей! Надо успеть проявить и высушить пленку.

На следующий день к обеду я привез фотографии в лагерь. Мудрый Соловьев долго не отчитывал, да и офицер-воспитатель Августов понимал, что это - недоразумение. Оказывается, записку я позабыл на столе в канцелярии, когда ковырялся с фотоаппаратом перед отъездом.

После этого не раз ещё ездил с таким же заданием, а записку укладывал за чехол фотоаппарата.

На гауптвахту же эту попал я через 4 года, осенью 1965 года, когда был слушателем Артиллерийской академии, в качестве арестанта, и все эти четыре года, как оказалось, глубоко заблуждался, что в камере очень просторно и удобно. Камеры оказались совсем другими, а та, в которой я побывал, была "агитпунктом".

СНИЗУ ВВЕРХ И ХОЛОДНОЙ ВОДОЙ

Весна в Ленинграде долгая и холодная. Рассвет тягучий и нудный. Днём иногда засветит низкое солнце и город преображается. Миллионы сосулек сверкают алмазами и падают на голову прохожим. Под ногами непроходимая наледь: днём тает, а ночью вода превращается в ледяные волны. Каждый день суворовцы разбивают лед на асфальте. Территория училища большая и всем хватает работы. Иногда это бывает во время утренней зарядки, а основная работа происходит по субботам во время хозяйственного дня. Основной инструмент - лом. Заодно крошится и асфальт. Проходит немало лет, прежде чем кому-то в голову приходит гениальная мысль приварить к концу лома топор, который превращается в колун.

Вот и подошла суббота. После уроков все готовятся к выходу в город. Но не всем это "светит". Кто успел получить двойки и не "закрыл" их четверками или пятёрками, на выходные оста- нется за красивой чугунной решёткой. А уж кто получил за дерзость "неувольнение", тому надеяться не на что. Ленинградцы идут с ночёвкой, а иногородние - только до десяти вечера.

Команда третьего взвода идёт колоть лёд. Трушину лёд колоть неохота, потому и нехотя стучит его инструмент. "Пара" по физике поставила крест на его надеждах сходить в воскресенье в Эрмитаж. Он приходит в этот музей и просто гуляет по залам. Благо для суворовцев вход бесплатный как и для солдат. Ощущение свободы, которого он лишён в стенах родного училища, приходит на короткие часы этих прогулок. Но это скорее "воля", чем свобода. Он "проглатывает" исторические романы. Географ Пётр Нилыч Архангельский, застав его на уроке за чтением романа Пикуля, рассказал, как в его бытность преподавателем географии Нахимовского училища он пытался отвлечь от чтения сидевшего на последней парте нахимовца Валентина Пикуля, но ничего не мог с ним поделать. Так и отчислили из Нахимовского училища Пикуля за неуспеваемость.

Светит солнце, греет спину через черную суконную гимнастёрку, а лёд колоть неохота. Вдруг сзади подходит сверхсрочник Лалетин, известный своей грубостью и рукоприкладством, и рявкает:

- Суворовец Трушин, Вы что сачкуете? Твои товарищи за тебя вкалывают, твою мать!

Трушин начинает колоть почаще, но с недостаточным усердием. Лалетин закуривает свой "Беломор", следит со злостью за парнем, ему тоже не терпится поскорее закончить рабочий день и опрокинуть стопку "беленькой". После окончания работы Лалетин строит отделение, вызывает из строя Трушина и Золкина

- За отличную работу объявляю суворовцу Золкину благодарность. За недобросовестную работу объявляю суворовцу Трушину наряд вне очереди. Будете мыть лестницу.

Все знают, что это означает. Мыть лестницу в санчасть снизу вверх холодной водой.

В понедельник наступает похолодание. На улице минус 10. Идёт снег и дует сильный ветер. После уроков Трушин отрабатывает наряд вне очереди. Горячей воды в училище нет. Только в столовой, но туда с ведром не пройдёшь, да и Лалетин стоит над душой и дымит "Беломором". Ступени недлинные, не больше метра, но их много. Четыре этажа по два марша. Батарей отопления нет и входная дверь наполовину открыта. Температура ниже нуля. Руки мёрзнут от холодной тряпки, надетой на конец швабры. Сначала протираются ступени обильно смоченной тряпкой, а потом голыми руками вытираются насухо. Такова предписанная технология. Но сержант долго стоять не может, ему холодно, хотя он и в шинели. Суворовец в гимнастёрке, работа должна согревать. Сержант уходит через четверть часа. Трушин поднимается на следующую площадку и выливает воду вниз по ступеням. Потом протирает надетой на швабру тряпкой. Не очень старается. Вода быстро замерзает и на лестнице образуется каток. Первый же идущий по лестнице скользит и успевает ухватиться за перила. Чертыхается. Над санчастью находятся классы двух рот, но время самоподготовки ещё не подошло и народу проходит немного.

Через час Трушин добирается до верхнего этажа. Появляется Лалетин. Он спускается сверху и на первом этаже, поскользнувшись, плюхается задницей на ступеньку. Перила не помогают. Грязно ругается, но сделать ничего не может. Лестница чистая, но скользкая. Принимает работу у восьмиклассника.

Трушин уносит ведро с тряпкой и идет в спортзал накачивать свои мускулы. Дело сделано и забыто.

ЛЕНИНГРАД - ДАЛЬНИЙ ВОСТОК

Конец мая месяца в Питере чаще всего выдается солнечным. Распускается сирень, отцветает черемуха и начинается ледоход с Ладоги. Нева наполняется ослепительно белыми торосами, а воздух становится холодным. Ледяные нагромождения быстрым течением выносятся в Финский залив. Среди зеленых деревьев на набережных лед создает зрелище фантастическое.

А суворовцы, как и вся школьная братия, в эти дни сдают выпускные экзамены. Первый экзамен - сочинение по литературе. Поскольку всем хочется получить оценку повыше, то и способы для достижения этой цели выбираются самые разные. Меньшинство штудирует программные материалы, кто-то пишет шпаргалки, а наиболее хладнокровные, взяв свои одеяла, забираются на крышу главного здания училища и там загорают под ярким весенним солнцем. Занятие это опасное, но кто и что может остановить упрямого кадета? Как говорил мудрец: "Если запрещено, но очень хочется, то можно". Но ежели старшина застал там компанию, то гонит всех, приговаривая: "Чтобы я ни одного личного состава на крыше не видел!".

Самый хладнокровный из нас, Катушкин Коля, он же "дэс", уверен, что все эти пятерки и четверки ему вряд ли пригодятся. Он занимается борьбой, накачивает мышцы, за что зовут его "мощa", часто участвует в соревнованиях. Катушкин считает, что он станет генералом, а для этого он после училища идёт в ВОКУ. Главное - подход и отход, а не Ромео и Джульетта. И действительно, через 25 лет он станет генералом со многими звездами.

За несколько дней до сочинения несколько выпускников объединяются, чтобы в ночь перед экзаменом позвонить в Дальневосточное СВУ и узнать заранее темы сочинений, поскольку темы эти едины для всего СССР.

В Питере - белые ночи, накануне сочинения рота спит беспокойно. Часа в три утра кто-то кричит: "Подъём! Темы принесли!" Громко зачитывают на всю казарму все три названия. Многие не верят, что это реально. Те же, кто поверили, идут в свои классы, чтобы написать там черновик, с которого можно будет списывать.

Катушкин натягивает на голову одеяло, проклиная нелитературно гонцов, принесших благую весть.

Спать осталось часа три. Казарма через полчаса затихает.

В 7 часов дежурный офицер, как обычно, выводит роту на зарядку. Пробежка, упражнения, опять пробежка. Чувствуется возбуждение народа.

После завтрака - построение роты на квадратном дворе, напутствие начальства - и в зал. Вся рота пишет в одном большом зале библиотеки, где на черных мраморных досках золотом написаны имена отличившихся выпускников Пажеского корпуса, правда доски эти завешены красными тряпками с изречениями типа "Книга - источник знаний" и т.п. Когда-то этот зал был капеллой Мальтийского ордена, потолок расписан с большим вкусом, позолота на люстрах, цветные витражи на огромных окнах. Все-таки это великий Растрелли. В алтарной части - выдача книг. Там же и книгохранилище.

На сочинение дается несколько часов. Преподаватели и офицеры строго следят за порядком, списать со шпаргалки очень трудно, практически невозможно.

Те, кто подготовились заранее, ликуют: темы совпали, спасибо дальневосточным кадетам.

КАК НИКИТА СНОВА НА КОНЕ ОКАЗАЛСЯ

Среди выпускников суворовских училищ, которые по старой традиции называют себя "кадетами", существует негласное правило - при общении избегать излишних формальностей, даже если они и видятся впервые. Это позволяет нам быстро находить общий язык и не бояться быть достаточно откровенными, как будто мы общаемся с давними друзьями. Таковы "последствия" нашего воспитания.

С Никитой Андреевичем Чалдымовым мне довелось познакомиться в связи с деятельностью возглавляемой им ассоциации "АРМИЯ И ОБЩЕСТВО" Наш разговор касался проблем сохранения традиций суворовских училищ и педагогического опыта, накопленного за 50 лет их существования. Незаметно разговор перешел на сложности нашей современной жизни и рассказал мой собеседник очень поучительную историю.

Закончил Никита Калининское СВУ в 1954г. с золотой медалью. В те годы получить золотую медаль было очень сложно, а тем более - в суворовском училище, где требования намного выше, чем в обычной школе. В течение первых 10-12 лет существования суворовских училищ в учебных программах для суворовцев предусматривалась в том числе и конная подготовка, то есть занятия верховой ездой, а проще - кавалерийская учеба, поскольку кавалерия как род войск еще не сменилась ракетными войсками стратегического назначения.

Никита - роста большого, телосложения богатырского , а на коне - витязь да и только!

Занимался лошадьми с удовольствием, как и всем, за что только ни брался - то есть серьезно и дотошно. После окончания суворовского училища он много учился, помятуя что "любое знание есть благо", а когда пришло время подводить некоторые итоги , то оказалось, что жатва очень обильна. К генеральским погонам прибавилось звание академика и множество почетных и других обязывающих ко многому званий.

Как-то в начале 90-х годов пришлось Никите побывать очередной раз во Франции в гостях у известного ученого в его chateau, то есть небольшом замке. К этому времени генерал-майор Чалдымов был известен также как Президент Ассоциации "АРМИЯ И ОБЩЕСТВО" и зам. начальника военно-политической академии.

Разговоры шли о гуманизации армии (liberalisation), о сотрудничестве бывших врагов в создании безопасного мира, о проблемах политических и житейских. Естественно, что французский язык был единственным при общении, а уж его-то Никита знает очень хорошо еще с кадетских времен. Обстановка была непринужденная и гость из России чувствовал себя как дома. Как-то вечером, задают русскому генералу несколько странный вопрос: "Мсье, Вы - настоящий генерал? " Как ответить на него? Пришлось ответить вопросом на вопрос - "А что значит: настоящий генерал?" Оказывается для французов все было очень просто - настоящий генерал может принять участие в конной прогулке по окрестностям, то есть уж с коня-то уж он не свалится. Кадета Чалдымова такая постановка вопроса не смутила, а даже и подзадорила. "А как же, конечно, да..."- отвечает он.

Рано утром приносят в его апартаменты всю необходимую для конной выездки экипировку и, как вспоминает Никита Андреевич, семейство в ожидании конфуза следит из всех окон, как русский генерал взгромоздится на лошадь - не дай бог, упадет и сломает себе все кости, знаем мы этих русских, будет большой дипломатический скандал. А он лихо подходит к лошади , вспрыгивает в седло и - вперед, как в не такой уж далекой молодости. Вот и пригодились навыки кавалериста. И снова он на коне оказался, и в прямом и в переносном смысле.

Сам Никита Андреевич как-то не придает большого значения этому анекдотичному случаю, но мне подумалось, что нет более необходимого дела в жизни, нежели постоянное учение. И этот случай лишь подтверждает истину, что только ум, совесть и труд в их единстве способны создать цельную творческую личность.

ДЕЛ ДЕЛЫЧ НА ФОНЕ ПОДЛОДКИ "ТРЕШЕР"

Когда мы перешли в 10 класс, в училище ввели курс военного перевода. Теперь каждую неделю стало 5 уроков английского и 2 урока военного перевода. Преподаватель - майор Дмитрий Дмитриевич Делов, до этого работал в штабе округа. У него на кистях рук были глубокие шрамы от ожогов: во время войны он служил стрелком-радистом на бомбардировщике. Самолет сбили, но ему повезло остаться в живых.

На службу он ездил на мотоцикле с коляской и любил ковыряться в технике.

Говорил Делов по-английски лучше многих наших преподавателей. Учебников специально для суворовских училищ по этому предмету не издавали. Нам выдали учебник для военного института иностранных языков. Мы сразу выросли в глазах младших классов. Знай наших - институтский уровень! Поначалу были сложности, поскольку и по-русски мало что было понятно: названия вооружений, топографические термины, политические понятия. Но в этом возрасте всё усваивается очень быстро. Тем более, что интерес подогревался обещанием выдачи диплома военного переводчика по окончании училища. Правда, для получения диплома этого необходима одна мелочь: надо сдать специальный экзамен. Потому и оставшиеся два года были посвящены подготовке к этому испытанию.

Предмет интересный, тем более, что встречаются любопытные штучки. Что такое "Ромео и Джульетта"? А все очень просто: "R&J" это "Road Junction" - перекрёсток. Вроде бы и чепуха все это, а в жизни всякое может случиться.

Лет через 35 после училища пришлось мне как-то вместе со специалистом - лингвистом переводить по частям текст. Кандидат наук перевел "подполковник" как "undercolonel". Пришлось вспомнить молодость и подсказать поделикатнее, что это точнее будет "lieutenant - colonel".

Любил Дел Делыч одну фразу повторять: "Иностранный язык-это такой конь, который всегда вынесет". Он был убежден, что лучше иметь высшее техническое образование и хорошо знать язык, нежели иметь высшее языковое образование и кое-как разбираться в технике. Самому ему удалось закончить среднее военное авиационно - техническое училище и военный институт иностранных языков.

Суворовцам, которые выпускались из ЛнСВУ в 1964 году, он сделал настоящий подарок. В те годы утонула американская атомная подводная лодка "Трешер" с ракетами на борту. В прессе было много статей, в которых было множество всяких домыслов. Поскольку Дел Делыч был членом Союза журналистов, ему удалось договориться с одной из питерских газет и та в течение месяца публиковала перевод материалов из специальных американских военных журналов, сделанных суворовцами 11 класса. Он перевод, конечно, редактировал, но гонорар получили и те, кто участвовали в процессе переводе.

И ещё одну интересную работу он организовал. В 1962 г. застрелился Э. Хэмингуэй. Не все его произведения были опубликованы на русском языке. Делов добыл где-то американское издание книги "По ком звонит колокол" (For Whom the Bell Tolls), развалил книжку по листочкам, благо, она на клею была собрана, раздал всем по одному-два листка и через неделю собрал все переводы. Получился полный перевод, где особенно слабо были переведены сцены из взрослой жизни. Кто-то кого-то куда-то клал, обнимал, а дальше было очень трудно переводить.

Но самой интересной задачей, придуманной Деловым, был поэтический перевод английских песен. Мы не знали, что это песни битлов, которые были запрещены, а поэтому кое-что получалось совсем по-русски. Он отлично рассчитал, что если человек сделает поэтический, а не подстрочный перевод, то уж смысл текста он поймёт глубже всего.

Довольно часто, надев наушники-лопухи, мы пытались на фоне шумов понять текст диктора на английском языке. Читал, конечно, сам Дел Делыч, иначе мы бы долго "плавали".

Экзамен на звание военного переводчика сдавали не все, а только желающие. Таких было чуть больше половины. Выдали по окончании училища красную книжицу-удостоверение. Это был единственный документ, полученный нами по окончании СВУ, поскольку аттестат на руки не выдавали, чтобы никто не посмел поступить в институт вместо военного училища.

В Артиллерийской академии, где мне довелось проучиться 3 года, нас, выпускников СВУ из разных городов, пытались объединить в одну группу английского языка. Анатолий Иванович Рыбакин, зав. кафедрой, владевший 5 языками, лично проводил эти занятия. Он часто повторял, что самое трудное - это первые 3-4 языка, а потом идёт как по маслу. А уроки этикета мы брали у него при обычном общении. Когда кто-то заходил к нему в кабинет, он вставал из-за своего стола и быстро направлялся навстречу пришедшему. Даже по-русски он говорил с красивой английской интонацией. В 80-х годах он издал "Словарь английских имен".

Послушав мой стиль произношения, он предложил мне записать на пленку несколько английских текстов и стихов для слушателей-офицеров, а ведь я был слушателем - рядовым без офицерского звания. Это была величайшая честь и ответственность для меня.

В то время я иногда записывал в тетрадь лекции по ракетной технике на английском, но сколько я ни обращался на различные специальные кафедры с предложением делать переводы из профессиональных технических журналов совершенно безвозмездно, никто даже не заинтересовался. И тогда я пришел к выводу, который подтверждается опытом многих людей: в современной армии с одной стороны требуется от специалиста очень высокий интеллект для работы со сложнейшей техникой, а с другой стороны тот же человек должен полностью отключить свой интеллект, чтобы безропотно исполнять любой приказ, какой бы бестолковый он ни был. И я сделал свой жизненный выбор не в пользу военной службы.

А конь, о котором так любил говаривать Дмитрий Дмитриевич, выносил меня не один раз.

Впервые это произошло через 4 года после окончания училища, когда я работал техником на вычислительной машине "Урал-2" в Свердловске. Машина была допотопная, ламповая. Когда случались отказы, то для поиска неисправности применялась киянка, обитая войлоком. Ходишь вокруг огромного металлического сооружения и стучишь по обшивке блоков: авось, где и законтачит. На улице построена была большая градирня для охлаждения этого динозавра. Но машина эта, конструктор которой - Борис Рамеев даже не заканчивал института, был самоучкой, годилась для решения некоторых прикладных задач. В 1967 году впервые в СССР на этой машине была составлена программа для поиска преступников. Руководил этой работой майор милиции Е.И. Девиков из областного управления милиции. Как-то во время моего дежурства на машине мы разговорились с ним, и я между делом обмолвился, что я переводчик с английского. В это время я учился на вечернем отделении УПИ. На следующий день Евгений Иванович принес большой текст. Это была статья Гувера о применении вычислительной техники в полиции США. Я быстренько перевел, пока Девиков отлаживал свою задачу. Часа два прошло. Отдал ему перевод, чему он искренне поразился, хотя сам совершенствовался в английском. После этого у нас установились дружеские отношения и он предоставил мне возможность печатать мои фотографии на оборудовании в лаборатории управления милиции. В то время эта было отличной поддержкой моего увлечения фотосъемкой. Я мог делать теперь крупные снимки хорошего качества. Наши отношения продолжались до моего отъезда из Свердловска, периодически я помогал ему в переводе.

Но по-настоящему конь вынес меня в 1979 году, когда благодаря знаниям, полученным в СВУ, я начал совмещать основную работу с переводом технической документации в Торговой палате. Работать приходилось очень много, но и результат отзывался приятным звоном в кошельке. Научился очень быстро печатать на пишущей машинке, компьютеры были ещё недоступны. Однажды, когда была срочная работа, отпечатал за 7 часов 24 страницы русского перевода технического английского текста (описание к патенту США). Больше этого мне переводить не доводилось за такое время. Кроме дополнительного заработка перевод давал огромное количество новейшей информации по самым различным отраслям техники, поскольку все это были материалы переписки патентного ведомства с изобретателями. Не раз вспоминал я Делова добрым словом.

Любой иностранный язык - это дополнительная жизнь. Знаешь два языка - проживаешь две жизни, знаешь три - проживаешь за троих. Как-то сравнил я две поговорки - русскую и французскую. По-русски: " ЖЕНИТЬСЯ - БЕДА, НЕ ЖЕНИТЬСЯ - БЕДА; ТРЕТЬЯ БЕДА - НЕ ДАДУТ ЗА МЕНЯ", а по-французски: "ЖЕНИТЬСЯ - ХОРОШО, НЕ ЖЕНИТЬСЯ - ЛУЧШЕ". Каждый может сравнить и понять народную мудрость. И по-английски начинаешь лучше соображать, если есть в памяти слова из других языков. Прав был А.И.Рыбакин. Первые 3-4 языка трудно, а потом - как по маслу.

Как-то я поймал себя на мысли, что если бы я был иностранцем и меня спросили в транспорте, выхожу ли я, то ответив: "Yes, I do", я был бы понят, поскольку это звучит, как "Я сойду". В этом заключается какая-то магическая сила русского языка. А таких примеров множество. А что будет, если часто повторять "input"?

О русском языке можно говорить и думать бесконечно. Эта тема неисчерпаема. Неплохое хобби с экскурсиями по словарям и энциклопедиям. Многие русские пословицы заключают в себе некоторую загадку. В этом отношении показательна поговорка: "Выше лба уши не растут". Добавим от себя: "...а глаза не видят". Некоторые пословицы на бумаге воспринимаются совсем иначе, чем в устной речи: "Не хвались, идучи на рать, а хвались, идучи с рати". Как-то на телевидении проскочила реклама подгузников, которая заканчивалась фразой: "...ребёнок сыт и доволен". Через некоторое время эти слова заменили другими.

В книге воронежского суворовца Бориса Полянского "Суворовцы" есть интересный эпизод, произошедший на уроке русского языка. Преподаватель, объясняя смысл слова "диалект", предложил суворовцам произнести какую-нибудь фразу на местном диалекте той области, из которой они прибыли в училище. И вот, что произошло дальше:

" - Надысь, буровить, таската,- спокойно повторил Борис, уже чувствуя, что поставил товарища в трудное положение.

Ефтеев слушал, наморщив лоб, словно предельная внимательность могла облегчить задачу познания незнакомых слов.

- Какая-то турецкая тарабарщина,- пробормотал он, чуть краснея от уязвленной гордости.- Буровить, очевидно, бурить. А остальные слова не пойму.

- Кто поможет Ефтееву?- обратился капитан к отделению, сам заинтересованный не меньше своих учеников.

Желающих, однако, не нашлось. Никто не желал попадать в положение, в каком оказался проявивший излишнюю самоуверенность Ефтеев. Только Баклан внезапно потер лоб, словно вспоминая что-то, повернулся к Полунину, негромко спросил:

- На днях?

Борис улыбнулся и утвердительно кивнул головой. Это не ускользнуло от внимания преподавателя.

- Вы что-то знаете, Баклан?- спросил он.

- Да, мы с Полуниным проживали примерно в одних местах,- встал Валентин,- поэтому я вспомнил одно слово.

- Ясно, - улыбнулся капитан и обратился к Полунину.- Посвящайте нас в смысл слов.

- Слушаюсь посвящать,- не без гордости откликнулся Борис.- Надысь, значит - на днях; буровить -портить; таската - пусть.

- А если что-то сказать связное,- попросил Арсений Степанович. Борис задумался на несколько секунд и сказал.

- Вот так звучал диалог между моими дедом и бабушкой:

"Отец, на гумне надысь нам плетень побуровили.- сказала бабушка.-Таска-та,-ответил дед,-ужо подопру."

- Ах, какая прелесть,- восхитился капитан.- Вот вам прекрасный образчик местного диалекта. Ну что, Ефтеев, сдаетесь?

- Сдаюсь, товарищ капитан,- смущенно подтвердил тот и сел.-Но так разговаривают только турки.

Класс откликнулся дружным смехом. Арсений Степанович поднял руку, Призывая к спокойствию и, улыбаясь, сказал:

- Велик и могуч русский язык. Помните об этом. Изучайте и любите свой язык. А для того чтобы всегда понимать друг друга, существует литературный язык, который мы с вами и изучаем.

Случай этот заставил воспитанников как-то по -другому посмотреть на русский язык. На тот язык, на котором каждый из них разговаривал с детства, к которому привык, как привыкают к собственному телу, и которым пользовался зачастую бездумно и нерационально.

Арсений Степанович не остановился на этом разговоре, и вскоре вся рота ломала головы над очередной загадкой: какое слово в русском языке оканчивается на три "е". Две недели разгадывали воспитанники головоломку и не смогли ее решить".

Часто употребляют термин "прайс-лист" в отношение ценника на товары. Но у меня родилось более благозвучное и ёмкое слово "ценарий".

В начале 80-х у меня в отделе информации работал переводчик - арабист. Много рассказывал он о черкесах и культуре этого народа. Оказывается, у большинства восточных владык охрана состояла и состоит из черкесов, хотя многих выходцев с Кавказа называли общим термином "черкесы". Не предают и самоотверженны. Хотя бывают коварны.

Я решил воспользоваться шансом познакомиться с арабским языком. Почти каждый день в течение месяца мы по полчаса занимались языком. Это краткое знакомство оказалось весьма полезным. Алфавит я вызубрил за пару дней. Учил по дороге на работу и обратно, в метро. Читать научился тоже быстро. Потом так же быстро всё забыл без практики. Арабский имеет ограниченное количество гласных: и, а, у. Пишется всё только согласными. Над согласными ставятся "огласовки" в виде штрихов. Поэтому перевод с любого языка на арабский выглядит на бумаге очень кратким. Это сближает его со стенографией. А учат язык по Корану, в котором все огласовки проставлены. В литературе и в газетах огласовок нет. Нет вспомогательных глаголов как в европейских языках. Это сближает его с русским. По-арабски как и по-русски: я - инженер, а по-английски, по-французски: я есть инженер. Иностранцу, знающему арабский, легче даётся русский язык.

В "путешествиях" по русскому языку пришло открытие "формулы" российского флага. Часто путают последовательность цветов на Государственном флаге России. КГБ - красный - голубой - белый. Положить на бок эту аббревиатуру и - нет проблем. А что же тогда МВД? Скорее всего это - МИР ВАШЕМУ ДОМУ.

А в 1986 году мои друзья предложили мне поработать диктором английского текста на волейбольном турнире Игр Доброй Воли в Москве. Цена ошибки очень велика: ведь трансляция шла на весь мир. Но очень интересно, потому что времени на обдумывание реплики во время матча нет - реакция должна быть мгновенной и о переводе думать некогда. Неожиданно приносили для объявления результаты по боксу, борьбе и другим видам. Такая работа дисциплинирует и тренирует. Кроме того, без контроля со стороны КГБ мог впервые пообщаться с американцами на совершенно свободные темы.

В 1996 году в России американское правительство организовало конкурс на участие российских предпринимателей в программе "BUSINESS FOR RUSSIA". Я прошел сложный конкурс и в течение 5 недель стажировался в Сент - Луисе, штат Миссури, в качестве издателя. Жил я в семье бизнесмена в старинном доме на крутом берегу Миссисипи. В окна моей комнаты по утрам светило восходящее солнце. Во время стажировки для нас была организована и экскурсия на несколько дней в Чикаго. Чем-то этот город напомнил, и не только мне, Петербург.

Самой большой трудностью оказалось не столько вхождение в языковую среду, сколько невозможность грамотно сформулировать то, что ты хочешь сказать, по - русски. Американский английский труден, много жаргона, да и словарный запас оказался не из той области. Но 5-недельная жизнь в чужом языке была настолько насыщена, что, вернувшись в Москву, я просыпался иногда ночью и ловил себя на мысли, что я спрашиваю себя: "Where am I?"

АРИФМЕТИКА

Если у вас были хорошие учителя математики, то считайте, что добрая половина ваших извилин появилась благодаря им.

В Ленинградском СОУ - СВУ (с 1958) можно было научиться хорошо соображать, если к высокому классу математиков-учителей добавлялись способности и усердие суворовцев. И если способностями обладали многие, усердие было уделом меньшинства кадет.

Первым моим учителем был Николай Иванович, человек, легко возбудимый, но хороший преподаватель. Он принимал у меня вступительные экзамены по арифметике. Знания, соответствующие программе, он оценивал отдельно от того, как проявляет себя суворовец на нестандартной задаче.

Он же много времени занимался с отстающими дополнительно. За этим строго следили офицеры-воспитатели, и неявка на дополнительное занятие чревата была нарядом вне очереди или неувольнением. Для тех, кто с трудом даже в 5 классе ориентировался в таблице умножения, он использовал прием, который применял граф Лев Николаевич Толстой при обучении своих детей. Суть его в следующем. Ученику достаточно выучить таблицу до уровня 5х5=25. Это напоминает игру, потому что все решается с помощью пальцев обеих рук.

Скажем, надо умножить 6 на 7. Из шести вычитаем 5 и разность обозначаем одним загнутым пальцем. Из семи вычитаем 5 (всегда из множителей вычитается только 5), а на другой руке загибаем разность - 2 пальца. 2 загнутых пальца одной руки складываем с одним загнутым пальцем другой руки. Получаем количество десятков, равное 3 (30). Оставшиеся незагнутыми 4 и 3 пальца перемножаем и получаем 12. Суммируем 30 и 12 и получаем 42. Если же, не приведи Господь, надо умножить 8 на 9, то поступаем следующим образом. 8 минус 5 равно 3, загибаем три пальца, а на другой руке загибаем 4 пальца (9 минус 5). Количество десятков равно 7. Оставшиеся незагнутыми 2 и 1 палец перемножаем и получаем 2. Итого 70 + 2 = 72.

Так, ему удалось подтянуть совсем забывчивых до уровня успевающих. Мальчишки даже играли друг с другом: кто быстрее умножит. Но вот с нервами у Николая Ивановича (мы звали его Кал Иваныч) были проблемы. Когда класс начинал шуметь, а все его призывы повисали в воздухе, он брал метровую классную линейку и с большим грохотом бил ею по столу. Линейка разлеталась щепками в стороны, шум на время затихал, но таким методом Николай Иванович не смог договориться с нами. Разбив некоторое количество разных предметов, он уволился из училища. Ненависти к нам он не испытывал и прощались мы с ним по-доброму. Через некоторое время он заходил к нам в гости и мы мирно обсуждали наши проблемы.

Кузьма Егорович сменил его и мы почувствовали твердую руку. Маленького роста, с голосом Левитана, он отчеканивал каждое слово и знания укладывались по нужным полочкам, мозги разминались и извилины прокладывали новые маршруты. Человек он был прямой и искренний. Если не нравился ему суворовец за какие -то непорядочные поступки, не жалел он слов.

В 8 роте, которая была старше нас на год, невзлюбил он Валеру Гуляева. Войдёт, бывало, в класс с началом урока, рапорт не принимает, сразу от двери летит на учительский стол его большой портфель. "Гуляев, к доске!" - громко возглашает он. Портфель аккуратно плюхается на стол, он садится к нему. Гуляев ещё не успел и мел в руки взять, а уже слышит: "Гуляев, садись, два!" За что? Почему? А потому! Не любил Кузьма Гуляева.

С нами он работал очень интересно. Напишет класс контрольную работу. Он доверяет тетради своим пятёрочникам, и они проверяют. Оценки ставил он сам. Мне не раз случалось проверять, но никогда не приходилось у кого-нибудь что-либо подправить. Это была его школа порядочности. Да и проверка давала много для лучшего понимания предмета.

А вот поймал он Находкина со шпаргалкой и мы услышали фразу, ставшую цитатой не только на день, но и навсегда. "Находкин! Я тебя сволоча такого ненавидеть буду! Выйди вон, бродяга!" После этого Находкин уже не рассчитывал ни на высокую оценку, ни на добрые отношения. Спустя несколько месяцев Находкин сподличал в другом. Чтобы не дежурить по роте в воскресенье, он порезал бритвой правую руку, а с травмой его освободили. Был он к тому же первым комсоргом роты.

Кузьма Егорович ушел от нас из-за глупости человеческой. В конце 50-х годов в Питере шла кампания по борьбе с пьянством. В "Вечернем Ленинграде" публиковали периодически фотографии и фамилии клиентов городского вытрезвителя.

И как-то мы читаем: "...преподаватель математики суворовского училища Кузьма Егорович..." Начальство долго не раздумывало. Через несколько дней Кузьма уволился. Мы от этого не выиграли. Сработал армейский принцип : "Делай, что хочешь, но не попадайся".

Какое-то время математики менялись, заменялись, но запомнилась одна учительница, ни имени, ни фамилии которой я не могу вспомнить. Помню, что прозвали мы её "опофэма". Это слово она произносила именно так, да и в манере проведения урока было много поводов для издевок с нашей стороны.

Когда она писала что-то на доске, то часто оборачивалась к классу, а взгляд её при этом был такой испуганный, что удержаться от какой-нибудь реплики в её адрес мог только ленивый. Часто ей срывали уроки, а однажды сильно обидели.

Около наших классов, располагавшихся на 3 этаже, была широкая лестница. В перерыве между уроками мы выходили на площадку, в туалет бежать надо было довольно далеко, и кому было уж очень невмоготу, поднимался на два марша к двери чердака. Замок был чисто условным, но как-то раз он не открылся. Недолго думая, кадет облегчился прямо на пятачок около двери. Кое-что полилось вниз тонкой струйкой. На площадке внизу стояла, разговаривая с кем-то, Опофэма. И вдруг за шиворот ей льется эта самая струйка. Она не поняла, в чем дело. Побежала в канцелярию роты и вернулась очень скоро с капитаном Н.А.Спиридоновым. Тот быстро оценил обстановку (не зря же 16-летним мальчишкой получил орден "Слава" в партизанах), и стоя перед затихшим классом в её присутствии с серьезным видом вопрошал: "Кто открыл кран?" Народ оценил юмор и смеха не было. Того, кто кран открыл, так и не нашли, но эта фраза стала звучать впоследствии как поговорка к месту и не к месту. Учительница вскоре уволилась, пришли другие учителя, а мы продолжали совершенствоваться.

Ирма Оттовна Антонова (Сачкова) была очень спокойная, уравновешенная дама. Тихим своим голосом она могла поставить "на уши" весь класс, но и уважали её за это. Была у неё одна особенность. Ирма в свои 30 с лишним была застенчива и часто краснела. От наших выходок. Любили её передразнивать за глаза по поводу одной из теорем, в которой доказывается равенство двух параллелепипедов. Есть в ней такие слова: "...одно тело скользит по ребрам другого..." Она при этих словах густо краснела, а кадеты поэтому очень любили по разным поводам обращаться к этой ставшей крылатой фразе. То вопрос ей зададут, как доказать равенство этих тел, то ещё как-нибудь подведут к этой теореме. Ирма, царство ей небесное, все-таки научила почти всех думать и быстро соображать.

Яркой же звездой первой величины в жизни многих питерских суворовцев разных выпусков был Александр Алексеевич Кошкарев. Таких талантливых во всех областях людей в народе обычно называют самородками. В течение нескольких лет он был старшим преподавателем математики, но помнят его не только как учителя по одному из предметов. Он играл на всех доступных музыкальных инструментах, а на гитаре учил играть нас по субботам и воскресеньям. Сочинил музыку и слова училищного марша (..Мы, кировцы, будем примером, любой выполняя приказ, Высокую честь офицера никто не уронит из нас...), прощального вальса, множества песен.

В своё время он изобрел логарифмическую линейку, имеющую семь знаков после запятой, которую пытался изготовить на одном из заводов, ему все там испортили и до конца своих дней он пытался пробить глухую стену чиновничьего непонимания. Когда появились первые калькуляторы "Электроника", он с помощью своей линейки отбраковывал дефектные экземпляры. А таблицы тригонометрических функций Брадиса и вовсе ему не нравились.

Он говорил про себя: "Я - блаженный. Кто меня обидит, у того все будет плохо. Меня нельзя обижать". Кошкарев предложил новое определение степени числа: "Степенью называется последовательное умножение единицы на число, называемое основанием степени, столько раз, каков показатель степени". Определение, может быть, немного перефразировано, но смысл верен. В Академии педагогических наук рассмотрели его предложение, но, как было принято, не признали. Так же сложилась судьба многих определений по математике, которые он разработал. Он был нетерпелив и, наверное, не очень следовал жесткой обязательной программе.

Он часто любил повторять: "Невнимание есть признак внимания", что является замечательным педагогическим объяснением слабой учебы способных учеников.

Как-то я попросил его сыграть на гитаре гимн Советского Союза. Ответил он так: "Гимн - это молитва и сыграть его на гитаре довольно сложно", после чего исполнил со своей аранжировкой. Это его определение гимна - самое емкое и точное.

На уроках мы часто решали с ним одну и ту же задачу. В 12 часов в Питере у Петропавловской крепости стреляет пушка, отмечая полдень. Это вековая традиция города. До училища звук выстрела доходит за 6 -7 секунд в зависимости от погоды. Часы у Кошкарева были очень точные, настроены по сигналу радио и он точно угадывал момент выстрела. Так, мы узнали расстояние до пушки, зависимость скорости звука от влажности. И если вдруг забудешь, какова скорость звука, вспомнишь, что 2 километра он проходит почти за 7 секунд.

В летнем лагере он научил нас множеству способов определения расстояния до видимых предметов. Самый простой был такой. Надеваешь фуражку с козырьком. Настраиваешь нижнюю кромку козырька так, чтобы она приходилась на основание недоступного ориентира, до которого надо определить расстояние. Фиксируешь голову и осторожно поворачиваешься на 90 градусов или в том направлении, куда можешь двигаться. Отмечаешь точку на местности, которая соответствует нижней кромке козырька. Запомнил её и топаешь, измеряя шагами расстояние.

Александр Алексеевич изобретал всяческие приборы на базе бинокля, и дом его был полон разными полезными и бесполезными приспособлениями.

Уволился он из армии в 1960 году. В училище его просто затюкали офицеры и преподаватели. Хотя, видимо, что-то и он не сделал по службе. Устроили ему суд офицерской чести, хотели исключить из партии.

Он в свое время был офицером-воспитателем в МАПУ и там приобрел большой опыт работы с военной молодежью. Он рассказывал как-то о том, каким способом он боролся с курением среди курсантов МАПУ. Будучи офицером-воспитателем, вызвал в канцелярию "на ковер" курсанта-курильщика, положил перед ним пачку "Беломора" и сказал : "Кури всё!" Тот выкурил и чуть не свалился в обморок, перекурил значит. После этого, говорит Кошкарев, больше тот с сигаретой не попадался и курить бросил. Возможно, способ не самый лучший, но ведь помогло человека от дурной привычки отучить.

Кошкарев после уроков иногда играл с суворовцами в футбол и волейбол. Причем, когда мы учились в 8 классе, он поставил условие: если мы выиграем хоть всем взводом у него в волейбол, он ставит всем в четверти 5 по математике. На площадку он вышел вдвоем со старшим лейтенантом Гинтсом Эриком Антоновичем, который был преподавателем физподготовки и вел секции легкой атлетики и гандбола. Как мы ни старались, ничего у нас не вышло, они обыграли 15-летних парней как котят.

А было Кошкареву тогда около 50 лет. Как-то в "Ленинградской правде" или в "Смене" суворовцы, его ученики, опубликовали большую статью о том, какой он интересный человек. После этой публикации офицеры училища распространяли слух, что он подговорил суворовцев написать о себе за пятерки. Чушь какая-то! Но это было нормой в той среде, где мы жили и учились.

Покинув неприветливую армию, он переехал в Николаев, где через 10 с лишним лет я встретился с ним при очень интересных обстоятельствах.

В 1974 году я был в командировке в Николаеве на конференции, а поскольку вечера были свободны, я решил найти Кошкарева, потому что несколько лет назад получил от него письмо и примерно знал адрес.

Иду по городу, это огромный областной центр. Над ним нависала тогда строящаяся громада нового авианосца. Приближаясь к нужной мне улице, спрашиваю у первого встречного, где здесь улица Радио. Он встречно спрашивает, а кто мне нужен. Когда я сказал, что ищу Кошкарева, то был ошарашен ответом. "А Кошкарев живет не на улице Радио, а на улице Свободы, дом такой-то, квартира..." Как в большом миллионном городе такое может случиться, понять трудно. Но, оказалось, что он преподает в вечерней школе, играет до сих пор (за 60) в футбол, и вся округа знает его как очень интересного человека.

Я нашел его по указанному адресу, мы о многом вспоминали и до утра я пробыл у него в гостях. Он рассказывал, что все ещё пытается "пробить" производство своей линейки, подарил мне макет её, который и хранится в моем архиве уже более 25 лет.

В последний раз я видел его в 1985г., и тогда он остановился у меня в Москве на пару дней. Все такой же подвижный, быстрого ума, непосредственный и обаятельный. Умер он в 1995г. в Москве, когда навещал здесь родственников. Прожил чуть более 80 лет.

Сын его - Олег, закончил ЛнСВУ в 1959 году, потом - ЛЗАТУ.

СЛАДКИЕ ШЕФЫ

Когда мы учились в 7-8 классе (1958-59гг.) при посредстве мамы одного из наших однокашников, которая работала в профсоюзном комитете 1-ой Кондитерской фабрики им. Микояна, что на проспекте Маркса, для суворовцев ЛнСВУ были организованы экскурсии на это предприятие. Готовились мы очень тщательно: с внутренней стороны брюк пришивали по швам вафельное полотенце и получался огромный карман. Карман делали и под суконной черной гимнастеркой. И конечно же не наедались на обеде. Большинство из нас отцов потеряли на войне, а потому конфеты и тем более шоколад получали мы редко.

Экскурсия организовывалась для каждой роты отдельно, но самые старшие от этого были освобождены.

Начинался поход трамвайным марш-броском и продолжался полосой препятствий в цехах фабрики.

Нам очень подробно рассказывали об устройстве машин и рецептах. Запах был очень сильным и это несколько отбивало аппетит. Так бывает, когда приходишь в санчасть с головной болью. От сильного запаха лекарств начинаешь лучше себя чувствовать, а то и совсем выздоравливаешь.

Женщины в цехах с сочувствием наблюдали, как мы резво налетали на подносимые коробки с дешевой карамелью и очень быстро наполняли наши закрома. Нас успокаивали: "Не торопитесь набирать, скоро пойдете в шоколадный цех, там и наберете". Мы были очень доверчивы и это нас погубило. В шоколадном цехе к коробкам нас не допустили, а предложили немного дешевеньких конфеток, облитых тонким слоем шоколада. А плиточный шоколад мы так и не увидели.

Возвращались мы в училище очень усталые. Наелись конфет "до посинения красноты в глазах".

Разговоров потом было о том, кто сколько успел загрузить. Офицеры-воспитатели объяснили, что надо угостить преподавателей и других старших товарищей. Насыпали большие пакеты килограмма по 2-3 карамели и на следующий день вручили всем женщинам. Попрятали по тумбочкам, дня на два хватило. Не забыли и об офицерах-воспитателях. Никто из офицеров не догадался устроить праздничный обед с конфетами и чаем в честь какого-нибудь праздника. Заодно и урок этикета преподали бы.

Те, кто карманы не пришивал, очень потом сожалел. Тем более, что на фабрике нас охлаждали: "Вы ещё раз придете на экскурсию".

Больше экскурсий на фабрику не было, а через полгода в городской газете появилась большая статья "Сладкие шефы", в которой всё было искажено в соответствии с партийной линией на сокращение армии и возбуждение антивоенных настроений в обществе.

Ах, как плохо воспитывают суворовцев!

КУРЕЖСКАЯ КОЛОНИЯ

Как-то в 1984г. пришлось мне поработать тренером - психологом молодежной команды "Динамо" по стрельбе из лука. В то время я постоянно работал переводчиком на московском заводе "Красный пролетарий" и с командой выезжал в командировки во время своего отпуска. Кстати, именно завод "Красный пролетарий" купил пароход "Адмирал Нахимов" перед его трагической гибелью в последнем плавании, чтобы поставить на вечный причал в качестве гостиницы где-то на Черном море.

Командировка была в город Харьков. Стояла промозглая осень-зима, шел то ли снег, то ли дождь. Команда состояла в основном из мастеров и кандидатов в мастера спорта и в мою задачу входило обеспечить наилучшие условия для спокойной и уверенной стрельбы. В свободное время нас возили на экскурсии по разным интересным местам.

Побывали мы на заводе, где изготавливают самолеты "ТУ-134", а другая экскурсия состоялась в Курежскую детскую колонию для малолетних преступников, где в свое время творил педагогические чудеса А.С.Макаренко. Такая специфическая экскурсия стала возможна потому, что это было "Динамо" (МВД). Нам показали казармы, познакомили с мастерскими, учебными классами, даже с кабинетом психологической разгрузки. В бывшей церкви устроен музей творчества заключенных.

Проходя мимо стендов, я невольно подумал о своем детстве в СВУ. Никакого музея творчества у нас не было, хотя там могли оказаться и радиоприемники, и сувенирные знаки. А если на занятиях по труду мы точили бы на токарном станке не только барабанные палочки для парадной роты барабанщиков нашего училища, то осталась бы неплохая память о творческих способностях суворовцев. Жизнь учила нас делать табуретки для кухни, книжные стеллажи и верстаки для домашней работы. А потом многие научились строить дома на своих садовых участках.

Меня поразила примитивность практически всех экспонатов. Грубоватые по сюжету сувениры, трансформаторы, выключатели, чеканки. Как рассказали нам воспитатели колонии, практически единицы возвращаются после колонии к честной жизни.

Затем в актовом зале была встреча спортсменов с заключенными и надо было видеть глаза стриженных наголо, как суворовцы до 9 класса, молодых парней, увидевших рядом красивых молодых девчонок и ребят, добившихся больших спортивных успехов.

В казарме все было до головной боли знакомо, только койки в колонии двухъярусные. Та же дисциплина, тот же строй, те же командиры. Конечно, здесь не поболтаешься после уроков и в спортзале не поиграешь, когда захочется. А уж в воскресенье к маме тем более ходу нет в течение нескольких очень долгих лет.

Как сказал бы классик: "...и дым отечества нам сладок и приятен, не говоря уже о запахе носков"...

ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЙ ШКАФ

Класс наш располагался на третьем этаже левого флигеля. Вместо парт уже были у нас крашеные светлой масляной краской большие столы, под столешницей которых была полка для книг. Там обычно лежали тетради, некоторые принадлежности. Кое-кто прятал там сигареты, иногда из стола мог возникнуть запах заплесневелого хлеба, когда кадет забывал о припрятанной после завтрака корке.

Для учебников предназначался большой шкаф с двумя створками, где на полках каждому отводилось достаточно места не только для книг, но и для спортивных тапочек.

А в этой классной комнате было довольно тесно и потому было принято решение не ставить второй шкаф, а устроить несколько полок в пространстве между второй парой дверей, которые выходили на лестницу. Между дверями было расстояние примерно полметра, полки получились достаточно глубокие.

История приключилась именно в этом импровизированном шкафу. В 10 классе был назначен диктант по русскому языку. Обычно перед диктантом выдавали новые тетради, чтобы никто не заявил в последний момент, что у него тетрадь кончилась и писать не в чем.

Капитан Спиридонов приносит пачку чистых тетрадей, ждет, пока дежурный отдаёт рапорт учителю. Оказывается, трое лежат в санчасти. Капитан не был несколько дней на службе и про себя решает, что вполне возможна по весне простуда. С шумом отодвигаются громоздкие деревянные стулья и все парами усаживаются за столами. Тетради получены, осталось несколько штук. Куда их положить? Ах, да. Шкаф есть общий между дверями. Капитан спокойно направляется к нему. В классе вдруг наступает мертвая тишина. Резко открыв дверь, Спиридонов от неожиданности немеет: на двух полках и на полу лежат все трое "больных": Сидоренко, Родин и Мельников. Все знают, что эти трое вполне могли получить не выше "трояка". Поначалу тихо, а потом вдруг класс разражается диким хохотом. Воспитатель с растерянностью оборачивается, ему стыдно перед молодой учительницей и одновременно внутри закипает гнев за такую наглую выходку. Он готов выбросить их всех за шиворот, сила ему позволяет, но с трудом сдерживая свои эмоции, Николай Андреевич негромко командует:

- Всем сесть по местам и приступить к диктанту. После урока разберемся.

Покрасневшие и опозоренные, все трое садятся за свои столы, начинается диктант.

После диктанта молодая учительница, которую за глаза все зовут Светой, пытается как-то снять стресс у суворовцев:

- Если вы скажете, как называл шкаф один из героев пьесы Чехова, двойки никому не поставлю.

Начинается перешёптывание. Никто не знает. Вдруг Буркин поднимает руку. Уж от него-то никто не ожидает правильного ответа, вечный троечник, только по литературе у него "четвертак".

- Глубокоуважаемый шкаф! "Вишнёвый сад", слова Гаева в первом действии.

- Правильно. Вы спасли своих товарищей. И лично Вам я ставлю 5 по литературе за четверть.

Преподаватель забирает переданные по рядам тетради и выходит. Все поворачиваются к сидящему на последней парте герою дня. "Ты откуда знаешь?". "О, воин, службою живущий! Читай устав на сон грядущий. И поутру, от сна восстав, читай усиленно устав",- многозначительно декламирует тот.

ИСПЫТАТЕЛИ

Капитан Юрий Петрович Тушин ("юрпет") - человек увлекающийся. Он все пытается попробовать, везде поучаствовать, со всеми знаменитостями сфотографироваться. Наверное, это от того, что мальчишкой он пережил ленинградскую блокаду, видел смерть своих родных, вот и торопится жить. Теперь, когда 12 лет уж минуло после войны, в нём бурлит неутоленная страсть к познанию, помноженная на ощущение, что сегодня последний день твоей жизни.

В 50-х годах стали распространяться среди умельцев самодельные маски для подводного плавания, ласты, ружья для подводной охоты. В магазине купить это было невозможно. Подросло поколение достаточно здоровых людей, готовых к экстремальным видам спорта. А об акваланге нельзя даже и мечтать. Слишком дорогое и недоступное удовольствие.

Плавательный бассейн в училище - небольшой, всего-то 12 с половиной метров и шириной метров 6. Многие суворовцы научились здесь плавать, а некоторые стали классными пловцами.

Вода, правда, сильно хлорирована, а иногда и слишком теплая. Тушину неймётся соорудить самодельный акваланг. Благо, бассейн для испытаний под боком, а в качестве ассистента всегда можно любого суворовца привлечь.

Питомец Военного института физкультуры, он уверен в своих физических возможностях, хотя внешне ничего спортивного в нем нет: пузо торчит, два подбородка, щеки румяные и очки с толстыми стеклами. Иногда он гоняет мяч со своими суворовцами, но те всегда норовят ножку ему в игре подставить, чтобы посмотреть, как он кубарем покатится. Была у него одна особенность, над которой все ехидничали, начиная с офицеров: каждый раз во время обеда, он садился за стол дежурного, даже если был выходным. Его исправно кормили, не гнать же из столовой, а суворовцы прозвали "пирожком".

Как - то раз подзывает он Вадима Лутченкова, по прозвищу "лучкин" за его сходство с Максимкой - героем фильма, парня расторопного и находчивого: "Сегодня мы с Вами будем в бассейне испытывать акваланг". "Товарищ капитан! У меня горло болит". "Горло болит? Учите уставы - болеть не будет".

Перед обедом они уединяются в бассейне, Лучкин даже форму не снимает, а Юрпет, естественно, в плавках. Акваланг состоит из противогаза с привинченной двойной гофрированной трубкой, длина которой становится больше метра. Об одном забывает главный конструктор: уплотнить бы надо стык трубок, протечет ведь. Но известно, что командир взвода умеет все и знает все. На этом и стоит армия. "Так что, прорвемся, Лучкин?" "Так точно, товарищ капитан!"

Приняв душ, "пирожок" плюхается в воду. Проплывает для разминки туда-сюда, подплывает к бортику.

- Давай противогаз.

- Товарищ капитан, а трубки хватит, не коротко ли?

- Сейчас посмотрим...

Тушин натягивает противогаз, привинчивает трубку. Лучкин крепко держит другой конец трубки. Из-под противогаза что-то бормочет капитан, но у Вадима уже есть свой план. Как только капитан погружается с головой и уходит под воду, он осторожно наклоняется над кромкой воды и окунает открытый конец трубки. Через несколько секунд поднимает его вверх, а из воды выпрыгивает, сдергивая на ходу маску и судорожно откашливаясь, Тушин.

- Вот, черт, протекает.

Он подплывает к поручням, медленно выходит из воды.

- Не получается, противогаз пропускает, - констатирует капитан. - На сегодня хватит.

Ему стыдно перед мальчишкой, но виду он не показывает. Плавает некоторое время, успокаиваясь. Одевается.

- Никому не рассказывай. Понял?

- Понял, понял...

Лучкин остается в спортзале, чтобы позаниматься на брусьях, у него не получается кувырок вперед из положения сидя. Элемент несложный, но без него упражнение не выполнишь. Мальчишка он упрямый, настойчивый, обязательно получится.

Этот случай с противогазом мало кому известен, потому что Вадим слово своё сдержал. Мне он рассказал, когда мы ездили с ним к его маме на воскресенье в Петергоф.

А с Тушиным отношения мои не складывались. Как-то, в 6 классе, доведенный его несправедливостью до крайности, я крикнул ему: "Осёл!". Пройдя несколько шагов, он осознал, что произошло, повернулся ко мне, быстро подошел и, резко взяв за рукав гимнастёрки, повел к начальнику училища генералу Лазареву. Оставив меня в приёмной, "пирожок" беседовал в кабинете, я не слышал его слов, поскольку не на шутку испугался последствий. Но Лазарев хорошо знал особенности Тушина, он строго отчитал меня, а в четверти мне поставили 4 по дисциплине. Остальные оценки были отличными. С четверкой на каникулы не отпускали и зимние каникулы я провел в казарме.

Лутченкова отчислили после окончания 6 класса за неуспеваемость: чего-то он никак не мог усвоить по математике, несмотря на дополнительные занятия. Такое случается. Непонятно, непонятно, а потом вдруг раз! - и осеняет. Не дождались учителя этого озарения и умный парнишка оказался на улице.

Почти через 35 лет мне довелось встретиться с ним заочно при очень грустных обстоятельствах. Как-то в начале 90-х годов вечером я смотрел телепрограмму "600 секунд", которую вела в тот день Светлана Сорокина. И вот рассказывает она об очередном происшествии. В Питере пойман злоумышленник, который промышлял кражей и сбытом иномарок, восемь штук он уже умыкнул и вот попался. Показывают фотографию парня и называют фамилию - Вадим Лутченков. Я его запомнил с детства стриженым наголо и сейчас он тоже стриженый, лицо мало изменилось, у него характерные черты, такого узнаешь сразу.

Этот репортаж очень расстроил меня, потому что ведущая говорила о случае совершенно отстранённо, а для меня это была встреча с моим детством. Смешанное чувство жалости и осуждения. Свои эмоции я описать не могу. Это надо было испытать.

ТАМБОВСКИЙ ДЕСАНТ

В 1960 году были закрыты более половины суворовских училищ. В их числе было и тамбовское, созданное в 1944 году. Процесс этот был связан с кампанией сокращения армии. Как тогда говорили "попал под сокращение миллиона двухсот тысяч". На улице оказались сотни тысяч офицеров, многие из которых не имели высшего образования и никакой гражданской специальности. Настроение в обществе было резко отрицательным по отношению к военным. В Питере, городе культурном и в основном интеллигентном, военных оскорбляли в публичных местах, даже нам доставалось: то шпана на суворовцев нападет, то в транспорте с открытой неприязнью говорили в нашу сторону: "Дармоеды!". У некоторых пытались срывать погоны, но мы были всегда настороже и успевали или убежать или отбиться. Как-то ночью у ворот суворовского училища зарезали учащегося ПТУ. Когда наши суворовцы проходили по переулку в сторону Пушкинского театра, из окон иногда стреляли из рогаток шариками от подшипников.

Настроение в училище было такое, что все ожидали - кто с надеждой, кто со страхом: разгонят нас или нет. До конца лета мы не знали точно, чем все кончится. А приехали с летних каникул и узнали, что наше училище сохранилось. Начальника училища Костю Лазарева в его 60 отправили в отставку. Тогда было модно назначать отставных офицеров и генералов директорами совхозов. И наш строевой генерал стал директором совхоза в Ленинградской области.

В нашу 5 роту прибыли два взвода из тамбовского СВУ. В роте стало больше сотни человек и пять взводов. Держались ребята эти как-то обособленно, долго не меняли погоны с надписью ТбСВУ на ЛнСВУ. Изучали они немецкий язык и специально для них в училище пришли новые преподаватели. Офицеры же воспитатели были питерскими. Пришел из штаба округа майор Иванов Николай Николаевич и капитан Чистяков Иван Иванович из какой-то части. Тамбовцы занесли к нам свои обычаи и традиции. Среди них больше было курильщиков, да и к бутылке некоторые уже прикладывались. Оказавшись в большом и красивом городе, тамбовцы не сразу восприняли те возможности, которые даны жителям Питера. На смотрах самодеятельности выявилось, что у них много оригинальных номеров, были среди них и классные спортсмены, но что касается успеваемости, то преподаватели отметили более низкий уровень подготовки. Появился в нашем лексиконе и новый жаргон. Кусок хлеба назывался "кец мандры". Ему соответствовала поговорка: "Спасибо партии родной, что накормила нас мандрой".

Одной из традиций, которая сразу вошла в наш быт, стало "общественное порицание". Если кто-то из офицеров обижал суворовцев несправедливостью, то вечером на прогулке кто-нибудь негромко говорил в строю: "Общественное порицание, три-семь!" и весь строй, вся сотня громко и протяжно на одном дыхании выдавала: "У, су-ука!". Действовало очень сильно и нам, питерцам, это нравилось.

Круговая порука была у тамбовцев так же крепка, как и у нас. Они рассказывали, что в Тамбове у них практиковалось товарищеское наказание в виде ударов мокрой простыней по животу наказуемого, который для экзекуции раскладывался на кровати. Больно, но следов не остается, а после некоторого количества ударов - сильный понос. Мы этого не видели. В Питере они это не практиковали.

Были среди них и придурки. Помню, как вся рота обсуждала случай, когда в канцелярию прибежала с урока преподавательница, вся в слезах, и пожаловалась ротному, что суворовец Иванов (второгодник очень большого роста) занимается на уроке онанизмом, а весь взвод ржет над ним. Через некоторое время его отчислили из училища за неуспеваемость.

Но вот майор Иванов, однофамилец, был человек очень интересный. Он называл своих суворовцев "хер кадет", за что и получил сразу же прозвище "мин херц". Он первым из офицеров училища стал называть суворовцев кадетами. Как-то в разговоре с нами он поделился своими соображениями по поводу военной службы: "Для карьеры нужна ма-аленькая войнишка, иначе так и застрянешь на майоре". Судьба многих наших товарищей была прямым подтверждением его слов. Кто-то "вырос" на Афганистане, кто-то на Чехословакии, а кто и советником был в других странах, которые вели локальные войны.

На одном из учений, когда мы совершали лыжный марш при сильнейшем морозе, майор Иванов, у которого обе ноги были ранены в войну, и походка у него из-за этого была с небольшим приседанием на каждом шаге, был на пределе своих физических возможностей. В конце лыжного перехода он почти потерял сознание от перенапряжения, но шел несмотря на переутомление до конца. Когда до командира роты дошло, что в таком состоянии офицер может просто погибнуть, его сняли с марша и остальную часть учений он оставался в обозе.

Мин херц никогда не доносил начальству о провинностях своих суворовцев, как это делали некоторые другие офицеры-воспитатели.

Но за курение наказывал как и все другие офицеры. Заходит он как-то в туалет, где обычно раскуривали коллективный окурок, причем выкуривали до огрызка не более одного сантиметра длиной, а там дым стоит. Он прекрасно понимает, у кого сигарета, встал и смотрит. А курильщик спрятал окурок в карман и делает невинный вид. Подождал Иванов, когда карман начал тлеть, а после этого и говорит: "Теперь, Мухин, можешь зашить карманы на две недели".

После окончания училища многие тамбовцы разными путями ушли из армии, а с одним из них, Витей Поздняковым я отбывал в 1965 году на гарнизонной гауптвахте 10 суток.

С одним из тамбовских кадет, Владимиром Дашкевичем, по прозвищу "доска", произошла история, о которой упомянуть не грех. Был он высокого роста, учился ниже своих возможностей, а дисциплину нарушел регулярно. Он бравировал невыполнением приказа офицера, вызывая всеобщее уважение и, как всякий хулиган, самоутверждался на плохом. В 10 классе он довел офицеров нашей роты до "белого каления" и по совокупности неуспеваемости и плохого поведения его отчислили из нашего училища. Был он сиротой и его отправили к бабушке в Ростов. Прошло совсем немного времени, в течение которого он переписывался со своими однокашниками и из этих писем было ясно, что он стремится обратно в СВУ. Написал он письмо начальнику училища генералу Мироненко, пообещал исправиться, искренне раскаивался в своем поведении до отчисления и просил принять его обратно. Я не знаю подобных случаев в истории других училищ: его приняли в училище спустя несколько месяцев после отчисления, но дали ему испытательный срок. Первое время после своего возвращения он вел себя достаточно достойно, но срывы случались.

Я как раз был вице-старшиной роты (меня разжаловали позднее за отказ писать незапланированный диктант) и чувствовал на себе его своевольный характер. Но я был его товарищ и ровесник и ничего не предпринимал.

Не прошло и нескольких месяцев, как он снова "соскочил с нарезов" и его сильно занесло. Поскольку был он на виду и за ним офицеры-воспитатели наблюдали с большим вниманием, чем за другими, хотя и сочувствовали его судьбе, ничто не прошло незамеченным. Второй раз его отчислили без традиционной для этого акта позорной процедуры отпарывания погон с гимнастерки и лампасов с брюк перед строем всего училища. Он уехал домой и больше я о нем ничего не слышал.

10 СУТОК ТЮРЕМНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Нет ничего более унизительного, чем лишение свободы даже на очень короткий срок. В уставе определено, что офицер вправе лишить свободы подчиненного по своему усмотрению. Тяжесть проступка определяет офицер. Чаще всего командир сводит счеты с непокорным подчиненным, который вполне может выполнить любой разумный приказ.

Когда в 1965г. учился я в артиллерийской академии, что у Финляндского вокзала, мне приходилось сталкиваться с разными людьми, в том числе непорядочными.

Начальником курса был у нас полковник Волошин. Во время войны 3 года учился в академии, так что и повоевать не пришлось. Перед назначением на наш курс он был замполитом факультета.

У меня с ним отношения были самые недружественные. Ему не нравилось, что я подначивал его во время собраний курса, а с юмором у него были большие трудности. Он часто любил повторять: "Я крымский татарин, ну и что?", хотя никто его об этом и не спрашивал. Я его допекал и никак не заискивал по примеру многих офицеров. Невзлюбил он этого слушателя, который не скрывает, что не собирается быть офицером. На втором курсе командиром нашего учебного отделения был назначен слушатель старший лейтенант Юра Некрасов. Это был "человек Волошина".

За какую-то провинность объявил мне Волошин 5 суток гауптвахты. Но по уставу наказание это должно быть исполнено в течение месяца. На питерской "губе" порядки строгие. Чтобы сесть туда, надо еще попасть в нужный день. Мне повезло, потому что в первый раз, когда Некрасов повел меня "на посадку", там не оказалось свободных мест. Принимали под арест два дня в неделю, а когда я дождался следующего приемного дня, то не взял с собой военный билет. Опять осечка! В третий раз, когда месячный срок уже истекал, у меня не оказалось мыла в мыльнице. Так и не сел.

Волошин не успокоился. Да и Некрасов не дремал. Каждую осень в Ленинградской филармонии - открытие сезона и в 60-е годы открывал его всегда пианист Лев Оборин своим сольным концертом. И в тот год я купил себе билет, но за что-то получил неувольнение и, достав чистый бланк увольнительной записки, сам его заполнил и вышел из здания академии, где располагалось наше общежитие.

Концерт был замечательный. На какое-то время я мысленно оказался вне своей формы, меня окружали светлые одухотворенные лица слушателей, роскошный зал филармонии и волшебные звуки создавали атмосферу неземную.

Вернулся в академию часа через 3. На проходной меня уже ждали. Оказывается, Некрасов ехал на трамвае по Литейному и случайно увидел меня в окошко. Не поленился вернуться, всех поставил "под ружье", и меня взяли с поличным.

На следующий день Волошин объявил мне 10 суток ареста.

Эти 10 суток я начал отсиживать в начале октября. Погода стояла промозглая, начинал идти снег с дождем. Как всегда, я решил записывать все события. Прихватил с собой листок бумаги и огрызок карандаша. Привожу без исправлений записи тех дней.

30 сентября. Суббота. Случайно в приемном покое встретился с В.Поздняковым. У него тоже 10. Не успел дойти до своей кельи, как пришла какая-то старуха и меня отправили к ней на работу. Чистил звонки в школе (на площади Искусств). Пока нет ничего страшного. Конечно, немного унизительно, но как-то настроил себя и легче все это пережить. Камера чистая. Я ожидал худшего. Кормят хорошо. Поздняков много рассказывает о наших ребятах. Одесское ВОКУ перевели в Киев. Сам Витька ВОКУ покинул. После ужина на десерт - доклад Ильича (Брежнева). Если так сидеть, то просто жалко убитого времени. На тактиках в СВУ было пожестче. Много здесь свободного времени. Впереди ночь на "самолете" (это длинные щиты, которые только на ночь укладывали одним концом на узкую лавку вдоль стены, а другим концом на специальные козлы. Под голову - наклонная дощечка. В пилотку клали портянки и получается подушка). Попробую заснуть.

1 октября. Разве это перина? О сне пришлось забыть. Ворочался с боку на бок и вспоминал детство на нарах. (В лагере мы спали в палатках на нарах). Холодно не было. Вчера этот лейтенантик пристал ко мне: "Читай газету вслух и - баста!" Пришлось читать.

До завтрака работал в комендатуре. Натирал пол куском шинели. Лучше, чем сидеть в протухшей камере. Работаю с окнами на Садовую.

Работа после завтрака где-то в районе за Автово. Закрывали кабель в канаве кирпичами. Особенно не спешили. После обеда работали там же. Ребятишки по 10-12 лет помогали нам, да с таким энтузиазмом!

Вечером высоко-высоко в небе пролетал косяк, наверное, гусей. А когда стемнело, прошел спутник. Здесь хоть это вижу.

Не могу забыть, как утром пацаны помогали нам. Даже созрела мысль: воплотить эпизод в новелле. Работали мы без них еле-еле. Принесём кирпичи - сидим, ждём. Полчаса работы - столько же перекур. А когда ребятишки этак заюркали вокруг нас, закипела работа, нам стало перед самими собою как-то неловко. Приходилось их сдерживать. А ведь и мы не сразу разлюбили труд. Тоже были такими.

2 октября.

С утра работаем в поликлинике. Позвонил в 8.10 Сане Мельникову (вместе СВУ кончали). Он спешил в академию (медицинскую) и ко мне не зашел.

Да. Вчера "теща" (старшина на гауптвахте) влепил одному солдату "ДП" 10 суток за то, что у того на руке оказались часы.

Утром сегодня очень солнечно, а температура - минус один. Но мы сидим в жаркой конуре и не кажем оттуда носа.

В баню пошел, чтобы не мыться. Там очень гадко даже сидеть.

Вечером на строевой (танцы) начальник караула двоих перевел в одиночки.

Как ни странно, духом не падаю. Главное, по-моему, не расслабляться. Не даю хода минорным мыслям, не дай Бог.

С каждой ночью устраиваюсь спать всё лучше.

3 октября.

Сегодня должно быть 6 часов строевой, но меня занесли в рабочую команду, посланную на Зимний стадион. Ровняем дорожки. Позвонил Мельникову и Дворникову (товарищ по академии). Они завезли нам в 10 и 11 часов 4 и 5 батонов. Ребята подкрепились. В нашей команде есть солдат по фамилии Кретинин. Таким я и представлял истинного кретина. Лицо заостренное, нос с горбинкой, глаза плутоватые. Внешность очень ненадежная.

Караул сегодня из ВОСО. Ребята слишком добросовестные. Не дают даже в камере к стенке прислониться.

Погода чудесная. Солнце, свежо. Настроение тоже бодрое.

После обеда будем 3 часа топтать душу гауптвахты - её двор.

Однообразие почему-то не бесит. Как будто так и надо, как есть.

Из музыки могу вспомнить только "Патетическую"(8), "Аппассионату". 1-ый концерт Листа, Вальс №2(64) Шопена, Аве Мария, 2-ой концерт Рахманинова. На многое другое не хватает памяти.

День пролетел, как и другие, незаметно.

Здесь приходится забыть, что ты - человек. Забыть о собственном достоинстве и стать чурбаном. Это у меня с успехом получается.

4 октября.

Сейчас уже 10 часов вечера. Я в одиночке. Это, кажется, та самая легендарная 21 камера, в которой сидел Чкалов. Говорят, что и поручик Лермонтов здесь побывал.

Попал сюда за то, что в камере №2, где я - старший, нет должного порядка. Я, признаться, мечтал попасть в одиночку, так же как и на "губу". Надо все потрогать и почувствовать. Эту возможность я получу в течение 10 дней.

С утра работали на набережной реки Крестовки. Там идет реставрация здания комсомольского театра. Здание все целиком из дерева. Зал небольшой, но высокий. Нам сказали на стройке, что оно было целиком построено за 40 дней и ночей. А сейчас капитальный ремонт ожидается до 31 декабря. Потом это здание (кстати, очень у него красивый фасад) будет передано в подарок комсомольцам и вокруг него будет создана комсомольская зона отдыха. Замыслы очень хорошие.

Работал я с удовольствием. Ведь на себя же работал. Мне известно и знакомо чувство человека, что-то построившего, сделавшего это своими руками для других.

Если бы у нас были хорошие ребята в академии, то можно было бы организовать на этой стройке воскресник.

После обеда с парнем из ЛАУ работал в обл. военкомате. Работа неблагодарная и очень грязная.

А вокруг сырые стены и шаги вокруг и звуки рядом за стенкой. Ужасающего одиночества не испытываю. Просто один в комнате и никто не мешает думать.

Я бы всех любителей жить по одному в комнате, поселил бы на пару суток в одиночку.

Ночь спал очень плохо. Сначала уснул, как сурок. Но неожиданно в середине ночи проснулся от собачьего холода. В 4 часа вышел в туалет.

Вчера во время работы на стройке дважды "хоронили кота" (медленно переносили доски с места на место со скоростью примерно 10м /минуту), чем вызвали восторг публики.

Позвонил оттуда Исакову (секретарь Комитета комсомола академии), но его не оказалось. Подошел Федулов. 2 минутки и все.

После ужина нас троих взяли на работу вместо строевой к дежурному помощнику. Разговаривал с офицером с 3 факультета, он в патруле. Хотел взять у него сигарет для ребят, даже попросил, но он не дал.

Сижу и дрожу от холода. Я не представляю, как люди в концлагерях оставались людьми.

Я хотел попасть в одиночку, но не знал как. Ведь это очень трудно сделать так, чтобы попасть в одиночку и не получить ДП.

Утром выпустили в свою камеру.

7 октября. Какие разные люди сидят на губе! Имею ввиду солдат. Есть ребята, которые, кажется, попали сюда из-за глупости командиров. Спокойные, не скажешь про них, что их место здесь. А есть действительно такие, которых без ошейника нельзя держать. Чуть чувствует такой послабление сверху, сразу же начинает злоупотреблять.

Вчера работал в поликлинике, а сегодня - здесь мыл галереи и убирал камеры у офицеров.

Вчера из нашей камеры "демобилизовался" солдат по фамилии Галицкий. Он произносит с ударением на "и", а так не звучит. Небольшого роста, остренькая физиономия, лысеющий. Он несколько дней подряд работал в конторе у "тёщи". Его в камере прозвали "секретарем" и "директором".

Теща не так уж и страшен. То, что он требует - не лишнее и не сверх меры. Так уж, видимо, повелось считать его зверем, потому что он почти не улыбается. А мне кажется, что он самый обыкновенный человек, не садист, не изверг, а то, что он делает, лишь на пользу тем, кто здесь проводит время. Буев почти такой же.

У Куприна рассказ "Путешественники" хорош. Как раз на эту тему.

Вчера звонил Дворникову. Вчера они бежали 3 версты, а 11 числа поедут грузить картошку. Постараюсь использовать это время иначе.

Офицеры очень неплохо живут здесь под арестом. Правда, мрачные все. Есть один лейт со 2 курса 3 фака.

Сегодня после обеда троим набросили ДП за курение в камере. 2 солдата получили +1, а курсант из ЛАУ +2.

Вчера заступило уч. им. Фрунзе. Сегодня случайно узнал, что среди них есть бывший питон на 2 курсе. Их караул был хуже ЛАУ, которые стерегли нас накануне.

8 октября.

Начинаю выдыхаться. Хотя работал в поликлинике, устал по-настоящему и надолго. Видимо, бессонница и бешеный ритм я долго не могу выдержать. Почти сдаюсь.

Офицеры, заступающие начальниками караула по комендатуре, нередко очень унижаются перед "тёщей". Дошло до того, что старлей из ВОСО несколько дней назад подал "Равнение на -лево!" для доклада старшине. Не менее слаб был и кап-3 из Фрунзе.

Погода стала лучше. Черт возьми, а где же ленинградская осень с дождями? Вчера из-за дождя не было "танцев". Только выгнали нашу камеру после ужина. Нет мыслей о Волошине и Некрасове. Ни хороших, ни плохих. Для меня эти люди не существуют.

Здесь заканчивается дневник гауптвахты. В нем нет одной записи. Я её не сделал из опасения, что листок может попасть в руки охраны и я буду выглядеть стукачом. После одного рабочего дня несколько солдат и один матрос из нашей камеры пришли "под градусом". Как хвастался потом это матросик, мастер спорта по прыжкам в воду с трамплина, ему удалось во время работы в Этнографическом музее взять со стенда статуэтку из слоновой кости размером сантиметров 30, спрятать под фланелевкой, а потом он продал её прохожему за бутылку. "Закладывать" его никто из камеры не стал.

Спустя год после моей демобилизации (1966г.) у Волошина были большие неприятности. Слушатель его курса потерял боевой устав и полковнику объявили "неполное служебное соответствие". А у Некрасова не сложилась карьера. Он бросил семью и женился на дочери какого-то начальника. Но и это не сделало его счастливым. Вот уж поистине - не рой другому яму!

Спустя много лет я записал в своей записной книжке: "Раньше были две беды у России: дураки и дороги. Теперь осталась одна: дураки на дороге".

ВСТРЕЧА С ЮНОСТЬЮ

Весна 1963 года. Мы готовимся к выпуску. Большая часть роты задумывается над своим будущим, идет поиск военных училищ, куда хотелось бы определиться. Всех агитируют в ВОКУ. Те, кто "тянет" на медаль, мечтают о военных академиях. Те, кому по зрению предстоит полная свобода, готовятся в медицинскую академию. Одновременно идет подготовка к Спартакиаде суворовских и нахимовского военных училищ в Киеве. По приказу начальника училища генерала Мироненко всем спортсменам выдают вторую порцию питания.

Я тренируюсь в метании диска и толкании ядра. В юниорской возрастной группе ядро - 6кг, а диск - 1,5 кг. В училище этих снарядов нет, поэтому приходится тренироваться со снарядами 7кг и 2 кг. На спартакиаде это проявится негативно, но пока считается, что такие повышенные нагрузки мне только на пользу.

Некоторые из моих товарищей по команде могут выбирать, в каком виде им выступать, потому что сильны они одинаково в разных видах. Олег Комиссаров, прибывший в Питер из ТбСВУ, метает копье и гранату за пределы досягаемого для остальных, но и в баскетбол - один из сильнейших. В интересах училища- его участие в метании, но он выбирает игру, поскольку это открывает ему дорогу в ВВИТКУ. Наш Валера Куланов, будет выступать в беговых видах, хотя и в баскетболе он мастер. О спартакиаде у нас рассказ отдельный.

А пока царит предвыпускная лихорадка. И дежурить выпускникам приходится и по училищу и на КПП в качестве помощников дежурных. Единственное, от чего мы свободны, так это от участия в первомайском военном параде на Дворцовой.

Сижу я как-то на КПП помощником дежурного, от посетителей я отделен стеклом с окошком, на стене висит репродукция картины "Мы пойдем другим путем", где молодой В. Ульянов в форме, напоминающей нашу летнюю, очень похож на суворовца, отчисленного из училища, у которого срезали погоны перед строем. Такая была процедура отчисления. Всё училище выстраивали в спортзале, выводили отчисленного перед строем училища, ставили лицом к строю, зачитывали приказ начальника училища, старшина роты, сверхсрочник, срезал погоны и отпарывал лампасы с брюк, и отчисленный уходил вместе с ним из спортзала. Процедура очень мрачная и действовала на всех угнетающе. Тех, кто отчислялся по болезни, такая процедура не касалась.

Так вот, картинка эта на стене должна была, по - видимому, напоминать всем суворовцам, что их ждет в результате плохой учебы или недисциплинированности. Так мне тогда казалось.

Сижу я, а в голову всякая глупость лезет, потому что делать ничего невозможно: нельзя отвлекаться, а мозг весь в косичку заплетается от изобилия информации. Тут какие-то мозговые клетки с сочинениями Козьмы Пруткова возбудились и вдруг родилось такое: "Соблюдай присягу свято у телефона-автомата". Рука сама к ручке потянулась, взял со стола какой-то я листочек бумаги и записал этот "афоризм". Положил под стекло около телефона, а сам думаю, что кто-нибудь посмеется вместе со мной. Уж больно глупо звучит.

Фразу я запомнил где-то в самом темном углу своей памяти и через несколько лет повстречался с ней как со старым другом.

Смотрю краем глаза новости по телевизору, уж лет 15 прошло, показывают репортаж из какой-то воинской части и вдруг вижу над входом в солдатский клуб висит большой плакат: "СОБЛЮДАЙ ПРИСЯГУ СВЯТО У ТЕЛЕФОНА - АВТОМАТА". Это даже не "дежа вю". Как тут не сказать словами классика: "Скрывая истину от друзей, кому ты откроешься?"

Подобные же шутки случались не только со мной. Как-то сочинили мои товарищи песенку:

Как я счастлив, как я рад,

Что иду я на парад.

Я иду со всеми вместе

На своём законном месте

и т.д.

А кто-то из начальников всерьез это воспринял. Похвалили даже, хотя авторы и не признались.

Если бы "политрабочие" в Советской Армии были наделены чувством юмора, офицерская служба была бы более интересной и содержательной. Но одураченных в России по-прежнему большинство.

ТАКТИКА

Начиная с 8 класса начинаются у суворовцев занятия по тактике. Они уже прилично знают автомат Калашникова, разбирают и собирают его с закрытыми глазами секунд за 25. Летом в лагере наблюдают за марш-бросками старших, когда 10-классники строем бегут с полными вещмешками, оружием и с противогазами. Где-то на полпути объявляется химическое нападение и офицер бегает вокруг, приговаривая: "Нюхайте, вашу мать!", размахивая дымовой шашкой, густо чадящей голубоватым дымом. А рота бежит в противогазах, потея от сильнейшей нагрузки. Самые хитрые вынимают резиновый клапан, чтобы дышать легче было.

На десятом километре, когда силы уже на исходе, те кто посильнее, подхватывают за руки ослабевших товарищей, потому что по последнему пришедшему к финишу определяется выполнение норматива.

Восьмиклассникам нагрузки пока поменьше. Офицер воспитатель разъясняет положения устава, рассказывает о действиях солдата и командира отделения в наступлении, а потом - в обороне.

Утром выходят на полевые занятия в окопы. Суворовцы поначалу играют в войну, но через несколько занятий всё это надоедает из-за отупляющего однообразия и лишь немногие продолжают резво исполнять команды.

Офицер пытается найти "изюминку", рассказывает о случаях из своего опыта на войне, вводит дополнительные условия при выполнении упражнений.

И только после выдачи суворовцам настоящих автоматов пробуждается некоторый интерес. А уж после первых стрельб горячо обсуждают результаты, наиболее удачливые с важным видом сообщают о выбитых очках. Определяются лидеры и это повышает их статус среди товарищей. Офицер старается использовать появление интереса и на тактике возрастает нагрузка, мальчишки по много раз бегут в атаку, изображая наступление. Так, постепенно большинство вовлекается в военную профессию.

Случаются и курьёзы. Как-то во время отработки наступления, когда были выданы взрыв-пакеты и холостые патроны, Леша Боярский решил задержать в руке взрыв-пакет с горящим фитилём, чтобы он сразу грохнул после броска. Но то ли он зазевался, то ли бикфордов шнур оказался слишком коротким, а штука эта взорвалась в него в голой ладошке. Был сильный хлопок, лицо всё ему гудроном из пакета забрызгало, но бежавший немного впереди майор Качур даже не заметил случившегося. Парню обожгло кожу на ладони, на лице были следы, но, слава Богу, в глаза не попало. Добежал взвод до рубежа, отработали маневр, на том и кончилось, но только после этого ни у кого не появлялось даже мысли об играх с боеприпасами, пусть и учебными.

По возвращении на Балтийский вокзал после тактики один из суворовцев решил слегка пошутить. Зарядил в автомат холостой патрон и выстрелил, опустив вниз ствол, прямо под огромным куполом около поезда на перроне. Из-за резонанса звук усилился и вдруг наступила мёртвая тишина, только слышно было, как зашелестели крыльями взлетевшие из-под крыши голуби. Несколько минут тишины и после этого все стали горячо обсуждать, как мимо уха просвистела пуля, да как его чуть было не убило. Рота построилась и маршем мы дотопали до училища. Разбирательство было коротким, нашли виновника, но как его накажешь - а что он сделал? Снизили ему балл за поведение в четверти, но этот случай был последним.

Со временем военные игры надоедают и ничто уже не может заставить заниматься однообразной беготнёй, изыскиваются многочисленные способы "сачкануть". Накануне тактики некоторым удается "набить" себе на термометре повышенную температуру в санчасти, а это дает право на освобождение. Умельцам удается натереть мозоли на пятках и тогда гарантирован "отдых". Правда, тем, кто на тактику не идет, приходится заниматься уборкой. Но все же это не так утомительно.

Как-то зимой перед большими учениями несколько человек из 10 класса решили простудиться, чтобы попасть в санчасть, и выбрали для этого самый простой способ. Вечером, после прогулки, когда дежурный офицер покинул училище, раздеваются до трусов и босиком бегают на морозе по снегу минут 15 в надежде, что уж после этого ангина гарантирована.

Но на беду закалка оказывается такой надежной, что утром все чувствуют себя как огурчики. Поедание снега тоже не помогает. Кажется, этому есть научное объяснение. В одной из книг по нейрофизиологии я прочел такую историю. Как-то академик Иван Петрович Павлов в преклонном уже возрасте заболел воспалением легких. Когда ему стало очень плохо, он попросил принести ему в комнату таз со льдом. Затем он несколько раз наклонялся над тазом и дышал холодным воздухом. Процедура повторялась несколько дней. Очень быстро он начал поправляться. Когда история эта стала известна медицинскому светилу, он поинтересовался у старого ученого, почему такой странный способ помог вылечиться. Павлов объяснил, что в детстве он очень любил ходить на реку во время ледохода. Дышал свежим весенним воздухом, получал массу положительных эмоций. А таз со льдом вернул его в детство, он снова и снова переживал тот душевный подъем, который испытал в детстве.

А в 11 классе бывают и очень сложные учения. В 1963 году в середине марта стояли сильные морозы. Нас, выпускников вывезли на тактические учения в район Бобочино. Были на этих учениях и солдаты-срочники. Прошли маршем километров 30. Лыжи как бревна, крепления к сапогам - из ремней, но наши фронтовики научили нас вместо ремня делать кольцо из старой автокамеры для грузовика шириной сантиметра 3-4 и, надев его на сапог, зацеплять впереди на металлическое крепление. Это помогало и получалась хорошая замена крепления.

К вечеру выкопали в поле окопы в снегу. Поставили палатки, внутри разожгли печки-буржуйки. К ночи мороз понизился до минус 35. Солдат из полка с учений сняли, чтобы не замерзли, а суворовцев оставили, чтобы закалялись. Ночью некоторым пришлось дежурить в окопах, изображая охранение. Никто не замерз. Можно посочувствовать офицерам, которые глаз не сомкнули, проверяя посты с опасением за жизнь своих ребятишек. Замерзшие за время перехода сапоги, по совету офицеров, отогревали во сне за пазухой, спали в валенках, в палатках кое-как согревали печки.

Поутру изображали оборону, когда на окопы прошли танки. Побегали по снегу, отрабатывая атаку. Потрещали холостыми, покидали взрыв-пакеты.

В штабном грузовике с тентом ночью умудрялись согреваться, уперев раскочегаренную паяльную лампу в большой металлический термос. Его круглый бок за ночь чуть не расплавился, но от гари и копоти никто не задохнулся.

Когда утром я подошел согреться к костру, то понял, что оделся легкомысленно: под нательную рубашку не надел майку. Стою пузом к огню, спина мерзнет, повернулся спиной, впереди мороз по коже пробирает. Пригодились уроки медика Любрицкого: если трусы надеть поверх кальсон, то получается теплее, чем кальсоны поверх трусов.

А когда хотел хлеб отрезать, то справился только топором. Размахнулся по буханке, да чуть палец не отхватил, еле успел убрать и отрубил только кусок перчатки. Замерзший ломоть надели на шомпол и разогрели на огне. Тушенка тоже вся замерзла. Согревало только сознание, что завтра будем в Питере.

С собой я взял во фляжке грамм 250 водки, поскольку в эти дни исполнилось мне 18 лет. И не только мне, нас таких трое набралось (Виктор Титов и Леонид Хохлов). Все мы помнили, что "алкоголь увеличивает теплоотдачу организма". Еле уговорил "близнецов" отметить день рождения стопкой, все-таки совершеннолетие. Все об этом знали и даже подошедший начальник учебного отдела Захар Захарович Сургов спросил: "Ты что, говорят, водку с собой возишь? Не дашь попробовать?" Налил в крышку от фляжки, попробовал и спл°|ул в снег. "Фу, пакость какая!". Он был прав.

После таких учений мы почувствовали себя совсем взрослыми, коли солдат даже сняли из-за мороза. Офицеры облегченно вздохнули и мысленно перекрестились: никто не обморозился и не покалечился. И на курение даже смотрели сквозь пальцы, понимали, что это лишь способ как-то защититься от физических и психологических перегрузок.

Вернувшись в Питер, офицеры собрались тихо в канцелярии роты, заперли дверь на ключ и отметили стопкой-другой благополучное возвращение.

Все помнили о случае в роте майора С., когда на 10-километровом лыжном кроссе кадет сел под кустиком, чтобы не бежать лишний круг, да так и замерз. Нашли его к вечеру, окоченевшего и без признаков жизни. Офицер долго ещё не получал очередного звания, хотя был одним из лучших воспитателей.

Тактика помогала творчеству. Мысль напряженно работала. Рождались новые афоризмы. Лопата - друг солдата. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу кто ты.

Эти учения так сильно подействовали на моё воображение, что я решился написать об этом событии в газету ЛенВО "На страже Родины". Как оказалось, я был не единственным "писателем". Расписал я всё в красках листа на три. И о том, как трудно было идти на лыжах, и какой зверский был мороз, и какие суворовцы молодцы. Через месяц в газете нахожу маленькую заметку, названия не помню. Строчек 8-10, не больше. А под ней две фамилии: моя и Ю.Куриенко. Ага, так это Юра Куприенко, он же "купрум", из нашего взвода! Стали мы соавторами и получили переводы по 47 копеек. А писали тайно друг от друга. В наш адрес однокашники часто ещё ехидничали.

В 1962 году я написал для этой же газеты большую статью к 70-летию К.Г.Паустовского, любимого моего писателя. В ответе очень любезно порекомендовали заняться изучением уставов.

ДНЕВНИК

Толик Данилкин поступил в училище после 5 класса, когда производился набор в уже существующую роту, которая была сформирована год назад из двух учебных отделений по 27 человек. Приняли в третье отделение тоже 27 человек. Они быстро нашли общий язык с "бывалыми" кадетами, которые уже год "ели кашу из одного котла".

Быстро нагнали по английскому и по физподготовке. Через год уже невозможно было определить, кто сколько учится. Лишь в одном старожилы были впереди: чуть грубее да смекалистее в уловках.

Учиться Толику было нетрудно, быстро схватывал новое, начал учиться пению и это у него неплохо получалось. Преподавателю русского очень нравился исполняемый им романс "Я помню чудное мгновенье". Пел на концертах самодеятельности и на английском языке.

По воскресеньям ходил с мамой по музеям. Иногда удавалось побывать в театре. Её зарплаты едва хватало на еду, так что на развлечения приходилось выкраивать небольшие деньги. Мать замечала, что сын все реже откровенен с ней.

Создавая свой внутренний мир, Толя с трудом воспринимал грубости товарищей, грубый казарменный юмор, перешедший к кадетам от бывалых сверхсрочников. Нашел для себя отдушину в дневнике. Ему и доверял все свои переживания и откровения. Как-то придумал развлечение: взяли вдвоем с Никитиным резиновый бинт длиной метра 3, Комаров натянул его как рогатку, вставил резиновый тапочек и резко отпустил. Тапочек, пролетев через всю длинную казарму, смачно шлепнулся в простенок между огромными окнами. Вот и новый аттракцион. Это стало известно ротному. Данилкина вызвали в канцелярию, отчитали, получил наряд вне очереди и ночью мыл вонючий туалет. Но стрелять не перестали.

Через год-другой командир роты решил перевести его в другое отделение, так как в своем он оказался "белой вороной".

Как-то новый офицер-воспитатель, проверяя в очередной раз столы суворовцев в классе, обнаружил за учебниками толстую тетрадь. Это был дневник. Николай Федорович с интересом начал читать. Суворовцы были на лыжной подготовке и у него было достаточно времени. Если бы это писал его сын, он бы порадовался самостоятельности мышления мальчишки. Но это был его суворовец и кое-что искренне возмутило его. Как можно писать о товарищах, что они напоминают стадо баранов, когда дружно бичуют товарища на комсомольском собрании? Да он идет против воинского коллектива! Это надо пресечь в корне! А как он оценивает его, офицера-воспитателя, действия? Да это же немыслимо. Оказывается, он, фронтовик, кавалер ордена Александра Невского, коммунист, воспитывает по принципу "разделяй и властвуй". Слишком умен не по годам. Таким на фронте в спину стреляли в бою. Я тебе покажу, сопляк, где раки зимуют! Офицер начал действовать.

На одном из собраний отделения он посвятил суворовцев в то, что стало ему известно из дневника Данилкина. "Он же откровенно презирает вас, товарищи суворовцы! Мы должны правильно оценить поступок суворовца Данилкина. Вы уж сами думайте, но в зависимости от вашего решения я буду строить свои отношения к отделением".

Обсуждения не получилось, хотя к Толе относились не очень хорошо. Настоящих друзей у него не было. Для всех он был хорошим помощником в учебе: всегда объяснит, если что-то непонятно, да и списывать давал.

После собрания "интеллигент", как прозвали Николая Федоровича, вызвал к себе комсорга, объяснил ему, что Данилкину с его мыслями не место в армии, офицер из него не получится. И пока не поздно, надо воздействовать.

Долго уговаривать не пришлось. Кто брызнет чернилами в тетрадь, кто в сапог ночью гвоздь подбросит. А когда Толя начал огрызаться на оскорбления, ему устроили "темную". Ночью подкрались несколько человек и выдавили на глаза, на рот и на ноздри зубную пасту. Парень чуть не задохнулся. На следующий день на физподготовке едва не сломал себе руку, упав с перекладины, чем вызвал дружный хохот.

Приближались весенние каникулы. За неделю до их начала у Толи был день рождения. По традиции ему вручили во время обеда песочный пирог с повидлом, испеченный на кухне. Обычно дежурный офицер вручал его под аплодисменты всей роты. Пирог делился на маленькие кусочки на все отделение. Такова традиция.

Все шло как обычно. Дежурный вручил пирог, стояло гробовое молчание. Толя разрезал пирог и передал блюдо по столам. Оно вернулось нетронутым. Он покраснел, слезы навернулись на глазах. Быстро встал и выбежал из столовой. "Данилкин, вернитесь!" - успел крикнуть дежурный офицер.

После каникул Толя ушел из училища. Ни с кем не прощался. Собрал свои вещи. Сам срезал погоны и лампасы. Так в черной шинели и поехал на трамвае к себе на Лиговку.

"Интеллигент" был доволен. Ему удалось направить суворовцев в нужное русло. Никто больше с дневником не попадался.

ЧЕРЕЗ КОНЯ И ЗА СОРОК МЕТРОВ

Лето, в Можайском лагере жарко. Скоро начнутся летние каникулы. Кадеты сдают последние зачеты по стрельбе, строевой, физподготовке, тактике, английскому языку. В этом году после 8 класса пришлось сдавать, кроме традиционного экзамена по английскому, ещё изложение по русскому и математику.

Старовойтов замучил бегом по полю. Ему-то что! Он даже в свои 33 носится, как конь. Лыжами он занимается, наверное, всю жизнь, но "мастера" никак не может выполнить. Когда он утром проводит зарядку, спасаются от бега только дежурные по палаткам.

Зачет по бегу был на 1,5 километра. С 1 сентября придется сдавать 3 км.

Впервые в этом лагере стреляли по мишеням очередями из автомата. Те, кто поздоровее, отдачу сильно не почувствовал. Завтра бросаем гранату 500г и прыгаем через коня.

Неожиданно к вечеру в лагерь прибывает Костя Лазарев. Прошел слух, что он сам будет принимать у нас зачет по гранате и прыжкам через коня.

Утром зарядку делали под мелким дождиком. Погода препротивнейшая. Да ещё в тяжелых сапогах бежать километр - не большое удовольствие. Через час после завтрака на утреннее построение пришел сам генерал. Как всегда, слегка заикаясь (последствия гражданской войны), поздоровался: "Здравствуйте, дорогие мои суворовцы!" Звонко отчеканили: "Здравия желаем, товарищ генерал!"

Строй направился с любимой песней Лазарева "Взвейтесь, соколы, орла-а-а-ми..." на спортплощадку, где установлены кони, накрытые от дождей фанерными потрескавшимися от солнца коробами.

Первым прыгнул сам генерал. В свои 60 лет он высоко взлетает над конем, элегантно прогнувшись, оттянув носочки в хромовых сапогах. Коронный номер! Сейчас будут прыгать офицеры-воспитатели, а потом вся рота выстроится в очередь на прыжки.

Офицерам прыгать сложнее, чем нам, у многих приличное пузо. Кое-как они отпрыгали. Заработали по тройке. Только Соловьев получает "отлично", хотя и не самый молодой: ему не более 45.

Мы прыгаем по ранжиру. Длинным это делать легче. Но сапоги довольно тяжелые. Ремни и гимнастерки разрешили снять.

Генерал сидит на стуле недалеко от коня и ставит оценку. Офицер-воспитатель записывает в журнал. Вот разбегается Боря Виноградов. Как-то на гимнастике проверяющий из штаба округа назвал его "гора мышц". Легко отталкивается от мостика и, прогнувшись, ласточкой пролетает над конем, приземляется, как влитый, на песок. "Отлично, - ставит оценку Лазарев, - сутки отпуска". Это означает, что Боря уедет на летние каникулы на сутки раньше других.

Ещё человек 10 получили дополнительные сутки, а гимнаст Стогов зарабатывает двое суток. Прыжок, действительно, красивый. На то он и гимнаст. Гарусову не повезло: он плюхнулся животом на коня, получил "пару". Теперь ему предстоит тренироваться до каникул, чтобы сдать хотя бы на тройку.

После прыжков рота выходит на стадион, где обычно метаем гранату. Генерал садится на стул недалеко от линии броска, ему видно, куда летит граната и как делается разбег.

Ну, Шитов, даёт! С первой попытки из двух граната приземляется за линией 45 метров. "Трое суток!" - объявляет генерал.

Виноградов и здесь зарабатывает двое суток за бросок 40 метров. Из роты 15 человек уедут на 3-4 дня раньше.

Не зря занимались кадеты в секции легкой атлетики, "конь" Старовойтов не зря гонял их по полю и до изнеможения заставлял бросать гранату. Теперь, кроме благодарности, даже молчаливой, он ничего не заслужил.

К обеду все заканчивается, рота выстраивается в колонну и запевала начинает: "Скажи-ка, дядя, ведь недаром...". Костя такие песни любит. В кадетском корпусе он пел то же...

Совсем другим был генерал Мироненко. Он был танкистом, кандидатом военных наук. Ходил с тростью из-за больных ног. С офицерами был груб даже в присутствии суворовцев. Мироненко посещал практически все выпускные экзамены. Он почти у каждого суворовца после ответа на вопросы по билету спрашивал одно и то же: "А где это применяется в военном деле?" Дошло и до смешного. На химии ответил кадет на вопросы об ацетатной пленке и получил стандартный вопрос. Замялся, не знает, как ответить. Вроде бы в пушку не заряжают, самолеты не заправляют ею, тем более в пищу даже с голоду не употребляют. Тогда Мироненко, сам собою довольный, отвечает на свой же вопрос: "Снимают военные кинофильмы и показывают солдатам". Это называлось солдатской смекалкой.

ИСТОРИЯ В РОЛИ ГЛАВНОГО ПРЕДМЕТА

История, пожалуй, единственный из школьных предметов, знание которого со временем может устареть. В институтах учили историю КПСС по учебникам только определенного года, а школьная программа вся была адаптирована под "руководящую роль партии". Даже в тех случаях, когда этой партией и не пахло. А в Ленинграде это было особенно заметно, потому что у каждого камня, где можно было придумать революционную ситуацию, висела мемориальная доска. В 60-х годах было отмечено интересное явление: почти все старики так или иначе встречались с Лениным. Когда у кого-то возникла мысль проверить достоверность рассказов, то оказалось, что всё это сказки для детей. Просто пожилым людям необходимо было внимание, а иногда и "стол". Умирал один участник революции, и все его воспоминания перекочевывали в память другого старика.

Суворовцев оберегали от лишней информации. Всё, что касалось истории пажеского корпуса, старательно заклеивалось, завешивалось и уничтожалось. Даже пропал со стены на парадном крыльце большой термометр. Как-то раз в библиотеке приподнял я фанерный лист с надписью на красной ткани о полезности чтения литературы и увидел под ним золотыми буквами на черном мраморе выведенные имена каких-то офицеров и названия сражений. Ни один из офицеров-воспитателей на мои вопросы отвечать не стал, а гораздо позднее понял я почему. То были имена выпускников пажеского корпуса, отдавших свои жизни в войнах за Отечество. Какие замечательные и поучительные уроки истории могли быть у этих памятных досок!

Закончил пажеский корпус и один из последних губернаторов Москвы в 1908-13гг. Владимир Фёдорович Джунковский (1865-1938). Вообще же московскими губернаторами и генерал-губернаторами часто служили выпускники кадетских и пажеского корпусов. А.Г.Щербатов (1844-48)- пажеский корпус, А.А.Закревский (1848-59)- кадетский корпус, А.А.Козлов (1905)- пажеский корпус, С.К.Гершельман (1906-09)- пажеский корпус, Ф.Ф.Юсупов (1915) - пажеский корпус.

А чем же прославился Джунковский в своей должности? За "особые труды и энергичную деятельность во время бывшего в апреле 1908 г. в пределах Московской губернии большого наводнения" награжден серебряной медалью "За спасение погибавших". В апреле-октябре 1909 исполнял обязанности генерал-губернатора. Во время его пребывания на посту губернатора в Москве были открыты памятники Н.В.Гоголю (убран со своего места при советской власти и находится во дворе литературного института), первопечатнику Ивану Фёдорову и Ф.П.Гаазу, Музей изящных искусств имени Имп. Александра III, прошла выставка сельхозмашин на Бутырском хуторе (1909), построена трамвайная линия от Зоологического сада до Пресненской заставы. 6 марта 1912 г. проведена однодневная перепись городского населения. В 1912 г. входил в состав комитета по устройству Музея 1812 г. В декабре 1917 года вышел в отставку.

Как опытный контрразведчик сотрудничал после октябрьского переворота с Дзержинским. А в 1937 г. по сфабрикованному обвинению был арестован и расстрелян.

А что знали мы о выпускниках пажеского корпуса? Всё с точностью "до наоборот". Стены здания на Садовой хранят память о замечательных традициях русской армии. И поэтому историю Петербургского СВУ грамотнее вести от образования Пажеского корпуса.

Военная история могла стать значительной частью учебного курса. Тогда бы никто из выпускников-суворовцев не почитал бы Наполеона, как героя, поскольку по сравнению с ним Гитлер покажется благодетелем, достаточно прочесть труд Е.В.Тарле. А как доказал в своих исследованиях историк В.С.Лопатин, издавший в своё время книги о Суворове, Потемкине и русской военной истории 18-20 вв., настоящим гением наполеоновских побед был его учитель маршал Бертье.

А о роли Потемкина в создании регулярной русской армии стараются вообще не вспоминать. Мифические "потемкинские деревни", которые на самом деле были настоящими деревнями, пришли из Европы, где и рождались пошлые анекдоты о русской истории. Не могли поверить тамошние политики, что способна Россия на большие дела.

М. Тухачевский был для поколения 60-х мучеником сталинского режима, а то что творил он в Тамбовской губернии, позднее не смогли повторить даже нацисты. Привожу текст приказа Командующего войсками Тамбовской губернии №0116/оперативно-секретный, от 12 июня 1921г.

"Остатки разбитых банд и отдельные бандиты, сбежавшие из деревень, где восстановлена Советская власть, собираются в лесах и оттуда производят набеги на мирных жителей. Для немедленной очистки лесов приказываю:

1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая всё, что в нём пряталось.

2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов.

3. Начальникам боевых участков настойчиво и энергично выполнять настоящий приказ.

4. О принятых мерах донести.

Командующий войсками Тухачевский.

Нач. штаба Какурин."

А в другом его приказе (№ 189 от 9.07.21) он дальше пошёл по пути утверждения революции.

...." Немедленно взять из населения деревень, вблизи которых расположены важные мосты, не менее пяти заложников, коих в случае порчи моста надлежит немедленно расстреливать." И т.д и т.п.

Конечно, не могли наши учителя знать этого. Но о кадетских-то корпусах можно было словечко замолвить доброе. И тем не менее историей многие интересовались и после окончания училища. Владимир Золотарёв, выпускник 1964 г. возглавил Институт военной истории, академик РАН; выпускник 1958г. Владимир Ксенофонтов, философ - действительный член академии социальных наук. Фундамент оказался прочным.

В 1962 г. преподаватель истории майор В.Телеш рассказывал нам, что перед войной в конце 30-х годов были уничтожены почти все советские офицеры ранга от командира полка и выше. А после 1964 года учебники истории снова начали переписывать по-старому. Всё это и сформировало наши взгляды на жизнь. Одни из нас поняли, что лучше записаться в партию и послушно тянуть свою лямку, а другие, оставшиеся в меньшинстве, продолжали сомневаться. И это дорого им стоило. Некоторым из наших товарищей суждено было дойти лишь до майора только из-за отсутствия партбилета. Ковалев, выпускник Лн СВУ 1960 года, ставший генералом, рассказывал мне, как он представил своего подчиненного, который был беспартийным, на должность комбата, но получил отказ с мотивировкой: "А как же он будет руководить партийной организацией батальона?". Затормозили по той же причине и офицерскую карьеру моего однокашника Анатолия Кийкова, который был вице-старшиной нашей роты.

ПАЖЕСКИЙ КОРПУС В ПЕТЕРБУРГЕ

Из воспоминаний "На службе трёх императоров"
последнего директора Пажеского корпуса Н.А.Епанчина

Весной 1900 г. Вел.Кн. Константин Константинович, назначенный Главным начальником военно-учебных заведений, предложил мне принять Николаевский кадетский корпус в Петербурге, а затем, когда несколько спустя, после ухода в отставку графа Э.Келлера освободилась должность директора Пажеского корпуса, вел.кн. предложил мне занять эту должность.

Предложение было весьма лестное, я всегда имел склонность к военно-педагогической работе, с 1882 г., тотчас после окончания Академии я читал тактику и военную историю в Пажеском корпусе, в Павловском военном училище, в Николаевском кавалерийском училище и имел занятия в Академии Генерального штаба по тактике, стратегии и руководил летними занятиями офицеров Академии в поле.

Мой отец всю жизнь посвятил педагогической работе в Морском училище, наконец, я имел личные связи с педагогами в морском и военном ведомствах.. Все это давало мне некоторый навык в трудном деле воспитания и преподавания. Но всего этого недостаточно; будучи директором, надо уметь давать общее направление в деле воспитания и образования, надо уметь применять на практике те сведения, соображения и тот такт, который я имел.

Пажеский корпус я хорошо знал, так же как и дух и направление его; лично знал преподавателей и строевой состав, знал в общем характер пажей и их родителей. Я преподавал пажам специальных классов тактику и военную историю в течение 10 лет; сам я не был пажом, но брат мой Алексей прошел полный курс корпуса и был произведен в офицеры в Преображенский полк, а сын мой Николай прошел общие классы корпуса. Я имел много товарищей и сослуживцев пажей, лично знал многих родителей пажей, а главное, благодаря всему этому я хорошо знал дух и направление корпуса.

Служа долгое время в Гвардии, я знал, какие ей нужны офицеры, и знал, что пажи в главной массе прекрасные офицеры.

Пажеский корпус считали привилегированным учебным заведением для знатной и богатой молодежи, чего на самом деле не было.

В действительности для зачисления в пажи отцы и деды их должны были удовлетворять известным служебным условиям, а именно: в пажи зачислялись сыновья и внуки полных генералов и адмиралов, генерал-лейтенантов и вице-адмиралов и при определенных условиях и генерал-майоров и контр-адмиралов, например, Георгиевских кавалеров. Для зачисления в пажи сыновей и внуков служащих гражданских ведомств были те же условия, что и для сыновей и внуков чинов армии и флота.

При таких условиях богатых пажей было сравнительно мало, и следует сказать, что Пажеский корпус был учебным заведением для сыновей и внуков не богатых, а заслуженных родителей.

Мы были достаточно демократичны; достаточно указать на такие примеры, как наместник на Кавказе граф Евдокимов, выслужившийся из рядовых; генерал от артиллерии Никитин - из рядовых, и в память его службы 3-я конная батарея носила на вечные времена его имя; дед "белого генерала" М.Д.Скобелева выслужился из солдат, известный адмирал Степан Осипович Макаров был сыном боцмана, т.е. унтер-офицера во флоте.

Что же касается самих пажей, то я должен сказать, что это были почти все благовоспитанные молодые люди, отличавшиеся добрыми товарищескими, вернее дружескими отношениями между собой; служебные обязанности, в том числе и отношение к учебным занятиям, они исполняли добросовестно. Но было и отрицательное явление - так называемое "цуканье", т.е. ненормальное и незаконное отношение пажей старшего специального класса к пажам младшего специального класса. Этот дикий обычай не был, к счастью, специальностью или изобретением Пажеского корпуса; он был подражанием тому, что особенно процветало в Николаевском кавалерийском училище, где это было заведено с давних пор.

Преподавая в этом училище с 1882 г., я в течение восемнадцати лет мог наблюдать там это прискорбное явление; в беседах о нем со своими учениками слышал от них в оправдание этого обычая, что так поступал и Лермонтов, воспитанник училища. Я разъяснял юнкерам, что для этого обычая нет никаких оправданий, что это обычай нетоварищеский, незаконный, совершенно не в духе русского человека, мягкого по природе; что этот обычай перешел к нам из прусской армии, когда она состояла из наемников, про которых сам Фридрих Великий говорил, что в его армии "солдат больше боится палки капрала, чем пули неприятеля". Но и там такие жестокие отношения все же были узаконены в известной степени, ибо капралам было дано такое право. Между тем как в нашей армии, особенно с начала царствования Императора Александра II, были установлены совсем иные отношения между начальниками и подчиненными. Я обращал их внимание на то, что согласно Высочайше утвержденному дисциплинарному уставу юнкера старших званий, т.е. вахмистр и эстандарт-юнкера, не имеют никаких дисциплинарных прав в отношении юнкеров рядового звания, и что только в войсках чины старших званий имеют определенные дисциплинарные права по отношению к рядовым - права, точно указанные в уставе, без всякого самоуправства. Ведь они, состоя в специальных классах, числятся на действительной военной службе, и они должны служить своим младшим товарищам примером исполнения уставов, а не нарушения их.

Кроме того, этот дикий обычай нарушал коренным образом товарищеские отношения и, несомненно, способствовал огрубению нравов, совсем не в духе нашего дисциплинарного устава и добрых обычаев нашей армии.

Надо подчеркнуть, что в Пажеском корпусе цуканье было далеко не так ядовито, как в кавалерийском училище, где оно иногда имело характер глумления, издевательства и даже жестокости.

Учебная часть в корпусе мне была хорошо известна по десятилетнему опыту преподавания в нем; когда я принял корпус, инспектором классов был генерал-майор Анатолий Алексеевич Даниловский, а ранее его был генерал-майор Нил Львович Кирпичев, военный инженер, серьезный, образованный, культурный и знающий свое дело инспектор, поддерживающий учебную часть на должной высоте. Даниловский был ограниченный, почти невежественный человек, не пользовавшийся никаким авторитетом ни среди преподавателей, ни среди пажей. Достаточно сказать, что пажи называли его "Тотошкой".

Он считал себя большим знатоком педагогического дела, хотя понятия не имел о педагогической литературе, что не мешало его самомнению.

В числе преподавателей не все удовлетворяли необходимым условиям, но заменить их другими было крайне трудно, а иногда и невозможно. Малое, скудное содержание заставляло преподавателей брать уроки в нескольких учебных заведениях, переносясь с урока на урок из одного конца Петербурга в другой.

Однажды мне стало известно, что вследствие недостаточности отпуска денег на кормление невозможно обойтись без "мертвых душ", т.е. показывать по отчетным листам больше пажей, состоящих на довольствии, чем это было на самом деле. Разумеется, нельзя было показывать больше, чем было всех пажей в корпусе, а делалось это так: часть пажей были приходящими, экстерны, на которых казна отпускала деньги только на завтрак, но иногда экстерны имели право на полное суточное довольствие, как например дежурные, арестованные, задержанные после лекций для приготовления уроков и т.п. Вот этим и пользовались, чтобы в отчетных листах показывать больше пажей, чем их было действительно на довольствии, и это называлось "мертвые души".

Позже я узнал, что некоторые члены хозяйственного комитета не стеснялись брать к себе на дом пищу из пажеского котла, и в результате я вынужден был уволить эконома. Позже мною были вскрыты и другие хозяйственные злоупотребления, когда за использование мусоросжигательных печей корпуса полковник Маттиас брал деньги с домовладельцев близлежащих домов и присваивал их, не переводя на приход.

...Вел. кн. Константин Константинович очень любил популярность; таким он был и в Измайловском полку, где он командовал ротой 8 лет и всегда заботился о том, чтобы быть "charmeur"; таким же был он и в Преображенском полку, которым он командовал 9 лет. Он всегда избегал всего, что могло не понравиться его подчиненным, а потому по отношению к ним руководствовался не дисциплинарным уставом, столь разумным и гуманным, а своими личными воззрениями на службу: а эти воззрения можно определить так: "Surtout pas d'histoires", а по-русски - полное попустительство, (вспомним А.В.Суворова, который дисциплину воинскую почитал превыше всего. Д.С.) и если это не давало плачевных, отрицательных последствий, то только потому, что в обоих полках он служил с офицерами, отличавшимися служебным и житейским тактом. Службу он знал весьма слабо, не только в смысле знания уставов, но и потому, что не понимал сущности службы. О широком понимании военного дела не могло быть и речи. Достаточно привести такой пример: однажды в беседе со мною он сказал мне, что желал бы получить назначение по Министерству народного просвещения или быть обер-прокурором Св. Синода. На мой вопрос, почему же ему не продолжать военную службу, например, в должности начальника дивизии, он ответил, что с большим удовольствием он принял бы дивизию в военное время, но не в мирное. Выходило так, что он считал возможным взять на свою ответственность такую серьезную обязанность, как управление дивизией в военное время, без подготовки к этому делу в мирное время.

Что касается народного просвещения, то на это дело у него был весьма странный взгляд; он считал, что для массы народа просвещение вовсе не нужно и что оно необходимо только для высших классов...

Пренебрегая изучением образцовых трудов выдающихся педагогов, Вел. кн. Константин Константинович считал, что все дело воспитания сводится к тому, чтобы поговорить по душе с молодежью; конечно, беседы "по душе" - могучее воспитательное средство, но не единственное.

В Пажеском корпусе Вел. князь не позволял себе таких отношений с пажами или, вернее, попробовал это, но стороной узнал, что заигрывание произвело весьма неблагоприятное впечатление на пажей, и прекратил такие отношения....

ИЗ ИСТОРИИ ПАЖЕСКОГО КОРПУСА

(По страницам юбилейного издания к 100-летию
Пажеского корпуса в 1902 г.)

Российское государство чрезвычайно медленно превращалось из государства с преобладающими военными интересами в государство с преобладающими мирными интересами. Эта медленность делала то, что военная служба, большую часть XVIII столетия поглощавшая гражданскую службу, в первой четверти XIX столетия и позже, в глазах правительства, общества и народа стояла как бы выше гражданской, была окружена ореолом и как бы ручалась за то, что человек, пригодный к ней, будет пригодным и к гражданской.

Если же к сказанному прибавить, что развитие общественного организма в России шло тоже очень медленным путем, почему в разделении труда ощущалась сравнительно малая нужда, то станет вполне понятным, что и для правительства паж, с детства пропитанный западною цивилизациею и культурой, прошедший притом высшую школу, а затем и послуживший в военной службе, являлся желанным человеком и еще более желанным, чем раньше. Ему оно готово было более, чем когда-либо, поручить какое угодно дело и на каком угодно поприще - в государственной деятельности.

В царствование Императора Александра действовали еще пажи дореформенных времен. Так, уже нам знакомый Осип Петрович Козодавлев выступил в роли министра внутренних дел, генерал-адъютант Александр Дмитриевич Балашев - министра полиции, князь Александр Николаевич Голицын - министра духовных дел и народного просвещения, а Алексей Николаевич Оленин - в роли первого министра уделов. Оленин до перехода в гражданскую службу был военным и принимал участие в шведской и польской войнах. Кроме должности министра уделов, Алексей Николаевич занимал должность директора Публичной библиотеки в течение тридцати пяти лет. Он принадлежал к числу образованнейших людей первой половины XIX столетия. В его доме собирались все выдающиеся люди его времени: литераторы, художники, музыканты и ученые. Таким же просвещенным человеком был и граф Николай Николаевич Новосильцев принимавший участие в делах негласного комитета, работавший над вопросами образования как военного, так и общего. Кроме того, граф был попечителем сначала петербургского, а потом виленского округа и стоял во главе высшего ученого учреждения России - академии наук. Тот же Новосильцев, в качества, полномочного делегата при правительственном совете Царства Польского, принимал участие в образовании различных учреждений Польши.

А. Д. Балашев, А. Н. Оленин, Н. Н. Новосильцев, подвизаясь на ученом, учебном и административном поприщах, подвизались и на военном. Все они получили боевое крещение, были настоящими военными и этой стороной своей деятельности примыкали к доблестному ряду пажей-героев. Там, где только пахло порохом, там отличались и пажи. Идет нескончаемая война на Кавказе - в 1803 г. - паж Алексей Леонтьев заслуживает в сражении под Белоканалисе Георгиевский крест 4 степени. Приходится русским столкнуться в качестве союзников австрийцев с Наполеоном под Аустерлицем - храбрость пажей Янковича де-Мирьево, Вельяминова, Храповицкого обращают на себя внимание, и им тоже дают Георгиевский крест 4 степени. Воюет Россия с турками в 1807 году - граф П. В. Голенищев-Кутузов возвращается с этой войны, украшенный Георгием 4 степени. Направляется ли Наполеон после быстрого и решительного разгрома Пруссии к пределам России в 1806 году и встречает упорное сопротивление русских, которое вынуждает его вести зимний поход 1807г.- в числе наших храбрецов отличаются пажи: Я. А. Потемкин, граф де-Бальмен, А. С. Кологривов, В. А. Русанов, Д. О. Тутолмин, И, Ф. Буксгевден, К- А. Криднер, 0. Н. Посников и будущий министр кн. А. И. Чернышев получают Георгиевские кресты.

Но пока на севере русские меряются силами с Наполеоном, на юге их соотечественники продолжают войну с турками, которая уже дала случай будущему главному директору Пажеского и кадетских корпусов украсить свою грудь орденом св. Георгия 4 степени. Под осажденной Варной будущий фельдмаршал князь И. Ф. Паскевич в 1810г. получает Георгия 4 степени, а в 1811--Георгия 3 степени, брат его С. Ф. Паскевич под Батиным на Дунае делается в 1810г. тоже кавалером Георгия 4 степени. Настает година испытаний; Россия на краю гибели; напряжены все государственные и народные силы; война с Турцией прекращена во время, а потому все внимание можно сосредоточить на главном враге, на Наполеоне и его полчищах. Начальником третьей обсервационной армии назначается бывший паж А. П. Тормасов; он, двинувшись на сообщения французов, одерживает победу под Кобриным и получает за нее Георгия 2 степени. В этом же сражении удостаивается чести получить георгиевский крест и А. А. Башилов. Вскоре после Кобринского сражения графу Тормасову поручается командование 2-ой армией, стоя во главе её он в значительной мере способствует изгнанию неприятеля из пределов России.

Настает решительный момент кампании, разыгрывается Бородинское сражение. Пажи Леонтьев и Поздеев за подвиги, совершенные в этот незабвенный день, получают Георгия 4 степени; в тот же день складывают свои головы бывшие пажи: георгиевский кавалер И. Ф. Буксгевден, А. Б. Миллер, А. П. Лёвшин, П. Г. Лёвшин, П. Ф. Шапошников, В. Ф. Саврасов, А. Е. Чемоданов, А. О. Раль, К. К. Сиверс, А. Ф. Клингер.

Ни одна из сторон не могла приписать себе победы, но обе стороны считают себя победителями. Тем не менее, путь в Москву открыт. Французы двигаются к ней. Когда они вступают в Первопрестольную, их встрeчает пожаром бывший паж, главноначальствующий в Москве, граф Ф. В. Ростопчин. (Сын его Андрей учился в Пажеском корпусе с 1824 по 1830гг. Прим.Д.С.)

Наполеон уходит, начинается преследование и народная война. Под Малым Ярославцем Д. С. Дохтуров присоединяет к Георгиевскому кресту 3-ей степени, который был у него раньше, Георгиевский крест 2-ой степени.

Малый Ярославец переносит нас в 1813 год, в тот год, когда начался поход через Европу, но еще в 1812 г., при взятии Полоцка, бывший паж И. Ю. Николаев получает за отличие Георгия 4 степени, а бывший паж П. И. Горсткин - тот же орден и той же степени, за участие в пленении Ожеро со всем его отрядом.

Поход через Европу выдвигает как героев: второй раз бывшего пажа князя А. И. Чернышева - будущего военного министра, которому дают Георгиевский крест 3-ей степени, и И. А. Есипова, А. С. Кологривова, А. А. Яхонтова, Ф. Ф. Раля, И. А, Петина, А. К. Редингера, кн. Григ. Ал. Хилкова, С. П. Ланского, Б. П. Дьякова, П. А. Волкова, И. А. Базилевскаго и К. Г. Штрандмана. Из всех названных лиц, один А.К. Редингер получил Георгиевский крест 3 степени. Все же остальные получили 4-ую его степень.

Но если некоторым пажам пришлось в воинственной эпохе первой половины царствования Императора Александра или играть видную роль, или осуществить заветную мечту каждого военного человека: сделаться кавалером одной из степеней Георгиевского креста, то многим из них выпало на долю исполнение более скромных обязанностей и более скромной награды.

Точно так же и в мирной деятельности, если некоторые пажи занимали высокие посты министров, то многие выступали в более скромных ролях предводителей дворянств, губернаторов и вице-губернаторов. В заключение небезынтересно вспомнить, что первый дворянин, решившийся выступить на педагогическом поприще, в качестве профессора словесности Юрьевского университета, был паж Глинка, удостоившийся чести быть назначенным "кавалером" при воспитании Великих Князей: Михаила Павловича, будущего главного начальника военно-учебных заведений, и Николая Павловича - будущего Императора. Его Высочест К и Его Величеству Григорий Андреевич читал русскую словесность.

Итак, в царствование Императора Александра I пажи выступали то как военные деятели, то как гражданские.

...Брожение умов, которое, как мы видели, отразилось и среди пажей и ясно обнаружилось в истории с Арсеньевым, в конце царствования Императора Александра, выросло в политический заговор.

Только что кончив жестокую войну 1812 года, Император Александр предпринял новую. Целью её было освобождение Европы от ига, вот уже несколько лет тяготевшего над нею. Эта освободительная война являлась как бы большим путешествием, предпринятым русским народом с опасностью жизни для пополнения своего образования за границей. Казалось, он был отправлен туда для того, чтобы основательнее познакомиться с теми идеями, которыми Благословенный Император восхищался в первой половине своего царствования и от которых во второй отказался. Можно было подумать, что Александр I считал непременно нужным познакомить свой народ с практическим применением идей, знакомых ему лишь в теории. Русские воспользовались этим обстоятельством и возвратились к себе с искренним желанием пересадить то, что они видели в Европе.

Полные сил юные гвардейцы, получившие вполне антинациональное воспитание, недостаточно созревшие для того, чтобы не подражать, отуманенные теми же словами, которыми ранее их упивалось немало лиц во Франции и других государствах, без всякого знания истории своей страны,-они были убеждены, что сами по себе хорошие учреждения могут способствовать благоденствию народов. Кроме того, будучи свидетелями возрождения Германии и закипевшей в ней лихорадочной деятельности, играя прекрасную роль освободителей, внушавшую им преувеличенное мнение об их собственных силах, они искренно верили, что если могли спасти Европу, то сумеют перевоспитать Россию. Эта мысль- перевоспитать Россию, добровольно или насильно, и привела к безумной попытке 14-го Декабря, не имевшей никакой гарантии успеха, явившейся плодом горячих голов, мало знакомых с настоящим положением вещей, совсем не знающих своей родины, которую они хотели изучить в тот момент, когда нужно было действовать.

Заговорщики решились воспользоваться несколькими днями междуцарствия, наскоро подготовили людей и когда 14-ое Декабря назначили днем присяги Императору Николаю, они увлекли часть солдат, которые и отказались исполнить свой долг...

ЦАРСКИЙ КАДЕТ И СОВЕТСКИЙ ПОЛКОВНИК

Полковник Неёлов Н.С., заместитель начальника Тамбовского СВУ по учебной части... Еще летом 1944 года, на стадии организации нашего училища, он замечательно проявил себя. Если в административно-хозяйственном плане на первых ролях тогда были генерал А.А.Куценко, полковник К.Н.Копытов и другие офицеры-снабженцы, то всю интеллектуально-педагогическую часть сформировал именно Н.С.Неёлов. Блестяще образованный военный интеллигент, он умело подобрал педагогический и воспитательский коллектив, при нехватках военных лет создал нашу учебную базу.

Поначалу его, как многим казалось, чопорность, доходящая до педантизма требовательность, излишняя строгость отпугивали офицеров и суворовцев. Но со временем он стал одним из наиболее уважаемых нами людей. Подтянутый, с пружинящей походкой и несколько выдвинутым левым плечом, он вызывал мурашки на наших спинах. Его зычный высокий голос, если закрыть глаза, поныне в ушах. Армейская форма сидела на нем как влитая, а шпоры на изящных шевровых сапогах говорили о принадлежности их владельца к кавалерии, прежде привилегированному роду войск. Знание же французского языка и некий шепоток, что он "из дворян", окружали эту личность ореолом таинственности.

Род Неёловых - один из древнейших русских родов, упоминание о нем можно найти в документальных свидетельствах XIV века. Еще со времен Древней Руси отложилось несколько его ответвлений. Были Неёловы вологодские, олонецкие, московские, малороссийские, с XVIII в. и питерские. Николай Сергеевич принадлежал к украинской ветви. По женской линии его "древо" восходит к внучке "арапа Петра Великого" Анне Абрамовне Ганнибал, что вышла замуж на Неёлова Семена Степановича, генерал-майора, исполнявшего в 1762 г. должность коменданта Кронштадтской военно-морской крепости. Состояли Неёловы в каком-то родстве или свойстве и с Лермонтовыми.

Род Неёловых ковал не только военных, он чрезвычайно богат дарованиями художественно-творческого свойства. Особенно ярки в нем актёры и зодчие. Так по проекту придворного архитектора Неёлова Ильи Васильевича (1745-1798 гг.) построено здание Царскосельского лицея, а его братьями - множество дворцовых и жилых зданий в Царском Селе.

Дед Николая Сергеевича - Виктор Владимирович Неёлов - был харьковским помещиком, слыл меценатом, в его доме находили приют и радушный приём именитые русские актеры. Очевидно, это сыграло свою роль. Из семи его детей (четыре сына и три дочери) пятеро избрали сценическое поприще. Старший его сын, т.е. родной дядя Николая Сергеевича - это всемирно известный трагик Мамонт Дальский (Неёлов), впоследствии друг и драматический наставник великого Шаляпина. Другие дети - Сергей Ланской (отец Н.С.), Владимир Мерцалов, Виктор Ромазанов, Магдалина Дальская - тоже украшали русскую сцену.

Николай Сергеевич Неёлов родился 16 июня 1901 года в Алуште, а постоянно его семья жила в Саратове. В 1911 году Колю Неёлова определили в Сумской кадетский корпус. Воспитанный в утончённо- интеллигентной артистической среде, мальчик сначала не принимал "казарменного духа". Но шло время, и кадетская семья стала ему родной.

Как и в других кадетских корпусах, Сумских кадет с первого класса готовили в защитники "Веры, Царя и Отечества". На уроке Закона Божьего батюшка повторял: "Блажен, кто пролил кровь за друзи своя". Уже на склоне лет Николай Сергеевич вспоминал, что учителя были у них сильные и требовали не "от сих до сих". Кадет получал основательные, разносторонние знания. История по Иловайскому, физика по Краевичу, естественные науки. Хорошо была поставлена русская словесность, знакомили с основами этикета. А на офицеров-воспитателей, командиров рот, ротных "дядек" возлагалось привитие любви к дисциплине, честности, чистоплотности. Они учили умению подчиняться старшим, владеть строевыми и ружейными приемами. В почете были мускулатура, физическая закалка.

Среди корпусных наставников и преподавателей встречались, конечно, люди разные. Одни видели в кадетах "деток" и начинали сюсюкать с ними. Другие, забыв о возрасте воспитанников, впадали в солдафонство. Но кадетскую любовь могли снискать лишь те, кто, будучи "военной косточкой", проявлял требовательную справедливость. Образец для Сумцев - отчетливый строевик, франтоватый, безукоризненно честный, бывалый, независимый в суждениях. А если еще на груди "Георгий" или даже "Владимир" с мечами...

Наиболее живые, но подчас и тяжелые воспоминания были связаны у Николая Сергеевича с 1914-м и последующими годами. Разразилась Мировая война. Лозунг "Война до победного конца" завладел умами и сердцами "военных" мальчиков. Старшеклассники рвались на фронт. Уроки немецкого языка подвергались обструкции, французский же, напротив, стали изучать с небывалым рвением. Однако оставались и мальчишками. Порой озорничали, летом увлекались городками и лаптой, зимой играли в снежки, с боем брали снежную крепость, влюблялись в барышень, разочаровывались, удирали в самоволку, стояли за провинности "под часами", дрались и мирились вновь. И с нетерпением ждали каникул.

Побывав в летних отпусках в 1915 году, кадеты столкнулись с жестокой реальностью войны. По возвращении в корпус они шептались, что на фронте, мол, не только победы, но и явные неудачи. Шли разговоры о больших потерях в живой силе, множестве раненых и калек, о нехватке боеприпасов, плохом снабжении войск. В кадетской среде появилось брожение, иные стали подумывать о гражданской службе. Высмеивая устремления "штафирок", персонал корпуса усилил контроль за настроениями кадет. И до 1917 г. выпуски шли, как обычно.

Любопытна была традиция - выпускному классу вести специальную книгу "Завещание" (Сумской вариант "Эвериады"). Она ежегодно передавалась следующему старшему классу. Происходило это так. По окончании последнего экзамена выпускной класс собирался в одном из классных помещений. Туда же приглашался избранный заранее "корнетский комитет", состоящий из "майоров" (или "девлет-майоров"), т.е. второгодников. Им-то на общем заседании и передавалось "Завещание"- свод изречений, поучительных наказов младшим собратьям. Кроме того, в книге находили место ораторские "перлы" ротных командиров, офицеров-воспитателей, преподавателей. Для сохранения в потомстве. А первая страница открывалась четверостишием:

В уездном городе Сумах

Кадетский корпус основали.

Он в трёх от города верстах,

Где прежде только свиньи с...

Далее шли поучения типа: "Не курите, да не выкурены будете из корпуса". И немало других.

Был ещё один интересный кадетский ритуал. Выпускные устраивали на плацу "похороны" единиц и двоек. При этом произносились полные остроумия и выдумки "надгробные" речи...

1917 год - последний в жизни Сумского кадетского корпуса. Его расформировывают. Часть старшеклассников определяется в армию, младших распускают по домам.

Шестнадцатилетний Николай Неёлов возвращается в родной Саратов и поступает служащим на железную дорогу. Он снял кадетские погоны и ещё не знает, что многие десятилетия отдаст Вооруженным Силам...

Владимир Сороковых, выпуск ТбСВУ 1949г.

Выпускник Воронежского СВУ Г.М.Лёшин отыскал в архивах письмо Неёлова начальнику ГУК ВС генерал-полковнику Голикову Ф.И., написанное в 1947 году. Далее даю почти полный текст.

"Поскольку дальнейшая подготовка суворовцев после окончания ими Суворовских училищ является одним из элементов общей системы подготовки офицерских кадров, считаю необходимым доложить Вам свои соображения в этом вопросе.

1. Я очень долго думал о дальнейшем обучении оканчивающего Суворовское училище юноши в системе военных училищ, так как нахожу огромную разницу между обучением и воспитанием в школах министерства просвещения и таковыми же в суворовских училищах.

Юноша из Суворовского училища придет в военное училище с уже определившимися у него традициями военного порядка. Наш воспитанник хорошо знает строй, физически натренирован, приучен к опрятности, аккуратности, подтянутости. Он будет владеть одним из иностранных языков, уметь вести себя в любом обществе, хорошо танцевать. Эти, на первый взгляд, небольшие качества будут его резко выделять в среде юношей, пришедших в военное училище из школ министерства просвещения. Причем, это выделение в лучшую сторону отбрасывает опасения, что наш суворовец растворится в общей массе курсантов. Да это и недопустимо, так как наша задача заключается именно в том, чтобы суворовец задавал тон в военном училище и был примером, образцом для всех остальных курсантов.

Более сложным (после первого выпуска суворовских училищ) будет вопрос с кадром постоянного состава в военных училищах, куда будут направляться суворовцы.

Нужно прямо сказать, что в подавляющем большинстве случаев подбор кадров для суворовских училищ был произведен исключительно хорошо. Этому делу со стороны ГУК МВС было уделено большое внимание. Работая уже три года в одном и том же училище, я это сегодня отчетливо вижу. Вполне понятно, что Армия не имела в своем распоряжении готовых кадров руководителей и воспитателей для закрытых военно-учебных заведений нового типа, но те кадры, которые в условиях военного времени были найдены, проверены и направлены в суворовские училища, себя, бесспорно и в основном, оправдали.

Совершенно иначе будет обстоять дело с кадрами постоянного состава ныне существующих военных училищ, в которые будут направлены воспитанники 9-ти суворовских училищ, оканчивающие их в 1948 году. Офицерско-преподавательский состав военных училищ не знает жизни и правил внутреннего распорядка Суворовских училищ, не знает нашей системы воспитания и наших традиций, которые, правда, только начинают складываться. И вот, при таком положении совершенно неизбежны всякого рода неприятности, а подчас и разочарования наших воспитанников в военной службе. Поскольку мы имеем дело с молодыми людьми, а не с уже сложившимся человеком, то первое впечатление, зачастую, играет основную роль в рассуждениях юноши о своей профессии. Как будет обидно, если все наши труды по подготовке суворовцев к пожизненной воинской службе пропадут даром!

Поверьте, тов. генерал-полковник, я лично испытываю гордость быть руководителем учебного процесса в суворовском училище. Плохо ли, хорошо ли я выполняю свои задачи, судить не мне. Вам это лучше известно. Но одно скажу как офицер: я живу одной жизнью с воспитанниками, и это мне помогает в работе. Как и то, что я сам в свое время был в их положении и потому хорошо знаю все тонкости жизни и особенности мира детей, воспитывающихся в закрытом военно-учебном заведении.

2. Прдолжая свою мысль о кадрах постоянного состава военных училищ , в которые будут выпускаться суворовцы, считаю необходимым в целях сохранения всех тех хороших традиций и правил, которые прививаются суворовцам, начальником военного училища назначить одного из начальников Суворовских училищ, а командирами батальонов - лучших командиров рот Суворовских училищ. Сделать это будет нетрудно, так как в 1948 году будет первый выпуск из Военно-педагогического института,и следовательно, можно будет безболезненно взять из Суворовских училищ несколько командиров рот, на их место выдвинуть лучших офицеров-воспитателей, а последних заместить офицерами-воспитателями, окончившими ВПИ.

Вопрос это чрезвычайно серьёзный, так как самое опасное в воспитании ребенка, а тем более юноши - это когда он видит, что его воспитатель по своей общей подготовке стоит ниже воспитуемого. Во всяком случае, грамотность и общая культура юноши, окончившего Суворовское училище, потребует от его начальника в военном училище не меньшей культуры и грамотности. Бесспорно, со временем, когда и в военных училищах их постоянный состав будет укомплектовываться лучшими офицерами, окончившими суворовское училище, это несоответствие уровня подготовки воспитателей уровню подготовки воспитанников устранится. Но сейчас, когда через год состоится лишь первый выпуск девяти СВУ, этот вопрос, как мне кажется, стоит особенно остро.

Судить о работе Суворовских училищ будут не по курсанту, прибывшему из суворовского училища, а по практической работе каждого нашего воспитанника в офицерском звании, когда ему будут доверены люди и техника. И если не влить в военные училища руководителей из суворовских, то суворовец растворится в общей массе, забудет славные традиции, и о степени подготовки его именно в суворовском военном училище может создаться ложное представление.

Начальник учебного отдела

Тамбовского СВУ полковник Неёлов."

Смысл этого письма вряд ли дошёл до адресата, поскольку первым выпускникам СВУ пришлось пройти много несправедливостей и неадекватного отношения со стороны командиров, преодолевая зависть сослуживцев. Возможно, что открытие суворовских офицерских училищ было реакцией на это письмо. А через 15 лет после этого письма была опубликована в "Известиях" статья Б.Изюмского (автор повести "Алые погоны") "Военная косточка", в которой он недоумевал, почему выпускникам СВУ не дают право выбирать для дальнейшей своей учебы любое военно-учебное заведение. Заслуга же первых выпускников в том, что они прорубили дорогу всем последующим поколениям суворовцев и сохранили верность нашим традициям.

КОНЦЕРТ В ПОЛЬЗУ ПРОГОЛОДАВШИХСЯ

Столовая в лагере ЛнСВУ. Это длинное, обшитое досками одноэтажное здание. Со стороны Дудергофского озера - вход на кухню. Куликов и Сташев, кадеты 10 класса, только что отработали наряд вне очереди, очищая помойку от многолетнего мусора. Выбрасывая из глубокой бетонной ямы тряпье и сгнившие остатки бумаги, они то и дело натыкались на детонаторы от ручных гранат. Вроде бы целые. Решили сохранить для чего-нибудь. Отложили в сторонку. Работу пришел принимать Токаренко. Служака этот старшина, будь он неладен! Придрался к прилипшей намертво к бетону банке из-под краски. Пришлось отдирать. Увидев детонаторы, осторожно палочкой сдвинул в кучку. Потом собрал в какую-то ржавую посудину и, почти на цыпочках отнёс к воде и бросил в озеро. Это метрах в 50 от ямы.

Ну, все. Можно и передохнуть. Помыли руки на кухне, хорошо, что недалеко это.

Присев на лавочку, расстегиваются на все пуговицы, снимают грязные сапоги, вешают портянки на голенища. Теперь можно до ужина и отдохнуть на солнышке. Куликов начинает напевать: "Полем, вдоль берега крутого, мимо хат, В серой шинели рядового шёл солдат...". На душе становится легче, забывается грязная работа, Сташев начинает подпевать.

Они поют уже громче, дверь на кухню открывается и к ним выходит повариха в белом в пятнах халате. За ней выходит другая. "Мальчики, а вы не споете "Каким ты был, таким остался"?" - просят они. Кадеты с удовольствием начинают новую песню. Одна из поварих уходит и возвращается с большими алюминиевыми кружками, полными компота.

Это уже намного интереснее. Кадеты поют песню за песней, им самим нравится это занятие. Настроение поднимается и уже забыт Токаренко и детонаторы, и тем более - помойка. Вот уж зазвучали песни из "Карнавальной ночи". "Пять минут" они, как запевалы, пели иногда и в строю. Ритм вполне подходящий. Те же 120 тактов.

Так продолжается минут 40. Силы на исходе. "Вы, наверное, устали, ребятки? Из какой роты?" - интересуются сердобольные поварихи. "Из второй роты, теперь уж почти первая".

Солнце ещё высоко, белые ночи кончатся не скоро. Но бойцы устали. Поварихи, оценив старания парней, приносят кастрюлю компота и теплую ещё буханку белого хлеба. "Ну, спасибо, тетя Вера". Куликов и Сташев наворачивают свой гонорар, животы напрягаются и уже не нужен ужин. Поспать бы.

Из блаженного состояния выводит окрик дежурного офицера: "Вы что здесь расселись? Застегнуться! Почему не на построении? ...твою мать, немедленно на линейку! Распелись, соловьи хреновы..."

ТЕЛЕПАТИЯ, ОХ, ТЕЛЕПАТИЯ...

Такими словами начиналась популярная песенка 60-х годов, в которой имелась ввиду демократия.

Моё поколение (рождения 1940-х годов) оказалось свидетелем многих интересных и чаще трагических событий. Причем события эти пришлись на достаточно сознательный возраст. Смерть Сталина, ХХ съезд коммунистов, "оттепель", "кукуруза", кризисы, первый спутник Земли и космонавтика, технологическая революция и закат коммунистического тоталитаризма.

Одно из многих событий, которые мне хотелось бы описать, происходило в Абхазии ранней осенью 1976 года. В 1976 году принималась очередная конституция СССР, конечно, "самая демократическая". Это было время, когда андроповский КГБ с остервенением подавлял диссидентов, а очереди за колбасой выстраивались от Тулы до Москвы.

Жил я тогда в Сухуми, где ещё в 1971 году весной у всех, кого подозревали в распространении "антисоветской литературы" ("Гулаг" Солженицына и т.п.), изъяли пишущие машинки. А бывший генерал МГБ Мамулов, отправивший тысячи невинных людей на каторгу, работал экспедитором на книжной базе (после 10 лет тюремного заключения).

Абхазия входила в состав Грузии как автономная республика, хотя в течение недолгого времени в 1931 году она была союзной республикой в составе СССР.

После войны 1941-45гг. из Абхазии выселили греков, поселив в их дома менгрелов, сородичей Л.Берия.

Культура и язык абхазов не имеют ничего общего с грузинскими. Поэтому абхазы всегда имели очень напряженные отношения с грузинами, которых считали чужаками на своей земле. А когда настало время утвердить в конституции СССР статус Абхазии, интеллигенция взбудоражила общество в сторону выхода из состава Грузии. Русские, живущие в Абхазии, тоже были за присоединение к Краснодарскому краю, но здесь они считались людьми 2 сорта.

Верховный совет Абхазии не принимал редакцию конституции, по которой республика является частью Грузии. Весь СССР уже определился, а в Грузии были проблемы.

Шеварднадзе, ставший в 1971 году "хозяином" Грузии, провёл очень хитрую операцию.

Как-то в сентябре или октябре 1976 года в нашем институте (филиал АКИНа) объявили об окончании рабочего дня намного раньше обычного. Всех вывели за проходную и посадили в автобусы. Вывезли на республиканский стадион. Народ шутил: "Как в Чили". На стадионе уже были представители и других предприятий Сухуми. Нас построили в колонны и под присмотром гебэшников с военным оркестром повели на центральную площадь города, где находился Дом правительства. Площадь эта была оцеплена стрижеными "наголо" солдатами МВД и сквозь узкий строй этих новобранцев нас, как баранов, провели к огромной толпе. На сцене играл симфонический концерт.

Вскоре коротко выступил Шеварднадзе и кто-то из руководства Абхазии. На следующий день мимо нашего дома на Тбилисском шоссе проехала автоколонна с солдатами милицейского полка, во главе которой на БТР громко звучала из динамика песенка из фильма "Мимино".

Из газет мы узнали, что оказывается, население единодушно одобрило конституции Грузии и Абхазии, по которым всё оставалось на прежних местах. Текст этот сопровождался фотографией, на которой многие из нас увидели себя на митинге.

И я ещё раз убедился в том, что живу в бандитском государстве, армию которого так счастливо покинул за 10 лет до того.

КРУГОВАЯ ПОРУКА

Вестибюль бани. Все отмылись, обсохли и дожидаются команды на выход. На улицу никто выходить не хочет, идёт мелкий питерский дождик с пронзительным ветром. В шинелях жарко, все расстегнуты, шапки заткнуты за ремень. Выпускники уже побаловались с настенным автоматом-пульверизатором, побрызгав себя одеколоном. Это заметил капитан Сонгин, воспитатель из самой младшей роты.

Он подходит к Дмитрову, стоящему у стойки, это его видел Сонгин, когда тот "освежал" свою прическу из автомата. До суворовца расстояние не больше метра.

- Товарищ суворовец! Вы меня слышите? Я к вам обращаюсь. Вот Вы, высокий, блондин. Я знаю вас, только фамилию забыл.

Дмитрова знают многие в училище, потому что он "тянет" на медаль, готовится к спартакиаде суворовских училищ в Киеве, да и проделки его не остаются неизвестными. Недавно совсем на общем комсомольском собрании училища старшая рота сидела на самых последних рядах в клубе, около кинобудки. За столом президиума на сцене сидела и старшая пионервожатая, которая занимается с младшими суворовцами. Правда никто не знает, зачем в суворовском училище пионерская организация, они и так организованы в роты. Комсомол, это понятно, это политработа. Офицер, в конце концов, не может делать карьеру без партбилета дальше майора. Но раз положено, значит кому-то это надо, да и вообще с политорганами в полемику лучше не вступать, только врагов наживешь на всю жизнь.

Так вот, сидят эти оболтусы позади, один из них встает вдруг и идет к сцене. Это Дмитров. В руке у него какой-то небольшой сверток. Он подходит к сцене, свободно достает до стола президиума и кладет сверху перед пионервожатой сверток. Возвращается назад с ехидной ухмылкой. Садится на свое место и смотрит, что дальше будет. Пионервожатая открывает пакетик и густо краснеет. Она обескуражена. Такого оскорбления она никак не ожидала. За что?

Собрание продолжается. Старшие тихо ржут в задних рядах, наблюдая за реакцией.

После собрания Дмитрова вызывают в политотдел. "Как Вы смеете так вести себя?- негодует Курицын, помощник начпо по комсомолу. - Вам придется ответить перед комсомольской организацией". Хотя Курицын отлично понимает, что собрание не примет нужного решения и получится лишь конфуз. Круговая порука.

На бумажке было написано: "Пионервожатой от капитана Копейкина". Внутри лежала большая дешевая брошка из синих стекляшек. "А что я такого сделал?" - изображает невинность Дмитров. Но Курицын настроен очень серьезно. Дмитрова могут запросто направить не в академию, как медалиста, а в Ташкентское ВОКУ. Такого оборота парень не ожидал.

Спустя несколько дней извинился перед девушкой за бестактность, на том и кончилось. Но в училище знали об этом все офицеры.

Сонгин не знает, как заставить Дмитрова обратить на себя внимание и ответить на приказ офицера. Неловко как-то перед другими суворовцами. Он обращается к стоящему рядом с ним Сане Колотову, который с Дмитровым вместе уже шесть лет проучился.

- Товарищ суворовец! Как фамилия этого высокого суворовца, он же из вашей роты.

Колотов изображает на лице невинность и спокойно отвечает: "Я не знаю, товарищ капитан, он из другого взвода".

Дмитров как бы нехотя поворачивается к ним спиной и медленно отходит, поскольку уже звучит команда: "Выходи строиться!".

Сонгин понимает, что с этими раздолбаями ничего не поделаешь. Круговая порука. Ему ничего не остается, как подать команду своей роте: "Выходи строиться!".

МОРСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ НИКОЛАЯ РОМАНОВА

Случилось это летом 1962 года в Ленинграде. Все лето провел я в Питере. Все 40 дней отпуска после 10 класса. К тому времени я уже плотно занимался гантелями, легкой атлетикой, хотя и не мог показать высоких результатов. Наверное, из-за того, что хотел заниматься сразу всем. Надо было как-то определиться со своим времяпрепровождением. Сидеть дома неразумно. Ходить по музеям - денег не хватит, да и трудно сосредоточиться, когда отходишь от напряженной учебы и нервотрёпок. Тем более в этом году меня назначили вице-старшиной роты, а через два месяца разжаловали за то, что отказался я писать диктант по русскому, о котором нас не предупредили, как это делалось обычно. Моему примеру последовали ещё человек 10. Я взял ответственность на себя. Это было квалифицировано как невыполнение приказа. А вообще история с назначением меня вице-старшиной была очень странной.

Я донимал своих командиров разными проделками, которые для детей естественны, но в закрытом учебном заведении не поощряются. Учился в основном на пятерки, занимался спортом и это меня спасало от частых наказаний. В 10 классе надо мной провели, как понял я через много лет, "педагогический эксперимент". Решили самого беспокойного назначить над своими товарищами командиром. Ротный майор Качур спросил меня, не хочу ли я стать вице-старшиной. Предложение было лестным, да и воспитывали нас в духе военной карьеры. Подумал я совсем недолго и согласился. Колкости своих товарищей в мой адрес пришлось пропускать мимо ушей, хотя не всегда приятно было слушать. Одни завидовали, считая себя более достойными, другие делали это по привычке.

Когда мне пришили новые погоны, я почувствовал, что не могу уже сказать как прежде какую-то дерзость, не могу "встать на уши". Но смутила меня фраза моего бывшего ротного А.Д.Соловьева, который увидев меня при новых погонах, спросил мимоходом: "А приказ был о твоем назначении?". Я смутился, потому что не разбирался во всех тонкостях военной службы в свои 17.

Командовал я недолго, потому что сначала в знак протеста против запрета носить иные прически, кроме как "под бокс" первым постригся "наголо" и за мной ещё человек 10 сделали то же. Начальник училища Мироненко, увидев меня стриженым и зная о причине такой стрижки, зло бросил: "Ну, Дарков, смотри у меня". Потом был диктант. А потом разжаловали так же без приказа, как и произвели. Это было уже подло.

Все эти неприятности требовали какой-то разрядки. Зная, что в Питере много гребных клубов, я направился в "Динамо". Узнал адрес и двинулся в их сторону. Тренер, узнав, что я из СВУ, засомневался, что мне разрешат продолжить занятия в дальнейшем, после окончания каникул. Но сильно возражать не стал, потому как я выглядел для своего возраста внушительно, хотя бывают юноши и внушительнее.

Я должен был пройти медкомиссию в "Динамо". С утра я глотнул разбавленного кофе с молоком, а врач, измерив давление, забраковала меня. "Повышенное",- сказала она, что очень меня удивило. На следующий день все было нормально. Я оформился и получив билет "Юный динамовец", вышел на первую тренировку.

Тренер рассказал, что у него были два парня, которые вынуждены были уйти из баскетбола из-за повышенного давления, но через год тренировок у них все нормализовалось и они стали потом чемпионами России. "Наш вид спорта нормализует давление" - констатировал он уверенно. И я поверил, что это так и есть.

Моим напарником на двойке распашной стал мой ровесник Коля Романов, который жил где-то в районе Исаакия. Комплекция у нас была одинаковая и поэтому загребали равномерно. Через пару недель мы уже лихо гоняли лодку по Малой Неве, где и располагался динамовский эллинг.

Иногда нам позволяли взять на причале небольшую шлюпку, фофан, чтобы покататься в свободном стиле. Как-то раз мы этим и воспользовались. На свою голову нашли приключение.

Мы спокойно прошли по Малой Неве, пересекли, преодолевая боковой снос, Неву и вошли в Фонтанку. Скоро повернули в Мойку. Проход по реке Мойке - это сказочное путешествие. Кругом дворцы, которые мы обычно видим только с набережной и с близкого расстояния. А теперь они совсем другие, потому что смотришь на них снизу и издалека. Это как полет на воздушном шаре, наверное. Медленно проплыли мы под всеми мостами, под Невским, мимо Исаакиевского собора, и дошли так до судостроительного завода. В этом плавании узнал я, как построены небольшие мосты. Просто сложены обтесанные клином большие гранитные блоки. Держатся за счет трения. Особенно поразил нас длинный мост под Исаакиевской площадью.

Мы не знали маршрута и думали, что есть же где-то какой-нибудь проход в канал Грибоедова. Но выхода не было, шел ремонт канала. Назад решили идти по другому маршруту, чтобы новые впечатления получить. И получили.

Нам ничего не оставалось, как выйти в Неву почти около устья. В этом месте располагался какой-то судоремонтный или судостроительный завод. Поначалу мы гребли вдвоем: течение Невы быстрое и одному грести трудно. Но наконец до нас дошло, что один человек легче двух, а лодка с одним гребцом идет порезвее. Второй шёл по набережной. Около Медного всадника идущий по берегу подтягивал лодку за носовой конец, чтобы облегчить работу гребца. Грести становилось все тяжелее. Силы наши были на исходе. Мы стали осознавать, что попали в неприятную историю: лодку бросать нельзя, просить помощи стыдно. Два таких лба не могут справиться?

Пришлось мне вспомнить, как из последних сил топали мы на марш-бросках или на лыжных кроссах. Сознание того, что это уже когда-то проходил, прибавляло дополнительные силы. Было ощущение, что где-то недалеко финиш, до которого нельзя не дойти.

Самое трудное ждало меня под Дворцовым мостом. Вода бурлит, как в трубе, даже самые энергичные гребки веслами не позволяют двигаться хотя бы со скоростью пешехода. Течение сносит в сторону залива. Вряд ли найдётся пловец, которому удастся проплыть против течения под Дворцовым мостом. Река сужается в этом месте процентов на двадцать. Водяные буруны можно увидеть и с моста, если подойти к перилам и посмотреть вниз. Шум воды такой, что не слышно даже крика. Никогда и нигде больше не видал я такого бурного течения. Даже на быстрых горных речках на Кавказе.

Коля пошел по мосту, а я загребал по воде. Почему-то я решил, что отвечаю за лодку. Это было делом моей чести. Все-таки кадет! А он, конечно, слабак! Так я думал. Хотя силой мы не мерялись с ним. Начинал накрапывать мелкий дождичек. Из последних сил выгреб я к Ростральным колоннам на стрелке Васильевского острова, там спуск к воде, он подсел.

Когда мы гребли к Малой Неве, обратили внимание на загаженную воду реки. Такое осталось ощущение, что в Неве ничего, кроме мусора, не плавает. А были там и пустые бутылки и мусор всякий.

Добравшись до эллинга, не говоря лишних слов тренеру, поставили лодку на место, сделали вид, что ничего и не было.

Осенью меня несколько раз отпускали на тренировки, но поскольку это - "Динамо", а не СКА, запретили, тем более что отвечает за меня офицер-воспитатель. А не тренер. И это была истинная правда. Случись со мною беда, и виноват будет офицер. Так мы добавляли седину нашим командирам, не говоря уж об утрате волос навсегда. Но не знали они, что их уроки мужества проходили мы не зря.

ДУЭЛЯНТЫ

Произошла история эта в начале 50-х годов в Московском пехотном училище. В этом заведении выпускников СВУ было много, даже одна рота полностью была из них составлена.

В одном из взводов другой роты, который тоже набран был из суворовцев, учились очень рисковые юноши. Обучение тогда проводилось в течение двух лет и командиром взвода становились они в 19-20 лет. Эти ребята не успели наиграться в футбол и накупаться в речке, они росли под грохот канонады и завывания сирен воздушной тревоги. Некоторые прошли и ленинградскую блокаду. В общем, детство продолжалось, за что осуждать их никто не собирается, да и грешно было бы это.

Как и в СВУ, вечерами двухчасовая самоподготовка, а что им изучать, когда уровень суворовцев часто превосходил уровень отцов-командиров. Находили для себя новые игры. Тем более, что кое-что знали об офицерских традициях русской армии. Одна из таких игр едва не привела к трагедии.

Поскольку многие из кадет - хорошие стрелки, то этим спортом они и в пехотном училище продолжали заниматься с большим успехом. Кроме всего прочего, спорт позволяет в военном училище меньше заниматься нудной строевой и ненужной политической подготовкой. Те, кто были мастерами спорта или даже перворазрядниками, много выиграли, отсутствуя во время занятий на соревнованиях и тренировках.

И решили в этом кадетском взводе поиграть в дуэль. Делалось всё просто. Малокалиберный Марголин хранился у курсантов и был доступен в любое время. Назначались по два секунданта: один высыпал порох из патрона, а другой проверял качество этой операции. Экспериментально установили, что без пороха пуля пролетает 4-5 метров и по крутой дуге падает вниз. Так что долетев до дуэлянта, она плюхается несильно в дощечку на груди и обессиленная падает к его ногам. Безопасно и натурально. А мальчишкам было по 17-18 лет и не знали они, что и метла раз в год стреляет.

Выходит очередная пара. Секунданты высыпают порох на бумажки, вторые секунданты проверяют - всё ли высыпано. Зрители торопят, скоро ужин, не опоздать бы. Расходятся к противоположным стенам класса. Звучит команда : "Сходитесь!"

Дуэлянты сближаются и поднимают пистолеты. Звучит слабый хлопок и пуля, ударившись в грудь, падает на пол. Второй слегка медлит. Его что-то удерживает от выстрела. Не может поднять оружие, хотя "стреляется" не впервые. Стреляет в толстый деревянный пол из дюймовой доски. Хлопает настоящий громкий выстрел. Пуля уходит глубоко в доску. Тишина гробовая. Сначала бледнеет стрелок. Затем до цвета бумаги бледнеют секунданты и зрители. Говорить никто сразу не может.

Начинают разбираться. Оказывается, секундант не до конца высыпал порох, часть прилипла к стенкам гильзы. А этой малости хватает на настоящий выстрел.

Игра закончена. С тех пор никто и никогда больше не вспоминает о дуэли. Поскольку все - кадеты и язык за зубами держать умеют, командиры о происшествии не узнали. Больше по вечерам не слышна команда: "Сходитесь!"

Историю эту рассказал мне мой брат Александр, казанский кадет, закончивший в 1954 году МКПУ.

БОГ НАМ ПОМОГАЕТ

В Суворовских училищах советского времени атеизм подразумевался во всем. Трудно себе представить того, кто оказался бы уличенным в вере в Бога.

На нашей памяти разрушение роскошного собора на Сенной площади в 1962г. Газеты взахлеб расписывали, как был взорван этот храм, потому что женщине-инженеру, руководителю подрывных работ, удалось так расположить заряды, что сооружение обрушилось и превратилось мгновенно в груду камней. И это произошло в городе высочайшей культуры. На месте храма поставили безликую станцию метро. В эти годы в Москве уже пытались защитить памятники культуры от варварства, хотя и не уберегли Кремль от дворца съездов.

Но от того, что коммунизм отрицает религию, мир не становится другим. Многим суворовцам только в преклонном возрасте стал понятен большой обман коммунистических идей и они всерьёз обратились к религии. Некоторые сделали это легко. Другие же прошли непростым путём осмысления пережитого. А если покопаться в классической литературе, то непременно можно найти этому и объяснение. Отец Сергий в одноимённом рассказе Льва Толстого закончил кадетский корпус и в зрелые годы ушел в монастырь. Старец Зосима в "Братьях Карамазовых" Достоевского тоже в молодости был офицером, да и сам Фёдор Михайлович прошёл кадетский корпус.

Некоторые чудесные явления, с которыми мне довелось столкнуться, убеждают меня и убедят многих в том, что вера в высший разум обоснована.

В 1961 году я решил поехать на летние каникулы в Норильск, где в то время работали два моих брата - Дима и Володя. Дорога туда могла быть очень долгой: поезд до Красноярска, пароход до Дудинки и опять недолгий путь на поезде. Всего получалось дней на 10. Решили, что я полечу на самолете. Самолетный рейс тоже не был прямым: Ил-18 до Сыктывкара, потом Ил-14 с остановкой в Воркуте до Норильска.

Когда от Воркуты самолет взял курс на Норильск, было ранее утро. Внизу - бесконечная тундра с блестящими блюдцами небольших озер. Пассажиров в Ил-14 было человек 25. Я был в форменной белой гимнастерке, сидел у окошка и изучал природу с высоты 3 км. Перед моими глазами была плоскость крыла и прозрачный круг вращающегося винта. Минут через 15 самолет вдруг развернулся на 180 градусов и полетел в обратную сторону. Очень скоро все стало ясно. Винт перед моими глазами перестал вращаться. Наступила тишина в салоне. Стюардесса с испуганным бледным лицом объявила, что самолет возвращается в Воркуту. Вышел пилот, посмотрел на народ и, ничего не сказав, вернулся в кабину. Я почувствовал, как непроизвольно дернулось мое колено. Вцепился мокрыми ладошками в подлокотники. Стараясь держаться спокойно, я начал обсуждать со своим соседом ситуацию. Никто в салоне не паниковал. Раньше я слышал, что Ил-14 - единственный самолет, который может планировать. Об этом мы с соседом и говорили. Эти 15 минут непрерывного снижения, когда вслушиваешься в шум ещё работающего двигателя, а уши закладывает и перед глазами неподвижно стоит пропеллер, растянулись надолго. Я думал о том, что не хочется помирать в 16 лет. Было просто страшно. Все прикидывал, как самолет сядет в тундре.

А вот и Воркута. Самолет зашел на посадку и мы нормально сели на все колеса. Выходим по трапу. Стюардесса говорит: "Считайте, что у вас сегодня второй день рождения". Было это 16 июля. А 18 июля - день Преподобного Сергия Радонежского. Но в те годы я этого не знал.

Через пару часов самолет подвинтили и он со второй попытки долетел до Норильска. Там в тюрьме на Каеркане в это время сидел приемный сын К.А. Лазарева, закончивший наше СВУ. Он служил в милиции и на какой-то вечеринке застрелил парня.

Норильск ещё недалеко отошел от состояния каторги и оставались некоторые приметы лагерей ГУЛАГА. Среди людей, с которыми я встречался тогда, многие прошли кошмары заключения. Месяц пролетел очень быстро, но потрясающая природа, где водопады дали повод называть эти места "северной Швейцарией", а рыбы и комаров может хватить на миллион населения, значительно изменила мои представления о тундре, полученные на уроках географии. Многое открылось мне в Заполярье, удалось половить рыбу в Пясине, увидеть в печи расплавленный никель и проволочные заграждения в тундре.

Когда-то в конце 60-х я работал на кафедре в Уральском политехническом институте, причем окна нашей лаборатории выходили на Свердловское СВУ. Частенько мы ходили к источнику, который находился неподалеку в сквере Уральского филиала Академии наук. Вода была чрезвычайно приятной на вкус, мы её охлаждали и растягивали удовольствие, потягивая не торопясь во время напряженной работы. Иногда у источника выстраивалась очередь с бидончиками: жители города любили это питьё. Со временем источник облагородили: из камней сделали стенку, приладили трубу, проложили дорожку. Кому-то в голову пришло проверить в санэпидстанции качество воды. Результаты оказались очень интересными. Оказывается, источник этот был отфильтрованной канализацией, потому и вода была вкусной и сладкой. В ней были самые разные бактерии, даже те, которых никто в лицо и не видел.

А в 1971 г. мне пришлось посетить "тот" свет. Я работал в Институте экспериментальной медицины в Сухуми. В народе его знали как "обезьяний питомник".

Летом на руке я обнаружил опухоль и мой товарищ по работе, кандидат наук Юра Белкания решил сделать мне новокаиновую блокаду больного места. Он взял большой шприц и мягко ввел иголку в нужное место. Я только слышал, как под окном прокричал осел, и отключился. Когда очнулся, лежу на полу, надо мной испуганное бледное лицо Юры, он делает мне массаж сердца и потом делает укол. Чувствую, по легкому покалыванию, как по пальцам пошла кровь. Через час, отлежавшись, встаю на ноги. Мне объясняют, что это новокаиновый шок. Сердце остановилось, дыхание прекратилось. Зрачки стали черными. Юра рассказал, что у его отца, тоже врача, был аналогичный случай (новокаиновый шок) и человек умер. Поэтому он так и перепугался, но самообладания не потерял и меня возвратил обратно. "Скорая" по вызову ко мне так и не приехала. Но никаких черных коридоров на том свете я не видел. Ничего, пустота.

Другой случай, подтверждающий существование Высшего разума, поизошел в июле 1973г. Я был в командировке в Москве. Когда покупал обратный билет на самолет, то думал о чем-то другом и вместо того, чтобы купить билет на вторник, купил на 22 июля. В голове сидела двойка и купил билет на число с двойкой. В билет не посмотрел и во вторник 24 числа поехал в аэропорт. Шел проливной дождь, я долго ждал регистрации, а когда время уже истекло, спросил у дежурного, когда же мой рейс. Он посмотрел на меня, как на ненормального и говорит: "Да ваш самолет уже вылетает!" Я - бегом на летное поле. Самолет стоял недалеко. Вбегаю по трапу, быстро сую в руки контролеру билет, она отрывает корешок, сажусь на свое место "8б". Оно единственное было свободно, все-таки курортный сезон.

На следующий день сдал отчет, вдруг звонок из бухгалтерии. Почему я так поздно сдал отчет? Я по документам прилетел 22, а сегодня 25. Смотрю в билет. Действительно, билет на 22. Но я же прилетел 24. Никто естественно не верит. Такого не может быть. Позвонили в Москву, где я отметил командировку. Подтверждают, что 24 я был с утра и беседовал со специалистами. Не поверили, но командировку утвердили. На случайность мало похоже.

А сколько было счастливых случайностей в СВУ!

В училище множество широких лестниц с глубокими пролетами. Когда рота строем спускалась вслед за офицером вниз, то половина садилась на перила и катилась по шаткой направляющей. Запреты не помогали. Тогда в начале 60-х годов в перила через каждые 1,5 метра вкрутили стальные шипы высотой сантиметра 2. Но до этого никто не упал и не разбился.

Когда я был слушателем академии, то как-то раз по привычке уселся на широкие перила и покатился плавно вниз. Так же плавно соскочил и уперся прямо в грудь генерала Таубина, начальника факультета. "Сколько Вам лет, товарищ слушатель?" - очень интеллигентно поинтересовался он. "Пятнадцать лет и три года, товарищ генерал" - доложил я, совершенно не чувствуя себя виновным. Разглядев мой кадетский значок, он понимающе хмыкнул и мы мирно разошлись.

В 1983 году у меня появилась навязчивая идея отснять на цветные слайды кресты московских храмов. В эти годы я тесно сотрудничал с Обществом охраны памятников истории и культуры и музеем архитектуры имени Щусева и узнал впервые о том, что должен был знать со школьной скамьи. Для осуществления этого плана мне пришлось исходить пешком весь московский центр, где что-то осталось от московских "сорока сороков". Было отснято очень много и после этого я стал совсем другими глазами смотреть на любимый город. Даже придумал свою классификацию крестов в зависимости от степени изящества. А лет через 15 случайно мне попал в руки "Московский журнал" №8 за 1996г. В конце номера обнаруживаю фотографии крестов в тех же ракурсах, что и на моих слайдах. Порадовался за автора и за себя, но ещё больший восторг вызвало то, что фотографом оказался выпускник Тбилисского Нахимовского военно-морского училища Энвер Шейдаев, о котором и шла речь в материале Н. Копыловой. Что это - просто совпадение или же наше общее в воспитании и восприятии мира?

Однажды кто-то из старших суворовцев, тот кого обычно называли "мощa", ради смеха взял малыша из 6 класса сзади за широкий кожаный ремень и подержал над лестничным пролетом на-спор, пока рука не устала. Высота была метров 12. Когда перенес на пол и слегка встряхнул, ремень лопнул. Почему он не лопнул над пролетом, неизвестно.

А один из гимнастов делал стойку на руках на подоконнике третьего этажа, выходящем на квадратный двор, при открытом окне. За это отспорил булочку на ужин. Вообще за компот и за булочку иногда шли на большой риск.

Когда-то в пажеском корпусе на фасаде был большой крест на крыше главного здания. Была и звонница с колоколами. Да и в самом здании были два храма. Может, поэтому многие беды не случались и не случатся в будущем, несмотря на явное безбожие.

Часто в жизни, когда вдруг наваливаются беды со всех сторон, задаю себе вопрос: ты грешен? Ответ положительный. Значит это тебе дается возможность искупления грехов. Терпи. И терплю. Такой подход помогает пройти любые трудности.

ОН УВАЖАТЬ СЕБЯ ЗАСТАВИЛ

Суворовец Пучков - долговязый юноша, украшенный "хотенчиками" на высоком лбу. Ему очень хочется быть лидером. Но для этого в мужском коллективе нужна физическая сила. Спортом он заниматься много не может: под коленными чашечками у него образовались приличные шишки на кости. Врач говорит, что всё это - чепуха. Офицер - воспитатель считает, что Евгений лентяй и не хочет работать, когда другие суворовцы убирают двор или моют огромные окна в классе. Товарищи недолюбливают Пучкова за то, что им приходится выполнять в том числе и его работу. Он пытается накачивать силу на гимнастических снарядах, но ноги сильно болят и тренировки приходится делать очень короткими. Бегать тоже тяжело: каждый шаг отзывается острой болью.

После уроков или после длительного сидения - нестерпимая боль в коленках. Мать боится, что это туберкулёз кости, ищет помощи у врачей, но пока положительного результата нет.

В конце учебного года Пучков едва сдает зачет по прыжкам и по бегу. Один из докторов рекомендует поехать летом в Крым и погреть наросты горячей галькой, принять морские ванны.

В Ялте живёт дальняя родственница, которая может принять парня на месяц. Это, конечно, стоит денег, но, слава Богу, дорога для суворовцев бесплатная.

Когда после лагеря приехала рота в Питер, то ботинки лежали в общей куче и все набросились выбирать себе по размеру. Пучков замешкался и ему вместо 43 размера достался 38. Старшина и слышать не желает: "Ходи как хочешь!". Офицеру-воспитателю не до него, есть проблемы и посложнее, надо всех отправить, деньги всем выдать, да ещё и не забыть сделать вычеты за потерянные подтяжки и учебники.

Кое-как Женя доходит до дома на Литейном, снимает "колодки", ноги распухли, час отходят в ванне с какой-то солью. Хорошо, что есть дома старые сандалии старшего брата. В них и на юг поедет.

Сборы заняли пару дней, с трудом купили билет, простояв в очереди ночь на вокзале у кассы. Скорый поезд через два дня был в Симферополе. Троллейбусом доехал до Ялты. Нашел тетку. К ней приехал и другой племянник из Харькова. Она обоих поселяет в сарае на маленьком участке около дома. В комнатах живут курортники, которые неплохо платят.

Вечером ребята идут на пляж. Оба высокого роста, под 180см, хотя и не очень мускулистые.

Все три недели Женя усердно загорает, прикладывая к ногам раскаленные плоские камни. На пляже этого добра в изобилии.

Соленая вода ласкает тело, даже когда после дождя в море выносит всякий мусор. Купаться приходят и при первых лучах восходящего солнца. Говорят, что эти лучи самые полезные.

Народу на пляже - не пройти. Многие обгорели и кожа висит лохмотьями. Как-то по соседству с юношами оказалась пожилая пара из Питера. Они не загорают. Все время закрываются зонтиками. Разговорились. "А вы знаете, почему в Испании аристократия получила название "голубая кровь"?, - спрашивает как-то Владимир Николаевич у Жени. - Дело в том, что нормальные люди остерегаются яркого жгучего солнца, поскольку выделение из организма фермента, образующего загар, вызывает большие затраты энергии. Откуда она берётся? Органы тела отдают на это необходимую для их работы энергию, тем самым ослабляя человека. Поэтому после интенсивного загорания почти у всех людей наблюдается обострение различных заболеваний. А богачи наслаждались свежим морским воздухом под зонтиками, кожа у них едва розовела и через неё просвечивали кровеносные сосуды, придавая некоторую голубизну. Так что сильный загар - это болезнь. А для жителей севера, лишенных очень активного солнца, долгое пребывание под жгучими лучами просто опасно. Поэтому и отдыхать северяне стараются в сентябре - октябре. Бархатный сезон".

Юноши с умным видом кивают головами, но в душе считают, что все это для стариков, а им ничего не опасно. Да и как можно вернуться с юга, не загорев до черноты? Засмеют.

Женя интенсивно плавает, греет свои коленки, от плавания мышцы становятся рельефнее. За месяц на длинных ногах появляется мускулистый торс, который никак не принадлежит тощим нижним конечностям. Так кажется со стороны.

Отпуск пролетает как один день. Пора собираться. Ноги болят сильнее, кажется море не помогло.

С 1 сентября всё в училище выстраивается в известном порядке. Подъем - зарядка - занятия - отбой.

Но через месяц или полтора Женя замечает, что коленки не беспокоят его. Он может нормально прыгать и бегать. Значит, море сделало своё дело.

Он принимает решение: буду накачивать мышцы с гантелями. Четырехкилограммовые вполне подойдут при весе в 70 кг. И каждый день он по 30-40 минут занимается, придумав для себя специальные упражнения. Главное - дыхание. Так сказал Старовойтов. А уж он -то знает толк в этом деле.

Над Пучковым посмеиваются: не выйдет у тебя ничего. Упрямство и желание стать, наконец, самым сильным, ведут его к цели. Через полгода он поправляется до 80 кг, мышцы становятся рельефными, торс почти как у Томми Коно, на кольцах иногда получается "крест". В столовой обращают внимание на его зверский аппетит: даже за завтраком он съедает почти полбуханки хлеба.

В спортзале все начинают присматриваться к нему. Кто-то называет его "мощa". Он чувствует, что те, кто раньше задирались, теперь стараются обойти его стороной. Многое получается и в гимнастике. Удивляется и офицер-воспитатель тому, как парень преобразился. Появилась уверенность в себе, даже походка изменилась. Берётся за самую тяжёлую работу, чтобы все видели, какой он сильный. На тактике ему приходится носить единственный на взвод ротный пулемет.

Где-то Женя прочитал, что Иван Кожедуб в 21 год отжимал одной рукой двухпудовую гирю 20 раз. Находит в спортзале такую же и пытается совладать с нею на уровне известного летчика. Через пару месяцев тренировок получается, но больше 10 раз выжать трудно. А другие и этого не могут. Как-то, подбрасывая гирю на асфальте, он уронил её ручкой вниз и остался только шар с двумя торчащими обломками. Женя несколько месяцев упрашивал начальника ОВС майора Чеботарёва закупить для спортзала 2 гири по 24 кг. К весне, наконец, две новенькие гири в спортзале появились. Теперь можно было работать с двумя гирями одновременно. Женя был горд своими успехами: никому не удавалось так лихо подбрасывать "железки" и отжимать так много. Как-то он заметил, что и товарищи стали пробовать свои силы и небезуспешно.

Кумиром многих в 60-х годах был Юрий Власов, выпускник Саратовского СВУ, ставший сильнейшим человеком планеты. Все стремились иметь те же измерения (шея-бицепсы-икры: 42х42х42), что и у знаменитого силача. Многие начали увлекаться штангой, хотя для юношей это небезопасно.

Один из суворовцев заработал в 17 лет геморрой, что в армии не признается недугом и нагрузки остаются те же. Нелегко приходится ему на марш-бросках. О своей болезни не скажешь - засмеют. А офицер-воспитатель даже не посочувствует: раз ты сильный - носи ротный пулемёт вместо автомата. А это 14 кг. Военные игры - жестокие игры.

В концу учебного года он становится признанным силачом в своей роте и даже в училище. Драться Женя не умеет, да и по характеру он миролюбив. Но никто и не пытается вступать с ним в драку, а вдруг ответит?

Глядя на него, обзаводятся гантелями ещё несколько человек. Начинается гонка, кто станет мощнее. Придумывают новые упражнения. Витя Михайлов отжимается при каждом удобном случае между стальными спинками кроватей. Месяц-другой и его грудные мышцы становятся рельефными как у героя античного скульптора. Культ разумной силы завоевывает достойное право на существование. Но всегда найдутся в казарме завистники. Кому-то пришло в голову зарядить электролитический конденсатор в розетке, а потом незаметно проводками подсоединить к двум кроватям, на которых отжимался Михайлов. Он, ничего не подозревая, взялся за металлические спинки и вдруг его так сильно дёрнуло, что от неожиданности он даже замер на мгновение, не сразу сообразив, что произошло. Это был короткий шок. Присутствовавшие при этом кадеты дружно заржали, поскольку знали, кто всё это выдумал. Иногда странные поступки мы совершали.

Теперь на гимнастике Женя не болтается сосиской на перекладине, а лихо раскачавшись, делает упражнение за упражнением. Иногда на кольцах удаётся зафиксировать "крест". Он начинает уважать себя. Заметил даже, что учиться стало легче. И на товарищей за глупые остроты не обижается.

ПОКАЯНИЕ

Покаяние - как проспавшая, но проснувшаяся совесть. Случается так, что не всегда и запомнишь, где и в чем согрешил. Пройдёт лет двадцать после проступка и начинает копошиться в душе небольшой такой червячок, напоминающий о твоём грешке, и червячок этот перестает тогда только напоминать о себе, когда прилюдно признаешься в своей вине.

Произошло это, когда учился я в 8 классе, то есть году в 1960. Намечался в Ленинградском СВУ большой капитальный ремонт и на задний двор завозили и складывали прямо под открытым небом строительные материалы. Привезли много упаковок больших толстых стекол для окон. В каждом ящике листов по 10 размером метра полтора на 70-80 сантиметров. Ящики вдоль стены склада поставили в несколько рядов, поливало их дождиком и сушило солнышко.

Как всегда, за разные провинности получали мы наряды вне очереди, и другие наказания, справедливые и несправедливые, нам доставались. Мы всегда на офицеров-воспитателей обижались, но ответить было нечем, разве только какой-то шалостью, иногда весьма чувствительной.

Прогуливался я как-то после обеда на спортплощадке, что на заднем дворе устроена была, и со мной кто-то из товарищей был. Дело было вечером, делать было нечего. Ходили мы ходили в поисках приключений и набрели на ящики с большими стеклами. Стекла заманчиво поблескивают между редко сколоченными досками, так и просится стекло под камушек. Злости в душе накопилось много, да и руки чешутся какую-нибудь пакость натворить.

- Давай по стеклу вмажем!

Камней под ногами много, искать не надо. Отошли метров на 5 и после хорошего размаха летит небольшой булыжник в сторону ящика. Мимо, в доску попал. Прицеливаюсь, бросаю. Попал. Стекло дробится на большие куски. Появляется спортивный азарт.

- Давай попробуем, кто больше стекол одним ударом разобьет.

Мы забываем, что из окна начальника училища это место видно, да из других окон тоже. Нам везет, никто не заметил. Бьём и бьём, вымещая злость и обиды свои на стеклах. Одним ударом 2-3 стекла толстых разбиваем. О том, что это дорого стоит, не думаем. Наши сверхсрочники воруют больше и - ничего.

Наигравшись, убегаем в здание. Теперь уже боимся, чтобы нас не поймали. Страшно подумать о возможной каре.

Через несколько дней командир роты на общем построении говорит о том, что кто-то разбил много стекол и называет огромную сумму денег. На какое-то время в душе моей поселяется страх. Такой страх бывает у труса. О признании и раскаянии мы и не думаем, потому что наказание будет очень жестоким.

Проходит время, заканчивается ремонт, в который вложен и наш тяжелый труд. Мы ломали печи-голландки в бывших курсантских казармах, носили в казармы тяжелые чугунные батареи отопления, расширяли коридор из столовой в клуб, выносили огромные объемы строительного мусора.

После летних каникул все забывается, но через много лет я вижу себя со злым лицом бьющим пачки толстого стекла.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ ДЕНЬ

По субботам всё училище после уроков занимается генеральной уборкой. Утром паркетный пол в спальных комнатах (никто не называет их казармой), намазывают густой мастикой красного цвета. Жирные куски растворяют в теплой воде и шваброй разносят во все самые укромные уголки. За несколько часов всё подсыхает.

В субботу вместо зарядки суворовцы со своими одеялами следуют на двор, чтобы там пощёлкать ими, вытряхивая накопившуюся за неделю пыль. Вдвоем берут за уголки и подняв вверх, резко, разводя руки в стороны, шлёпают вниз. Если под рукой найдётся камешек, то его кладут посреди одеяла и во время щелчка он летит куда-то в сторону или вверх. Зимой иногда выносят матрацы с подушками на снег и они лежат на морозе до конца уроков.

После уроков, все в нетерпеливом ожидании увольнения в город, моют окна в классах, протирают пыль во всех углах, натирают полы щётками, танцуя по паркетным половицам до седьмого пота. Со временем изобрели щётку с "ручным управлением": к куску стального рельса приделана снизу обычная щетка с длинной палкой и этой тяжести достаточно для наведения блеска.

Часа за два управляются со всеми работами и дежурный офицер выходит проверять качество уборки. Особо дотошные чистым пальцем проводят по самым немыслимым выступам и находят там пыль, после чего приходится протирать все забытые места.

Некоторым досталось подметать двор. Хорошо, если нет ветра. Валя Трокин метёт асфальт недалеко от тира. В полуподвале кабинет историка. Метёт себе и метёт, метла уже старая и потому жёсткая. Валя бросает беглый взгляд в окно, в кабинете горит свет, занавеска приоткрыта. На диване - двое. Он не сразу соображает, что они делают. Вдруг учительница замечает его в окне и пытается встать. Офицер продолжает своё дело, принимая её движения за выражение большого удовольствия. Валя смущён и уходит в сторону. В кабинете через минуту гаснет свет.

Мальчишка впервые наблюдал что-то запретное, он опасается, что будут неприятности.

Начинается дождик, это сигнал к окончанию работы во дворе.

После обеда все, кому дозволено покинуть училище до воскресного вечера, наглаживают парадную форму, начищают асидолом латунные пуговицы и бляху, и после короткого построения счастливые торопятся домой к мамам и бабушкам.

В ЗДОРОВОМ ТЕЛЕ - ЗДОРОВЫЙ ДУХ

Если бы не постоянные занятия спортом, жизнь в СВУ была бы просто неинтересной. Спорт создает атмосферу конкуренции, так необходимую для становления мужчин, воспитывает волю к победе, выносливость, укрепляет нервы и просто закаляет растущий организм.

Младшие суворовцы всегда знали училищных "силачей" и старались следовать их примеру. После уроков многие проводили время в спортзале, который до 1950-60-х годов был третьим в Питере после Зимнего стадиона и зала Академии им. Можайского. Когда-то в этом спортзале находился конный манеж Пажеского корпуса. В наше время там было 2 баскетбольные (волейбольные) площадки, ринг для бокса, яма для прыжков с песком, большой мат для борьбы, помост для занятий со штангой, все гимнастические снаряды, шведская стенка, бассейн 12,5 метров. Иногда в плохую погоду в спортзале проводилось общее построение всего училища. В конце 50-х годов пол в зале капитально отремонтировали, оборудовали раздевалку и душ.

При начальнике физподготовки Александре Александровиче Байкове на заднем дворе было устроено большое футбольное поле. Кроме того, на заднем дворе находится большой 100-метровый тир. Зимой же здесь заливали каток и устанавливали хоккейную коробку, но хоккейных команд не было.

В училище работали спортивные секции гимнастики, легкой атлетики, лыжного спорта, стрельбы, баскетбола, бокса, плавания, гандбола, фехтования. Байков сумел перед спартакиадой 1963г. привлечь для работы известных спортсменов. Легкая атлетика - Дмитрий Бондаренко (когда-то прыгал за 8 метров) и его жена Злата (мастер спорта), по боксу Виктор Васин (чемпион СССР). Васин снимался в роли "человека со сломанным носом" в "Гамлете" режиссера Козинцева. Он коротко появляется в сцене сумасшествия Офелии. Преподавателем физподготовки был мастер спорта по современному пятиборью капитан Супруненко.

С фехтованием случилась такая оказия. Шпаги хранили в учебном классе, в шкафу. Как-то решил Саня Ткачев поиграть в мушкетеров с Костей Спиридоновым. Маски они, конечно, не надели и начали играть в бой. Саня сделал вдруг резкий выпад и попал Косте шпагой в передний зуб. Зуб обломился, но спас жизнь.

А вообще, здание Пажеского корпуса обладает какой-то живительной энергией. Жизнь многих из нас висела на волоске, но всегда спасала счастливая случайность.

На городских соревнованиях мы не выступали, потому что результаты были не очень высокими. Питер - город спортивный и мы не были бы там одними из лучших. В этом я убедился, когда перед спартакиадой суворовских и нахимовского училищ в 1963 году в Киеве нашей команде пришлось пробовать свои силы на городских соревнованиях. Отсутствие опыта соревнований не позволяло стимулировать интенсивность тренировок и мы варились в "собственном соку". Да и в Киеве только в беговых видах были хорошие результаты, а в споре баскетбольных команд наше училище заняло 2 место.

На спартакиаде были и курьёзы. Наш бегун Валера Куланов (выпускник 1963г.) был вне конкуренции на средних дистанциях, заняв несколько первых мест. Во время бега на 800м по дорожке стадиона, посыпанной слегка утрамбованным битым шлаком, на шип его шиповки наскочила валявшаяся на дорожке гайка. Я стоял недалеко от этого места и всё хорошо наблюдал. Он слегка замедлился и, сбросив одну шиповку, продолжил быстрый бег. Видимо, это происшествие его раззадорило и он пришел на финиш первым.

Один из наших боксеров явно был не готов, но надо было кого-то выставить в его весе. Бой превратился в избиение младенца и Васин вынужден был выбросить на ринг полотенце, признав поражение. Потом этот кадет стал перворазрядником по тяжелой атлетике и благополучно покинул армию старшим лейтенантом.

В своем виде - толкании ядра и метании диска, я выступил очень плохо. Страшно нервничал, это называется "мандраж", и показал низкий результат.

Московское СВУ хорошо подготовилось к спартакиаде, приняв в выпускной класс школьников-спортсменов, хотя правилами было запрещено участвовать тем, кто слишком мало учился в СВУ. В нашем училище такие спортсмены тоже были, но они выпустились на год раньше, поскольку спартакиада ожидалась в 1960 году. Только в нашем выпуске дошел до спартакиады Витя Пигидин - легкоатлет и баскетболист, который был принят в 8 класс. Среди выпускников 1962 года был боксер, который одним ударом спиной по стене в классе сшибал на другой стороне стены в соседнем классе огромную доску. Но и соображал он, по слухам, слабо.

Среди суворовцев разных училищ были выдающиеся спортсмены: сильнейший человек планеты Юрий Власов (Саратовское), боксеры Емельянов и Попенченко. Не знаю, каким спортом занимался кавказский кадет Арсен Балов, но в 80-х годах он был главным тренером сборной СССР по стрельбе из лука. Почти всё время обучения в ВОКУ занимался борьбой выпускник Свердловского СВУ 1963 г. В.Казанцев, ставший генералом армии. Многие кадеты были чемпионами военных округов и Советской армии.

В 60-х годах в ЛнСВУ была организована парашютная секция, которую вёл бывший десантник Николай Куликов. Со временем секция эта закрылась. А с Н.Куликовым мне довелось познакомиться в 1967г. в Свердловске (Екатеринбург), где я некоторое время жил в общежитии. В нашу комнату поселили инструктора райкома комсомола, мы с ним в разговоре обнаружили, что оба имеем отношение к ЛнСВУ: я - учился, а он вел парашютную секцию. Мир тесен.

Через некоторое время его избрали секретарем райкома и он уже должен был получить комнату, но случилась большая беда. У него начались сильные головные боли и диагноз был страшным: опухоль мозга. Это было связано с травмами, полученными во время прыжков. Очень скоро он потерял зрение, а затем скоропостижно скончался в больнице. Было ему лет 27-28.

Какие-то возможности суворовцев не были реализованы из-за того, что мало было хороших тренеров и специального оборудования. Да и задача состояла не в выращивании чемпионов, а в подготовке физически здоровых офицеров. Эта идея распространена далеко по всему свету. В Интернете нашел я как-то, набрав наугад "www.cadet.com", страничку Кадетского корпуса в США. Руководят корпусом отставные офицеры американской армии. Там обучаются юноши после 15 лет. Главный девиз корпуса: "В здоровом теле - здоровый дух".

Кадеты и после СВУ продолжали свои спортивные занятия. Уже после "кадетки", как мы называли своё училище, выступая в соревнованиях по штанге на первенство академии в 1965 году, я убедился в том, что кадеты - одна семья. В своей весовой категории у меня был один конкурент, но мой вес на полкило больше. Вместе со мной на курсе учился выпускник Новочеркасского СВУ Володя Дьяченко, старший лейтенант. Фигура у него - сосиска сосиской, не скажешь, что Апполон, но при этом - 1 разряд по тяжелой атлетике. Откуда бралась сила - непонятно. Выступал он в полусреднем весе, а я - в полутяжелом. На этих соревнованиях он стал моим тренером, поскольку я нигде специально не занимался, а был дилетантом. На запасном помосте он перед выходом пробовал со мной предстоящий вес, поддерживая высокий настрой. Он же помог одержать победу, увеличив вес в последнем подходе, когда конкурент, выступивший раньше, уже не мог ничего сделать. Я взял в толчке такой вес, близко к которому и не подходил, килограмм на 25 больше моего собственного веса. Это он убедил меня, что всё получится. Результат был на уровне 3 разряда, невысокий, но победили мы с Дьяком. А он в своем весе стал чемпионом с очень высоким результатом.

Многим из моих товарищей спорт помог поступить в высшие инженерные училища и академии. По результатам спартакиады наши выпускники поступили в ВВИТКУ, в академию связи. Существовала до 60-х годов несправедливость в отношении суворовцев: поступать разрешали только в средние училища, в основном пехотные, а позднее - высшие общевойсковые. В 1963 году Борис Изюмский, автор книги "Алые погоны", преподаватель суворовского училища, написал статью "Военная косточка" в "Известиях", где и обсуждал эту проблему. Получалось так, что юноши, готовившие себя к трудной офицерской службе, не имели никаких прав в выборе военной профессии, а выпускники школы могли выбирать любой военный ВУЗ. Некоторым медалистам - суворовцам удавалось поступить по своему желанию, но в ЛнСВУ произошел очень странный случай. Выпускник 1962 года Н.Веденин получил "золото", но в академию связи поступать не стал, а пошёл служить солдатом, не захотел он стать офицером. За этот поступок имя его стерли с Доски окончивших училище с медалью. Видимо, пример его мог стать нежелательным для последующих поколений.

Спорт продолжал быть в нашей жизни одной из доминант.

В 1968 году я предпринял с подругой лодочный поход по Хопру от города Балашова до Дона. В Балашове купил плоскодонку и на веслах мы шли по настоящей России почти 20 дней. Это было не только приключение, но огромная физическая нагрузка. Первое время несло по течению, а потом пришлось всё время грести. По-видимому, русская природа прибавляет силы во всяком трудном походе. Ощущение полной свободы, чистая река, не тронутый городской цивилизацией быт людей, отсутствие государства как регулятора частной жизни - всё это продлевает чувство независимости и добавляет мудрости. Мы устанавливали палатку в любом понравившемся нам красивом месте, воду пили прямо из реки, поскольку экологические проблемы ещё не проявлялись и единственное, что раздражало - это гусиное гоготанье. Добравшись до Дона, продали за те же деньги лодку и закончили свой поход в Ростове.

В 1974 году я купил спортивный велосипед ХВЗ и мне, конечно, захотелось испытать себя в дальнем походе. Тем более, что еще в 1964 году, в мае, мы с Валерой Буркаловым, моим однокашником по ЛнСВУ, который тогда уже учился в медицинской академии, на велосипедах катались из Питера в Пушкин.

Договорился со своим приятелем, кандидатом наук, хирургом из Свердловска Э.Альтманом, который был первоклассным альпинистом, что мы с ним встречаемся летом в Питере и едем на велосипедах по Прибалтике. В июле оказалось, что он участвовать в нашем ралли не может, и я, погрузив в самолет свой разобранный велосипед, прилетел из Сухуми, где я тогда жил, в Ленинград.

Собрав в аэропорту Пулково свой "самокат", тронулся я в дальний путь. В первый день добрался до Гатчины, а потом каждый день проходил около 100 км. Подогревало то, что я обязан совершить этот поход, потому что дядя мой, профессор Анатолий Владимирович Дарков, совершил велопоход Москва-Ленинград на простом дорожном велосипеде ещё перед войной, году в тридцать шестом или тридцать седьмом. А чем я хуже?

Погода была дождливая, ветер дул постоянно, иногда было очень тяжело. Порой скорость была не более 8 км в час из-за сильного ветра. Порывы его были так сильны, что из-за проносившейся рядом большой машины бросало в сторону от резкой смены бокового напора. Прицепы проходивших мимо грузовиков так мотались из стороны в сторону, что неестественным казалось моё существование на дороге. Рюкзак на спине и спортивный костюм были хорошим парусом и увеличивали мою нагрузку.

Ночевал каждый раз в гостинице какого-нибудь небольшого городка. Питался в столовых. Впервые понял, что селедка со сметаной - не такое уж и опасное блюдо. Это здесь принято. Или фруктовый суп из киселя с гренками. В день на еду уходило до 5 рублей. Часто обедом была банка фруктового компота с батоном белого хлеба.

На автомобиле не увидишь того, что видишь с велосипеда. То ёжик дорогу перебежит, то ещё какая-нибудь мелкая живность. А неповторимые запахи страны повышают тонус и поднимают настроение, несмотря на трудности. Сохранился мой путевой дневник, но фотопленка сгорела вместе с фотолабораторией.

Дороги в Прибалтике хорошие, да вот для велосипеда политый гудроном гравий противопоказан. Проносились с шуршанием авто, а у меня от постоянной вибрации на таком "наждаке" руки отваливались. Обмотал руль приличным слоем киперной ленты и это сразу сказалось на руках: стало легче ехать. Все-таки держать стальной руль по 8 часов в день непросто. На "бетонках" швы через каждые 5 метров начинали раздражать, но вперёд вела навязчивая идея завершить поход с высоко поднятой головой. Это напоминает бег на 3км или лыжный кросс на 10км со вторым дыханием, когда знаешь, что не прийти к финишу нельзя.

Иногда водители машин просто вытесняли меня с шоссе на обочину. Однажды, слышу, как позади сигналит машина. Оглянулся - автобус. Несется быстро и прямо на меня. Пришлось быстро съехать с асфальта на песок и в следующее мгновение этот "чемодан" проносится по моей траектории. Ощущение не из приятных.

Поход этот продолжался 10 дней, за которые добрался до Риги, где разыскал Володю Золотарёва, "серебряного" медалиста нашего выпуска ЛнСВУ. В те дни он готовился к защите кандидатской физ.-мат. наук и укачивал очередную новорожденную дочурку. Рассказал, как в аспирантуре слушал спецкурс на латышском языке. Не хочешь - не слушай.

Описывать подробно приключения во время своего пробега не стану, чтобы не утомлять читателя. В двух словах можно сказать, что было очень трудно и чрезвычайно интересно.

Остановился в доме у Володи, а через пару дней ушёл на большой девятиместной крейсерской яхте матросом, в чем помог мне его сосед, капитан этой яхты. Регата продолжалась дней 5 и прошли мы миль 400. Во время регаты был один очень характерный эпизод. В Пярну, во время стоянки у пирса, на нашу яхту, где весь экипаж из 8 человек состоял из латышей, кроме меня, пришел капитан эстонской яхты Антс. Он свободно, без акцента, в отличие от большинства эстонцев, говорил по-русски. Мы мирно пили чай, вели беседу, а он и говорит мне: "Ты можешь говорить по-латышски, я понимаю". Он же не знал, что по-русски на яхте говорят только из-за меня. Мой капитан отвечает за меня: "А он - русский". Антс замолк и беседа продолжилась. Он вскоре ушёл с яхты и больше к нам не заходил.

Одну очень поучительную мудрость сохранил я в своей памяти с того времени. Мой капитан перевёл мне поговорку эстонских мореходов: "Кто имеет правый галс, тот имеет твердый лоб". Сразу трудно понять, в чем дело. А объясняется довольно несложно. По правилам судовождения судно, идущее правым галсом, имеет преимущественное право по курсу и все должны уступать ему дорогу. Но ведь обстоятельства бывают разные. Ежели, уступая дорогу, я своё судно посажу на мель, то мне нельзя правилу следовать, а идущий правым галсом тоже должен учитывать обстоятельства. Так и в жизни часто случается. Поэтому прежде чем выбрать тактику, надо всё учесть и не уповать на преимущества.

Вернувшись после регаты в Ригу, я сел на свой "ХВЗ" и решил прокатиться по Латвии, сделав круг Сигулда - Цесис - Валмиера - Лимбажи. Это не больше трехсот километров. Хотелось набрать 1000 км пробега, чтобы была "круглая" цифра. Кроме круглой цифры получил тысячи впечатлений.

В Риге я пробыл ещё пару дней и за это время сходил в патентный отдел завода ВЭФ, чтобы узнать как работают коллеги - патентоведы в Латвии. Но услышал много неизвестного мне из проблем русских в Латвии.

Однажды вечером решили мы с Золотаревым посидеть в небольшом кафе недалеко от порта. Было это в субботу, начинало смеркаться. Посетителей было немного: на улице моросил мелкий дождичек. Обстановка была как в западном фильме. Тихая музыка, негромкие разговоры. Полумрак. Вдруг резко распахивается входная дверь и вваливаются несколько молодых парней, уже разгоряченных алкоголем, в морской форме. Это ребята с круизного теплохода, судя по нашивкам. Они не обращают внимания на публику, добавляют спиртного и среди них возникает спор. Понять, что они говорят, трудно. Отчетливо слышно, что говорят они по-русски, перемежая свои возгласы грязным матом. Между ними возникает потасовка. Зрители не вмешиваются. Один из парней, скорее трезвый, чем пьяный, пытается урезонить приятелей. Ему достается. Кое-как шум утихает и в наступившей тишине кто-то говорит негромко, отчеканивая слова, с небольшим акцентом: "Браво, русские!". Раздаются одобрительные аплодисменты.

Мы с Володей готовы были сквозь землю провалиться, как будто это о нас сказано.

После возвращения в Сухуми окунулся в теплое Черное море и оценил его преимущества перед Балтикой. А через пару недель ко мне ввалился пьяный участковый лейтенант и потребовал объяснений о том, что я делал в городе Раквере в Эстонии. Пришлось ему рассказать о своем походе, заодно отдал ему в качестве подтверждения гостиничные квитанции. Больше меня не беспокоили. Как оказалось позднее, в Раквере был военный аэродром и в гостинице этого городка решили, что шпион с грузинским паспортом проводил разведку. "Стукнули" в КГБ и этим объяснялся налёт участкового.

После этого спорт не отпускает меня. В 1985 году, работая на заводе "Красный пролетарий", я участвовал в соревнованиях по прыжкам в длину среди предприятий района, по стрельбе, по толканию ядра. Всё пригодилось. А на велосипеде каждое воскресенье выезжал в хорошую погоду километров за 40 от города. Приехал как-то в гости к Саше Ткачеву, суворовцу нашего выпуска, в Балашиху. Мы вспомнили нашу молодость и проговорили несколько часов.

Когда я садился на велосипед, он засомневался, что я смогу вращать педали. Но напрасны были его опасения. Велосипед заметно спрямил мою траекторию по поверхности земли и без приключений я доехал до своего дома в Москве.

Как оказалось впоследствии, физическая нагрузка после обильного возлияния полезна и способна привести пострадавшего в нормальное состояние. Однажды, московский кадет выпуска 1963 года Паша Сосков, проводил время в небольшой компании, где довелось быть и мне. Когда пришло время расходиться по домам, оказалось, что один из наших приятных собеседников не только не может найти дверь, но и вообще не ориентируется в пространстве. Паша, гимнаст II разряда, сохранивший надолго спортивную форму, поставил несчастного в положение отжима от пола и уговорил поупражняться. Упал - отжался. Когда тот сделал упражнение не так много раз, то вдруг (именно вдруг) ощутил, что сознание у него проясняется, а через 10 минут он, как ни в чем ни бывало, уже возвращался в потоке счастливых советских людей домой.

Вот для чего полезно заниматься спортом в любом возрасте. Сейчас я этого тоже не отрицаю.

СЕКРЕТЫ ОПТИМИЗМА

Литература знает много образцов определения оптимизма. Нас учили, что советский человек - оптимист по природе. И действительно, за время после 1917 года были выращены несколько поколений людей, которые не верили в Бога, а придерживались некоей доктрины непременной победы добра над злом. Для этого их морили всеми возможными способами, учили говорить, что черное - это белое и наоборот. Очередной мор всегда утверждал их в своей вере, поскольку они были готовы к каждому последующему испытанию.

А поскольку мы с детства начали проходить испытания на прочность, то удалось нам познать практически все способы превращения человека в винтик. Винтиками мы не стали, но резьба пригодилась и часто в жизни удавалось навинтить гайку другого диаметра.

Кормят суворовцев хорошо, лучше чем дома. Особенно это ощущалось в первые 15 лет после Отечественной войны. Но энергии накапливается много, много её и расходуется. И часто столовская еда сгорала слишком быстро, несмотря на то, что меню у входа в столовую содержало то количество килокалорий, которое должно было остаться после прохождения продуктов через многочисленные чистые руки интендантов.

По воскресеньям, когда небольшая суворовская компания оставалась в училище из-за полученных двоек, выкуренных сигарет или просто по причине отсутствия родственников в Питере, разыгрывалась фантазия у тех, кто не страдал отсутствием аппетита. В ход шли большие электрические утюги. Где-то раздобыв немного муки, делали нечто похожее на тесто. Разогревали утюг, у которого регулятора, конечно, не было, и прямо на раскаленном дне утюга пекли прекрасные блины. Кое-кому удавалось и картошку так поджарить. Офицеры об этом не знали, слава Богу. За такие игрушки можно было получить не один наряд вне очереди.

Иногда уроки этикета были прямо противоположны самому этикету. Кто не помнит, как в столовой за отсутствие салфетки за воротником гимнастерки можно было и наказание получить. Читаем, что написано в "Правилах этикета":

"Салфетка.

В обычных условиях, садясь за стол, вы разворачиваете салфетку и кладете ее себе на колени, однако на официальном обеде принято ждать, пока первой это сделает хозяйка. Особенной премудрости в том, как развернуть салфетку, нет - не надо только делать это резким движением. Взяв салфетку со стола, вы аккуратно кладете ее себе на колени. Если размеры салфетки позволяют, можете даже как-нибудь закрепить ее, чтобы она не соскользнула на пол. Если нет - просто разверните ее, насколько сочтете нужным, двумя руками.

Мужчине ни в коем случае не следует затыкать салфетку за воротник, или между пуговицами рубашки, или за пояс брюк."

Когда мы учились в 10-11 классе, наши воспитатели беседовали с нами, как со взрослыми людьми. От нас они тоже многому научились. Слушая их рассказы о фронтовых передрягах, мы невольно становились на их место и многое запомнили на всю жизнь. Немногим юношам посчастливилось провести несколько лет с настоящими боевыми офицерами. Даже родной отец не может столько показать и рассказать, поскольку офицер-воспитатель находится с детьми по 15-16 часов в сутки.

Как потом подтвердил и наш опыт, плохому танцору вареные яйца мешают, а хорошему помогают. Поняли мы, что каждое явление имеет две стороны: положительную и отрицательную. Смысл в том, чтобы найти во всем положительную сторону. Многие из нас, прослывшие "сачками" в училище, оказались в жизни "трудоголиками". А мудрость "пусти свой хлеб по реке и он вернется к тебе с маслом" наполнена совсем не тем смыслом, который прочитывается "в лоб".

Один из наших воспитателей мог пристыдить проказника всего двумя словами: "мудила грешный" . Было в этих словах и осуждение, и сочувствие, и отеческая забота. Никому это не казалось оскорблением, да он и не унижал никого обидными словами, которыми русский армейский язык очень богат. Получил отличник "трояк" по контрольной - "мудила грешный"; отбелил летнюю гимнастерку в растворе хлорки так, что она расползлась - "мудила грешный"; не попал на контрольных стрельбах ночью в мишень - "мудила грешный" и т.д и т.п. А фуражка у него была - ж...а.

Через много лет трансформировались уроки жизни в житейскую мудрость. Сито оказалось подходящим: что просеялось, то и пригодилось. Да и тесто не скисло. Стали ученики ровесниками своих учителей, поскольку - что 60 лет, что 75 - всё одно.

Знаем мы, что "не ходи с ложкой - ходи с лукошком". А жены наши усвоили, что "стоит ложка, стоит и Антошка".

В том, что "собака лает - ветер носит", убедился каждый из нас. И "яйцеголовые", и те, кто генералы.

РАЗ - И - ДВА!

Ввоенном параде на Дворцовой площади училище наше участвовало всегда. Когда было СОУ, то курсанты шли отдельно от нас впереди всех военных училищ после академий, а мы замыкали парад и шли вслед за колонной Нахимовского училища. За нашим батальоном шагало суворовское училище КГБ из Петергофа при синих погонах с буквами ЛГ.

Военно-топографическое училище отличалось тем, что курсанты шли с "трехлинейками", а все остальные с карабинами в положении "на - руку".

Тренировались к параду месяца полтора. Тренировочным плацем для нас было пространство вокруг Александринского театра, где мы с 7-30 утра минут 40 под удары барабана не давали спать жителям окрестных домов.

Батальон формировался из старших и младших суворовцев. Когда училище переименовали в СВУ, то формировать стали два батальона: один из старших классов, а второй - из младших. Командирами батальонов были обычно командиры рот. В батальоне - 9 шеренг по 19 человек. Первая шеренга и правофланговые первого батальона имели погоны вице-сержантов для красоты. У нахимовцев первая шеренга шла с боцманскими свистками. Кроме того, наше училище выставляло роту барабанщиков, которые открывали военный парад.

Рота барабанщиков тренировалась отдельно от общего строя. У них и построение было "наоборот": впереди шли самые маленькие, а самые рослые шли в предпоследней шеренге. Последняя шеренга была составлена из гладко выбритых молодых военных музыкантов в форме суворовцев.

Тренировки барабанщиков проходили в спортзале училища и с ними занимался опытный военный дирижер училищного оркестра майор Филимонов, который немало сделал для музыкального образования суворовцев, разучивая с ними старинные солдатские строевые песни.

На уроках труда мы сами вытачивали на токарном станке барабанные палочки из сосны. Палочки ломались часто и поэтому работы нам хватало. Начинали тренировки на спортивных скамейках, стучали по деревяшке в такт, а потом уже переходили на барабаны.

При Косте Лазареве в каждой роте назначили своего барабанщика и все передвижения строя роты по территории училища проходили под стук барабана. В нашей роте первым и очень хорошим барабанщиков был Вадим Лутченков.

Ночные тренировки к параду начинались обычно в час ночи, когда нет движения и разведены мосты. После возвращения с одной из ночных тренировок, 13 апреля 1961 года нам зачитали приказ Министра обороны о присвоении старшему лейтенанту Гагарину Ю.А. досрочного звания "майор" за осуществление первого космического полета.

Барабанщиков нашего училища очень любил командующий ЛенВО генерал-полковник Константинов, старый вояка с огромными седыми усищами. У него была одна особенность, которую мы передразнивали: когда он командовал парадом, то "напра-во!" звучало, как "напра-гоп!". Это объяснялось его очень преклонным возрастом. Любимцем его был "вечный" правофланговый барабанщиков Витя Титов из нашей роты, который как бы задавал ритм и задор всему параду. Он после училища закончил академию связи, а офицерскую службу завершил полковником в конце ХХ века.

Все, кто хоть раз участвовал в параде, знают, что на месте шестого человека от правого фланга на Дворцовой была трещина в асфальте длиной метров 10 в начале пути перед трибуной. Трещина эта была всегда и хотя на ней все спотыкались, заделывать её никто не собирался.

Для того, чтобы во время торжественного марша мимо трибуны все одновременно прижимали руки к телу и поворачивали голову направо, в конце 50-х годов придумали такой маневр, который мы тоже восприняли. Кто-то из суворовцев, назначенный командиром батальона кричал в начале трибун под левую ногу: "Ра-а-аз!" , весь батальон выдыхал: "и-и-и" и все дружно задирали подбородки вверх, и рявкали: "два!", при этом руки - по швам, а голову направо. Опять же под левую ногу.

Так и пошла традиция.

Выпускники нашего училища обычно в последнем перед выпуском майском параде не участвовали. Только знаменосец мог быть выпускником. Самые старшие готовились к экзаменам, а те из них, кто собирались в общевойсковые и средние училища, загорали и набирались сил. Как цитировали мы в то время фразу из какой-то книжонки: "Ну, сынок, если из тебя ничего не выйдет, в офицеры пойдешь".

Через много лет, задумавшись над магией военных маршей, которые поднимают настроение, что мы очень хорошо почувствовали во время парадов (некоторые отшагали по Дворцовой площади по 10 -11 раз за 7 лет), я посчитал темп современных танцевальных мелодий, которые приводят людей в состояние сильного возбуждения. Оказалось, что это те же 120 тактов в минуту, что в военных маршах. А число это близко к кратному для 60-65 ударов сердца. Так что недалеко то время, когда "Прощание славянки" станет самой популярной мелодией на дискотеках. В этом мы убедились, когда пели в строю песню "Пять минут" из фильма "Карнавальная ночь".

СЫНОВНИЙ ДОЛГ

С Анатолием Мальковым, бывшим тверским суворовцем, мы познакомились во время учебы в Артиллерийской академии в Питере. Он был уже офицером и учился на три курса старше, а я - рядовым. Лет через 25 мы встретились с ним, отставным полковником, работая в одной конторе.

Однажды он рассказал мне историю, которая может служить классическим примером для всех сыновей, для кого святой является память об отце.

До войны отец его был пилотом бомбардировщика и в самом начале войны семья получила известие о том, что он пропал без вести после боевого вылета где-то под Смоленском.

После окончания академии Толя продолжил службу в одном из военных НИИ в Москве. Ему давно не давала покоя мысль, что отец где-то похоронен и могилу можно отыскать. Это было начало 70-х годов, после войны минуло больше 25 лет.

Архивы были засекречены и он при поддержке начальника НИИ умудрился отыскать в военных архивах авиации документы, относящиеся к тому полку, где служил отец. Неожиданно ему попалось на глаза донесение о последнем боевом вылете отца. Писал его свидетель этого боя. Было в донесении и название населённого пункта, где пропал отец. Толя нашел человека, который писал это донесение, он был ещё жив. Кое-что вспомнил.

Выкроив время, Толя съездил в Смоленскую область, в ту самую деревню, где всё произошло. Нашёл старушку, которая видела, как упал сгоревший самолет. Перед падением из самолета выпал пилот, но парашют не раскрылся. Он разбился о землю. Помнила она и место в огороде, где схоронили летчика. В тех местах уже проходил фронт, немцы были совсем близко.

Через некоторое время Толя снова наведался в эту деревню, чтобы отыскать место захоронения. Старушка с трудом вспомнила, что это было недалеко от какого-то дерева, вблизи дороги.

С трудом отыскали они место, начали копать. Можно ли передать словами чувства человека, вдруг увидевшего останки тела своего отца больше, чем через 30 лет после его гибели. Хорошо сохранился свитер и обгоревшие части парашюта. Видимо, парашют уже горел, когда пилот рванул кольцо и раскрыл его. Лоскутья не спасли раненого летчика и с большой скоростью он упал на землю. Местные жители подобрали тело погибшего и сделав из досок нечто вроде гроба, предали его земле.

Так, поиски сына оказались не напрасными. Много ли таких сыновей найдется?

Не менее трудными оказались похороны. Местные власти не давали места на кладбище, а в братской могиле были сложены все останки, найденные в этих краях. Несколько лет продолжались хождения по бюрократам и ещё немало времени ушло на устройство могилы.

В этой истории меня поразила то упорство, которое вело к цели верного своему долгу сына. Похоронил он своего отца, который был его ровесником. Повезло Толе и на хороших людей - однополчан отца, которые ещё были живы. А о тех, кто всячески мешал ему, и вспоминать не надо.

НАСЧЕТ ВОРОВСТВА

В любой школе воровство случается в большей или меньшей степени. В кадетских корпусах тоже случалось воровство. Это объяснимо, поскольку многие вещи просто оказываются брошенными, а взяв однажды, трудно удержаться от повтора, даже если вещь и имеет хозяина. Иногда видели суворовцы дурные примеры и среди офицеров и сверхсрочников. Не зря называли сверхсрочников в армии "кусками", "мешочниками". В России с давних времен "воруют". А если к тому же имущество - казенное, то удержаться от воровства нет никаких сил.

Когда-то на крыльце пажеского корпуса был установлен большой уличный термометр. Наше поколение его ещё помнит, а в 60-х годах после ремонта здания термометр пропал. Суворовцы не могли его снять. Где же он, господа офицеры?

Суворовцам выдавали множество предметов одежды и учебников. Поскольку вещи имеют свойство теряться и изнашиваться раньше положенного срока, то единственным источником восполнения потерь служит чужой карман. Воровали подтяжки для брюк, подменяли шапки, воровали часы в раздевалке спортзала, крали сладости, присланные из дома, если они не были надежно спрятаны. Но у офицеров и преподавателей не крали.

Известно, что ещё в бытность пажеского корпуса в 1816г. был исключен за воровство поэт Евгений Баратынский, и делом его занимался лично Государь Император. Вот как описано это в юбилейном издании(!) к столетию Пажеского корпуса в 1902 году.

..."Мы говорим об известном деле изгнания из Пажеского корпуса поэта Баратынского. Этим делом интересовались многие и о нем даже было помещено специальное исследование "Е. Баратынский по бумагам Пажеского корпуса". Желающих подробно с ним ознакомиться отсылаем к этому исследованию. Здесь приведено только несколько касающихся его строк, написанных современником пажем П. Дараганом и официальное донесение генерала Клингера Государю, сохранившееся в делах московского отдела архива Главного Штаба.

П. Дараган пишет следующее: "Почти все сыновья аристократов и сановников, пажи, из своих семейств приносили в корпус и укореняли тогдашний лозунг высшего общества "поЫеsse oblige" и щекотливое понятие о "point d'honneur". Гордясь званием пажей, они сами больше своего начальства заботились, чтобы между ними не допускался никто, на кого могла бы падать хоть тень подозрения в каком-нибудь неблаговидном проступке.

Не так страшно было наказание, ожидавшее виновного от начальства, как то отчуждение, тот остракизм, которому неминуемо подвергался он среди своих товарищей. Во время этой опалы товарищи не приближались к нему, не говорили с ним. Только маленькие пажи - задиры вертелись около него, дразнили, а он должен был молчать и терпеть. В первое время моего пребывания случилась известная печальная история о пропаже табакерки, в которой были замешаны пажи Баратынский, впоследствии поэт, Ханыков и Приклонский. Пока шло официальное разбирательство этого дела, окончившееся для них солдатскою шинелью, они оставались в Пажеском корпусе, но все пажи отшатнулись от них, как преданных остракизму нравственным судом товарищей. К Баратынскому приставали мало, оттого ли, что считали его менее виновным, или оттого, что мало его знали, так как он был мало общителен, скромен и тихого нрава, но много досталось от пажей Ханыкову, которого прежде любили за его веселые шутки, и Приклонскому, который был известен шалостями и приставанием к другим. Государю Императору доложили эту историю в таком виде:

"Пажеского Вашего Императорского Величества корпуса пажи Ханыков и Баратынский, доносил генерал Клингер, по прежнему дурному поведению из корпуса к родственникам не отпускались. По замеченному же в них раскаянию и исправлению в поведении, начальство корпуса, к поощрению их к дальнейшему исправлению, желая изъявить им, что прошедшие их проступки предает забвению, решилось отпустить их к родственникам на масленицу, но они вместо того, чтобы итти к родственникам, с присланными за ними людьми, с коими из корпуса отпущены были, пошли к камергеру Приклонскому, по знакомству их с сыном его, пажем Приклонским, и вынули у него из бюро черепаховую в золотой оправе табакерку и 500 рубл. ассигнациями. Директор корпуса, коль скоро о сем узнал, послал гофмейстера на придворный прачешный двор к кастелянше Фрейганг, у которой по порученности от матери находились по случаю масленицы два пажа Креницыных, у коих, по известной по корпусу между ними связи, предполагали найти и упоминаемых пажей Ханыкова и Баратынского, как действительно, и оказалось. Пажи сии, по приводе их гофмейстером в корпус, посажены будучи под арест в две особые комнаты, признались, что взяли упоминаемые деньги и табакерку, которую изломали, оставив себе только золотую оправу, а на деньги накупили разных вещей на 270 рубл., прокатили и пролакомили 180 рубл. да найдено у них 50 рубл., кои вместе с отобранными у них купленными ими вещами возвращены камергеру Приклонскому.

По важности такового проступка пажей Ханыкова и Баратынского, из коих первому 15 лет а другому 16 лет от роду, я, не приступая к наказанию их, обязанностью себе поставляю Вашему Императорскому Величеству всеподаннейше о сем донести".

На следующий день по получении этого рапорта князь Голицын получил письмо от камергера Приклонского:

"Зная совершенно христианские правила Вашего Сиятельства осмеливаюсь прибегнуть к Вам с сею покорнейшею просьбою - пощадите несчастных пажей, сделавших непростительную поистине шалость у меня в доме, но у них родственники и их лета за них ходатайствуют - ради Господа умоляю, Вас, чтобы их несчастию не был я причиною, смягчите жребий их. Вездесущий воздаст Сам за них - я сам отец и чувствую всю тяжесть такого случая. Благодарность моя будет беспредельна".

Но это письмо не помогло. Князь Голицын доложил дело Государю и затем на всеподданнейшем рапорте генерала Клингера сделал собственноручно такую надпись.

"1816 г. 25 Февраля Высочайше указать соизволил Ханыкова, Баратынского, исключив из Пажеского корпуса за негодные их поступки, отдать их родственникам с тем, чтобы они не были принимаемы ни в гражданскую, ни в военную службу, разве захотят заслужить свои проступки и попросятся в солдаты, в таком случае дозволяется принять в военную службу". Так решил судьбу двух виновных пажей Император Александр I, а не Пажеский корпус и не педагоги, как в том упрекают их. Венгеров, говорит "пусть знают педагоги, с столь легким сердцем выдающие юношам вольные паспорта, бросающие их на произвол всевозможных неблагоприятных случайностей, пусть знают, что один из очень хороших русских людей, одна из крупнейших слав русской поэзии один из возвышеннейших русских мыслителей был в пору юности просто-напросто воришкой. Авось перестанут смотреть на всякого провинившегося юношу, как на готового уже преступника".

Да, в изгнании виноваты были не педагоги, зато в непредупреждении преступления - безусловно они. Но можно ли их винить за это? Думается, что нельзя, в особенности, если принять во внимание состояние педагогического образовашя того времени и отдать себе отчет в господствующих тогда на этот счет идеях. Правда, и директор корпуса Гогель и главноуправляющий Клингер носились с Руссо, но из этого еще ничего не следует. Руссо прекрасно уживался у одного с Домостроем, а у другого - с палкою фридриховского капрала, что в первой четверти прошлого столетия отнюдь не могло считаться исключением.

Но в этом - то и состояло все горе, что в ту пору Руссо и Домострой уживались - рядом, и только. Воздействия же друг на друга они не оказывали и никому не приходило в голову, что, предоставляя известную свободу юношам, необходимо направлять их волю, помогать им нравственно расти и постоянно наблюдать за ними, чтоб в трудную минуту быть в состоянии поддержать их.

Тогдашние же педагоги в исключительных, крайне редких случаях жили одною жизнью с воспитанниками, умели требовать и карать, но не умели наблюдать и предупреждать.

С учением дело обстояло приблизительно так же, как с воспитанием: оно вызывало порицание старых пажей, но не было уже так плохо, а только так представлялось им впоследствии, что, впрочем, один из них, именно, граф В. О. Адлербер, министр двора, и высказал в примечании к запискам П. Дарагана"...

Природное любопытство подтолкнуло меня заглянуть ещё раз в сборник стихов Баратынского, а искал я там какие-нибудь отголоски его переживаний тех лет. Не нашел я прямых упоминаний или намеков на это происшествие в его жизни, но нашёл нечто другое. Стихотворение, написанное через 4 года, поразило меня отношением его к военной службе.

К**** ПРИ ОТЪЕЗДЕ В АРМИЮ

Итак, мой милый, не шутя,

Сказав прости домашней неге,

Ты, ус мечтательный крутя,

На шибко скачущей телеге

От нас, увы! далеко прочь,

О нас, увы! не сожалея,

Летишь курьером день и ночь

Туда, туда, к шатрам Арея!

Итак, в мундире щегольском

Ты скоро станешь в ратном строе

Меж удальцами удальцом!

О милый мой! согласен в том;

Завидно счастие такое!

Не приобщуся невпопад

Я к мудрецам, чрез меру важным.

Иди! воинственный наряд

Приличен юношам отважным.

Люблю я бранные шатры,

Люблю беспечность полковую,

Люблю красивые смотры,

Люблю тревогу боевую.

Люблю я храбрых, воин мой,

Люблю их видеть, в битве шумной

Летящих в пламень роковой

Толпой веселой и безумной!

Священный долг за ними вслед

Тебя зовет, любовник брани;

Ступай служи богине бед,

И к ней трепещущие длани

С мольбой подымет твой поэт.

(1820)

Вряд ли кто-нибудь из отчисленных за воровство из СВУ так отзывался впоследствии о военной карьере. Так что опрометчиво отчислили из Пажеского корпуса Евгения Баратынского.

В наше время (шестидесятые годы ХХ столетия) за мелкое воровство наказывал коллектив, устраивали "тёмную" или ещё что-нибудь подобное, бойкот, например. Иногда помогало. Но со временем воровство стало спортом, особенно в конце учебного года, когда наступало время сдавать в библиотеку учебники. Учебники служили нам по 5 и более лет. Но их теряли, рвали и заливали чернилами. Иногда после удара учебником по голове с большого расстояния он разлетался на отдельные тетрадки. А если учебника в конце учебного года не хватало, высчитывали деньги из компенсации за питание, выдаваемой суворовцам на летние каникулы. Так же приходилось расплачиваться и за потерянные подтяжки, перчатки и другие мелочи.

Обычно самыми дорогими учебниками были толстые англо-русские словари. Стоили они раз в 10 больше, чем обычные учебники. В последние дни занятий устраивались набеги на чужие классы. Подбирали ключи к входным дверям классных комнат и ночью пробирались к заветным учебникам, "умыкали" словари во время занятий. Поэтому все делали какие-нибудь метки на своих книгах, а при сдаче стояли в библиотеке и караулили краденое.

Иногда удавалось отвлечь библиотекаря и незаметно прихватить учебник из стопы уже ею принятых.

Крупный случай воровства случился в начале 60-х, когда группа ребят из выпуска 1962 года, объединившись в шайку, воровала личные вещи из карманов в раздевалке спортзала. После того, как воровство приняло уже заметные масштабы, началось следствие. Воришек поймали, дознание вел офицер-воспитатель майор В.И.Федосов. Были настоящие допросы с распиской о неразглашении, очень романтично. Уличены были не только суворовцы, но и молодая учительница физики, которая помогала им сбывать краденое. Ребят отчислили и судили. С одним из них, Савловским, я случайно встретился через пару лет на набережной у Дворцового моста белой ночью после нашего выпускного вечера. Мы не вспоминали о его похождениях, просто поговорили ни о чем.

Но воровство наше не было серьезным занятием. Кража чужих учебников не считалась воровством. Офицеры с этим не так сильно и боролись. Видимо, наличие опасности потерять свои вещи делает человека более внимательным и собранным. Известны случаи, когда в приграничных курортных городках милиция не боролась с карманниками в общественном транспорте, потому что благодаря этому жители становились более бдительными и любой посторонний человек привлекал всеобщее внимание.

В нашем выпуске 1963 года ловили воришек, которые ночью пытались украсть из карманов у товарищей деньги. Приговор был достаточно простым, но полезным. Ребята эти стали офицерами и жизнь прожили честно. Одного такого татя мы исключили из комсомола, но через пару лет он, будучи курсантом ВОКУ, восстановился и даже вступил в партию. Службу закончил полковником, преподавателем военной академии. Так что неизбежность мелкого воровства неотвратима, так же как неотвратимо и наказание.

ТЁТКА

Физика - один из тех школьных предметов, которые универсальны по своему приложению в жизни практической, в быту. В училище кабинет физики был оборудован на очень высоком уровне для своего времени. Кроме этого, был ещё и кабинет радиотехники. Преподавал физику подполковник в отставке Николай Петрович Предтеченский. До суворовского училища он служил в артиллерийском подготовительном училище.

Предмет свой он любил и поэтому слушать его уроки было интересно, если вообще у тебя есть интерес к учебе. Это был единственный преподаватель, который с 6 по 11 класс называл суворовцев только на Вы.

Почему его прозвали "тёткой" неизвестно. Скорее всего, это было как - то связано с "Каштанкой" Чехова. Манера его речи чем-то напоминала манеру актера в мультфильме. Потом его стали называть "Гуком" за то, что он как-то особенно произносил имя этого ученого. Он часто поправлял очки характерным движением руки, что послужило поводом для передразниваний, никогда не повышал голоса и не матерился.

Он всегда носил военную форму, хотя и не обладал строевой выправкой. Погоны преподавателя дисциплинировали суворовцев, что помогало в сосредоточении внимания. Предтеченский устраивал олимпиады местного масштаба и это помогало выявить оригинальное мышление у тех, кто по основной программе не был отличником. А таких оказалось не так уж мало.

На выпускном экзамене мне достался билет 25 с вопросом о люминесценции. При подготовке я перерыл массу учебников, искал и в институтском учебнике. Но нигде не нашел понятного объяснения, что же это происходит при люминесценции. Светится и всё. А почему, как и что - не нашёл. На экзамене я сказал только то, что знал из учебника, всего несколько слов. Первый вопрос ответил отлично, а люминесценцию скомкал. Поставили 4. Но Предтеченский учил меня 6 лет и знал мой уровень. К тому же это был мой любимый предмет. Поскольку годовая оценка была 5, то комиссия все же поставила 5 в аттестат, несмотря на четверку на экзамене. Таков был наш Николай Петрович. При этом не обошлось и без поддержки офицера-воспитателя Н.А.Августова.

После нашего выпуска он перешел на работу в академию связи. К нему попали слушатели, которые закончили ленинградское и другие СВУ. И в академии он по-отечески относился ко всем суворовцам. Пятерки зря не ставил, но терпелив был всегда.

"ДЕДЫ"

"Дедовщина" в советской армии существовала с самого её основания - традиции живучи и с революцией не ушли. В ленинградском суворовском училище отношения покровительства старших к младшим не принимали формы дедовщины и поэтому столкнувшись с этим после окончания училища, мы быстро находили нужное лекарство. В спортзале старшие суворовцы брали в игры младших посильнее и посноровистее. Правда, могли и прогнать младших с баскетбольной площадки, если набирали свою команду. Но драк между младшими и старшими суворовцами не было.

В артиллерийской академии, славной своей замечательной историей (там профессором фортификации был когда-то генерал и композитор Ц.А.Кюи, а математику преподавал в XIX в. академик М.В.Остроградский) наша учебная группа состояла из школьников, суворовцев и солдат после 2-3 лет службы. Офицеры учились в параллельной группе. Один из них был нашим командиром.

Мы, конечно, были достаточно беспокойной "братией" и порой ощущали, что к суворовцам относятся с предубеждением. Один из наших слушателей, Николай Грищенко, закончивший СвСВУ с золотой медалью, учился и в академии отлично, хотя начальник курса и отправил его в смирительной рубашке в "психушку" на месяц. Коля издевался над дураками самыми изощренными способами. Мы жили в казарме, которая была когда-то общежитием, по 2-4 человека в комнате. Коля изготовил где-то небольшую латунную табличку с надписью "Здесь лежит Николай Грищенко" и повесил на стену над своей кроватью. Начальник курса скрипнул зубами, но промолчал. Однажды утром, была зима, после подъема в казарму пришел дежурный по академии, увидел Грищенко лежащим в постели и спрашивает: " А вы почему не на зарядке?" "А что, прямо так и идти?"- отвечает Коля. "Так и идите". Коля встал и как был в кальсонах и босиком потопал на мороз. Дежурный испугался, решив, что слушатель болен, пытался его остановить. Но когда до него дошел смысл происходящего, раскричался и, конечно, доложил начальству.

Вскоре после этого начальник курса Волошин вызвал скорую из психушки, на Колю накинули смирительную рубашку и провёл он месяц среди психов. Вернувшись к самой сессии, он на "отлично" сдал все предметы, хотя его отправляли для того, чтобы он завалил экзамены.

Перед самой защитой диплома его отчислили и не дали закончить академию. Несмотря на это, он получил высшее образование и работал в Питере по специальности и с успехом.

Среди солдат, которых среди слушателей было человек 6, большинство были простыми деревенскими парнями. Для них Питер был первым большим городом, где они жили постоянно. В армии до академии они служили в разных частях. А по возрасту были года на 3-4 старше нас.

В первые же дни были сделаны попытки убедить всех вокруг, что они здесь главные. Все были для них "салагами", которые должны были заглядывать им в рот и ловить каждое слово. Так они были приучены за время своей короткой службы.

Привычки их были несколько странными для всех нас. Нагретый утюг, оказывается, был пригоден и для разглаживания "гармошки" на яловых сапогах. А "стрелки" устраивались не только на галифе, но и на спине гимнастерки и мундира, и даже шинели. Когда одного из них, сержанта, сделали нашим командиром, то первое о чем он позаботился, это чтобы по увольнительной в город бывшие солдаты ходили чаще других, придумав какие-то 30%, к которым их приручили на действительной службе.

Красоты Ленинграда они не воспринимали. Выходные дни для них сводились к танцам и попойке. Эта была будущая "элита" Советской армии.

Мы, суворовцы, прекрасно разбирались во многих тонкостях казармы и до поры до времени терпели их глупости. Но как-то раз, когда уже почувствовали, что серость может стать доминирующей, спокойно остановили наступление грубой силы. Мы не "разбирались" на кулаках, не жаловались начальству. Несколько добрых и значительных слов оказалось достаточно, чтобы они жили своей жизнью и не трогали нас и школьников.

Несмотря на то, что солдатам удавалось "стучать" на нас начальству, наша линия поведения и сплоченность вызывала у школьников неизменное уважение.

Можно считать, что только кадеты способны искоренить "дедовщину" в военных училищах. Но среди солдат бороться с этим очень сложно, поскольку многие офицеры заинтересованы в установлении порядка не по уставу, а "по понятиям". Так им легче держать в подчинении молодежь.

Во многом виновата и система наказаний, к которой нас с детства приучали. Время меняется, а наказания остаются принудительными, как в тюрьме. В суворовском училище можно перейти к другой системе наказаний. Как доказывает жизнь, человек, приученный к принудительному труду, перестает вообще уважать чужой труд. Когда-то в конце 50-х годов сверхсрочники пытались насадить свой "порядок" в ЛнСВУ. Один из них заставлял подростков 12-13 лет чистить ему сапоги, или в качестве наказания в лагере заставлял копать на помойке яму "метр на метр и глубиной метр", а потом закапывать её. Никто из офицеров его не остановил, потому что в армии так принято. Но кадеты это не усвоили.

Наказание может стать действительно педагогическим приёмом, если оно исполняется добровольно. Проштрафился - сам должен признать, что виноват и выбрать ту работу, которая, по твоему мнению, способна искупить вину. Это по-христиански. Не сделал работу, есть суд товарищей. Человек, публично избегающий искупления своего греха, вряд ли способен вызвать уважение товарищей и просто дружеское отношение. К такой системе трудно перейти, но в ней есть то, от чего в нашей стране отучали много лет: совесть - самый лучший судья.

САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Строй роты направляется в клуб, где учитель пения будет отбирать в ротный хор. Петь в хоре особенно никто не стремится, потому что придётся в свободное время торчать не репетициях, а потом по воскресеньям участвовать в концертах.

Учитель ставит каждого по очереди спиной к роялю и стучит по какой-нибудь клавише. Повернувшись, надо попасть на нужную клавишу, а соответствие клавиш нотам уже все узнали на уроках пения. Потом надо пропеть "до, ре, ми, фа, соль", чтобы показать свои вокальные возможности. Иногда учитель просит спеть фрагмент какой-нибудь песенки. Самолюбие не позволяет показать, что медведь на ухо наступил, а потому большинство в хор всё-таки попадает.

После немногих репетиций на концертах самодеятельности, которые регулярно проводятся в училище, ротные хоры соревнуются в пении песен о родной коммунистической партии или о фуражечке, которую суворовец не зря надел. В оригинале вообще-то её надел ремесленник, но мы поём отредактированный вариант.

Кое-кто из суворовцев поступал в училище уже с музыкальным образованием. Теперь они играют на фортепиано или на баяне. Читают юмористические рассказы из репертуара эстрадных артистов. И всегда в концерте бывает акробатический этюд. Это обязательный атрибут армейской самодеятельности.

Коля начал заниматься музыкой в училище. Научился играть несколько несложных пьес, некоторые играет в четыре руки. Заниматься удается два-три раза в неделю. Гаммы играть не хочется, да учитель и не настаивает, для неё важнее, чтобы на концерте самодеятельности она могла отчитаться за своих учеников. Мальчишка очень стесняется в свои 12 лет выходить на сцену и часто сбивается. Он краснеет, из зала над ним подшучивают. После концерта зарекается ходить на уроки музыки и понемногу совсем бросает свои занятия. Если бы не эти концерты! Нельзя что ли без них?

Тамбовские кадеты, прибывшие после закрытия своего училища, привезли с собой новые концертные номера, они поют песни на немецком, разыгрывают сценки из солдатской жизни.

В училище есть самый высокий и самый маленький суворовцы. Володя Овцын больше 190 см, а Костя Спиридонов не больше 130. Их совместный номер вызывает у всех смех: почти Тарапунька и Штепсель.

В каждой роте есть пианино, все стучат по клавишам и инструмент издает самые неожиданные звуки. Только ленивый не пытается подобрать хотя бы "жили у бабуси два весёлых гуся".

Саша Крассий интересуется астрономией. Когда он поступал в 5 класс суворовского училища, то знал уже больше, чем требуется по школьной программе, имел богатейшую коллекцию минералов, за что и получил на Всесоюзной олимпиаде большой телескоп. В училище его знаниями никто не интересуется. Учится он средненько. А после шестого класса отец его, Герой Советского Союза, летчик, добивается перевода в Минское СВУ, поближе к дому, к городу Лида. Через несколько лет Саша становится отличником и заканчивает училище с золотой медалью. Он успевает освоить игру на фортепиано до такого уровня, что его не прочь принять в консерваторию, а он уезжает в Питер и поступает в медицинскую академию. Много лет служит военным врачом.

А Саня Колотов увлекается декламацией. Читает на английском языке отрывки из Шекспира, Бернса. Учеба дается ему непросто, учителя занижают оценки, считая, что это не знания, а зубрёжка. На выпускных экзаменах он получает блестящие оценки. А в медали ему отказано, потому что это зубрёжка, хотя и разрешено поступать в академию связи наравне с медалистами.

Во время службы офицером после академии он участвует в самодеятельности, получает дипломы на окружных конкурсах. Читает на сцене профессионально. Сцена помогает преодолеть непонимание в офицерской среде.

Никто так и не рассказал суворовцам, что обычная глиняная свистулька - это запись древней музыки, на которой играли на Руси и тысячу лет назад. С её помощью можно воспроизвести атмосферу древнерусского быта, лучше понять смысл ушедших в прошлое событий.

А если проиграть на фортепиано известные классические и народные мелодии, то нетрудно заметить, что всех их объединяет простота мелодии: не более 6 - 7 нот одной октавы. "Ода к радости" Бетховена, "Боже, Царя храни", "Сулико", "Подмосковные вечера", "Во поле береза стояла" или "Вечерний звон". Как и везде - всё гениальное - просто.

КТО ЖЕ ПОЙМАЛ ШПИОНА?

Случилась в 1975г. со мною интересная история. Работал я тогда начальником патентного бюро в сухумском филиале акустического института. Пригодился очень английский язык, поскольку в основном патентная информация была иностранной. Занимались мы гидроакустикой. Рыб искали и другие подводные предметы, которые издают звуки. Иногда попадали и вражеские подлодки. Работали там классные специалисты мирового уровня. Многие из них ходили в экспедиции на подводных лодках, больших кораблях и даже на дрейфующих льдинах. Основал этот филиал профессор Сухаревский в 1949 году. Это профессор знаменит был ещё и тем, что периодически давал в московском Дому ученых на Остоженке фортепьянные концерты, поскольку был хорошим пианистом. А его ученик академик Бреховских открыл подводный звуковой канал. Это слой воды на определенной глубине, в котором скорость звука намного больше.

Филиал находится на самом берегу Черного моря. Были когда-то в опытном бассейне института два дельфина, но они погибли из-за обычной дурости: стенки были покрашены свинцовым суриком от ржавчины и со временем животные отравились.

Воровали там очень много. Как-то рабочие из опытного цеха задумали вынести ведра из титана, которые сварили в рабочее время. Нагрузили ведра камушками с берега морского, замазали сверху металл известкой и пошли на выход. Охранник зашумел: "Почему выносите стройматериал с территории?" Они с ним побазарили немного для солидности, высыпали на землю гравий, прибавив пару "теплых слов", и спокойно вышли с ведрами за проходную.

Очень часто приходилось мне патентовать оригинальные изобретения, в основном секретные. Как-то листая патентный бюллетень с американскими патентами, обратил внимание на знакомое изобретение. Знакомое по существу. Запросил полное описание из патентной библиотеки и перевел формулу. Описание было очень похоже на сов. секретное изобретение из области гидроакустики ученого из нашего института. Я поделился сомнениями с авторами. Они подтвердили, что это практически их изобретение, но американский патент открытый, а это не дает им возможности претендовать на научный приоритет. Почесали затылки, но сделать ничего невозможно, тем более, что по документам приоритет американцев месяца на два раньше, чем у них. То есть, такое впечатление, что кто-то украл не только идею, но и техническое решение. Вызвал меня после этого помощник по режиму, грузин. Попросил написать служебную записку о совпадении текста.

Прошло примерно полгода и у меня начались неприятности. Я записывал в блокнот найденные интересные зарубежные патенты, а блокнот лежал на столе. Однажды я его не нашел и решил, что наверное уборщица выбросила: вид у него был помятый. А через некоторое время на общем собрании выступил "куратор" из КГБ и сообщил, что я почти шпион, поскольку секретные данные выносил из института. А блокнот, оказывается, украла начальник отдела, которая была известным в институте партийным "стукачом". Это позднее мне стало понятно из её разговоров.

Совсем скоро я сделал обмен своей квартиры на Москву и неожиданно для всех покинул райский уголок на берегу Черного моря.

Прошло несколько лет и как-то в ученой компании рассказали историю о том, как с помощью патента удалось поймать агента иностранной разведки. Помогла бдительность гэбэшников. Многие получили награды и повышения по службе. Это был тот самый случай. Тогда мне стало ясно, что кому-то в Грузии я наступил на больное место. Там все покупалось и продавалось. Со мной просто рассчитались за любопытство. Хорошо, что ещё жив остался.

Там почиталось делом чести что-нибудь из казны украсть. Россия была для всех дойной коровкой без пастуха. При Шеварднадзе даже Конституцию Абхазии в 1977г. принимали под дулами автоматов, поскольку Грузия исторически никакого отношения к Абхазии не имеет. Нет ничего общего ни в языке, ни в обычаях. Как свидетельствует историческая наука, грузины - это семитские племена гиксосов, пришедшие на Кавказ в IX-X вв. после изгнания из Египта. А абхазо-адыгские племена населяли эти края с каменного века.

КАКИМ БЫТЬ?

Каждый молодой человек в 16-17 лет начинает задумываться над тем, каким стать. Большинство верит, что человек воспитанный добивается большего успеха в жизни, чем хам. Этому научить сложно, если нет в этом внутренней потребности. В училище правилам хорошего тона обучали от случая к случаю, этикет не преподавали, так что если офицер-воспитатель - человек воспитанный, то наберешься от него хорошего, если нет, то останешься на уровне запаса домашнего воспитания. А известно, что каждый человек по - отдельности умен, в стаде же становится частицей толпы.

Нам с нашими офицерами везло, хотя менялись они довольно часто: за 7 лет у меня их было пятеро - Владимир Венедиктович Коренев, Юрий Петрович Тушин, Михаил Иванович Колосов, Николай Андреевич Спиридонов, Николай Александрович Августов. Все они, кроме Тушина, были фронтовиками.

Аристократом в хорошем смысле этого слова был В.Коренев. Он был до нас старшим преподавателем английского в училище, спортивен (до войны был чемпионом Союза по бегу на 60 м среди юношей), а покинув наше училище, оказался на дипломатической работе в качестве военного атташе в Йемене. Работая с нами, он изучал самостоятельно хинди(!).

Командир роты Л.А.Корсаков хоть и имел не одно высшее образование, был человеком своеобразным.

Другие мои воспитатели были хорошими людьми и от каждого из них набирались мы ума-разума.

В 9 классе я начал рыться в литературе, в основном это была классика, даже задачу поставил себе - прочитать всех классиков, о которых слышал на уроках литературы. Выучил строф 30 или 40 из "Евгения Онегина", иногда мама покупала билет в театр. Тогда же понял, что рядом есть Эрмитаж, Русский музей и другие богатства.

Полюбил читать пьесы. Роясь дома в книгах Чехова, обнаружил письмо его к брату, где он говорит о свойствах человека порядочного. Запомнил я на всю жизнь это письмо Антона Павловича брату Николаю, когда тот находился в очень гибельном состоянии. Не могу удержаться от того, чтобы почти полностью не привести текст этого письма.

"Недостаток же у тебя один - это твоя крайняя невоспитанность.

Воспитанные люди, по моему мнению, должны удовлетворять следующим условиям:

1. Они уважают человеческую личность, а потому всегда снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы... Они не бунтуют из-за молотка или пропавшей резинки; живя с кем-нибудь, они не делают из этого одолжения, а уходя, не говорят: с вами жить нельзя! Они прощают и шум, и холод, и пережаренное мясо, и остроты, и присутствие в их жилье посторонних...

2. Они сострадательны не к одним только нищим и кошкам. Они болеют душой и от того, чего не увидишь простым глазом... Они ночей не спят, чтобы помогать Полеваевым, платить за братьев-студентов, одевать мать.

3. Они уважают чужую собственность, а потому и платят долги.

4. Они чистосердечны и боятся лжи как огня. Не лгут они даже в пустяках. Ложь оскорбительна для слушателя и опошляет его в глазах говорящего. Они не рисуются, держат себя на улице так же, как дома, не пускают пыли в глаза меньшей братии. Они не болтливы и не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают... Из уважения к чужим ушам, он чаще молчат.

5. Они не уничижают себя с той целью, чтобы вызвать в другом сочувствие. Они не играют на струнах чужих душ, чтобы в ответ им вздыхали и нянчились с ними. Они не говорят: " Меня не понимают!" или : "Я разменялся на мелкую монету!"... потому что все это бьет на дешевый эффект, пошло, старо, фальшиво...

6. Они не суетны. Их не занимают такие фальшивые бриллианты, как знакомства с знаменитостями, рукопожатие пьяного Плеваки, восторг встречного в Salon'e, известность по портерным... Они смеются над фразой: "Я представитель печати!!", которая к лицу только Родзевичам и Левенбергам. Делая на грош, они не носятся со своей папкой на сто рублей и не хвастают тем, что их пустили туда, куда других не пустили... Истинные таланты всегда сидят в потемках, в толпе, подальше от выставки... Даже Крылов сказал, что пустую бочку слышнее, чем полную...

7. Если они имеют в себе талант, то уважают его. Они жертвуют для него покоем, женщинами, вином, суетой... Они горды своим талантом. Так, они не пьянствуют с надзирателями мещанского училища и с гостями Скворцова, сознавая, что они призваны не жить с ними, а воспитывающе влиять на них. К тому же они брезгливы...

8. Они воспитывают в себе эстетику. Они не могут уснуть в одежде, видеть на стене щели с клопами, дышать дрянным воздухом, шагать по оплеванному полу, питаться из керосинки. Они стараются возможно укротить и облагородить половой инстинкт. Им нужны от женщины не постель, не лошадиный пот, не ум, выражающийся в умении лгать без устали. Им, особливо художникам, нужны свежесть, изящество, человечность, способность быть не (...), а матерью... Они не трескают походя водку, не нюхают шкафов, ибо они знают, что они не свиньи. Пьют они, только когда свободны, при случае... Ибо им нужна mens sana in corpore sano.

И т.д. Таковы воспитанные... Чтобы воспитаться и не стоять ниже уровня среды, в которую попал, недостаточно прочесть только Пикквика и вызубрить монолог из Фауста. Недостаточно сесть на извозчика и поехать на Якиманку, чтобы через неделю удрать оттуда.

Поездки на Якиманку и обратно не помогут. Надо смело плюнуть и резко рвануть... Иди к нам, разбей графин с водкой и ложись читать...хотя бы Тургенева, которого ты не читал....самолюбие надо бросить, ибо ты не маленький..."

Кое-что я записывал в записную книжку, которая хранит и вот такую запись из какого-то автора.

"Черты деликатного человека:

1. Постулат такта: соблюдай интересы других и не нарушай границ их личной сферы. Одним словом, создавай максимум удобств для другого.

2. Постулат великодушия: не затрудняй других, то есть создавай для себя минимум удобств, а для других - минимум неудобств.

3. Постулат одобрения: минимизируй число отрицательных оценок, стремись к максимально положительной оценке других.

4. Постулат скромности: минимально одобряй себя и максимально критикуй себя. Исходи всегда из допущения, что ты не прав.

5. Постулат согласия: стремись к максимальному согласию с другими, устраняй возможные разногласия.

6. Постулат симпатии: проявляй к другим максимум доброжелательности".

Я всегда в училище выпускал стенную газету, начиная с 5 класса. Мне это нравилось. Приходилось писать заметки и я невольно тренировал свою грамотность. Как-то в 6 классе, капитан Тушин, подбадривая меня, помечтал вслух:

- Когда - нибудь лет через 20 я прочитаю в газете: корреспондент "Красной Звезды" Сергей Дарков.

Это его предположение, слава Богу, не сбылось, но где-то близко я оказался. Примером для меня стал выпускник Михайловского Воронежского кадетского корпуса издатель и писатель Алексей Сергеевич Суворин.

Я продолжал писать в заводской многотиражной газете, приобретая новых врагов, фотографии печатались в больших газетах, даже получал дипломы на конкурсах любительских кинофильмов. Потом зарегистрировал свою газету "Митинский вестник", которая иногда выходила в Москве. И пришел тем же путем, что и Суворин, к изданию книг различных авторов. Издательское дело - занятие интересное и благодарное, поскольку приходится много перерабатывать разнообразной полезной информации. Большие деньги не заработаешь, но жизнь проходит интересно, поскольку приходится постоянно применять все накопленные знания и приобретать новые.

В 1995 году я получил аккредитацию в Госдуме России в качестве представителя газеты "Митинский вестник". Поскольку в руках оказалась очень интересная информация, решил сделать её доступной многим людям, искренне полагая, что страна моя вполне демократичная. Собрал рабочие номера телефонов депутатов, отыскал в прессе сведения о них, издал справочник "Как позвонить депутату", естественно на свои деньги. Справочник быстро разошелся и пользовался популярностью, но депутатам это не понравилось: их начали беспокоить избиратели. В аккредитации на следующий срок мне было отказано, причем не явно, а за счет всяческих переносов срока выдачи удостоверения. Я не стал унижаться и упрашивать думских чиновников, да и потребности в общении с депутатами не испытывал. Победила старая советская система. Как говаривал Александр Васильевич Суворов: "ПОЛИТИКА - ТУХЛОЕ ЯЙЦО (НЕОСТОРОЖНО РАЗОБЬЕШЬ, ТАК ОДНА ТОЛЬКО ВОНЬ). "

Работая в 70-х годах в НИИ, взялся я за выпуск стенгазеты. Материалы не собирал, никого не упрашивал написать. Просто опрашивал различных специалистов по одному и тому же вопросу. А их ответы публиковал. И сразу было видно, кто и как относится к известной проблеме. Это не всем нравилось, но большинство прочитывало всё даже между строк. Как-то 1 апреля подготовили мы газету в честь "Дня дурака". Рядом с институтом был продовольственный магазин, где отоваривался и стар и млад. Продавец, старый хитрый грузин, обвешивал всех очень просто: он пакет с товаром упирал в среднюю часть весов и они тормозились, показывая намного больший вес. Особенно беспардонно обманывал он детей. Говорить ему стеснялись и тогда в газете 1 апреля появился материал, где от его лица было рассказано, как легко вешать лапшу на уши ученым лопухам. Обычная мистификация. Через несколько минут после появления газеты на стене, его уже известили. Не знаю, скрипел ли он зубами, или посылал проклятия в мой адрес, но после этого обманывать перестал, потому что все смотрели при взвешивании в самую интересную точку.

В одном из профессиональных журналов попал мне на глаза материал, который может пригодиться не только журналисту, но и всякому человеку, для которого совершенствование интеллекта является делом всей жизни.

1. Первое правило количества: твое высказывание должно содержать не меньше информации, чем требуется.

2. Второе правило количества: твое высказывание не должно содержать больше информации, чем требуется.

3. Первое правило качества: старайся, чтобы твое высказывание было истинным.

4. Второе правило качества, развивающая первое: не говори того, что ты считаешь ложным.

5. Третье правило качества, тоже развивающее первое: не говори того, для чего у тебя нет достаточных оснований, т.е. не используй недостоверных фактов.

6. Правило релевантности: не отклоняйся от темы (от сути дела).

7. Первое (общее) правило прозрачности: выражайся ясно. Из него следует еще четыре:

а) избегай непонятных выражений;

б) избегай неоднозначности;

в) избегай ненужного многословия;

г) организуй свое сообщение.

Вся жизнь моя вне армии ( с ноября 1966 года) доказала, что время обучения в училище было полезно для растущего организма, ставшего крепким и здоровым. Но это было и время упущенных возможностей, потому что были среди суворовцев по-настоящему талантливые люди, которые в армии "потеряли себя", спившись или опустившись в зрелом возрасте..

У Достоевского в "Записках из мертвого дома" я нашел много интересного, что напоминает казарму. Если бы мы на уроках литературы занимались бы разбором "На переломе (Кадеты)" А.И.Куприна и Ф.М.Достоевского, а не Маяковского, то польза для нас была бы несомненной.

Вообще же, суворовские училища стали первым и очень удачным опытом воссоздания дореволюционной педагогики, поскольку остались еще живы к 1943 г. немногочисленные выпускники кадетских корпусов, некоторые из которых успешно командовали первыми суворовскими училищами (Казанское, Киевское, Воронежское, Тамбовское, Ленинградское и др.). Один из первых начальников Управления СВУ в министерстве обороны генерал Белогорский тоже был кадетом.

И пока сохранялось время учебы в СВУ 7 лет, все шло более или менее по разумному руслу. Но сократив обучение до 2-3 лет, превратили училища эти в обычные техникумы. С этим суждением согласны и многие воспитатели суворовских училищ. Создаваемые в конце 90-х - начале 2000 гг. кадетские корпуса с 7-летним сроком обучения либо совершенно отвергают опыт кадетских корпусов России, либо превращаются в потешные военные школы, где далекие от педагогики офицеры-воспитатели видят в мальчиках маленьких солдат, а не детей. Беда ещё и в том, что суворовские училища образца 1943г. представляют собой искаженный вариант кадетских корпусов из-за вмешательства коммунистической идеологии. А воссоздаваемые кадетские корпуса России следуют по этой искаженной траектории.

Оптимальным сроком обучения является 7-летний. Минское СВУ в Беларуси осталось 7-летним. Да вновь открытое во Владикавказе СВУ, которым командует суворовец последнего выпуска Кавказского СВУ Манагаров, началось в 2000г. с набора в 5-9 классы.

В одной из современных московских гимназий разработана даже модель выпускника. Простые истины, собранные вместе, могут кому-нибудь и пригодиться. На это и рассчитываю.

"Молодой человек, закончивший гимназию, должен обладать следующими качествами.

1. Иметь развитую потребность и способность трудиться, позволяющими включиться ему в общественно и лично полезную деятельность умственную или физическую, учебную или производственную.

Для этого должна быть сформирована профессиональная направленность выпускника.

2. Обладать способностью предвидеть последствия своих действий и поступков и желанием не навредить другим людям, быть ответственным человеком, уметь сочувствовать и сопереживать с другими людьми.

3. Быть цельной личностью, иметь знания и сформировавшиеся навыки по шести аспектам общечеловеческой культуры: нравственному, интеллектуальному, коммуникативному, эстетическому, физическому и трудовому. Понимать и дорожить национальными и общечеловеческими ценностями.

4. Иметь широкий круг знаний о человеке, обществе и природе.

5. Обладать правосознанием, высокими моральными качествами: совестью, честностью, скромностью, мужеством, достоинством и т.п.

6. Уметь наладить доброжелательные отношения с большинством окружающих его на работе, дома и в обществе людей.

7. Обладать способностью сохранять здоровье, душевное равновесие; быть физически развитым, уметь вести здоровый образ жизни.

8. Быть эрудированным человеком: знать современное положение в стране и за рубежом, позиции различных политиков, взгляды историков на события прошлого; уметь аргументировано вести спор, владея знаниями о современности и истории своего отечества.

9. Обладать знаниями литературы России, знать основные произведения писателей и поэтов прошлого и современности.

10. Владеть компьютерной культурой.

11. Владеть языком одной из наиболее развитых зарубежных стран, уметь воспринимать на слух и записывать информацию на этом языке.

12. Иметь сформировавшееся стремление к продолжению образования и самообразования, совершенствованию себя как личности".

В начале 90-х годов на одной из международных конференций, материалы которой мне довелось переводить с английского, специалисты в области военного образования, в том числе и из России, отмечали, что наибольших успехов в военной карьере в США добивались люди, окончившие гражданские университеты. Это хорошая информация к размышлению.

КАДЕТСКОЕ БРАТСТВО

Как известно, один из законов природы утверждает, что количественные изменения непременно приведут к изменениям качественным. Пока все так и случается. Когда единомышленники начинают осязать свою многочисленность, появляется соблазн что-нибудь совершить. Одних привлекает революция, других - пение, третьи объединяются в общества или политические партии. К середине 80-х годов в СССР было выпущено более 50 тысяч суворовцев, большинство которых стали офицерами, сотни стали генералами, а немногим талантливым удалось стать известными артистами, художниками, учеными, поэтами и писателями. Нет смысла перечислять известные фамилии, об этом пишут журналисты, свою же задачу вижу в описании тех исторических событий, свидетелем и участником которых мне пришлось стать.

В 1981 году я купил небольшую книжечку "Суворовское военное" Петра Антоновича Бученкова. Через издательство вышел на автора, который был когда-то офицером-воспитателем, а в это время работал в Минобороны, будучи в отставке. Он и рассказал мне о тех суворовцах, которые занимаются объединением своих однокашников в единое сообщество. От него я узнал и о смерти Гены Шпаликова, с которым мне довелось встречаться в Питере в 1964 г. Также Бученков "вывел" меня на Г.Лёшина.

В 1987г. представители нескольких объединений выпускников СВУ, которые живут в Москве, решили наконец, создать свою всесоюзную организацию, чтобы попытаться оказать помощь друг другу.

Наиболее информированными в делах выпускников оказались выпускник Кавказского СВУ полковник Юрий Григорьевич Стрельцов и выпускник Воронежского СВУ полковник Георгий Михайлович Лёшин. Люди эти уже в течение многих лет организовывали встречи выпускников своих училищ и сейчас 9 мая или в другие дни собираются "кавказцы", "воронежцы", "куряне", "туляки" и другие кадеты, чтобы повидаться, набраться положительной энергии, вспомнить своё детство. Стрельцов, Лёшин, туляк Желтов и другие собрали нас в ЦДСА вечером в пятницу 22 мая, было человек 40. Без воспоминаний не обошлось. Горячо обсуждали возможные варианты названия организации. Идеи вертелись вокруг слов СОЮЗ и ОБЪЕДИНЕНИЕ. Мне пришла в голову мысль назвать организацию КЛУБ. Предложение это понравилось. Сошлись на названии ВСЕСОЮЗНЫЙ КЛУБ СУВОРОВЦЕВ. Решено было кого-то избрать председателем или руководителем этой организации. В то время мы все понимали, что главное политуправление армии не потерпит участия действующих офицеров в общественной организации, какие бы цели она ни провозглашала. Поэтому решили избирать в руководители отставников. Юра Стрельцов взялся подготовить все документы для регистрации и никто не стал сильно возражать против того, чтобы поручить ему организационные хлопоты. Со временем название трансформировалось во Всесоюзный суворовско-нахимовский клуб.

Работа закипела и наш энтузиазм поддерживался лишь надеждой на скорую легализацию, что в то время было немалым достижением. Финансы нашего объединения базировались на необременительных членских взносах и расходовались на почтовые нужды. Лев Кидин (Кавк. СВУ) вместе с туляком Владиком Якимовым получали и сортировали почту, приходившую после публикаций в "Красной Звезде", на общий почтовый ящик. Зашевелились кадеты по всему СССР. "Кавказцы" Рэм Сидоров и Гена Покас помогали с помещением для наших собраний. Александр Попов, издавший в 1998г. с А.Плехановым книгу "От кадетских корпусов России к суворовским военным училищам НКВД (МВД) СССР (1731-1960гг.) использовал свой опыт объединения выпускников. Слава Манкевич, Валера Тараканов, Саша Букарев (МсСВУ), Дима Медведев, Генрих Щербаков (СвСВУ), Вадим Ионов (КлСВУ) были у истоков нашей организации. Оказалось, что давно уже существуют объединения выпускников училищ, закрытых в 1960-63 гг. (Куйбышевское, Воронежское, Горьковское, Кавказское, Тульское, Ташкентское, Курское, Новочеркасское, Ставропольское). Многие собирают замечательные коллекции. Горьковский кадет (вып.1953г.) Владлен Гурковский много лет накапливает материалы по истории российских кадетских корпусов. Это дореволюционные открытки, архивные документы, оригиналы приказов.

На первых же наших собраниях мы приняли несколько принципиальных решений. Первое: все выпускники общаются друг с другом на "ты" независимо от возраста, если нет личных возражений. Второе: наше объединение не участвует в политических "играх", чтобы не оказаться по разным сторонам баррикад. Каждый по-отдельности волен "ходить" в политику, не вовлекая наше объединение. В то время это было актуально, потому что большинство суворовцев были членами КПСС, что определяло их активность.

На одном из последующих заседаний оргкомитета присутствовал В.А.Джанибеков (Ташкентское СВУ МВД, 1960г.), согласившийся стать сопредседателем клуба, а Стрельцов очень быстро убедил всех в своей способности пройти сквозь любую стену на пути утверждения нашего клуба и его избрали вторым сопредседателем.

Первые заседания созданного совета клуба, в который вошли представители всех СВУ, были очень бурными. Мы поняли, что Главпур будет нас "топить" и уже одного из генералов начали в этой конторе клевать за слишком большую активность в отстаивании наших интересов.

4 апреля 1988 г. из Главпура пришло письмо Ю.Г.Стрельцову, которое содержало поддержку наших идей:

"№172/19314.

Уважаемый Юрий Григорьевич!

Ваше письмо по поручению рассмотрено в управлении пропаганды и агитации. По существу высказанной Вами просьбы сообщаю, что Главное политическое управление Советской армии и военно-морского флота поддерживает идею создания Всесоюзного суворовского клуба. Окончательное решение будет принято после разработки Координационным советом выпускников суворовских училищ Положения о клубе, в котором были бы предусмотрены структура, цели и задачи создаваемой общественной организации. Наиболее приемлемой базой для работы клубов считаем гарнизонные Дома офицеров, а в Москве - Центральный дом Советской армии им. М.В.Фрунзе.

С уважением,

Начальник отдела школ Томашко О."

А 10 мая того же года в письме Главпура №172/2925 сообщалось:

"Члену военного совета-начальнику политического управления сухопутных войск генерал-полковнику Попкову М.Д.

В ЦК КПСС и Главное политическое управление СА и ВМФ обратились члены Координационного совета, бывшие выпускники суворовских военных училищ с предложением о создании Всесоюзного суворовского клуба. Предложение получило поддержку. Высказано мнение, что окончательное решение принять после рассмотрения проекта Положения о Всесоюзном суворовском клубе.

Общее руководство этой общественной организацией признано необходимым возложить на политическое управление сухопутных войск.

Для организации работы Всесоюзного суворовского клуба направляем проект Положения, разработанный инициативной группой Координационного совета.

Зам. начальника главного политического управления СА и ВМФ генерал-лейтенант Г. Стефановский."

До конца политического маразма оставалось несколько лет, которые в то время казались бесконечностью.

Потом было ещё не одно письмо, прежде чем мы стали легально собираться и работать. Так, по просьбе Клуба 27 декабря 1988г. было принято решение министра обороны о внеконкурсном приеме детей жертв Армянского землетрясения в суворовские училища, начиная с 10 января 1989г.

Первое время мы издавали информационный бюллетень, что позволило быстро создать систему клубов по всему СССР.

"Инф. Бюллетень №1.

О создании Всесоюзного клуба суворовцев.

27 мая 1987г. на собрании представителей 16 Суворовских училищ создан Центральный совет всесоюзного клуба суворовцев (ЦС ВКС). В Совет входят по 2 представителя каждого училища. Образовано бюро совета, в которое избраны:

1. Джанибеков Владимир - председатель Совета (Ташкентское МВД, вып. 1960г.).

2. Стрельцов Юрий - зам. председателя Совета (Кавказское, вып. 1948г.)

3. Величковский Юрий (Киевское, вып. 1951г.)

4. Дарков Сергей (Ленинградское, вып. 1963г.)

5. Желтов Владимир (Тульское, вып. 1951г.)

6. Ионов Вадим (Калининское , вып. 1949г.)

7. Лёшин Георгий (Воронежское, вып. 1949г.)

8. Попов Александр (Ленинградское МВД, вып. 1948г.)

9. Тараканов Валерий (Московское, вып. 1958г.)

10. Щербаков Генрих (Свердловское, вып. 1954г.)

11. Якимов Владимир (Тульское, вып. 1952г.)

Инф. Бюллетень №2.

О местах традиционных встреч суворовцев в г.Москве

(ежегодных).

Воронежское: 9 мая, 12 часов, памятник Ю.Долгорукому.

Кавказское: 9 мая, 10-12 часов, метро "Кропоткинская", выход к Гоголевскому бульвару.

Казанское: предпоследняя суббота сентября, 17 часов, ЦДСА.

Калининское: ближайшая суббота к 19 декабря, около 17 часов, памятник Суворову .

Киевское: 9 мая и первая суббота декабря, по договоренности.

Куйбышевское: первая суббота октября, с 17 часов, ЦДСА.

Уссурийское (Курское): второе воскресенье декабря, 12 часов, вход в ЦДСА.

Ленинградское: 9 мая, 12 часов, у здания Моссовета.

Московское: 1 октября, 10 часов, училище.

Новочеркасское: суббота, ближайшая к 19 декабря, 15 часов, ЦДСА.

Саратовское: первая суббота октября, 14 часов, вход в музей Ленина.

Свердловское: первая суббота декабря, 19 часов, гостиница "Спутник"

Ставропольское: ближайшая суббота к 19 декабря, 19 часов, ЦДСА.

Сталинградское: 9 мая и 7 октября, памятник Суворову, 12-13 часов.

Тамбовское: вторая пятница октября, 18 часов, метро "Красносельская"

Тульское: вторая суббота сентября, 15-17 часов, ЦДСА.

Ленинградское МВД, Ташкентское МВД: 20 декабря, 18 часов, ресторан гостиницы "Россия"."

Через несколько лет места встреч стали изменяться, но наша первая информация помогла кадетам найти друг друга.

Среди первых участников создания Клуба, кроме В.Джанибекова, был только один действующий генерал - Анатолий Романович Чувакин (Тульское СВУ). Остальные стеснялись нашего союза, или считали ниже своего генеральского достоинства быть в одной компании со своими менее продвинутыми однокашниками, а также чтобы не иметь неприятностей на службе. Но со временем все уравнялись, благодаря политическим изменениям в стране.

В эти же годы мы начали работать на восстановлении Храма Фёдора Студита (Фёдор Студит, по преданию, внёс некоторые дополнения в "Часослов") у Никитских ворот, построенного в 1624-26гг., в котором когда-то был крещён младенцем А.В.Суворов. Там же мальчиком пел он в церковном хоре.

Каждое училище по графику направляло свою команду по воскресеньям на уборку мусора и помощь строителям. А.Букарев помог транспортом, потому что служил в то время командиром строительной части. Эту работу делали мы почти год и приблизили день открытия старинной церкви XVII века для верующих православных, в которую в 1997-1998г. несколько человек приходили на молебен в день рождения А.В.Суворова.

В день Победы 9 мая 1988г. и последующие пару лет кадеты собирались в Александровском саду и возлагали венок к Могиле Неизвестного солдата. В сентябре 1987г. по случаю 175-летия Бородинского сражения собрались мы у памятника М.И.Кутузову, чтобы возложить венок. После землетрясения в Армении в декабре 1988г. наш Клуб передал 30% собранных членских взносов в помощь пострадавшим.

Процедура утверждения КЛУБА длилась довольно долго. За это время уже созрели некоторые планы совместной работы и взаимопомощи, заодно создали и московский суворовско-нахимовский клуб, председателем которого избрали свердловского кадета, участника парада Победы 1945 года полковника Владимира Емельяновича Аниканова.

Но после того, как в клубе начали вырисовываться контуры проектов, связанных с деньгами, стали возникать и первые сложности. В это же время по всему СССР начали расти, как грибы, объединения суворовцев. Все ждали каких-то чудес от этих общественных организаций, но нашему идеализму жизнь преподала хороший урок. Оказалось, что дальше красивых разговоров о взаимопомощи, поддержке, грандиозных планов люди, не имевшие опыта политической деятельности (не политработы!), пойти не смогли. Одним из проектов было восстановление усадьбы А.В.Суворова в cеле Каменка Любытинского района Новгородской области.

Для реализации этого проекта был создан кооператив, который доверили Хаустову (Калининское СВУ). В адрес этого кооператива пошла техника, лес, стройматериалы. Мне приходилось самому ездить во Львов в штаб округа, где зам. командующего Прикарпатского ВО был генерал Петр Петрович Фалин, тоже кадет, для получения новых автомобилей, которые были предназначены для кооператива в Каменке. По нашему замыслу в Каменке надо было не только восстановить усадьбу, но и дать возможность уволенным в запас офицерам-кадетам осесть на земле и заняться фермерским бизнесом.

Бывший в то время командующим Приволжским ВО генерал Альберт Михайлович Макашов (ВжСВУ) предоставил лес и другие материалы для поддержки нашей идеи.

Все, кто мог, помогали чем могли. Мне удалось устроить покупку за символическую сумму на заводе "Борец" пилорамы для Каменки. Летом суворовцы первых выпусков во главе с Л.В.Михайловым организовывали в этих местах лагерь для молодежи и это имело успех. Начали восстановление музея Суворова.

Но, как оказалось впоследствии, Хаустов, не понимая ничего в сельском хозяйстве, разбазарил все имущество и проект "Каменка" был похоронен вместе с огромными материальными ресурсами.

Через некоторое время возникла идея создания фонда "Реквием" по уходу за могилами погибших во время войны советских солдат. Идея эта подпитывалась надеждой на то, что удастся получить в наследство от Южной группы войск недвижимость в Венгрии. Фонд создали, часть средств клуба пошла на его учреждение, но на этом всё и закончилось.

После 1991 г. Всесоюзный клуб растворился на просторах СНГ и остался только Московский клуб. Устали и отошли от дел Стрельцов и Аниканов, а В.Джанибеков, которого не раз подводили не всегда разумные шаги руководства клуба, совершенно обоснованно отошел от участия в сомнительных проектах. Но всё, что можно было сделать доброго для клуба, он сделал, причем никогда не стремился быть в первых рядах на торжественных мероприятиях.

В ходе наших поисков мы пытались привлечь внимание общественности к усадьбе Суворовых Рождествено Мытищинского района Московской области. В местном храме похоронен отец А.В.Суворова. Пейзажи там красивые, но они приглянулись офтальмологу С.Федорову, который и построил на этой земле деревню Славино.

К этому времени выпускник казанского СВУ Е.П.Исаков, интересовавшийся историей русской армии, познакомился с выпускниками эвакуированных генералом Врангелем из Крыма в Югославию во время гражданской войны кадетских корпусов. Последний выпуск кадет состоялся в 1944г., то есть практически одновременно с созданием в СССР суворовских военных училищ в 1943г.

Люди эти живут в разных странах, они объединены девизом "Расторгнуты, но не рассеяны". Каждый год они собираются в какой-нибудь стране, выпускают периодический бюллетень "Кадетская перекличка", а ранее они издавали журнал "Военная быль". Это настоящие русские интеллигенты, сохранившие настоящий русский язык и, что самое главное, они являются живыми носителями традиций российских кадетских корпусов. В Сан-Франциско находится музей кадетских корпусов. Это объединение называется Союз Кадет Российских кадетских корпусов за рубежом.

Кадеты эти поверили, что наше объединение искренне желает продолжить традиции российских кадет, а посему в адрес московского суворовско-нахимовского клуба начала поступать осязаемая материальная помощь. В трудное время 1991 г. они даже прислали через Петербургский порт контейнер с продуктами в качестве гуманитарной помощи.

Летом 1992г. они же подарили всесоюзному клубу новый автомобиль "Запорожец". Мне поручили перегнать его из Ставрополя в Москву, затем предполагалось, что я возьму на себя транспортные проблемы клуба, а через несколько лет "лимузин" будет передан в мое полное распоряжение. В то лето оказалось не так просто уехать с юга в Москву. На дорогах Ставрополья уже промышляли бандиты, горючего на бензоколонках не было, поскольку на юге началась уборочная. Я взял на себя все расходы по оформлению и за 20 часов в одиночку перегнал не без приключений машину. Неожиданно через пару месяцев машину клуб решил передать тульскому кадету Володе Желтову, но он скоропостижно скончался и машину отдали Мише Кузнецову, который через некоторое время разбил её и что с ней стало потом, никто так и не знает. А я и не подозревал, что только один оказался самым наивным и перегонял машину, рискуя многим.

Продолжается активная жизнь среди воронежских суворовцев, которых объединяет много лет полковник Георгий Михайлович Лёшин, бывший в ЛДКСОУ зам.командира роты почётного караула, а позднее несколько лет он служил офицером - воспитателем в ЛнСВУ и службу свою закончил в Академии генштаба. Среди выпускников ВжСВУ есть один человек, который своей жизнью доказал, что для кадета нет ничего невозможного. Это Борис Полянский. Он закончил с золотой медалью СВУ, с отличием - академию. Во время учений попал в аварию и потерял зрение. Живет он в Киеве. Пройдя через тяжелейшие моральные испытания, Борис совершил подвиг духовный. Он написал книгу "Суворовцы", в которой очень подробно воспроизвёл быт и учебу первых суворовцев. Его однокашники по-братски собрали деньги и помогли ему издать небольшим тиражом вторую часть этой повести, поскольку первая вышла в издательстве "Молодая гвардия" десятью годами раньше. Я выступил в качестве издателя и поэтому знаю каждую строчку этого документа своего времени. В отличие от Николая Островского, автора романа "Как закалялась сталь", Борис Полянский не получал поддержки ни от кого, кроме своих братьев по училищу и своей семьи. Подробности, которые зафиксировал Борис, ещё много лет будут служить для историков источником самой достоверной и подробной информации о том, как жили первые суворовцы. Можно только догадываться, как писал слепой человек пухлую рукопись, что он переживал в это время и о чем вспоминал. Все суворовцы немного идеалисты, но храним мы всегда верность исторической правде. В этом нельзя отказать и Борису Полянскому.

Некоторые из кадет оказывают не только моральную, но и материальную помощь своим товарищам, попавшим в беду. Кавказский кадет Гена Березин в трудную минуту безвозмездно оплатил значительную часть моего долга за кооперативную квартиру. Он же перечислил немалые деньги на дорогую операцию совершенно постороннему ребёнку, о котором прошла информация в СМИ. Некоторым кадетам товарищи помогли провести сложные платные операции, чем спасли жизнь своих друзей.

Интересен пример тверского суворовца Алексея Можаева. Отец его, офицер-ракетчик, после своей смерти оставил большой рукописный архив, содержащий мемуары, стихи, рассказы. Алексей навел порядок в бумагах и издал материалы в виде небольшого тиража роскошной книги. Это был сложный и нескорый процесс. Если бы все сыновья так относились к памяти своих отцов, то утраченные русские традиции почитания предков не были бы забыты.

Постепенно клуб начал чахнуть. Однако, мир не без активных людей. Наиболее предприимчивыми оказались тамбовские кадеты. И один из первых выпускников ТбСВУ А.А.Друкарев взял на себя труд оживить наше объединение, сменив В.Е.Аниканова (СвСВУ) на посту председателя Совета. В конце 90-х годов Московский клуб перерегистрировался как суворовско-нахимовское содружество и стал благотворительной организацией со всеми полагающимися в этом случае привилегиями и льготами, что непременно создаёт соблазн увлечения коммерцией. Многим из суворовцев пришлось столкнуться и с очень хамским отношением к рядовым членам содружества. Деловые и дружеские отношения не всегда складываются и почти все, кто начинали доброе дело объединения, отошли от общих дел. Но дело объединения, начатое в 1987 году, развивается и бывшие суворовцы поняли, что они есть и их много.

В конце 90-х зарубежные кадеты стали оказывать всё более значительную материальную помощь в расчете на возрождение в России кадетских корпусов, соответствующих их представлениям. Благодаря моральной поддержке руководства объединения продвигает в России свой большой бизнес Борис Йордан - сын российского кадета-эмигранта Алексея Йордана.

Насколько правильный путь избран для объединения суворовцев, покажет время, но пока совет организации стал вполне самодостаточным. Независимо от нас в школах появилось множество кадетских классов, которыми занимаются совершенно случайные, но очень предприимчивые люди, а поскольку основная часть населения верит в идею возрождения кадетских корпусов как института с наиболее эффективной педагогикой, то и платят родители школьников деньги практически за вульгарную начальную военную подготовку. Участие нашего объединения в этом процессе бывает иногда заметным. В своем журнале "Гимназия и кадетский корпус", напутствие для которого написал в 1996г. генерал А.И.Лебедь, я публиковал материалы о работе кадетских классов и кадетских школ (корпусов). Издал я и юбилейную брошюру к 50-летию первого выпуска СВУ в 1998г., материал для которой подготовил Е.Исаков. Суворовское объединение решило мои издания не поддерживать, поскольку не совпали наши политические взгляды. Не могу понять тех, для кого советская власть - идеал организации общества.

Интересно незамеченное многими историческое совпадение. Югославский король Александр приютил русских кадет после 1917 года, а среди первых суворовцев было немало мальчишек из Югославии, которые закончили Свердловское, Казанское, Тульское и некоторые другие училища в начале 50-х годов.

В моем архиве есть материалы зарубежных кадет, которые мы с Е.Исаковым печатали в газете "Московский кадет", и считаю своим долгом ознакомить с ними своего благодарного читателя.

ЗАКРЫТЫЕ КАДЕТСКИЕ КОРПУСА

Для ознакомления лиц, забывших или, может быть, не знавших историю Российских кадетских корпусов, приводим справку об этих военно-учебных заведениях, расформированных в разное время.

1. ТАМБОВСКИЙ кадетский корпус. Преобразован из Тамбовского Дворянского училища (1802). В 1843 году составил "неранжированную роту" будущего Воронежского кадетского корпуса. Погон черный с белой выпушкой. Трафарет на погоне - "Т.К.". Упразднен корпус в 1865 г.

2. ТУЛЬСКИЙ кадетский корпус. В 1837 году преобразован из Тульского Дворянского училища. Погон синий с черной выпушкой. Упразднен в 1865 году.

3. ТУЛЬЧИНСКИЙ кадетский корпус. Из высочайшего приказа Императора Николая I от 2 апреля 1844 года: "... а углы на знамени Тульчинского кадетского корпуса светлозеленые с темнозелеными пополам". На гравюре 1842 году среди кадет изображен и Тульчинский. Больше сведений пока нет.

4. КАЗАНСКИЙ кадетский корпус. Погон серый с синей выпушкой. Сведения эти получены из немецкого источника. Высочайший приказ о знамени корпуса говорит: "Углы темносиние с черным пополам". Трафарет - "К.К."

5. КОНСТАНТИНОВСКИЙ кадетский корпус. В 1855 году преобразован из Дворянского Полка. В 1859 году переименован в Константиновское Артиллерийское училище. Погон желтый.

6. ИМПЕРАТОРСКИЙ СИРОТСКИЙ кадетский корпус. В 1798 году сформирован на основе Императорского Военно-Сиротского Дома. Девичье отделение последнего образовало Павловский Институт ("Павлушки").

7. ПАВЛОВСКИЙ кадетский корпус. В 1829 году сформирован на основе Императорского Сиротского кадетского корпуса. В 1863 году преобрзован в Павловское военное училище.

8. КАЛИШСКИЙ кадетский корпус. Основан Фридрихом-Вильгельмом в 1793 году. По разделу Польши в 1815 году корпус с г. Калишем отошел к России. Закрыт в 1831 году за участие в повстанческом движении поляков.

9. ГРЕЧЕСКИЙ кадетский корпус, или Корпус Чужестранных Единоверцев. Основан в С.-Петербурге Императрицей Екатериной, мечтавшей посадить на Греческий престол своего сына Павла. Он предпочел престол Российский и в 1796 году корпус упразднил. Выпуск в офицеры состоялся из него в 1780 году.

10. 3-й МОСКОВСКИЙ кадетский корпус. Всесословный и "приходящий". Старшинство Военной гимназии (1874). Закрыт в 1892 году. Передал свою нумерацию и форму 4-му Московскому кадетскому корпусу.

11. АЛЕСАНДРИНСКИЙ СИРОТСКИЙ кадетский корпус (Москва). В 1851 году преобразован из Александринского Сиротского Института, прозванного почему-то "холерным". Закрыт в 1863 году.

12. АЛЕКСАНДРОВСКИЙ СИРОТСКИЙ кадетский корпус. Основан в Царском Селе в 1837 году. Упразднен в 1862 году. Интересен его штат: директор, инспектор классов, начальница, 15 надзирательниц, 27 нянек и столько же унтер-офицеров-дядек, смотритель дома, эконом и 3 врача. Кадет - 400, составлявших 4 роты, из коих одна - морская. Возраст - от 7 до 10 лет. Среди применявшихся к детям наказаний, кроме порки, - надевание на голую шею ошейника из грубого солдатского сукна.

13. АЛЕКСАНДРОВСКИЙ БРЕСТСКИЙ кадетский корпус. Основан в 1841 году в г. Брест-Литовске. В 1854 году, ввиду возможной войны с Австрией, переведен в Москву, откуда в 1860 году - в Вильну. За участие в восстании 1863 года на стороне поляков закрыт в течение двух дней. Но перед этим получил от своего Шефа Императора Александра II Высочайшую благодарность: "Все лучшие мятежные офицеры польского повстания вышли из Моего корпуса".

14. ФИНЛЯНДСКИЙ кадетский корпус. В 1812 году в местечке Гаапань Купиосской губернии основан Финляндский Топографический корпус, переименованный в 1826 году в Финляндский кадетский корпус с переводом его в г.Фридрихсгафен. Преподавание происходило на шведском языке. Погон синий с шифровкой "Ф.К.". Вместо фуражек - бескозырки. Закрыт в 1902 году.

Из архива музея "Родной корпус" в Париже.

НЕЧТО О ЛЕРМОНТОВЕ

В одном из гусарских полков, служил корнет, писавший недурные стихи. Командир полка, старый служака и завзятый кавалерист, узнав об этом, спросил командира эскадрона, как, дескать, служит этот корнет? Командир эскадрона отозвался с похвалой, после чего полковник приказал вызвать корнета к нему.

Корнет прибыл, генерал поблагодарил его за хорошую службу, но потом, несколько замявшись, добавил:

- Только вот... стихи... луна, звезды, сентименты... как-то, знаете, не подходят для гусарского корнета.

- Господин полковник, но ведь были же гусары, писавшие стихи? Лермонтов, например?

- Ну, и что же хорошего вышло? - гласил ответ полкового командира, - перевели в пехоту...

Сообщил А.Л.

ЕДИНОРОГИ И БАРЫШНИ

В старой артиллерии состояли на вооружении пушки и единороги, последние - прообраз гаубиц. По этому поводу существует такой рассказ.

В конке, по Литейному проспекту в Петербурге, едет профессор Артиллерийской Академии генерал Шкляревич. Напротив него сидят две барышни. Навстречу конке идет артиллерийская часть. Одна из барышень говорит другой: "Катя, посмотри, пушки едут". Катя поправляет - "не пушки, а единороги". Генерал встает, по-штатски снимает фуражку и произносит, обращаясь к девушке, внесшей поправку: "Позвольте представиться - профессор Шкляревич. В первый раз мне удалось встретить умную женщину"

А. Л-ий.

ЛАЗАРЕВСКИЙ ЧЕМОДАН

У моряков давалось это прозвище морякам, много плававшим, но мало из этих плаваний вынесшим.

Существовал анекдот из жизни адмирала М.П.Лазарева: "Один из старших офицеров Черноморского флота назойливо просил его дать ему в командование линейный корабль, указывая на то, что он достаточно много плавал, чтобы иметь право на это. Лазарев же считал его недостойным такой ответственной должности и раздраженно ему ответил: "Мои чемоданы плавали со мною всю жизнь и все-таки я не могу вручить им командование судами моего флота."

Сообщил Г.М. фон Гельмерсен

А КТО БУДЕТ ЛЕТАТЬ?

Морской министр адмирал Григорович установил необычный для других русских ведомств порядок докладов по Главным Управлениям Морского министерства.

В назначенное время для доклада данного Управления, в кабинете министра собирались все возглавители управлений, но непосредственными докладчиками являлись не они, а начальники отделов, от которых исходили доклады и которые могли, конечно, лучше тут же дать необходимую справку. Такими начальниками отделов нередко являлись офицеры в скромных чинах, что не мешало им иногда вступать в споры с почтенными адмиралами.

Однажды офицер, командированный Штабом флота от службы Связи в Морской Генеральный штаб для работ по организации морской авиации, представил на утверждение министра технические требования качества для авиационного бензина. Товарищ министра контр-адмирал Б. категорически заявил, что такого качества бензина не существует, когда же этим офицером ему были представлены спецификации бензина, принятые во Французской авиации, то он ответил, что, может быть, там он и есть, но в России не выделывается, и Нобель отказывается выделку его установить. Покупать же материалы за границей Государственная Дума не разрешает.

Выслушав их спор, Григорович неожиданно обратился к контр-адмиралу Б. : "А скажите, вы сами летать собираетесь?". Товарищ министра опешил. "Нет, не собираюсь", - удивленно ответил он. "Ну вот! А они будут летать, и мы обязаны дать им все лучшее. А если Нобель откажется выделывать - закажите, где возможно. Дума не может воспрепятствовать покупать за границей то, чего у нас нет".

Сообщил Г.М. фон Гельмерсен

ПРИСЯГА В РОССИЙСКОЙ АРМИИ

Полковник Рерберг выводит полк на плац, и перед глазами открывается редкая по красоте картина присяги новобранцев 3 гренадерского Перновского короля Фридриха-Вильгельма IV полка.

Посредине плаца стоят шесть совершенно одинаковых столиков, покрытых белами скатертями. Перед столиками, на некотором расстоянии, стоит знаменщик полка старший унтер-офицер Артур Степин, со знаменем полка и ассистентом. Постепенно, после нескольких перестроений, с другой стороны каждого столика образуются стройные квадраты подтянутых гренадер-перновцев.

Перед каждым столиком появляются священнослужители разных религий. Полковой священник со Св. Крестом и Евангелием становится перед первым столиком, перед которым стоит самый большой "квадрат" новобранцев. Перед вторым столиком становится католический ксендз, перед третьим - лютеранский пастор, перед четвертым - мусульманский мулла, перед пятым - еврейский раввин, а перед шестым, около которого стоят только два гренадера, - нет никого.

Начинается чин присяги, и к столику православных гренадер-новобранцев подносит знамя мой друг-знаменщик Артур Степин, его настоящее имя Артур Стопинг, и сам он - финн-лютеранин, но свою почетную обязанность знаменщика он исполняет блестяще.

В то же самое время к последнему столику подходит мой отец, командир полка, и я вижу удивительную вещь, которая могла произойти только у нас, в России. Оба новобранца вынимают из карманов маленькие сверточки и тщательно разворачиваcm тряпочки. Развернув, оба вынимают из свертков двух маленьких деревянных "Божков", выструганных из дерева и смазанных салом. Оба деревянные "божка-идола" водворяются на столик между моим отцом и двумя новобранцами, и только тогда мой отец как высший в их глазах начальник, приводит обоих гренадер к присяге служить "верой и правдой" Царю и Отечеству.

После окончания чина присяги, священнослужители удалились, новобранцы возвратились к своим ротам, и полк красивой лентой вошел в свои казармы. Николай Рерберг.

ИСТИННАЯ ВЕРА

Во время ежегодного христосования с Государем после заутрени, Император Николай I заметил среди присутствующих полковника Абдулова, который исповедывал мусульманскую религию.

- Ты зачем здесь? - спросил удивленный Император, - ты разве веришь в Воскресение Христово?

- А вы, Ваше Величество, верите? - в свою очередь спросил полковник Абдулов.

- Я? Конечно, верю...

- Ну, а я Вам верю, Ваше Величество, - добродушно ответил Абдулов и при общем смехе подошел христосоваться.

Из архивов П.В.Пашкова

К ОБЛИКУ ИМПЕРАТОРА

В 1831 году Император Николай I решил принять меры к усилению Балтийского флота и повелел заложить на стапелях одновременно десять стопушечных кораблей. Это обеспокоило Англию, и английский посол, испросив Высочайшую аудиенцию, задал вопрос Государю, - зачем он строит столь сильный военный флот на Балтийском море?

- Для того чтобы мне потом не смели задавать подобных вопросов, - был ответ Николая Павловича.

РУССКИЙ СОЛДАТ - ГРЕЧЕСКИЙ ПРАВОСЛАВНЫЙ СВЯТОЙ

В 1711 году солдат Петровской армии Иван, чья фамилия осталась неизвестной, попал в турецкий плен. Несмотря на все понуждения и издевательства, Иван отказался перейти в магометанство. В рабстве он вел подвижнический образ жизни и заслужил себе уважение у всего окружающего населения. Скончался около сорока лет от роду. Его мощи покоились сначала в храме святого Георгия, и около них совершались чудеса. В 1924 году его мощи были перевезены вместе со всеми христианскими беженцами в Халкиду и теперь там в маленькой деревушке построен храм в честь святого Иоанна Русского, солдата Петровской армии, прославленного Церковью святого.

Сообщил Д.Х.В.

850-ЛЕТИЕ МОСКВЫ В ЦЕПИ ГОДОВЩИН

В России раньше, до Катастрофы 1917 года, юбилейные годовщины русской культуры и русской государственности отмечались с особенной торжественностью и с полным публичным осознанием и признанием их подлинного смысла. Сегодня уже и представить себе трудно размах празднований Девятисотлетия Крещения Руси в 1888 году, когда был освящен памятник святому Владимиру в Киеве, или Тысячелетия Русского Государства в 1862 году.

Русская эмиграция продолжила эту традицию. В 1937 году во всех странах русского рассеяния было отмечено столетие со дня убийства А.С.Пушкина, в 1938 году было отпраздновано 950-летие Крещения Руси, а пятьдесят лет спустя, в 1988 году, его Тысячелетие. Наконец, в прошлом году было отмечено 300-летие создания регулярного Русского Флота. В Аргентине эта годовщина создания Русского Флота была отмечена Торжественным Актом, организованным местным Объединением Кадет Российских Кадетских Корпусов совместно с Объединением потомков офицеров Русского Императорского Флота, при участии церковных и общественных руководителей местной колонии Русской Эмиграции.

Кадетские Объединения сегодня являются практически единственными организациями в Русской Эмиграции, представляющими государственные интересы России и русского народа, борющимися не за сектантские, не за партийные, не за меркантильные и не за персональные интересы, а за восстановление исторической России и русского государства со всеми его традиционными учреждениями, согласно заветам генерала П.Н.Врангеля. Посему Правление Кадетского Объединения в Аргентине постановило взять на себя почин устройства в 1997 году в Буэнос-Айресе Торжественного Акта по случаю 850-летию Москвы. Конечно, любое сотрудничество в этом устройстве было принято охотно и с благодарностью.

Не может быть никакого сомнения, что эта юбилейная годовщина основания Москвы отметила событие, полное глубинного смысла. Однако глубинный смысл этого события - как и любого другого исторического события - не постижим полностью вне общей исторической перспективы. Ибо любое историческое событие вызвано и предопределено событиями предыдущими и одновременно оно само предопределяет события последующие. В длинной цепи исторических процессов в России можно отметить в юбилейном году следующие события, "круглая" годовщина которых тоже возбуждает наше к ним внимание.

900-летие первого съезда русских князей в Любече, в 1097 году, на котором управление Суздальской Руси (заселяемой Русью Киевской и Русью Новгородской) было поручено роду Владимира Мономаха, чей младший сын Юрий Долгорукий основал Москву 50 лет спустя.

500-летие первого московского Судебника, составленного в 1497 году при великом князе Иване Третьем. Это второй свод русских законов после Русской Правды Ярослава Мудрого.

450-летие венчания на царство первого русского царя Иоанна IV в 1547 году.

200-летие Закона о Престолонаследии, провозглашенного в 1797 году императором Павлом Первым, уточнившего в некоторых аспектах постановления Земского собора 1613 года.

100-летие рабочего законодательства и введения золотой валюты в России в 1897 году, при Царе Мученике Николае Втором. Эти реформы дали полный размах развитию промышленности в России, ускорившемуся уже при предыдущем императоре Александре Третьем, в общих рамках преобразовательных процессов, начатых еще при императоре Александре Втором.

80-летие Русской Катастрофы в 1917 году, резко оборвавшей все эти положительные для России процессы, с дальним прицелом на конечную гибель России.

Прислано из Сан-Франциско от Объединения кадет российских за рубежом летом 1997 года.

ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ

Роюсь в литературе и вдруг натыкаюсь на ясные ответы на те вопросы, которые мучают многих современных людей. Так случилось и с "Энциклопедическим словарем" Брокгауза и Ефрона, статью "Воспитание" из которого воспроизвожу полностью. Революция 1917 года похоронила много хорошего, в том числе и в российской педагогике.

Воспитание - В латинском (educatio) и немецком (Erziehung) - словах, обозначающих это понятие, мы находим корень, общий с глаголами вести, тянуть (ducere, ziehen); в русском слове корень общий с глаголом питать, что гораздо правильнее. "Слово воспитание прилагается не к одному человеку, но также к животным и растениям, а равно к историческим обществам, племенам и народам, т.е. к организмам всякого рода, и воспитывать, в обширнейшем смысле этого слова, значит способствовать развитию какого-нибудь организма посредством свойственной ему пищи, материальной или духовной" (Ушинский).

В отношении к человеку воспитание определяется следующим образом: это есть преднамеренное воздействие взрослого человека на ребенка или юношу, имеющее целью довести его до той доли самостоятельности, которая необходима человеку для исполнения своего назначения человека на земле. Но так как назначение человека на земле понимается различными людьми не одинаково, то и цель воспитания определяется различным образом. Очевидно, что искусство воспитания возникло с самого начала появления человека на земле. Когда возникли общества и государства, то к чисто семейным целям воспитания присоединились цели социальные и религиозные. В Китае с древнейших времен воспитание имело целью подготовить человека для жизни в семье и сообщить ему премудрость, куда входила религия и наука. Поэтому у китайцев власть родителей над детьми была безгранична и даже взрослые люди должны были быть в повиновении у родителей. У индусов и древних египтян воспитывали для известной касты, так что дитя воина или жреца воспитывалось иначе, чем ребенок других каст: каждый человек должен быть полезен для своей касты и никакой общечеловеческой цели воспитания не существовало. У древних персов юношей воспитывали многостороннее: они должны были быть храбрыми, откровенными, любить добродетель и гнушаться пороков; но это относилось к мальчикам, и все воспитание имело утилитарный характер, подготовляя юношей высшего класса общества к военной и административной деятельности. Воспитание у спартанцев имело некоторое сходство с воспитанием у персов: по законам Ликурга, воспитание в Спарте было общественным, т.е. все дети воспитывались сообща под надзором правительства. Мальчиков приучали к умеренности, выносливости, терпению и дисциплине; посредством телесных упражнений их готовили к военной службе. Все это относилось только к господствующему классу, именно спартанцам. У афинян воспитывала прежде всего семья, но государство облегчало обязанности родителей, поощряя некоторые учреждения, где дети получали телесное и умственное образование. Идеал воспитанного человека был у афинян шире, чем у спартанцев: от молодого человека требовали, чтобы он был не только силен и ловок на войне, но умел бы выказать эти качества и на общественных играх; кроме того, красивая речь, знакомство с музыкой и родной поэзией, а также некоторая ученость составляли необходимые качества хорошо воспитанного афинянина.

Римляне много заимствовали относительно воспитания у греков: сначала у них преобладали дорические, т. е. спартанские правила воспитания, а потом, во время могущества Римской империи, богатые юноши воспитывались греческими рабами более по афинскому образцу. Но отличительной чертой римского воспитания, особенно во времена республики, следует считать любовь к отечеству, которая была возведена до культа и была побудительной причиной многих героических подвигов. Следует еще заметить, что у римлян воспитание женщины стояло выше, чем у греков.

У древних евреев целью воспитания было сделаться угодным Иегове и научиться исполнять Его завет; все остальные цели воспитания были второстепенными. По учению Спасителя, воспитание есть необходимое следствие божественного происхождения души человека: душа должна быть развиваема, потому что она по своему высокому происхождению в высшей степени достойна развития, и оставлять ее в темноте и невежестве есть тяжкий грех. Отсюда проистекает обязательное воспитание детей родителями, духовенством и всеми лицами, власть имеющими, а также и полное равенство прав на воспитание всех людей, без различия полов, племен и состояний.

Так как в начале христианства апостолы и отцы церкви много раз указывали духовенству на их обязанность учить прихожан, то отсюда возникает господство церкви над воспитанием и тесно с ним связанным обучением во все средние века. Благотворное в начале, это влияние духовенства совершенно меняет свой характер, когда христианство распространилось по всей Европе и духовенство на Западе сильно уклонилось от первоначальной чисто нравственной цели воспитания. Началось господство схоластики, где мертвая буква заменила живой закон Спасителя. Воспитание и наука стали прислужницами церкви (ancillae ecclesiae) или, лучше сказать, западного духовенства, которое мало думало о воспитательной цели, а старалось в школах только обучить латинскому языку, как языку богослужения и науки. На Востоке духовенство не лишало народ знакомства со Священным Писанием на родном языке. Рыцарство в средние века на Западе воспитывало своих детей особенно, и воспитание это имело некоторые хорошие стороны: рыцари старались развить в детях понятие о чести, заботились о физическом их развитии и знакомили их с родным языком и его литературой.

В эпоху Возрождения снова стали обращать внимание на идеалы воспитание древних греков и римлян, и это дало несколько другое направление педагогике того времени. Реформация имела большое влияние на улучшение понятия о воспитании: все реформаторы: Кальвин, Лютер и другие старались вернуть своих приверженцев к первобытным христианским идеалам воспитания; требовали, чтобы духовные лица учили детей прихожан или по крайней мере наблюдали за их обучением, и в переводе Священного Писания дали им хороший материал для назидательного чтения.

В странах, где распространилось лютеранское и протестантское вероучение, возникает обязательное обучение. Католики, видя сильное распространение Реформации, стараются бороться против ее и учреждают орден иезуитов. Орден этот с особенной ревностью берется за воспитание юношества и повсюду распространяет свои школы, которых главная цель - воспитание явных приверженцев католической церкви и иезуитского ордена, но у которых нельзя отрицать известных хороших сторон. Иезуиты обставили свои школы с внешней стороны превосходно: учили толково, поощряли успехи всякими, правда, не всегда похвальными средствами, и без особенно строгих мер так сильно действовали на своих воспитанников, что воспитание их было необыкновенно интенсивно. Даже инославные стали подражать Иезуитам в устройстве школ; так несомненно, что в XVI и XVII вв. православные духовно-учебные заведения заимствовали у Иезуитов некоторые части учебной программы и самое устройство училищ.

В первой половине XVII столетия знаменитый чех Амос Коменский впервые в своей "Великой дидактике" сделал научный свод педагогических положений, основанных на христианстве, и указал будущим поколениям чистый идеал воспитания, сообразный с природой человека и одинаковый для людей всех народностей и всех вероисповеданий. Это был значительный шаг вперед в педагогическом деле, и последующие деятели уже редко отступали от начертанного Амосом Коменским пути.

Развитию школ, способствующих образованию низших классов народа, чтобы распространить в этой среде христианские начала воспитания, много способствовали во Франции Жан Батист Дела-Саль ( 1651 - 1718), основатель ордена братьев христианских школ (Freres de la doctrine chretienne), а в Германии А. Франке (1663 - 1724), а против схоластического взгляда на воспитание писал еще раньше Монтень (1533 - 1592). В конце XVII столетия Фенелон написал первый трактат о воспитании девиц и "Телемака", книгу, которая долго считалась образцовой для чтения юношества. Почти одновременно с ним англичанин Джон Локк издал свои мысли о воспитании, в которых дает практические советы о физическом воспитании детей и утилитарные указания о нравственном воспитании и обучении. Книга Локка имела большое влияние на воспитание детей в богатых семействах, и с тех пор замечается у знатных особ всех народностей стремление воспитывать детей по английскому образцу. Кроме того, Локк своим сочинением о человеческом разуме дал сильный толчок развитию опытной психологии, которая, в свою очередь, имела влияние на педагогические взгляды последующих деятелей. Но едва ли какой-нибудь другой писатель имел более сильное влияние на взгляды о воспитании, чем Ж.Ж. Руссо, который изложил их в прекрасно написанном педагогическом романе "Эмиль", появившемся в 1762 г. Основываясь на принципе, что все выходящее из рук Творца прекрасно, и все портится в руках человека, Руссо требовал, чтобы воспитание было сообразно с природой и относился отрицательно ко всем общепринятым взглядам на воспитание детей. При этом он цивилизацию и прогресс считал явлениями искусственными и даже вредными, и потому в его трактате очень много парадоксального. Однако увлекательная форма изложения и логическая стройность заставляли забывать эта парадоксы, и Руссо поэтому имел большое влияние на педагогические взгляды своих современников, причем следует заметить, что многие устарелые приемы стали понемногу исчезать после появления сочинения Руссо. В Германии сделали попытку применить идеи Руссо к школьному воспитанию, и Базедов в своем дессауском "Филантропине" пробовал воспитывать детей "сообразно природе" и обучать их играючи. Хотя попытка эта и была неудачна, но из среды помощников Базедова явилось много деятелей, которые оказали полезное влияние на воспитание юношества, например, Кампе, основавший детскую литературу, Трапп, как первый профессор педагогики в университете, Оливье в области обучения иностранным языкам и другие.

Отцом новейшей педагогики считается совершенно справедливо Генрих Песталоцци, швейцарец, живший с 1746 по 1827 год. Песталоцци сначала также увлекся идеями Руссо, но скоро убедился, что этот писатель имеет извращенное понятие о природе, и потому стал учить, что основанием педагогических правил должно быть психологическое исследование свойств детской природы. Педагог не должен основывать свои принципы на предвзятых идеях, а должен изучить натуру ребенка и воспитывать его так, чтобы дать самостоятельно развиться его природным способностям. В своем романе "Лиенгард и Гертруда" Песталоцци рисует идеал влияния хорошего воспитания в семье и школе на благосостояние целой общины, а следовательно и целого народа, а в других сочинениях дает прочное основание методике обучения в элементарной школе. Сам Песталоцци показал своею педагогической деятельностью высокий пример учителя и воспитателя, для которого важнее всего благо порученных ему детей. Взгляды Песталоцци имели большое влияние на немецкие школы, и преуспеяние немецких школ с 1820 гг. нашего столетия до настоящего времени (конец XIX в.) зависело главным образом от деятельности учеников швейцарского педагога. Под влиянием идей Песталоцци возникает в Германии обширная педагогическая литература; многие деятели теоретически разрабатывают психологию в применении к педагогике и вопросы об обучении и воспитании, другие занимаются методикой учебных предметов, как в народной школе, так и при среднем образовании, и таким образом устанавливаются известные взгляды, которые понемногу проникают во все слои общества и несомненно улучшают воспитание детей даже беднейших классов народа. Правительства всех образованных стран проникаются мыслью, что воспитание и обучение детей дело важное, и должно быть ограждено от безграничного произвола родителей; вследствие этого почти везде появляются школьные законы, которые вводят обязательное обучение и определяют минимум познаний и навыков, которые должны быть сообщены каждому ребенку. Педагогические взгляды Песталоцци были еще расширены Фридрихом Фребелем (1782 - 1852), который обратил внимание на детские игры и указал на образовательное значение их. По его мнению, воспитание и образование односторонни, если они обращают внимание лишь на умственное развитие детей; рядом с мышлением дети обладают сильным воображением, которое влечет их к творчеству, и следует необходимо дать им материал для удовлетворения этого стремления что-либо делать своими руками. Сам Фребель занялся преимущественно детскими играми первоначального возраста и создал так называемые детские сады; но после него стали более обращать внимание на те учебные предметы, которые способствуют развитию в детях творческой деятельности, например, на рисование и, наконец, на ручной труд, как на занятие педагогическое, а не ремесленное. Следует еще иметь в виду, что на физическое воспитание детей стали обращать гораздо более внимания, начиная с 1820-х гг. нашего столетия. Физиология и гигиена заняли подобающее место при решении вопросов о школьных помещениях, школьной мебели и физических упражнениях детей; гимнастика стала обязательным занятием для детей школьного возраста, и хотя ее научная система еще окончательно не выработана, но во многих положениях уже все педагоги сошлись взглядами. Сильное развитие и продолжительность школьного обучения породили жгучий вопрос о вредном влиянии школ на развитие детей, на переутомление детей. Вопрос этот теперь занимает многих педагогов и медиков, и следует надеяться, что он поведет к дальнейшему совершенствованию способов обучения и воспитания.

В России до Петра Великого воспитание было семейное, патриархальное и мало зависело от западных идей; после Петра Великого является подражание западным идеалам воспитания, что выразилось, главным образом, во внешних приемах, привычках и костюме. Но рядом с этим благомыслящие люди старались ввести и серьезные стороны западных идей о воспитании: Екатерина II в инструкции о воспитании своих внуков выписывает очень много из Локка и интересуется "Филантропином" Базедова. В деятельности Бецкого, в уставах и положениях о первых женских институтах (Смольном монастыре) и кадетских корпусов мы находим многие заимствования из Базедова и Руссо. Наконец, в новейшее время на русский язык переведены все лучшие иностранные педагогические сочинения, и интеллигентная часть общества в России мало отличается по идеям о воспитании от общества других образованных стран. Лучшим представителем разумного влияния заграничных педагогических взглядов можно считать К. Д. Ушинского, главное сочинение которого "Человек, как предмет воспитания" представляет собою в высшей степени самостоятельную и интересную разработку всех главнейших вопросов о воспитании и обучении в применении к русским условиям. Уже выше было сказано, что характер воспитания зависит в значительной степени от идеала, который ставит себе воспитатель; но следует иметь в виду, что идеал этот не может быть избран совершенно произвольно, так как на воспитание ребенка имеют влияние многие посторонние факторы. Прежде всего идеал воспитания ограничивается свойствами человеческого организма, его наследственными задатками и окружающей природой: все это оказывает столь сильное влияние на ребенка, что воспитателю трудно бороться против этих условий, и он должен сообразовать с ними идеал воспитания. Затем церковь или религиозная община, к которой принадлежит семья ребенка, принимает также значительное участие в воспитании, на которое оказывают несомненное влияние и национальность, и социальные условия. Наконец, и более тесная среда, сословие, общество, родня и т.д. также многое обусловливают при воспитании ребенка и стесняют произвол воспитателя и школы.

Таким образом, воспитание человека оказывается делом очень сложным, зависящим от многих условий, и очень часто несправедливо обвиняют школу или воспитателей в том, в чем они вовсе не виноваты. Если принять во внимание все вышеизложенные условия, то окажется, что кратко и в нескольких словах невозможно определить цель воспитания, как это делают многие из писателей-педагогов. Идеал воспитания должен быть точно определен со многих разнообразных сторон.

Во-первых, следует отделить физическое воспитание от душевного и составить себе ясное понятие о нормально развитом человеке, которого можно поставить идеалом для физического воспитания ребенка. При этом главными вспомогательными науками для педагога являются физиология и гигиена.

Во-вторых, следует определить нравственный идеал, до которого воспитание должно довести ребенка.

Наконец, в-третьих, должен быть определен умственный идеал, до которого следует довести ребенка. Это есть наименее определенный идеал, и он больше других зависит от этнографических, социальных и других условий. Интересующиеся этим вопросом могут найти более подробные указания в предисловии к сочинению К. Д. Ушинского: "Человек, как предмет воспитания". В этом предисловии ясно указывается, что вопросы о воспитании не могут быть решаемы, как часто думают, основываясь на житейских соображениях и без предварительной подготовки; для того, чтобы решать их с пользой для молодого поколения, необходимо изучить педагогику и науки, на которых она основывается, т.е. этику, физиологию и психологию.

Сент-Илер.