Из духовной

сокровищницы

Протоиерея Николая Депутатова

Протоиерей о. Николай Депутатов был вдумчивым богословом и одним из выдающихся духовных писателей Русской Зарубежной Церкви, писавший преимущественно на темы христианской жизни и благочестия. Состоял в Русской Императорской Армии. После революции эмигрировал на Дальний Восток. В 1938 году закончил духовное образование в Харбине. Большой любитель и знаток святоотеческой литературы, в особенности Святителя Феофана Затворника, трудам которого посвятил свою диссертацию (изданной в 1971 г. Свято-Троицким монастырем в Jordanville, NY USA). Служил в Австралиско-Новозеландской епархии.

 


Содержание: Самоуничижение Сына Божия. Евангелие. О спасении. Новая жизнь. Предмет молитвы. О Литургии. Дар благодати. Путь Христов. Cвет Христов. Нестяжание. Богопознание. Любовь. Евангельский идеал. Церковь и "организация." Гностицизм.


 

 

Самоуничижение

Сына Божия

Бог, любящий нас более чем мы любим себя, готов все сделать для нас и все дать нам. Бог, приготовивший блаженство на Небе и ведущий нас к нему неведомыми нам путями этой жизни, сошел к нам в образе смиренного раба. Сошел Господь, чтобы исправить падение Адамово, вызванное его согласием с дьяволом. Исправляя это, Господь разрушает эту связь с дьяволом и предлагает Царство Свое... Еще в предвечном Совете Св. Троицы Сын Божий изъявил готовность спасти человека: "Се иду исполнить волю Твою, Боже" (Пс. 39).

Начало Самоуничижения Сына Божия явлено в воплощении. Он пожелал скрыть славу Своего Божества под покровом человечества. Пребывая в нем, оно могло быть славным. Но этого не хотел Господь. Он пожелал иметь самый скромный род жизни. Человек не может вынести явления Бога. Сама природа не в состоянии вынести присутствия Божества. Поэтому Бог по великому Своему человеколюбию простер небо, как завесу Божества, чтобы мы не погибли. Как Бог скрывает Себя небом, как завесой, так и Сын Божий, явившись на землю, скрыл Свое Божество под завесой плоти, чтобы, видя Бога, мы могли остаться в живых...

Родился Господь в яслях, рос в бедности и трудах. Жил среди лишений, не зная, где преклонить голову. Так смирил Себя Господь, добровольно избрал такой образ жизни со всеми ее случайностями. Ничему из бывшего не перечил, но принимал все, как оно текло. Как Бог Он всем правил и мог Сам направлять течение Своей жизни, но Он отрекся от Своей власти, смиренно принимал все с Ним случавшееся и подчинялся тому. Только однажды остановил словом: "Аз есмь," как бы стал неприступным для подступавшей злобе. Но это только на одну минуту, и то для того, чтобы показать, что предается в руки злодеев добровольно. Так суждено в Тайне Пресвятой Троицы. Сам Господь именовал это покорностью воле Отца Своего Небесного.

Не противился Спаситель, когда подошла смерть, и притом такая унизительная и страшная. Подчиниться такой смерти - предел самоуничижения. Смерть пришла, как явное осуществление злых замыслов и злой воли врагов Его. Он это знал заранее во всех подробностях, но ничему не противился, и Он добровольно принял смерть, какую придумала зависть и неправда. Покорность Его была не злобе людской, а определению Бога в Троице поклоняемого, выраженным волею Отца Небесного. Насколько высок был Сын, настолько же глубоко и смирил Себя. Так как Он больше всех, и никто Ему не равен, то и почтением к Отцу превзошел всех и это не по принуждению, а по доброй воле. За то, что Он так смирил Себя, даже до крестной смерти, и Бог Отец так превознес Его, что выше того и вознести невозможно. Превознесен Он не как Бог, а как человек.

Это значит, что и человечество Иисуса Христа введено в славу и силу Божества. Смирив Себя, Он не только не утратил того, что имел как Бог, но воспринял это, как человек, показав нам непостижимое смирение и необъятную любовь. "Господь стал человеком с тою целью, чтобы получить возможность войти в общение с человеком. Тело послужило орудием этого общения. Беспредельный и недоступный Бог, по Своей благости, приняв тело, как бы умалился в неприступной славе, чтобы Ему можно было войти в единение со Своими видимыми тварями, и они тем могли бы сделаться причастными жизни Божества"(Преп. Макарий Егип.). Во Христе явлено самое совершенное самооткровение Бога человеку, доступное познанию и особенно близкое, родное, понятное человеческому сердцу. Он Сам есть истинный Бог и жизнь вечная (Ин. 5:20), Христос - "образ Бога невидимого" (Кол. 1:15), настолько полный и совершенный, что "видевший Его видел Отца" (Ин. 16:9). Полно и совершенно также и откровение во Христе истины Божественной, воли Отца о людях. Спаситель сказал людям "все, что Он слышал от Отца Своего" (Ин. 15:15). Он - "Путь и Истина и Жизнь," и никто не приходит к Отцу, как только через Него (Ин. 14:6).

Подражать Христу для нас не является каким либо внешним долгом и выполнением принудительного требования, и состоит оно не во внешнем повторении Его поступков и действий. Перед нами живое, свободное устроение религиозной и нравственной жизни во Христе, силой любви к Нему, как к своему Идеалу, Искупителю и Спасителю. Помимо Христа, вне общения с Ним, мы не можем творить ничего истинно доброго (Ин. 15:3). Чтобы полюбить Христа, мы призываемся пройти неизбежный путь самоотвержения. Через самоотвержение само собой приходим к примирению со всеми невзгодами, скорбями, болезнями и всякими неприятностями. И не только примиряемся, но от всего сердца с благодарностью постоянно повторяем имя сладчайшего Господа нашего Иисуса Христа. С именем Иисуса входит в нашу душу духовная красота, веселье и тишина. В нем - рай Божий.

Не забудем, что к Спасителю надо постоянно обращаться за руководством, поддержкой, помощью. Он единственный Учитель и Источник жизни. Его влияние простирается на нас не только через учение, но и через Его кроткую и смиренную Личность. Виноградная ветвь может приносить плод только благодаря лозе, от которой сама питается. Человек, ищущий духовного плода, должен жить во Христе и постоянно общаться с Ним.

Евангелие

Познания о Боге доступны только опыту. Но нет нужды доказывать, что солнце светит и звезды мерцают в ночи. Так и о Боге - Его бытие и совершенства всеми чувствуются, кроме духовно слепых. Великая радость всему миру: "Отец послал Сына Спасителя миру" (1 Ин. 4:14).

Евангелие содержит в себе радостную весть о пришествии в мир Бога-Слова, Иисуса Христа, для спасения всех, даже самых закоренелых грешников. Ап. Павел назвал свою проповедь Евангелием, потому что она обещает дарование многих благ, примирение с Богом, низложение дьявола, отпущение грехов, воскресение из мертвых, вечную жизнь и Царство Небесное" (Блаж. Феодорит).

Много было религиозных и философских учений, но ни одно из них не могло быть названо "Евангелием," потому что не возрождало человека, не давало исцеления сокрушенным сердцам, не созидало истинной свободы - свободы от греха. В широком смысле, наименование Евангелие может быть присвоено всем новозаветным книгам. Климент Римский называет Евангелием первое послание ап. Павла к Коринфянам. Ап. Павел пишет: по евангелию моему. Если писания Павла являются евангелиями, то тоже нужно сказать и о писаниях Петра. Ориген же прямо разъясняет, почему все книги Нового Завета могут быть названы евангелиями.

"Евангелие есть то, что утверждает и укрепляет веру в явление Христа и Его второе пришествие и вводит Христа в наши души, желающие принять божественное Слово, Которое стоит перед дверьми, толчет и желает войти" (Толк. на Иоанна).

Евангелие Христа (Рим. 1:16), евангелие Божие (2 Кор. 9:7; 1 Сол. 2:2-9), евангелие Царства Божия (Мрк. 1:14), спасения (Еф. 6:15), или примирение с Богом, евангелие благодати Божией (Деян. 20:24). Кто отвергает подлинность Евангелий, тот явно противится очевидной истине, не придает значения Церковному историческому Преданию, заверяющему их апостольское происхождение. В отношении к благовестникам Евангелия, верующие не являются рабами: мы - говорит Апостол - не обладаем верою вашею (2 Кор. 1:24). Вера - дело свободы, хотите веруйте, хотите - нет (Еп. Феофан). Благовестники Евангелия являются только споспешниками радости верующих, их дело блюсти верность в вере и тем содействовать радости, доставляемой верой.

Христово учение для всех просто и ясно. Скрыто же оно только для тех, которые ослеплены своим разумом и стали духовно мертвыми (2 Кор. 3:4). Подобно благоуханию оно распространяется везде, но одних оживляет, других умерщвляет, так как обнаруживает их внутреннюю погибель, их всецелое религиозное и нравственное извращение (2 Кор. 2:15-16). "Двери тайн Божиих не отверзаются для неверующих, и свет их не осиявает их. Держит их во тьме "бог века сего" (дьявол), который не дает воссиять в них свету Божию" (Еп. Феофан).

Евангелие - это только часть широкого Апостольского устного предания. Заблуждаются те, которые единственным источником христианской веры и жизни считают Священное Писание и отвергают Церковное Предание. Церковь во благодати Духа Святого преемственно и неизменно хранит и то Апостольское учение, которое не вошло в Св. Писание. Цель Евангелия вовсе не та, чтобы изобразить жизнь и дела Господа с возможной полнотой, в строгой хронологической последовательности, какую цель преследуют исторические произведения. "Сие же написано, да веруете, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, жизнь имеете во имя Его" (Ин. 20:31). Цель Евангелий не столько историческая, сколько спасительная, - показать, что Христос есть Сын Божий, Спаситель и Искупитель мира. Сообразно этой цели евангелисты, просвещенные Духом Божиим, передают из жизни Господа только то, что наиболее открывает в Нем Спасителя, Примирителя нас с Богом.

Христианство возродило нашу природу, изменило коренным образом наши отношения к Богу, дало нам новую благодатную жизнь, ввело нас в Церковь - в этот рай и небо на земле. Закон не обновлял, не возрождал человека, хотя сам по себе был свят и праведен (Рим. 7:12), а возрождает его благодать. Ничего не может быть утешительнее слов: "Ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа" (Гал. 4:7). Богосыновство - высочайшее благо, дарованное христианством. Мы введены Христом в новую благодатную жизнь, стали со Христом новой возрожденной тварью (2 Кор. 5:17).

Евангельское слово всех привлекает своей Божественной силой и простотой. Истинное понимание Евангелия - вселенское, общецерковное и уклонение от него неизбежно сопровождается несообразностями. В Евангелии найдем ответы на все запросы нашего духа. Оно - начало, преобразующее нашу жизнь, преобразующее внутренне, постепенно, без всякого крушения и ломки. Оно дает истинную свободу - свободу духа. Оно доставляет истинное богатство - богатство духовное. Оно возводит нашу мысль и чувство к вечному, небесному, божественному, и научает что делать, чтобы к нам сошло царство Божие. Жизнь по Евангелию есть жизнь во Христе, полная радости от Духа Святого. Эта радость, - радость, зовущая нас на дело, труды и подвиг. Это непрестанное служение Богу и ближнему в Церкви. В награду же за все это - Евангелие обещает нам бесконечное пребывание со Христом Богом - Спасителем нашим в Его вечном Царстве.

О спасении

Душа требует духовной пищи - и только Слово Божие и святоотеческие творения насыщают ее. Мудреность же мутит голову и создает в ней неустойчивость, нет удержу пытливой мысли...

Мы вправе считать писания еп. Феофана Затворника близкими к святым Отцам. Он влечет к себе искренней формой изложения, ясностью и небесной простотой. Из его творений, как из глубокого источника, почерпаем сладкой и живой воды, текущей в жизнь вечную. Всю жизнь его занимал вопрос о спасении, и для нас он неповторимый учитель по данному вопросу. Да поможет он и нам хоть кратко изложить эту главную тему, волнующую человечество...

Спасение предполагает в христианине деятельную жизнь, постоянное общение с Богом и с помощью Его благодати исполнение Его св. воли. Ревность Богоугождения очень похожа на огонь. Как во время пожара пламя охватывает все здание, так и огонь ревности объемлет и наполняет все существо человека. Соль предохраняет от гниения, а дух ревности, проникая все существо наше, изгоняет грех, растлевающий душу и тело, и тем спасает от нравственной порчи и разложения. Мученики охотно шли на смерть оттого, что их сжигал внутренний огонь. Ревностное богоугождение есть отрадное, окрыляющее дух, шествие к Богу. Надо все делать во славу Божию, наперекор живущему в нас греху. Без ревности христианин - плохой христианин, вялый, расслабленный, безжизненный, ни тепел, ни холоден. И жизнь такая не жизнь. Жизнь Божественная пробуждается, когда в сердце проникает Дух Божий и полагает там начало жизни по духу, очищает и собирает воедино омраченные и разбитые черты образа Божия. Огонь ревности - это благодать Господня. Дух Божий, сходя в сердце, начинает действовать в нем ревностью. Сила благодати проникает внутрь и восстанавливает порядок во всей его красоте.

Отвернувшийся от Бога ставит себя в основу своей жизни и деятельности. Отступив от Бога и полноты Его благ, он спешит заполнить образовавшуюся пустоту. Отпадение от Бога вызывает в нем ничем неудовлетворимую жажду, неопределенную, но непрестанную. Словом, он стал бездонной пропастью. Весь свой век он в поте, труде и великих хлопотах. Отсюда понятно, что ему не удается никогда бывать в себе, а все - вне себя, в вещах суетных. От Бога, Который есть полнота всего, отпал; сам пуст; остается только разлиться по разнообразным вещам и жить в них. Так грешник вечно жаждет, заботится, суетится о предметах вне себя, вне Бога.

Таким образом, характерная черта греховной жизни есть многопопечительность при беспечности о спасении (Лк. 10:41).

Оттенки и отличия многопопечительности зависят от свойства образовавшихся в душе пустот. Пустота ума, забывшего о Едином, Который есть все, рождает пытливость, заботу о много знании, разведывании. Пустота воли производит многожелание, стремление к многообладанию, чтобы все было в нашей воле, в наших руках: это любоимение. Пустота сердца образует жажду многих удовольствий, искание тех бесчисленных предметов, в которых он надеется найти услаждение своих чувств, внутренних и внешних. Так грешник непрестанно в заботах о многознании, много обладании, многонаслаждении. Это круговращение, в котором он весь век кружится. У сатаны одна забота, чтобы то, чем человек весь занят, где его сердце, сознание, внимание, - было не от Бога, а прилеплялось чем-нибудь вне Его. Здесь не только страсти, но и ученость, художественность, житейскость могут служить путями, которыми и держит сатана ослепленных грешников в своей власти, не давая им опомниться...

Душа знает, насколько она бессильна - одна. Пусть же в сердце своем падает перед Богом и обратит себя в ничто. Тогда всемогущая благодать из "ничто" сотворит в ней "Все." Кто, в конечном самоуничижении, предает себя в руки Божии, тот привлекает к себе Его сердобольного, и Его силой становится сильным. Всего ожидая от Бога и ничего от себя, надо и самому напрягаться к подвигу и действовать по своей силе, чтобы Божественная помощь имела к чему приобщиться и осенить Своей силой. Духовная жизнь есть жизнь "умная." Состоит она в переходе от мысленного Богообщения к действительному, живому, ощущаемому, являемому. В таинстве Покаяния благодать нисходит ощутительно для духа, но потом скрывается от сознания. "Она поселяется в глубине ума. Благодать сначала озаряет душу своим светом так, что она может обильно ощутить его" (св. Диодох). Потом благодать скрывает себя от спасаемого и, хотя пребывает в нем и действует, но так, что тот не замечает этого и нередко считает себя оставленным от Бога и гибнущим. Потому Господь долго скрывает драгоценность этого животворного дара, чтобы мы, хотя бы и исполняли все добродетели, считали себя совершенно ничем, пока мы еще не восприняли св. любовь, как постоянное настроение.

"Хотя благодать и скрывает от души свое присутствие, однако же, подает ей помощь скрытым образом, дабы показать врагам, что победа принадлежит единственно душе. Потому-то душа бывает тогда в унынии, скорби, унижении и даже умеренном отчаянии" (св. Диодох). Дело благодати после долгих испытаний - показать свое присутствие, а там - душа от Духа радостно усыновляется. Бог Сам Себя вверяет сердцу, и человек удостаивается быть един дух с Господом. "Испытанный делается жилищем Св. Духа. Благодать озаряет все его существо в глубочайшем каком-то чувстве" (св. Диодох). Царство Божие - радость о Духе Святе. "Свет, сияющий в человеке, так пронзает всю внутренность, что он весь, погружаясь в эту сладость, находится вне себя ради преизобилующей любви и таинств им созерцаемых" (св. Макарий).

Бог привлекается или деланием и трудом, или призыванием имени Иисусова. Первое место между подвигами давали молитве Иисусовой. Она просвещает, укрепляет, оживляет, побеждает всех видимых и невидимых врагов и к Богу возводит. Она всемогущественна и вседейственна. Имя Господа Иисуса Христа - сокровище благ и жизнь в духе. Это - живой союз, жизнь в Боге, утверждение в Нем всем существом: мыслью, сердцем, волей... Как связанный, буду идти, куда повелишь. В этом и есть акт решительной преданности Богу. Господь видит, о чем болит сердце наше, и чувствует (говоря по-человечески) эту боль. А что сделать в отношении этой боли, то знает Он один. Поскорее только, Господи, окажи нам Свою помощь. Даруй нам спасение, иначе душа падает в изнеможении... Тебя единого ищу. Не лиши меня Твоего Благоволения, Возлюбленный души моей.

Новая жизнь

Без веры во Христа нам не подойти даже и к порогу новой жизни. Вера зарождается в сердце не от слов человеческой мудрости, а от Слова Божия (Рим. 10:17). Вначале воля Творца открылась через патриархов и пророков, и потом - через Сына Божия.

Ныне мы должны искать источник истинной веры в словах Господа Иисуса Христа. Сам Христос открыл волю Божию Своими устами. Силой Святого Духа (Иоан. 14:26) Он вложил ее в мысль и сердца Своих учеников, которых и послал с проповедью Евангелия (Марк 16:15). Слушающий их - слушает Самого Господа (Лк. 10:16).

Но главной целью пришествия Спасителя на землю было не учительство, а искупление. Одним учением не могло быть спасено человечество. Само по себе учение не дает силы для избавления от греха и коренного изменения жизни. Изменение жизни было необходимо для людей, в самую природу которых глубоко вкоренился грех. Христос и есть Спаситель людей. Он Своим воплощением внес в человеческую природу начало новой божественной жизни. Христианство не учение, а новая жизнь. Можно изучить Св. Писание, но не быть христианином. Эта божественная жизнь, согласно обетованию Спасителя, содержится в Церкви, которая оживотворяется Святым Духом. Церковь Христова стала существовать ранее Писания. Писание не имеет самодовлеющего значения, а является лишь струей в потоке благодатной церковной жизни. "Мы не имели бы нужды в помощи Писания, если бы вели жизнь столь чистую, чтобы вместо книг служила благодать Духа" (свят. Иоанн Златоуст).

Необходимость для нас обращаться к руководству Священного Писания свидетельствует о нашем несовершенстве. "Когда сила Духа низойдет в душу человека, тогда, вместо закона Писаний, в сердце укореняются заповеди Духа, и, достигший совершенства, тайно учится у Святого Духа, не имея нужды в пособии чувственного вещества" (Св. Исаак Сирин).

Изречения Златоуста и св. Исаака понятны тем, кто усвоил правильное понятие о том, что сила Церкви не в учении, а в новой благодатной жизни.

Протестантство, отвергнув авторитет Церкви, сделало из Библии своего рода фетиш. Но вне Церкви есть только книги, а нет истинного Слова Божия. Все еретики (да и сатана - Мф. 4:6) находили для себе основание в текстах из Писания, так как его отдельные изречения могут подвергаться разным, даже противоположным, перетолкованиям. Истинный смысл Писания известен только Церкви, руководимой Духом Святым, Который является источником и Св. Писания и церковной жизни. Еретики при толковании Писания хотят заменить руководство Церкви здравым разумом, но разум остается беспристрастным только в вопросах математики. Самый состав св. Писания определяется Церковью. Канон священных книг немыслим вне Церкви. Вся рационалистическая критика Библии о происхождении священных книг неотвратимо приходит к самым противоречивым выводам.

Внецерковное, одностороннее изучение священных книг, приводит к произвольному выбору одного в ущерб или даже в отвержении всего остального... Так из произвольного толкования Священного Писания возникает множество заблуждений. Такие истолкователи считают себя умными только потому, что многому не верят и во многом сомневаются. Они готовы считать себя избранниками только потому, что не участвуют в жизни простых церковных людей и смотрят на их жизнь критически. Самолюбие, зависть, тщеславие, дурное сердце - вот где торная дорога ко всякой ереси...

Православная Церковь призвана хранить и вносить в жизнь чистые заветы Евангелия. Мы - остаток, и сокровище Истины хранится нашей Церковью. Горе тому, гнев Божий грозит тому, кто изменит родному благочестию и перейдет к пустосвятам ради корысти. Он в безумии своем пренебрегает наследием сокровища, принесенного с Неба. Св. Ириней заповедал: "Не должно у других искать истины, которая есть только в святой Православной Церкви." Св. Прав. Иоанн Кронштадтский писал: "Христос пришел обновить растлевшее грехом человеческое естество. Дух Святой, вошедший в мир, и действующий в Церкви через священнослужителей, богослужение, проповедь, таинства, непрестанно совершает это обновление. Только в Церкви заключается эта обновительная сила; вне Церкви ее нет и быть не может." Преп. Нил Сорский свидетельствует о том же, говоря, что "успехи в возрастании внутреннего человека есть плод благодати Св. Духа, живущего в Церкви."

Счастлив тот, кто впитал в себе церковный дух, дух святыни и богомыслия. Сладко ему. Он всем сердцем льнет к Церкви, к этому источнику живой воды, текущей в жизнь вечную. В ней он обретает великую радость, радость новой жизни во Христе Иисусе. Эта радость - реальна, как предвкушение вечного блаженства. И этой радости у него никто не отнимет - поскольку он в Церкви.

Предмет молитвы

Умствовать куда легче, чем молиться. Сатана своеумник и поощряет тех, кто опирается на свой ум. На вольном умствовании и на постижении "великих тайн" он ловит, запутывает и губит человеческие души. Величайшее преимущество молитвы в том, что она для нас заменяет все. Вот глубочайшее содержание скрытое, в ней: вера, благочестие, спасение. Кто стремится от всего сердца молиться, тот уже спасается. Молитва - полпути к Богу. Через молитву изливается в наши сердца благодатная сила в созвучье слов святых. Молитва приносит божественную радость.

Если умники, рационалисты и материалисты, не веруют и не молятся, то это не значит, что они шагнули далеко вперед или высоко махнули ввысь, "а значит, что они выступили из природы человеческой, исказили себя и изуродовали, как бы глаза кто себе выколол или отрезал нос" (Еп. Феофан). Апостолы признавали молитву вместе с проповедью Слова Божия главным своим делом. "Молитва есть верх всех добродетелей, корень и основание спасительной жизни" (Иоанн Златоуст).

Христиане в молитве находят утешение и помощь во всех жизненных затруднениях, во всякой нужде и скорби. А потому прочь саможаление! Принудим себя на молитву. Если будем хотя бы с усилием продолжать молитву, то леность и нерасположение к ней начнут ослабевать и, при помощи Божией, совсем исчезнут и могут смениться высоким духовным подъемом. "Одного инока враг одолевал перед началом молитвы. То его в озноб, то в жар бросало, разболевался - хоть умирать. Что же он сделал? Ну, говорит, душа! Умирать пришло время, давай-ка в последний раз помолимся и поплачем перед Господом. Стал на молитву и нудил себя. Голова трещит, а он все свое... Кончил правило, и боль прошла... На другой день опять то же. Тогда он понял, откуда идут нападки, и уже никогда не оставлял своего правила, чем бы ни был отклоняем" (Еп. Феофан).

В душе, как и в природе, бывают то светлые, то мрачные дни. От нас зависит настроить свою душу так, чтобы в ней непрестанно звучали сладчайшие небесные мелодии. Невольно вспоминаются строки поэта: "И звуков небес заменить не могли ей скучные песни земли." Истинной молитвы без содействия Святого Духа не может быть. От действия Духа Утешителя на сердце - там появляются вздохи умильные, стремления святые и желанная молитва. Такой процесс рождения молитвы сердечной и сладостной есть особое небесное счастье... Если не будет на земле молитвенников, то мир погибнет от великих бедствий. "Мир стоит молитвами святых," признается старец Силуан, "с тех пор как я познал Господа, душа моя влечется к Нему, и ничто меня более не веселит на земле. Но единое мое веселье - Бог. Он - моя радость, моя сила; Он моя премудрость, мое богатство... От сладости любви Божией душа забывает все земное, считая блага его за сор и пепел..."

Особенную ценность имеет молитва Иисусова. Она направлена к тому, чтобы поставить нас в Божие присутствие без всякой мысли, кроме сознания того чуда, что мы здесь и Бог с нами. При Иисусовой молитве нет ничего и никого, кроме Бога и нас. Она - добрый спутник, дружелюбный, всегда близкий и вполне личный, несмотря на кажущуюся однообразность при ее повторении. В радости или горе она, когда станет привычной, становится силой, оживотворяющей душу, всегда готовым откликом на любой Божий призыв. Без молитв и упований мир задохнется в своей злобе, изнеможет от страданий. Напрасно вопиют уста, ждут света плачущие очи. Ночь все темней... И без Христа день не придет на смену ночи...

Один афонский старец два года молил Божию Матерь даровать ему молитвенный огонь в сердце, и был услышан. Старец Амвросий Оптинский во время умной молитвы преображался. Лицо светлело и издавало удивительное сияние. По словам св. Исаака Сирина, один старец помнил себя на молитве только до 1-ой славы (3-го псалма), а потом погружался в Богосозерцание и так умно, без слов, молился Господу, стоя неподвижно и нимало не чувствуя труда. Такой благодатный дар этот старец получил после 30-летних подвигов, скорбей и лишений. Так подвиги мучеников, преподобный и праведных, с помощью благодати Божией, превышают естественные силы человека.

Преп. Серафим на вопрос земляка-посетителя, не желает ли он передать что-нибудь своим родным, ответил, указывая на иконы Спасителя и Божией Матери: "Вот мои родные." Чистая молитва, проникнутая смирением и любовью к Богу и людям, соединенная с причастием Святых Тайн, делает причастника жителем духовного, небесного мира. Искренняя сердечная молитва прекращает в нас тоску, уныние, безнадежность. Она ободряет наш дух, возбуждает в нем энергию, заставляет забыть обиды и огорчения, даже и в тяжких несчастьях. Она развивает терпение, выносливость, успокаивает надеждой на Бога. Молящийся всегда бывает жизнерадостен, весел. Нет такого горя, которого не могла утолить молитва. Она - ключ, отверзающий двери милосердия Божия, и верное средство к стяжанию временного и вечного благополучия.

Когда Господь в нашем сердце, то внутри нас Царство Божие, радость и мир. Молитва не только приносит отраду и успокоение, но и самые бедствия обращает во благо и спасение души... "Всякий, кто призовет имя Господне, спасется" (Рим. 10:13). Господь исполняет наши прошения, если они идут от всей души, Он оказывает нам Свою благодатную помощь...

Мальчик хочет нарисовать картинку и поднести отцу в день его именин, но он сам не умеет ее нарисовать, и отец с любовью ему помогает, водит рукой сына, делая правильные очертания. А когда картинка готова, мальчик с восторгом подносит ее отцу, и последний принимает ее, хотя в сущности она нарисована отцом, который водил рукой сына. Это подобие того, как Отец Небесный помогает нам, молящимся Ему. Мы немощны, но всемогущий Господь не только помогает, но и дает силы стремиться к добру. Иногда, в известные моменты, Господь дает переживать счастье богообщения и радость жизни. "Где Христос Бог, там и Царство Божие, и блаженство Его" (Св. Тихон Задонский). "О, Иисусе, радость и сладость ангелов и всех святых! Влеки меня за Собою. - Чем? Прекрасным и спасительным путем Твоим, которым Ты от рождения до смерти, меня ради бедного, шествовал. -Куда? В вечное Твое Царство. Туда и мы побежим, да и здесь и там сообразны Тебе будем" (Св. Тихон Задонский).

Выбери краткую молитву, состоящую из сильных слов. Повторяя ее часто и долго, и ты найдешь в ней величайшую силу. Не надо многословия, а краткой молитвой выбивай из сердца, как из кремня, благодатные искры. Это в личном опыте. Церковь имеет и длинные службы, и молитвы. Там все по Уставу. Но и длинные службы от сердечного внимания становятся короткими. Там Царство Божие, там рай, а в раю нет времени и никаких измерений. Цель наша - стоять перед Богом, сосредоточиться на Его присутствии, раскрыть все нужды и принять от Него крепость, силу, чтобы Его воля исполнилась в нас. Вот цель и предмет молитвы. Когда в центре Бог, все остальное теряет свое обаяние. Все, что вне Его, не имеет ни ценности, ни значения...

Священник служит в храме. Перед ним старинная икона. Внезапно он почувствовал, что Матерь Божия на иконе как бы влечет его к молитве, действует на его ум и сердце. Он переживает в себе реально силу, исходящую от иконы. Эта сила наполнила храм молитвой. Собрала рассеянные мысли. Почти физическое присутствие Божией Матери. Она - живая личность, - со властью требующая ответа... Так растет и созревает невидимо любовь, близость к живому Богу и Царице Небесной. В этом и состоит наше строительство спасения. В нем же формируется и содержание молитвы.

 

О Литургии

"Без молитвы утерян ключ к золотым буквам Писания" (Иоанн Златоуст).

Смысл жизни не в наслаждении ее благами, а в святости. Главным источником ее является Литургия, и особенно принятие на ней Тела и Крови Христовых.

"В литургии - вся наша сила. Я умираю, когда не служу литургию," - признавался о. Иоанн Кронштадский. "Ищи литургии - этой Единой Жертвы. Иначе тебе нет ниоткуда спасения." "Сам по себе спастись не думай!... Тот и не христианин, кто, имея возможность молиться за литургией, не желает участвовать в ней своей молитвой. И мысль, чтобы в праздник остаться добровольно без церковной молитвы, - искушение диавола."

Причастишься св. Христовых Таин - и станет легко, светло и отрадно, ты духом обновишься. Душа очищается, ум просвещается, и тело получает бодрость. "Ничто так не помогает усмирению страстей и прогнанию бесов, как возможно частое, усердное и от чистого сердца приобщение святых и животворящих Таин Христовых" (преп. Каллист). Евхаристия есть чудо из чудес, больше, чем сотворение мира, а уму здесь должно лишь смириться и принимать все с верою. А отвергать тайну есть неразумие, даже безумие. Чудо - выше естественных законов, выше ума."

Св. праведный о. Иоанн литургию называл "раем" и "небом на земле." Подлинно, она - центр нашей жизни, и ничего нет на свете дороже ее. По данным авторитетных знатоков богослужения, наилучшее толкование духа и смысла литургии дано в творениях о. Иоанна Кронштадтского. А в иностранной литературе и вообще нет ничего подобного. Через о. Иоанна, как молния в густой греховной мгле, сверкает Божественная литургия. На нее преимущественно обращает он наше внимание: "И на престоле является Бог во плоти. Никого нет к нам ближе и роднее, как Господь Бог... Через богослужение мы присвояемся Ему. А на проскомидии "вынуть частичку" - дороже и архиерейской молитвы."

"Литургия - сокращение всего Евангелия. Она есть солнце в полном сиянии. Она величайшее чудо.... Непрестанное заклание Божия Агнца и излияние Его пречистой крови для обновления мира. Литургия - таинство Божественной любви, обожение униженного, погибавшего во грехах человека. Это небесное служение... блаженство, мир и отрада для души! Оно питает ум, веселит сердце, вызывает слёзы умиления, благоговения, благодарности, самопожертвования в подвигах любви, веселит надеждами воскресения и бессмертия. Литургии наше оружие против сильных врагов и победа над ними; свет и очищение души, святыня, слава наша, надежда и утверждение наше."

"Огонь и свет да будет мне, Спасе, приятие Пречистых Твоих Таин и да просвещает всего меня ко истинному богословию" (седален, 8 гл.). Вот, как учит Церковь. А всё учение её - богодухновенно. Каждое слово церковных молитв -дар Божьей благодати, изливающейся на души. Весь Христос перед нами, живой и всем дающий жизнь."

"Вера Христова православная! Сколько в тебе открыто неизреченных благ! Как ты обновляешь, очищаешь, освящаешь веру, надежду, через покаяние, молитву и особенно через Животворящую Тайну Причащения!... Какая Божественная жизнь! Какие чудные действия Духа Животворящего!... Какая чудная ты соль земли для нас, земных существ, гнилостью греха зараженных до костей и мозгов!"

Дар благодати

Только под действием благодати внутренний человек укрепляется и обновляется во все дни, а внешний человек, т.е. плотское, чувственное, напротив, тлеет и отпадает (2 Кор. 4:16). В чем выражается укрепление силой Духа внутреннего человека? - Вселением Христа в сердце, утверждением его во внутреннем человеке - приготовлением его в жилище Христу. Христиане приняли Духа и приняли Христа в сердца свои (Евр. 1:13). Не мысль, требуемая от нас Христом, проникает в нас, а Сам Христос, как Живое Лицо, вселяется в нас. О том, каким образом Христос обитает в сердцах, послушай, что говорит Он Сам: "Кто любит Меня, слово Мое соблюдает; и Отец Мой возлюбит его, и к нему придем и обитель у него сотворим" (Ин. 14:23). Вселение Христа происходит при благодати Духа Святого, через веру. И чем более возрастает и укрепляется наша вера, тем теснее, глубже, жизненнее, наша связь с Господом. Христиане силой Духа Святого укрепляются во внутреннем человеке, и это есть приготовление жилища в нас Христа. При неизменном обитании Христа в наших сердцах мы будем сильны в основе и крепки в любви, как растение, глубоко вросшее своими корнями в землю, или строение, имеющее твердое основание. Эти сравнения указывают на стойкость, непоколебимость, утвержденность христианской любви. Христианское познание опирается на христианскую жизнь. Укрепление внутреннего человека, вселение Христа в наши сердца и пребывание в любви - вот необходимые условия для него. Это не абстрактное познание, а познание, основанное на христианском опыте. Получив силу, станем вполне способными познать христианскую истину. Познание же истины есть овладение истиной и приобретение ее. Христианскую истину необходимо понимать в согласии со всеми святыми. Христианское уразумение приобретается не "особо, отдельно от других, но оно зреет и является совершенным под условием общения со всеми христианами" (Еп. Феофан). Неизмеримым предметом христианского познания служит любовь Христова, явленная на Кресте, а, следовательно, и любовь Бога, пославшего Сына Своего для спасения мира (Ин.3:16; Рим. 5:6-8).

Любовь Христова превосходит обыкновенный ум, обыкновенное рассудочное познание. Но, что скрыто для естественного человеческого познания, то открывается христианину, хотя не вполне, силой Духа Святого, через вселение Христа и через истинную жизнь в любви Христовой. Непознаваемое обычным образом, познается внутренне, через жизнь в духе. "Хотя любовь Христова и выше всякого человеческого познания, однако вы ее познаете, если будете иметь обитающего в вас Христа" (Златоуст).

Совершенство бесконечно, но последним его пределом и высочайшей целью христиан является полнота Божиих дарований, или благодатных сил Божиих, данных нам во Христе. Во главе добродетелей стоим смиренномудрие - скромное мнение о себе, сознание своей слабости, немощности, нищенство духом, смирение в мыслях и чувствах. Христианское смирение покоится на живейшем сознании того, что все у христианина есть дар благодати. Смиренномудрый сознает свое великое духовное христианское богатство, но знает, что оно не им приобретено, а даровано ему по благодати Божией, сам же по себе он немощен и слаб. По Златоусту: "Смиренномудрие состоит в том, что кто-нибудь, будучи великим, смиряет себя; сознавая за собой великое, нисколько не тщеславится." Кротость связана со смиренномудрием, ибо кто сознает свою немощность, тот и к другим будет относиться без гнева и раздражительности. После смиренномудрия и кротости идет долготерпение. С одной стороны твердость, стойкость, а с другой - великодушие, терпеливое перенесение обид, отсутствие мстительности. Христианское долготерпение не холодное и бездушное, а полное любви. Если ты не имеешь терпения к ближнему, то как будет терпеть тебя Бог?... Где есть любовь, там можно все снести. Для того дан Дух, чтобы объединить людей, различающихся между собой по многим признакам. Подобно тому, как в наших телах есть дух наш, действующий во всех членах и все объединяющий, так и нам, чадам Церкви, дан Дух Святой, связующий и делающий нас одним телом, хотя мы всячески различаемся. Это единство выражается в одной общей надежде, вытекающей из самого призвания христиан. Все одушевляются одним упованием: вечного пребывания в Царстве Христовом.

Получившие единого Духа и пьющие из одного источника не должны разделяться. Бог вселяется в нас, обитает в нас во Святом Духе, а действует, примиряет и спасает в Сыне. Христос Спаситель дает верующим благодатные дары Духа Святого по Своей мере, чтобы они не оставались младенцами в вере - неопытными юношами, колеблющимися и способными уклоняться по всяким антихристианским направлениям, где сатанинская ложь прельщает неопытных разнообразной хитростью и коварством... Все верующие должны быть проникнуты Христом, Его Духом. К Нему быть постоянно возводимы, Им всегда одушевляемы. Христос - неизменная цель роста и созревания в нас всего доброго. Все к Нему направляется, как и от Него исходит и Им совершенствуется...

Сладко со Христом и горько без Христа. Он - наша радость и утешение.

Путь Христов

Учение Господа Иисуса Христа - истинный свет жизни, залог жизни совершеннейшей, радостной и свободной. Спаситель пришел пробудить духовные силы человека, и чтобы он не зарывал талантов в землю, не был трусливым и безответным рабом, но с сыновней свободой работал бы на ниве и в винограднике своего Отца. Бог желает свободной любви человека, самого глубокого, искреннего общения с Ним. Он наш путь, истина и жизнь. Христианин живет Его любовью, питается Его благодатью, в Его свете видит свет жизни. К Нему же несет свое горе и радости, тревоги и сомнения, свой восторг и свой страх...

Путь Христов никогда не может быть легким и просторным, как другие пути, ведущие к погибели. Путь Христов остается и доныне узким, как узки и неприметны врата, ведущие в Царство Христово. Христианину необходимо отказаться от себя, оставить все позади и, не оглядываясь, совершать свое дело на ниве Господней. Смысл жизни христианина в соработничестве Богу, в служении делу созидания Царства Божия. Жить в этом мире по правде Божией, словом и делом являться ее вестником, мужественно бороться с соблазнами жизни, свои печали и заботы возлагать на Бога, свои немощи и грехи очищать Его святостью, Его любовью...

Христос - "не от мира сего." Потому мир ненавидит Его, а вместе с Ним - и всех учеников Его (Ин. 15:18-19). Господь предсказал Своим ученикам изгнание, страдание и мученическую смерть - всё так и исполнилось. "Все желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы. А злые люди и обманщики будут преуспевать," - предсказывает святой ап. Павел (2 Тим. 4:12).

Гордый и самолюбивый человек не способен принять учение Христово. Только тот, кто смирится и умалится, как дитя, способен вместить его. "Умалиться" - значит сделаться кротким, незлобивым, чуждым всякого вида насилия и гордости. "Мир" же будет всячески поносить и преследовать это добровольное дитя.

Христос принес миру жизнь и радость, а враг - страдания и скорби. Пока в мире существует горе и страдание, они будут уделом и всякого нелицемерного слуги Христова. Христианин не может быть полностью радостным в этом мире, потому что всякий недостаток в любимом им человеке становится источником скорби для него.

Во все времена встречались люди, которые еще при жизни, а нередко и после смерти признавались за праведных людей. А когда обратишься к сердечной исповеди этих носителей света Христова, то поражаешься их искреннему, глубокому сознанию своей греховности, своего бессилия и убожества. Если святые ясно сознавали свое бессилие и убожество и так отходили к Богу, то и нам для духовного роста необходимо уклонение от всякого вида зла, упражнение в добре, пост, молитва и сознание своего ничтожества.

Самодовольство же и самоуверенность говорят не о святости и совершенстве, но о гордости, недалекости и духовной ограниченности. Начало смирения, по слову Спасителя, которое уподобляет верующего своему Учителю - есть неиссякаемый источник для сознания связанности со всем грешным и страдающим в этом мире. В своей духовной жизни христианин должен быть подобен ребенку, не задумывающимуся над своим ростом, полевой лилии, не думающей о своей красоте, или птице, не заботящейся о завтрашнем дне. (стр. 218).

Верующий всегда смиряется, потому что никого не считает хуже себя, всегда кается, потому что ясно видит красоту Божеского пути и сознает свою отдаленность от него. Всегда плачет, потому что сознает свое бессилие... И при познании своей немощности постоянно очищается и совершенствуется... Христианин также не может быть мстительным, потому что мстительность отторгает человека от всемилостивого и кроткого Спасителя.

 

Cвет Христов

"Во свете Твоем узрим свет"

Человек жаждет оживления, вдохновения... Так, чтобы светил фонарь, недостаточно одного чистого состояния стекол, нужно, чтобы внутри его горела свеча. Это сделал Господь со Своими учениками: сначала предочистив их истиной, Он оживил их Духом Святым, и только тогда они сделались светом для людей.

Этот ход должен совершиться с каждым христианином. Сперва - очищение Истиною, и потом просвещение Духом. Истина отвергает врожденное вдохновение, как смешное; умерщвляет его, чтобы Дух, пришедши, воскресил его в обновленном состоянии. Если же человек, прежде очищения истиной, станет руководствоваться собственным вдохновением, то он начнет излучать не чистый свет, а окрашенный и поляризированный фильтром своего собственного поврежденного сердца, в котором добро смешано со злом.

Душе скучно в этом мире, и она ищет для себя источник истинной жизни и обновления за пределами его. Иногда душа замыкается, уходит в себя, в свой внутренний мир, и там - видит свет.

Основная черта внутреннего мира или сердечной жизни - беспокойство души, вечное искание света и радости. Постоянный прилив и отлив, стремления, возвышающие и повергающие наземь, - зовущие, как тени весенней зари, и безнадежные, как сумерки. Яркие молнии почти разгаданных тайн и горькое чувство бессилия всех попыток...

"Возлюбленный пронизывает ум лучом своего света и тотчас убегает от быстро движущегося ума. Чем более он познается, тем более удаляется, и тем именно, что как бы вырывается из рук, зовет и влечет за собой душу" (Григорий Богослов)...

"Все чувства ума и души моей были прилеплены к единому неизреченному веселью и радости от того превыспреннего света. Но когда тот безмерный, явившийся мне свет, мало-помалу умалился и, наконец, совсем стал невидим, тогда я пришел в чувство и познал, какие дивности внезапно произвела во мне сила того света... Свет тот, когда является, веселит, и когда скрывается, оставляет рану и болезнь в сердце..." (Симеон, Новый Богослов, 86 слово).

"Когда смотрю на усиливающуюся ныне болезнь языка, на скороспелых мудрецов, на производимых вновь богословов, для которых довольно только захотеть, чтобы стать мудрыми: тогда ощущаю потребность высшего любомудрия, ищу с Иеремиею "пристанища путников" (Иер. 9:2) и желаю быть один с самим собой... Отрешившись от плоти и мира, без крайней нужды не касаясь ни до чего человеческого, беседуя с самим собой и с Богом, жить превыше видимого, всегда носить в себе божественные образы, чистые, не смешанные с дольними и обманчивыми впечатлениями, быть и непрестанно делаться как бы неомраченным зеркалом Бога и божественного, приобретать к свету свет, - к менее ясному лучезарнейший, пока не взойдем к Источнику тамошних озарений и не достигнем блаженного конца..." (Григорий Богослов, 2 ч.).

Восприятие света, в опыте явлений "внутреннего света," так же реально, как и восприятие света физического. В писаниях святых подвижников часто сообщается о созерцании ими этого невещественного, Божественного света. Появление его, иногда бывает так сильно, что он излучается вовне и воспринимается подобно свету видимому, делая сияющим самое тело подвижника. Красота духовная, ослепительная красота лучезарной, светоносной личности, плотскому человеку никак недоступна.

Лицо у аввы Памво сияло, как молния, и он был, как царь, сидящий на престоле своем..." Перед смертью аввы Сисоя, когда сидели около него отцы, лицо его просияло, как солнце... Некто встретился с аввою Силуаном и, увидев, что он лицом и телом светел, как Ангел, пал на лицо свое... Один брат, пришедши в скит, к келье аввы Арсения, посмотрел на дверь и видит, что старец был весь как бы огненный... Мотовилов говорит преп. Сарафиму: "Не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз Ваших молнии сыплются. Лицо Ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли..."

Чудесный Огонь, горевший в преп. Сергии, привлекал к нему хотя бы раз, увидевших его. Во время пения "Тебе поем" огонь спал "как бы с неба, и ходил по престолу, объемля светом окрест весь алтарь," и окружая священнодействующего Сергия. При приобщении же им Св. Даров явился божественный огонь и вошел внутрь потира, которым и приобщился Преподобный. Нечто подобное было и в жизни старца иеросхимонаха Амвросия. В какой-то доле просветление лица наблюдалось у еп. Феофана Затворника и св. Праведного о. Иоанна Кронштадтского. О. Иоанн становился перед Господом, как перед солнцем, и, чувствуя невыразимый блеск божественного света, закрывал глаза, и ясно ощущал свое нахождения в лучах этого света и от них теплоту, радость и близость ко Христу-Спасителю... От благодати Божией лицо его было благолепно, как у ангела, и хотелось на него смотреть... Грех искажает человека, а благодать световидно красит его... Дух Святой живет в нас и делает нас похожими на Господа Иисуса Христа, как дети бывают похожи на своего отца.

Много было излучений внутреннего света у подвижников 6-го века и записанных в "Луге Духовном" и в житиях святых. Огромно наследие отцов о свете. Оно нас удивляет и несказанно радует. В нем - заботливая любовь Христова к немощным людям... Но нет Фавора без страданий, и нет опоры для человеческого духа вне созерцания Христа.

Созерцай Господа, и Его образ отразится в тебе и не даст тьме одолеть тебя, связать тебя как грешника навсегда, лишенного движений к добру. Пусть пройдет перед твоим взором смертный ужас, и кровавый пот, и страдания Господа. Когда будешь смотреть на Него, Он, несущий страдания, взглянет на тебя и сделает с тобой то, что сделал некогда с Петром, - ты "выйдешь и станешь горько плакать..."

Евангелие - полнота Откровения. Это - солнце, в сравнении с которым другие духовные книги - только планеты, сияющие отраженным светом. Там вещал Бог устами пророков; здесь говорит с нами Сам Сын Божий - Богочеловек, вся жизнь Которого была откровением света. "Я - свет миру" (Ин. 8:12).

Он не носитель только света, а Сам - Свет, воплощенный, ипостасный Свет. Верующий в Него, по опыту знает, что своим внутренним просвещением он обязан этому всемирному свету, как солнцу в мире физическом. Христианство не только религия любви, но и света. Христос учил о тайнах Царствия Божия, поучая законам вечной божественной жизни, о "внутреннем свете," как о духовной богочеловеческой жизни. Насколько душа ценнее тела, настолько внутренний или духовный, важнее внешнего, физического света, и, наоборот, настолько же внутренняя духовная тьма опаснее, губительнее, ужаснее мрака ночи или слепоты. Теряющий внутреннее зрение утрачивает вместе с ним и вечную, божественную жизнь, принадлежностью которой так же, как и жизни физической, является свет (Ин. 1:4).

Просвещение душевно-телесное нужно только в пределах пространства и времени. Между тем, какой смысл рассматривать под микроскопом инфузорию и не взглянуть ни разу в свою душу? Какая радость пользоваться электричеством и не видеть никогда дневного солнечного света? Свет внутренний, духовный не только просвещает, но и животворит. Мера внутреннего света всегда будет соответствовать степени нашего духовного роста. Обилие духовного света возможно лишь под условием высокого подвига. В этом мы убеждаемся на примере и учении святых угодников Божиих, соединявших в себе с духовным превосходством и яркий, доходивший до внешнего осияния, блеск "внутреннего света."

Таинственна природа духовного света. Существо этого света божественно-непостижимо. В своих высших обнаружениях внутренний свет есть свет Божественный. Он открывает тайны прошлого и будущего. Он вводит в постижение религиозных истин, умозрений, идей... В своей непостижимой сущности, духовный свет превыше всякой души. Он присущ духовному миру, как целому. Чистое сердце, возвышенный ум, чуткая совесть - только средства к его созерцанию. Но сам по себе он "великая тайна благочестия" (1 Тим. 3:16).

Ты, Господи, весь сладость, весь свет и жизнь. Просвети нас светом Твоего богоразумения... Воспрослави Божественной Твоей силой и не оставь нас, уповающих на Тя...

Нестяжание

В нравственном подвиге, христианство отдает предпочтение внутренней настроенности. На дело оно смотрит как на следствие этого настроенности. Внутренняя настроенность служит показателем духовной высоты воли. Поступок это выражение этой настроенности. Если настроенность по некоторым обстоятельствам не переходит в дело - этим её ценность не уменьшается... "Знаем, что без любви к ближнему ум не может просвещаться божественной беседой и любовью... А где нет возможности проявить любовь к ближнему в видимых делах, там достаточно перед Богом нашей мысленной любви к ближнему" (преп. Исаак Сир.). Но подвижники располагали и средством оказывать любовь делом. Дело это выражалось у них в постоянной молитве о всех находившихся в опасности и нужде.

К несчастью, могучим препятствием к любви считается пристрастие к собственности. Подвижники понимали любовь к Богу в смысле постоянного духовного общения с Ним, постоянной мысли о Нем, соединенной чувством любви, благоговения и благодарности. Для этого нужна свобода от всякого житейского бремени. Можно быть с Богом, когда нет забот и ничто не отвлекает от Него. Но у большинства почти вся жизнь уходит на приобретение собственности. И кто предался этому, тот мученик своей страсти, он весь поглощен этой заботой. Собственность требует забот и напряжения сил не только для ее приобретения, но и для её сохранения. В этом подвижники и видели главное препятствие к развитию в душе постоянного тяготения любви к Богу.

"Если ум не освободится от забот о земном, то не прозрит в сокровенное... Для смиренномудрого вожделенны во всем умаление, нестяжательность, нужда, нищета. Ему желательно оставаться на свободе, не иметь забот, не возмущаться здешним" (преп. Исаак Сир.).

Жизненный опыт убеждает, что пристрастие в собственности является одним из сильных побуждений к нарушению заповеди о любви и братских отношений. "Если не будешь слишком привязан к вещам, то для тебя будет легко исполнить всякую добродетель" (Авва Зосима)... "Древний враг, располагая нашу душу к любви временных вещей, возбуждает против нас ближнего, который замышляет унести то самое, что мы любим. Не о том старается древний враг, чтобы уничтожить земное, но о том, чтобы убить в нас любовь. Ибо мы вдруг воспламеняемся ненавистью и, желая быть непобедимыми извне, внутри страшно мучимся, а защищая малое снаружи, мы весьма много теряем внутри, потому что, теряя временную вещь, мы лишаемся истинной любви, ибо всякий уничтожающий нашу собственность есть враг. Но если мы питаим ненависть ко врагу, то теряем внутреннее" (Св. Григорий Двоеслов).

Чтобы избежать раздоров и вражды с ближними, надо освободиться от пристрастия к собственности. "Любовь есть расточительница не только денег, но не щадит даже и самой временной жизни" (преп. Евагрий). "Хотя бы ты был до крайности беден, но верно не беднее той вдовы, которая принесла в дар все имение свое (Лк. 21:2-4), и не беднее Сидонской вдовы (3-я Царств 17 гл.), которая имея только горсть муки, не отказалась накормить пророка! Видела она, что вокруг нее дети, которым грозит голод, и что у нее нет ничего более в запасе и, однако же, приняла пророка с великим усердием" (святой Иоанн Златоуст).

Чтобы иметь возможность помогать бедным рекомендуется пост. "Повелеваем вам поститься во всякую среду и пятницу, а остаток от пощения своего раздавать нищим" ("Апостольские Постановления").

Истинная любовь сама собой приводит к бедности. Богатство требует постоянных забот и лишает возможности сосредоточить мысль и чувства исключительно на Боге. Оно создает множество искушений к нарушению заповеди любви к ближнему, вызывая ссоры, вражду и зависть. Таким образом, всякая собственность есть препятствие для исполнения заповеди о любви к Богу и ближнему. Следующие за Христом не могут быть богатыми в мире, пока в нем царит нужда и нищета. Христианин не может быть беззаботно веселым когда всюду слезы и болезнь. Любовь же к ближнему, как к самому себе, хотя и ведет к обеднению, но зато освобождает человека от многих губительных искушений и лишних волнений, и открывает ему путь к духовной жизни и самоуглублению. Углубление же внутрь себя непременно ведет к сверхчувственному соприкосновению с Божеством.

Предавшись любви Божией, желая достигнуть бесстрастия и святости, безмятежности, кротости и порождаемого ими веселья и радости, нестяжатель старается держать свои помыслы как можно дальше от всякой вещественной и телесной страсти, возмущающей душу и не дающей чистым оком души созерцать Божественное и наслаждаться тамошним светом (Св. Василий Великий).

Нельзя думать, что это служит идеалом только для особых лиц с монашеским уклоном. Нет, - это идеал общехристианский. Никакого другого идеала и быть не может. Существует лишь один -Христов идеал, неизменный и вечный для всего верующего человечества.

 

Богопознание

Вот, о чем больше всего заботились наши благочестивые предки. К этому и нас побуждают они из далекого, милого прошлого.

Господь, невидимый по своей сущности и благодати, видим для тех, которые уподобились Ему. Во Христе дано самое совершенное сомооткровение Бога. Самое доступное познание, близкое, родное, понятное сердцу. Отца не знает никто, кроме Сына и кому Сын хочет открыть (Мт. 9:27). Христос есть совершенный "образ невидимого" Отца (Кол. 1:15). Христос требует, чтобы Отца любили в Нем. Дух Святой, продолжатель и завершитель искупительного дела Христова, свидетельствует о Христе и прославляет Его (Ин. 15:26; 16:14). Мы любим Триипостасного Бога во Христе. Наше спасение неразрывно связано с познанием Сына Божия, воспринятого всем сердцем и умом. Для Богопознания дано откровение. Но Сын открывает Себя не непосредственно, а через Духа Истины, Который всему научает и наставляет на всякую истину (Ин. 14:26; 16:13). Высшая сфера божественного ведения открывается исключительно Духом Святым. Богопознание, без соблюдения заповедей, есть ложь (1 Ин. 2:3-4).

У Исаака Сирианина есть признание о необычной сладости Богопознания, а Максим Исповедник считает началом и концом спасения премудрость, которая вначале проявляется как страх, а в конце как любовь. Дружно говорят Отцы о необходимости Богопознания и вообще о духовном ведении - живом, светлом, блаженном. Конечно, Бог не может быть предметом мышления. Мышление предполагает разделение и по своему существу есть взаимодействие мыслящего и мыслимого. Кто же углубляется в себя, отказавшись от внешнего, тот непременно возвысится к небесному. Такое сомоотречение от внешнего и есть уже непосредственное соприкосновение с Божественным. Так в душе нет никакого движения и деятельности, никакого мышления и она возвышается над всем внешним знанием... Для созерцания Бога человек должен решительно отказаться от самого процесса мышления. У св. Исаака верно сказано, что Царство Небесное не приобретается изучением, оно может быть вкушаемо только по благодати. Духовное знание не приобретается внешним, душевным путем. Этого духовного ведения, никто не может иметь, если не обратится и не будет, как дитя, иметь младенческий образ мыслей.

Преп. Симеон Новый Богослов : "Христианин потому и называется верным, что ему вверены от Бога таинства, которых даже Ангелы не ведали прежде нас"... "От Духа Святого научаются христиане всякому разумению и познанию, и всякому слову таинственного ведения. Чего не знают неверные, мы, сподобившиеся сделаться верными, можем знать, мудрствовать о том и говорить, будучи научаемы благодатью Святого Духа. Поистине ключ разумения есть благодать Святого Духа, подаваемая ради веры. Благодать Святого Духа отверзает наш омраченный ум и сообщает ему истинное ведение и познание божественного просвещения." "Бог столько познается нами, сколько может кто увидеть безбрежного моря, стоя на краю его ночью с малой в руках зажженной свечой. Много он увидит этого моря? Конечно, некую малость или почти ничего. При всем том он хорошо видит эту воду, знает, что это безбрежное море и что он не может его обнять взором своим. Так и в отношении к нашему Богопознанию... Ни бдение, ни уединение, ни пост, ни ничего неимение, ни труд телесный, ни другая какая добродетель не могут без Св. Духа доставить нам знание или рассуждение; потому что это есть путь, ведущий к свету, а не самый свет. Без Духа никто не может ни сам научиться, ни других научить. Ибо Того, Кто есть выше всякого ума и помышления, как возможно познать уму нашему, созданному Им, если он не будет просвещен от Него и не соединиться с Ним?"

Тайны нашей веры неведомы и непонятны для не кающихся, их не видят и не могут видеть неверующие или мало верующие. Поэтому пусть никто "никогда не прельщает вас суетными и обманчивыми словами, говоря, что можно познать божественные тайны нашей веры без просвещения Св. Духа." Величайший христианский философ Исаак Сирианин своим благодатным духовным опытом изобразил таинственное шествие и подъем души, ищущей Бога: "Что бывает с рыбой, вышедшей из воды, то бывает и с умом, который выступил из памятствования о Боге и помышляет только о земном. Сколько человек удаляется от собеседования с людьми, столько же удостаивается с дерзновением умом своим беседования с Богом, и в какой мере удаляется от утешений сего мира, в такой удостаивается радости Божией о Святом Духе. ... И как гибнут рыбы от недостатка воды, так умные движения, возникающие от Бога, исчезают в сердце" у того, кто укореняется в суетное и мирское...

"С сладостью богомыслия и славословия никто не может сравниться" (Еп. Феофан). Сердце, любящее Господа, здесь только находит радость и покой. Тут рай сердца, потому что только единого Господа имеет Богом своим. Помоги, Господи! "Сам и ныне раб Твоих прошения к полезному исполни, подавая нам в настоящем веке познание Тебя и Твоей истины, в будущем жизнь вечную даруя" (3 антифон Лит. Злат.). Согрей, Господи, наши сердца и обрати к Себе, дабы в стремлении к Богопознанию, мы всегда черпали неизреченную радость и покой.

Любовь

По мере уразумения и усвоения святоотеческого слова о любви к Богу и ближнему приводит нас к радости, счастью, блаженству. Любовь, как действие Духа в нас, пленяет нас, она не может выйти из воли любимого. К этому призывает первое послание ап. еванг. Иоанна Богослова. Добро - жизнь, зло - тьма. Общение с Богом делает нас сотрудниками Божиими. Когда в сердце свет - нас все радует вокруг. Изгоняя тьму из сердца, мы исполняемся небесным светом Св. Духа. Каждая мысль о Боге есть действие Св. Духа в нас. Хождение во свете необходимо рождает любовь к ближнему (1 Ин. 2:9). Ненавидящий ближнего находится во тьме, она господствует над всеми его действиями, и он всю жизнь спотыкается на пути, цель которого ему неизвестна (2:11). Не любите мира, лежащего во зле, взывает Апостол, и не любите то, что в мире, т.е. обманчивые мирские блага (2:15). Любовь к Богу несовместима с любовью к миру. Внутреннюю сущность мира образует гордость или похоть. Обе они противны Богу. Любовь к миру не может нам доставить того постоянного, неизменного благо, к которому мы стремимся. Христос явился для того, чтобы освободить нас от греха. Но для кого грех сделался стихией жизни, тот не чадо Божие, а чадо дьявола. Чадо Божие отличаются от чад дьявола. Хотя грех может иногда увлекать их, но никогда он не возобладает над ними, потому что семя Божие пребывает в них (3:9-10). Всем христианам случается совершать греховные деяния, но не должны иметь греховного характера. Христианская жизнь и постоянная греховность абсолютно противоположны. Как река в своем главном направлении, несмотря на извивы и даже повороты назад, всегда течет к морю, так и центральное течение подлинной христианской жизни всегда направляется к Богу, вопреки силе зла, которая задерживает ее движение и вредит ее постепенному усовершенствованию.

Признаком нашего богосыновства служит любовь к ближнему. Не любящий ближнего не от Бога (3:10). Апостол предостерегает от ненависти, как начала, ведущего к смерти (3:12-15). Каин олицетворяет собой мир, а Авель - чада Божии, ненавидимые миром. Но нет ничего удивительного, что мир ненавидит чад Божиих.

Ненависть есть признак смерти, а христиане своей любовью к ближним доказывают, что перешли от смерти к жизни (3:13-14).

Ненависть стоит наравне с убийством. Отнимающий жизнь у другого подвержен ужаснейшей нравственной смерти (3:15). Любовь Христа открылась в том, что Он ради нас положил свою жизнь. Мы, ради ближних тоже должны жертвовать своей жизнью (3:16). Только в истинной любви, зная, что мы от истины, мы находим успокоение своего сердца и радостную уверенность перед Богом в каждый момент своей жизни (3:21). При истинной любви, молитвы наши услышаны перед Богом, ибо в любви есть совершенное исполнение заповедей Божиих и угодное Ему наше поведение (3:22). Кто любит, тому Бог открылся, и, следовательно, он знает Бога. Знание божественного предполагает обладание божественным. Отсутствие любви говорит и об отсутствии познания Бога, ибо Бог любы есть (4:8). Любовь, составляющая сущность божественной жизни, открылась в нас через послание в мир Единородного Сына Божия. Вот где обнаружилась истинная сущность любви! Любовь, по своему существу, происходит от Бога, и, следовательно, наша любовь к ближнему есть отражение божественной любви, источник которой в Духе Божием. Если мы пребываем в Боге и Бог пребывает в нас, то любовь Божия достигает среди нас своего полного совершенства (4:17). Через эту совершенную любовь мы уже в этом мире уподобляемся Христу, и потому она влечет за собой "дерзновение" в день суда (4:17). Где любовь, там нет страха, а есть дерзновение. Недостаток любви к ближним говорит непременно и о недостатке любви к Богу. Где существует любовь к Богу, там не может отсутствовать любовь к ближним (4:21).

Любовь к Богу, родившему нас, неотделима от любви рожденным от Бога (5:1). Самое соблюдение заповедей Божиих не может быть для верующего тяжким. Трудность в их исполнении лежит во враждебной силе тьмы, а эту трудность верующий, как рожденный от Бога, побеждает верой в Сына Божия. Эта именно вера и победила мир (5:4-5). Христос, явившись в мир, дал возможность познать истинного Бога, и мы находимся в общении с истинным Богом, будучи в общении с Его Сыном. Христос есть истинный Бог и жизнь вечная (5:20). Мы чтим любовь. Любовь Отца к Сыну есть норма любви Сына к ученикам, а эта последняя есть мера всякой истинной любви среди братьев. Совершенно невозможно, чтобы ниспавший до нелюбви к брату мог оказаться способным к возвышенной любви к невидимому Богу. Если же мы любим друг друга, то невидимый Бог близок к нам, в нас пребывает, становится душой нашей жизни. Мы имеем внутреннее сокровище, которым обладаем во имя Сына Божия.

Мы стоим к Богу в детски-доверчивых отношениях, можем обращаться к Нему, как к Отцу, открывая Ему все, что лежит на сердце. В этом постоянном жизненном общении с Богом состоит истинное христианство, как дело жизни, а не только теоретических рассуждений. Наше отношение к Богу, как отношение любимого дитяти к любимому Отцу; дитяти, хранящего эту любовь, как высшее сокровище, как жемчужину сердца, как небесную музыку души, как величайшую силу и вершину всего. "Ты, Господи, чудо, мир, упование, любовь, сладость, веселье, свобода от забот и радость, единственная слава, царство, мудрость, сила... В Тебе обретается дивный покой для созерцающих Тебя, с причастием Святого Духа... Ты являешься совершенным наслаждением, совершенным желанием, предметом святого стремления, невыразимой любви."

 

Евангельский идеал

Господь заповедал безграничное прощение и любовь к врагам, к проклинающим, ненавидящим, обижающим, гонящим. Невероятно трудно исполнить это, но при помощи Божией любовь такого рода всегда осуществима. Господь дал закон прощения, не ограничивая его числом или мерой, вывел его Своим словом и примером, когда на кресте молился за врагов...

Есть враги личные, а есть враги Божии. Книжники и фарисеи видели в Спасителе личного врага, который Своими проповедями и чудесами переманивал народ на Свою сторону. Со временем их зависть возросла до смертельной злобы и до решимости убить Его... Их личная вражда превратилась в богоборчество. Враги Бога - наши враги, которым мы прощать не уполномочены - ведь не перед нами они виноваты. Псалмопевец Давид восклицает: "Мне ли не возненавидеть ненавидящих Тебя, Господи, и не возгнушаться восстающими против Тебя? Полнотою ненависти ненавижу их, враги они мне" (Пс. 138). Отсюда и "анафема" богоборцам, а не прощение, пока не раскаются в своем безумии... Между светом и тьмой, Христом и Велиаром с его приверженцами, мира нет и не должно быть...

Задача христианина - осуществление божественной жизни на земле. Спаситель пришел во плоти, чтобы освятить землю, чтобы люди воочию ощутили и познали божественную жизнь через подвиг Христа - Его жизнь, Крестные страдания, смерть и воскресение. Это не теоретический идеал, а практическое требование. Бог предлагает Свою любовь, желая нас спасти. С грехом затемняется и утрачивается красота первозданного образа, тьма обволакивает душу. Эта тьма закрывает нас друг от друга, и мы перестаем видеть свое подлинное состояние. Грех покрыл копотью икону Божию в нас, и мы не видим ни в себе, ни в других образа Божия.

Но как темная икона может обновиться, так и душа способна обновиться-просветиться действием Святого Духа. Для тех, у кого сердце готово, в чуде нет ничего странного, а чудо есть действие Бога в силе Своего могущества. Бог познается святостью. Конечная цель - Богообщение, но путь к нему святость. С воцарением Господа в нашем сердце оно становится вместилищем Св. Духа, и в нас водворяется Царство Божие. Бог - солнце, и как хотелось бы, чтобы оно отразилось во всем человечестве. Да и цель мира, в сущности, есть слава Божия, а для каждого в отдельности - спасение или обожествление - что то же.

Учение Господа Иисуса Христа есть залог истинного счастья жизни. Заповеди Его жизненны и радостны...

Хотя бы и понемногу, но нам нужно вглядываться в Евангельский идеал древней Церкви, когда христиане землю делали небом и язычники о них восклицали: "Если христиане здесь стали ангелами, то чем они будут по отшествии из этой жизни?" Их закон так высок и совершенен, что приводит в изумление самих врагов их. Богатство, земные радости, слава мира, не имеют для них никакой цены. Они предпочитают бедность, поношения, бесславие. Путь гонений, страданий есть для них путь радости и торжества. Кроткие и смиренные, чуждые ненависти и любостяжания, они любят друг друга, как братья, и охотно помогают своим врагам - язычникам и иудеям. Живя телом на земле, они духом обитают на небе. Одни изумлялись перед недосягаемой высотой христианской жизни, другие их осыпали насмешками и клеветой... Христиане не любили проповедовать только словом: высокая, святая жизнь была лучшей их проповедью. "Христиане, - пишет Цельс, - презирают блага этой жизни и считают за лучшее их не иметь, за оскорбления не платят мщением..."

Слова первых христиан о себе - это золотая наличность. Они говорили то, что имели, сознавали себя тем, чем были. И потому их слова приобретают характер большой силы и авторитета. Они остаются вечными образцами высокого подвига, чистоты, глубины и силы религиозной воли...

Лучшее средство возбуждать любовь в других - оказывать им любовь и милосердие. Прощая врагу, вы можете обратить его в брата. Самозабвение - всемогущая сила, перед которой преклоняется все и которая торжествует даже над грубым насилием. Сила, победившая языческий мир, была сила Евангельского самоотречения, воодушевленного любовью и светоносной истиной. Тайна жизни: чтобы забота о спасении не отлагалась на будущее, но чтобы сейчас каждый шаг озарялся светом Правды и Воли Божией. Надо помнить, что мы стоим на краю гибели, в которую влечет нас грех... Постигло ли тебя искушение, и ты готов пасть? Тогда - воззови из глубины души: "Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя" - и ты свободен. Вернулась к тебе милость Божия, и ты вновь готов работать и служить Ему...

Евангельский идеал не только стать выше жизненных интересов, но и всегда быть готовым умереть за Христа. Помоги нам, Господи!

Церковь и "организация"

Мы восхищаемся словами св. Василия Великого, сказавшего, что вне Церкви утеряна благодать, преемство незаконно, так как там мирянин возлагает руку на мирянина, не сообщая ему никакой благодати, которой нет и не может быть вне единой Церкви, вне единства тела Христова.

Перед Пилатом стояла Истина во всей Своей полноте. Так и Церковные догматы исчерпывают доступную нам Истину. Догматы Церкви настолько выше человеческих учений, носящих название их изобретателей, насколько Божеское выше человеческого. Раз мы люди, мы ограничены. Божеское несравнимо с тем, что мы сами можем выдумать и придумать. Вечная жизнь открывает нам познание, от которого должно вытекать делание, а не наоборот. Учение Церкви истинно и разумно. Оно оперирует не самочинной человеческой разумностью, а разумом подчиненным послушанию Христу, т.е. Духом Божиим...

Соблюдение "чистоты жизни" есть фундамент, на котором могут держаться разные недостатки, имеющие происхождение от "дел закона." Так может быть утвержден закон благочестия, но так отвергается "закон благодати." Так будет во всех учениях кроме Церковного. Для Церкви "чистота жизни" не фундамент, а следствие, и в этом суть дела. "Чистота жизни" не может быть фундаментом, потому что фундаментом не может быть ничто человеческое, как дела закона и тому подобное. Фундаментом может быть только Божеское. Только учение Церкви согласовано с Благовествованием и его исчерпывает.

Много может быть "исповедников," но одно только учение Церкви дало людям святых. Вне Церкви могут быть мудрецы, моралисты, но не святые. Церковь смогла дать нам Афанасия Великого, Сергия, Филиппа, Серафима, Иоанна. А протестантизм смог дать Лютера, Кальвина и других им подобных. Тип святого, это тип смиренного, не выдвигающего себя. Тип же протестанта - тип, утверждающий себя. Отсюда у протестантов вечное прогрессирующее разделение. Секты без конца дробятся, вынося на своем знамени то или другое имя человеческое. Иисус Христос у них приходит в забвение и заменяется тем или иным "учителем." Церковь же борется против такого учительства, утверждая Единого и Вечного Учителя, Богочеловека Иисуса Христа.

Мистические секты подменяют Иисуса Христа в Его Божией Премудрости и кончают обоготворением того или другого человека-грешника. По такому толкованию, Иисус Христос лишь один из божественных мудрецов. По их понятиям, на человеке Христе почила Божия премудрость, и он стал "Человекобогом." При таком толкование христианство есть религия человекобожества, а не Богочеловечества. Толстой говорил, что христианство так просто и ясно, что не будь Христа, он сам бы додумался до "христианства." При этом Толстой забывал, что спокон века были мудрецы и основатели религий, утверждавшие, что они знают истину и истинный путь жизни. Но не один из них не мог бы утверждать, что он "Сам есть Путь, Истина и Жизнь." Такие "богословы" приносят не благовествование, а предлагают людям свое учение, не имеющее ничего общего с Евангелием. Учение какого-нибудь Гарнака есть только его учение, ничего не имеющего с христианством. То же самое можно сказать и об сектантских учениях. Если они не "собирают со Христом," то значит "расточают," или иначе теряют свою жизнь вне Христа. Только тот, что теряет свою жизнь во Христе (в Его Церкви) - приобретает жизнь.

Учение Церкви всецело разумно. Нельзя из Благовествования Христа по произволу откидывать то одну часть, то другую. Нельзя пользоваться одним Писанием, отвергая то, что передавалось устно. Надо, в своих суждениях о христианстве принимать в расчет то, как оно понималось всеми теми, которые его приняли "везде" и "всегда." И все эти неопровержимые, простые и ясные положения обходятся молчанием и игнорируются противниками Церкви, потому что они не имеют на них ответов. Они спешат перевести разговор на нечто, по существу совершенно другое. Напр., начинают говорить об утилитарной нравственности, как будто Церковь против нравственности. Ведь все знают, что одна только Церковь, в лице своих святых, явила нравственность во всем объеме, полноте и значении. Нападки на Церковь ни на чем серьезном не основаны и никакой критики выдержать не могут. Они вполне "субъективны" и лишены разумных и объективных оснований. Разумным является лишь одно Церковное понимание Христианства.

Когда к такому пониманию источника Истины пришел бывший толстовец и революционер кн. Хилков, то он мог с убедительностью писать: "Если отвергнуть учение о живом Организме Тела Христова, то всплывает "организация," т.е. партия, ничем по существу не отличающаяся от всякой партии... Тогда как догматы Церкви живы и животворящи именно потому, что прилагаются к живому Телу - Организму. Правила религиозных организаций и партий, как определяющие механическое увеличение того, что мертво по существу, - сами мертвы. Говорить же о росте партии нельзя. Если всыпать зерно в мешок, то нельзя говорить о росте мешка. Совершенно так же нельзя говорить о росте "духовной жизни," если человек, вчера исполнявший три заповеди, сегодня исполнил четвертую. Поэтому я приглашаю вас в Церковь и берусь показать вам, что вне Церкви нет свободы, и то, что защищается под именем "свобода" вне Церкви, не есть свобода, а своеволие..."

Признак принадлежности к Церкви - единение с ней в жизни и смиренное ей повиновение. Она одна имеет всю полноту благодатных даров Св. Духа. Дух Божий оживляет только тело Церкви, а вне этого Тела его быть не может, какие бы слова там не произносились. Вне Церкви нет и быть не может этого благодатного единства. Там есть только бесчисленные разделения. Отделившийся от Церкви - умер для церковной жизни и для разумения христианской веры и нравственности...

Мы освящаемся от Христа - Агнца Божия, но Духом Святым через иерархию. Отвергающие священство - церковные отступники. Изобличаются они и Евхаристией, "их учение не согласно с Евхаристией" (св. Ириней). Сама Евхаристиа есть "Таинство Таинств," совершаемое Самим Господом, через евхаристическое посредство в земной Церкви. Ищущие спасения в Церкви, находят его только в устроенной через Апостолов Церкви, основанной Самим Христом. Эта Церковь, имеющая Таинства и иерархию, есть Истинная Церковь, а все религиозные "организации" не церкви, а самочинные сборища. "Духовные слепцы не видят, что они приобретают к себе доверие только именем Иисуса Христа, которое соединяют с ядом собственного учения" (Траллиан).

У еп. Игнатия Брянчанинова в 1-м томе находим золотые слова: "Желаю лучше быть послушным Церкви, нежели быть умнее ее и отделяться от нее." "Вне послушания Церкви нет ни смирения, ни духовного разума..."

Гностицизм

Гностики в принципе были люди религиозные, ищущие, но отравленные языческими баснями, возникшими в среде вавилонских магов-астрологов еще задолго до христианской эры. Гностики смотрели на этот мир, как на произведение злых сил, держащих людей в своей власти, и поэтому они ставили себе целью избавить человечество от оков материи и бедствий земной жизни. Расцвет гностицизма совпал с распространением христианской веры в греко-римском мире в первые 2 века нашей эры. Гностики пытались по-своему исправить христианство. Пользуясь его терминологией, они вкладывали в него свое понимание. Поэтому гностицизм - не простое и случайное заблуждение религиозной мысли, а глубокая болезнь духа и воинствующее антихристианство.

Известный В. В. Болотов в своей "Церковной Истории" глубоко исследовал гностицизм. Лекции на его работу читал в Харбине кандидат богословия П. А. Чистяков. Ниже помещаем выборки из его работы.

Болотов пишет: "Кроме внешней борьбы с язычеством, христианство в первые века своего существования должно было вести работу в области чистой миссии, бороться с гностицизмом, который привлекал пытливые умы. Воззрения гностицизма почти бессмысленны, представляются игрой фантазии. Во главе стояли люди высокообразованные с философским складом ума. Гносис, говоря от лица науки, противопоставлял свои воззрения христианским, облекая их в форме эпопей, что показывает его восточное происхождение. Чем колорит гносиса был восточнее, тем более он имел авторитет в глазах языческого мира. В наше время тоже, чтобы сделать свои воззрения более привлекательными, прибегают к помощи беллетристики, облекают их в форму вымысла. Так и гностики свои мысли облекали в повествовательную форму эпопеи. Гносис противостал христианству, как научное воззрение, но решение мировых задач он предлагал не только на основании научно-философский изысканий, но и божественного откровения.

Естественно, что в борьбе с гносисом, христиане стали твердо держаться канона священных книг. Проповедь христианства не старалась согласоваться с тогдашними научными понятиями. Христианство как религия не от мира сего не задавалось решением вопросов мирового характера.

В исторических обстоятельствах времени развития гносиса лежат данные для того, чтобы это религиозное философствование явилось как философия пессимизма. Это было вызвано совокупностью многих условий. Философская мысль находилась в стадии угасания. Уже к прошедшему периоду принадлежали выдающиеся ее представители, как Платон и Аристотель. На смену выступили ничтожные и не оригинальные течения, подчас беспринципные, как популярный тогда эклектизм. Многие явления направляли мысли в пессимистическую сторону. Греческий мир был порабощен Римом и наиболее культурный центр древнего человечества должен был погаснуть. Сам победитель Рим поставил перед собой широкую задачу всемирного обладания. Его девиз был: "Ты, Рим, помни, что тебе должно повелевать народами." И эта задача при императорах была более или менее осуществлена.

Но если поставить вопрос: доставили ли эти политические успехи какое-нибудь счастье, то ответ будет отрицательный. Правда, возникновению принципата предшествовала довольно кровавая сумятица в самом Риме. Времена триумвиратов часто знаменовались войнами среди римских граждан. Принципат, возникший при Августе, а потом Тиберии, принес улучшения в общественной жизни. Но республиканцы замечали, что при удержании республиканской формы. Рим все-де является монархией, и в дальнейшем принципат дал правителей недостойных престола: деспотизм их принял самые уродливые формы. Неудивительно отсюда, что состояние умов в столице было угнетенное, а литература начинает развиваться в форме сатирической поэзии.

Тем не менее эти времена дурных цезарей оказываются явлением скоропреходящим, со всех сторон делаются усилия доставить человечеству наиболее обеспеченное существование. По верному замечанию знатоков римской жизни, если подвести итог тому, как управляются народы империи в начале 3-го века после Р. Х., при Септиме Севере, и как они управляются во все последующие времена, то приговор был бы скорее в пользу управления именно римских цезарей. И это потому, что никогда - ни прежде ни после - правительство так добросовестно не заботилось о том, чтобы управлять этими обширными и разновременными территориями по всей империи. Никогда интересы населения не были взвешиваемыми так внимательно, никогда правительство не делало столько для удовлетворения духовных стремлений и чистой нравственности, как в это время. Философы стремились нравственность обосновать на гуманности. Современники этих философов старались вести жизнь весьма удовлетворительную в нравственном отношении, чего нельзя сказать даже о лучших представителях конца республики и начала монархии. Несмотря на все усилия прогрессировать в нравственном и политическом смысле, никто не был уверен, что впереди их ждет не худшее, а лучшее. Во всем культурном мире чувствовалась какое-то старение, и даже казалось им, что наступает физическое вырождение. Говоря об идеальном будущем, его всегда понимали, как возвращение к прошедшему. Еще Гораций охарактеризовал своих современников так: tristis gens mortaliam. Когда Вергилий думал воспевать наступление золотого века с началом принципата, он полагал, что сама справедливость возвращается в Сатурново царство.

Таким образом, всеми лучшими людьми чувствовалось, что лучший период прожит, а впереди нужно ждать все худшего и худшего. Подобное состояние обветшания способно лишить энергии представителей философии для того, чтобы надеяться на лучшее будущее. И потому из всего накопленного брали такие элементы, которые подходили к общему состоянию человечества, дававшему себя чувствовать решительно во всем...

Велика была опасность для Церкви от гностицизма, угрожавшего самому ее бытию, и эта смертельная опасность была сознана теми, кто стоял во главе ее и руководил жизнью. Даже вред для Церкви от кровавых гонений со стороны римских правителей казался не столь страшным, как от гностицизма. Если в защиту гонимых христиан выступали сравнительно немногие апологеты, то в борьбу с гностицизмом вступили все, кто более или менее владел пером... Но гностицизм чрезвычайно живуч. Следы его существования обнаруживаются и в средних веках, и в новом времени, и в 19 и 20 столетии."

Современные оккультные учения - это восставший из праха древний гностицизм. В гностицизме имеют свои корни многие современные религиозно-философские учения и культы, как то: теософия Блавацкой, антропософию Р. Штейнера, учение А. Бейли, агни-йога Е. И. Рериха, мормонство, секта Свидетелей Иеговы, Сайентология, секта Муна и все те, которые базируют свое учение на отворении "духов."

Будучи как бы в сделке со злом, мир все дальше заходит по искривленным лабиринтам гностицизма. Христианство все более отступает от своей незыблемости и твердости. Его исторический гранитный фундамент колеблется от напора суетных учений и греховных влечений. Один Господь может остановить этот процесс, бурно стремящий человечество в темноту и к самоуничтожению. Голос христианских мудрецов, голос великих святителей бессилен остановить всеобщее разложение. Но молчать нельзя. Надо возвысит голос, кликнуть клич, на который отзовутся все верные сыны Церкви со всех концов мира. И в общем молитвенном гимне сольются сердца всех православных христиан, и услышит их Господь, и Сам устроит, обновит этот мир... Или огнем очистит его.

 Go to the top


Миссионерский Листок # 97

Издательство храма Покрова Пресвятой Богородицы

Copyright (c) 1999and Published by

Holy Protection Russian Orthodox Church

2049 Аrgylе Аv, Lоs Аngеlеs, Cаlifоrniа, 90068, USА

Редактор: Епископ Александр (Милеант)

(statii_n_deputatov.doc, 09-22-99)